***
ЫнХи избавилась от обуви ещё у самих ворот. Босиком прошлась по бетонной дорожке и замерла в двух шагах от крыльца. — Госпожа, — юноша, стоящий по левую сторону от девушки, учтиво склонил голову, — вы позволите? Чон глазами пробежалась по кудрявой макушке и покатым печам своего собеседника и устало кивнула в знак согласия. Парень опустился перед ней на колени, вынул из-за пазухи одноразовые тапочки, аккуратно сложенные одна в другую, и выставил перед хозяйкой. ЫнХи по-доброму улыбнулась, когда юноша бережно обхватил пальцами её лодыжку и помог надеть девушке обувь. — Спасибо, — поблагодарила Чон и легонько коснулась темных кудрей, приглаживая их. Жар коснулся её тонких пальцев и щекочущими разрядами прошелся по коже. Подошва лакированных туфель заскрипела, и юноша поднялся на ноги. ЫнХи резко приободрилась. Мальчишка оказался весьма привлекательным: мужественный подбородок, пронзительный взгляд и высокий нос с широкими ноздрями. Возможно, сегодня ей не придется спать одной. — Как тебя зовут? — ДжэХо, — тихо отозвался парень. Чон сделала шаг навстречу новому знакомому. Глаза её заблестели, когда она ненавязчиво коснулась ворота его пиджака и легко провела вниз, приглаживая мятый лацкан. Живот ДжэХо пошел волной, а грудная клетка резко поднялась и опустилась, когда ЫнХи переместила свои горячие ладошки на скрытую молнию его классических брюк. — У тебя хорошая фигура, ДжэХо…8
3 июля 2016 г. в 02:26
— Вы ненавидите мужчин, — задумчиво заключил доктор и почесал ручкой висок. — Попробуйте назвать мне причину своей неприязни.
ЫнХи усмехнулась. Перед глазами тут же поплыли цветные фигурки, и она нехотя погрузилась в свои детские воспоминания.
Чон У Джин, отец ЫнХи, был типичным «сексистом» и строго разделял семью по полу. Для него, как для мужчины, границ не существовало ни в чем. Он творил буквально все, что хотел. Дебоширил, приводил женщин, имел их прямо на глазах у дочери и супруги.
ЫнХи же и её мать в это время просто следовали паре обязательных правил: редко попадались на глаза главе семейства и никогда не открывали рта без разрешения.
Мать ЫнХи была женщиной безвольной и больше походила на кашу, как в прямом, так и в переносном смысле. Тучная, с большим багровым лицом и короткими ногами.
Она вечно жаловалась дочери на мужа. Сетовала на злодейку-судьбу и постоянно ныла.
— Нет причины, — соврала Чон. — Я их просто ненавижу.
— Ничего в мире не происходит просто так — у всего есть причина, — философски заключил старик. — Постарайтесь её отыскать.
Девушка чуть приподнялась с кушетки и, задрав голову, впилась внимательным взглядом в перевернутые коленки психолога:
— Вы её трахаете.
— Что? — опущенные веки старика собрались складками, когда маленькие глаза вопросительно округлились.
— Секретаршу, — девушка вернулась в исходное положение.
Мужчина в изумлении замер. Лицо его вмиг обернулось восковой маской.
Ладони вспотели и задрожали, а глазки в панике забегали. ЫнХи попала в точку.
— Вот поэтому и ненавижу, — заключила девушка и опустила ноги на пол. Она провела воображаемую линию вдоль узора на кафеле и поднялась на ноги.
Доктор все ещё пребывал в растерянности. Щеки его пылали, а сердце отбивало рваный ритм в такт с «пляшущими» стопами.
— Передавайте привет супруге, — бросила на прощание Чон и вышла из кабинета.
До дома девушка добиралась пешком…