More l...

– Мне нужно осмотреть вас, Herr Scout. Он сидел на кушетке, болтая ногами, и молчал. Подождав, пока Медик подойдет чуть ближе, наклонился, потершись носом о чужой нос. – Я серьезно, Скаут. Медик устал. Под конец бойни Респаун стал работать с перебоями; воскрешать – воскрешал, но на раны, ради лечения которых наемники забегали в эту комнатушку, не обращал никакого внимания. Поэтому Медику сегодня пришлось тяжело: сначала он носился по полю боя, стараясь минимизировать потери, а после три часа безвылазно сидел в лазарете, леча остальных наемников. Скаута оставил напоследок, надеясь, что к вечеру мальчишка умерил свой пыл. Не повезло. – Bitte. – Es geht mir gut. В другой момент Медик бы наверняка улыбнулся: уроки немецкого, которые он пытался давать непоседе-бостонцу, не прошли даром. Но сейчас немец снял очки и устало потер переносицу. Не было никакого желания даже улыбаться. – Док, – забинтованная рука скользнула по щеке, – я правда в порядке. Иди, тебе стоит отдохнуть. Вечно наглый и огрызающийся Скаут умел превращаться в заботливого паиньку, когда это требовалось; однако сейчас это не работало. Поняв, что все бесполезно, парень, вздохнув, приподнял футболку, оголяя торс. Медик вздрогнул. – Это… – он обвел рукой синяки по всему телу, три больших пореза и ожог на полживота. – Это ты называешь «в порядке»?! – А, – Скаут посмотрел на себя, словно видел в первый раз, – оно уже не болит. – Ты совсем с ума сошел?! Какая разница, болит оно или нет, Dummkopf! Снимай футболку! Бостонец все же стянул футболку и, встав на колени на кушетке, самостоятельно включил медиган и лег обратно. Изловчившись, цапнул немца за подол халата, развернув к себе, и, обхватив руками за шею, притянул ближе, целуя в висок. – Ты сам-то как, док? В порядке? – Nein, – Медик старался не обращать внимания на щекочущее чужое дыхание. – Я устал. У меня нет настроения на твои игры. – Это не игра, – парень не улыбался. – Тебе тож нужно отдохнуть, – он внезапно отпустил немца и отодвинулся на дальний край кушетки. – Иди сюда. Медик скептически посмотрел на него. Кушетка была старой, места на ней было не так уж и много… однако в крайнем случае им обоим можно будет перебраться в кровать, ist es nicht? Вздохнув, Медик снял очки, положив их на столик, стоящий рядом, сел, а затем и лег, смотря на Скаута. Тело откликнулось ноющей болью – медиганы не лечили усталость – а парень, подвинувшись ближе, принялся ерошить черные жесткие волосы. – Скаут. – Не надо? – он убрал руки. – Я не об этом. Если я усну, принеси одеяло из комнаты. – Я щас его притащу, хочь? – он соскочил, но убежать не смог: помешала рука в резиновой перчатке, дернувшая за цепочку с жетонами. – Нет. Nicht jetzt. Останься. Он остался; подопнув себе табуретку, сел, положив руки на кушетку, а голову на руки и прикрыл глаза, наблюдая за Медиком. Тот тоже расслабился, закрыв глаза. Скаут едва заметно улыбнулся. – Schön Träume. – Почти, – немец тоже улыбнулся. – «Schöne». Ты же просишь меня поспать, а не констатируешь факт. – Вот и спи, – Скаут протянул руки, погладив Медика по щеке. – Просто спи. Потому что если ты не поспишь, то завтра будешь совсем клевать носом. А завтра нам захватывать точку, поэтому придется много бегать, и если ты свалишься на точке от усталости, док, это будет ваще не весело, поэтому… – Скаут. – Чо? – Я уже сплю. Halt die Klappe. Он понял фразу и замолчал. Затем поднялся и все же ненадолго вышел в комнату, принеся оттуда одеяло. Заботливо укрыл им Медика и ушел, предварительно выключив медиган. В дверях остановился и обернулся. – Спокойной ночи. Медик не ответил.