More l...

– Grand buveur! Бутылка с каким-то, видимо, не очень дорогим алкоголем пролетела мимо и разбилась о дверной косяк, забрызгав полстены. Демо с сожалением проводил взглядом текущие вниз капли, а затем все же шагнул в комнату и закрыл за собой дверь. – Ivrogne! Еще одна бутылка пролетела было рядом, но ее шотландец успел поймать, а после – положить на кресло, стоящее у камина. – Налакался… какого-то пойла… чуть сам не подорвался… на своих же липучках… каким-то, bon sang, чудом… – Да брось те, – Демо выставил вперед руки в защитной стойке, медленно подходя ближе. – Ничго страшного не было. Не истери ты так. – Tais-toi! – рявкнул Шпион, ослабляя галстук и пытаясь отдышаться. – Никакой истерики! Просто ты раздражаешь меня, глупый, взрывоопасный, вечно пьяный, лакающий свои же реактивы, сумасшедший… Однако он отступал, постепенно понижая голос, а когда уперся в стену, вообще замолк, хватая ртом воздух как рыба на берегу. Демо к тому времени был буквально в метре от француза, а спустя пару секунд больше чем вдвое сократил это растояние. Перехватил руку в вельветовой перчатке, занесенную будто бы для оплеухи, и прижал ее к своим губам. – Успкойлся? Шпион не ответил, тяжело дыша. Его глаза скользнули в сторону, ненадолго задержавшись на губах шотландца. – Я ж те ниче не гврю, когда ты пачками жрешь свои сигареты. Не? – Дело не в этом, mon ami, – буркнул француз, пытаясь выдернуть руку из захвата. Не получилось. – А в чем ж? Пересмешник не ответил, стушевавшись. Еще раз дернул рукой: Демо выпустил ее и наблюдал, как Шпион, тяжело дыша, закрыл глаза и пытался собраться с мыслями. – Твои… bombes, – наконец произнес, – то, из чего ты их делаешь… Стоит хоть немного потерять контроль – и все взлетит на воздух. О каком контроле может идти речь, если ты постоянно saoul comme une vache? Пьян как… я не знаю, кто? Погибнуть из-за собственной небрежности куда лучше, чем от врага, pas vrai? Демо непонимающе нахмурился – а затем заржал так, что Шпион скривился и фыркнул, словно не понимая, над чем тут можно смеяться. – Хосспаде, – отсмеявшись, шотландец вытер несуществующие слезы и внимательно взглянул на француза. – Я думал, тут шото серьезное, а ты, оказца, просто за меня волнуйшься. – Я не волнуюсь, – отрезал Шпион. Хотел сказать еще что-то, но не успел: его оторвали от земли, крепко сжав в объятиях. Он фыркнул было еще раз, а потом, поняв, что этим все равно ничего не изменишь, расслабился, прижимаясь крепче и вздыхая. От Демо не пахло алкоголем. Это было довольно странно; он редко когда напивался, приходя к Шпиону. Хотя… нет, уже давно это нисколько не странно. – И я не пью эти… реактивы. Ну, пчти не пью. Ну, иногда. Не тк част, как ты думайшь. Редко, ваще редко. Шпион хмыкнул. Прозвучать это должно было укоризненно, но на самом деле француз изо всех сил пытался скрыть улыбку. – Ой та не хмыкай, – Демо опустил его. – Што вот ты хочешь? Я ж гребаный черный штландский циклоп! Я, блин, мрачная кровавая сказка… с охренитльно печальным концом! Ты думайшь, я б на трезвую голову всего б этго добился? Ты-ы… лягушка с сигретой… иди сюда, – он вновь обнял Шпиона; француз высвободил руку и взъерошил кудрявые волосы, теперь уже открыто улыбаясь. – «И все взлтит на воздух», грит он мне, прежде, чем зажечь еще одну сигрету, стоя рядом с ящиками хлората калия. Мдэ. Он опять заржал. Француз тоже не выдержал – засмеялся, прикрывая рот рукой. – Bien. Мы оба стоим друг друга, mon ami. Но все же, – он резко прекратил смеяться, – хотя бы делай вид, что ты соблюдаешь la prévention des accidents, работая. Демо внимательно посмотрел на Шпиона – серьезно, без улыбки. А потом подмигнул, хоть это нисколько и не было похоже на подмигивание. Да-да, конечно, осторожность никогда не повредит. Только вот чернокожий шотландец-подрывник все также будет напиваться, взрывать свои бомбы-липучки и сносить головы врагам огромным двуручным мечом. А француз, который делит с ним постель уже без малого полгода, все также будет курить, стряхивая пепел на ящики с взрывчатыми веществами. Потому что пока есть Респаун – гори она огнем эта техника безопасности!