More l...

Солдата Красных боялась большая часть наемников. Помешанный на войне кровожадный убийца, цитирующий какого-то то ли китайского, то ли японского философа и одновременно с этим разбивающий головы лопатой; сумасшедший с ракетометом, который мог летать, просто выстрелив себе под ноги, и ломать хребты врагам, приземляясь сверху – он был самим дьяволом во плоти, и остальные знали и чувствовали это. Красные ходили по струнке, изредка собираясь где-нибудь в укромном месте, чтобы посидеть без чужого надзора, Синие же сбивались в стайку сопляков и дрожали, как только этот вояка появлялся где-нибудь на горизонте, обозленный на что-либо. Солдата Красных не боялся только Синий Медик. Хотя бы потому, что он был таким же – психом без медицинской лицензии, но с диким желанием убивать и калечить во имя медицины, сумасшедшим ученым, как-то на Хеллоуин пришившим себе башку одного из своих голубей и собачьи лапы. Лечение и уберзаряды были, конечно, манной небесной, но это не мешало наемникам – и Синим, и Красным, по понятной причине – за метр обходить сумрачного тевтонского гения. Когда эти двое сходились в драке – на это стоило посмотреть, даже несмотря на то, что исход уже был предопределен. Солдат никогда не мог победить Медика, каким бы ни был бой, честным или нет. Он скрипел зубами, злился, искал другое оружие – и фриц в халате и синих перчатках все равно, хохоча, выпускал ему кишки легким движением пилы или пичкал выстрелами парализатора из шприцемета, оставляя корчиться в судорогах и медленно умирать. От ракет Синяя медсестричка уворачивалась с грациозностью балерины, выстрелы из дробовика же просто терпела, как мазохист, орудуя своей пилой. А потом спокойно добивала свою жертву и бежала помогать союзникам. Эти двое ненавидели друг друга – один за постоянные проигрыши, которые вдребезги разбивали репутацию непобедимого воина, другой за убитое время, которое можно было потратить на более полезные вещи, чем ампутация конечностей врагу. Поэтому они оба как-то пропустили тот момент, когда Солдат, пытаясь избежать ударов пилой, резко вцепился в Медика, прижав того к стене в одном из затхлых коридоров базы BLU, и поцеловал его. Зато запомнили то, что было после: они оба быстро, жадно, ничуть не жалея противника, надрачивали друг другу, второй рукой цепляясь за любую поверхность рядом, и кусались больно, до крови и чуть ли не откушенной кожи, стукаясь каской и очками в круглой оправе и шепча явно что-то нецензурное каждый на своем языке. И в момент кульминации Солдат вздрогнул, почувствовав, как лезвие пилы вошло в грудь и дернулось ниже, до поясницы, прихватив с собой пару органов, а спустя какое-то мгновение и сам Медик дернулся, остолбенев, когда дробовик, приставленный к его животу, выстрелил почти дуплетом. Первая ничья, сукин сын. В их отношениях – язык не поворачивался назвать это «романом» – не было каких-то глупых правил или вопроса, например, кто из них ведет. Ведет тот, кто выиграл, кто выжил доведя противника до изможденного состояния, и Солдата радовало, что больше, чем в половине случаев в таких драках обычно выигрывал он. Ну, или Медик просто позволял ему выигрывать, кто знает. Это было не так важно. На поле боя эти двое ненавидели друг друга, убивая врага каждый раз, когда он подходил на расстояние выстрела, а после трахались, ничуть не скрывая этого и заставляя того, кто обитает в соседней комнате, затыкать уши и молиться про себя. Однако каждый из них понимал, что долго так продолжаться не может. Что одному рано или поздно придется сдаться окончательно. Но признать свое поражение? Черта с два, но не сейчас и не сегодня. После Вас. Поэтому сейчас Солдат просто стоял в дверях, в тени, замерев и наблюдая за еще не заметившим его Медиком. Потому что этот фриц то ли обнаглел, то ли решил сдаться, нацепив на себя чужую красную куртку с желтой нашивкой на плечах. Нацепил и сейчас сидел на кушетке в своем лазарете, что-то записывая в своей книжке и изредка потирая плечи, думал, что американец вышел, чтобы покурить, и вернется еще не скоро. А тот набрался смелости и шагнул вперед, чтобы его заметили. Медик и заметил – вздрогнул, выронил книгу, выдохнул и поднял на Красного взгляд. Удивленный, настороженный… испуганный. И именно по этому взгляду – даже несмотря на то, что через секунду он вновь стал жестким и наглым – Солдат понял, что в этой битве он победил. И что фриц, судя по его состоянию сам не против такого расклада. – Тебе идет, – вояка скрестил руки на груди, наблюдая за реакцией Медика. – Selbstverständlich, – немец усмехнулся, показав чуть заостренные зубы, – это ведь твоя куртка. Игра была окончена.