Harry Potter and the Battle of Wills (Гарри Поттер и битва желаний)

Нам некоторое время помогает замечательная reldivs и это её глава. Горгулья развернулась, и их взорам предстал профессор Дамблдор, стоявший у входа в кабинет. — Корнелиус. Гарри, ты как раз вовремя. Почему бы нам не войти и не присесть? Через плечо Фаджа Гарри пытался поймать взгляд Перси, но тот не поднимал глаз. Ремус стоял у Гарри за спиной и смотрел на министра достойным Сириуса взглядом, в котором ясно читалось: «Держись-ка от него подальше». Наконец все уселись, причем Гарри с Ремусом оказались за директорским столом. Фадж присел на второй стул, а Перси устроился непосредственно за ним. Откашлявшись и бросив обеспокоенный взгляд на Дамблдора, Фадж заговорил: — Итак… Поттер. Откуда вам стало известно, что Лорд… то есть, Сами-Знаете-Кто выполняет данное заклинание? — Нет никакой нужды в обвинительном тоне, министр, — негромко произнес Люпин. — Уверен, что министр просто пытается выяснить факты! — тут же ощетинился Перси. Гарри молча взглянул на Дамблдора. Что мне говорить? Дамблдор лишь кивнул. — Я… — Фадж и Перси тут же устремили на него свои взгляды. Ладно, и так полшколы уже в курсе. — Я это увидел. Фадж в замешательстве заморгал, а Перси пришел в полный ужас. — Вы видели? Дамблдор откашлялся. — Очевидно, Корнелиус, что боли в шраме, которые испытывал Гарри за прошедшие годы, являлись признаком его магической связи с Лордом Волдемортом. При звуке этого имени Фадж и Перси вздрогнули, и обменялись взглядами, после чего обратили свое внимание на Гарри. — Выходит, у него… галлюцинации? — уточнил Фадж. — Это НЕ галлюцинации! — зло воскликнул Гарри, заставив их подскочить от неожиданности. — Я же оказался прав, верно? Фоукс издал мелодичную трель, словно в поддержку Гарри, и, подлетев к мальчику, примостился ему на колено. Профессор Дамблдор улыбнулся. — Корнелиус, я думаю, вам известно, что фениксы — превосходные ценители людских характеров. Фоукс не поддержал бы Гарри, окажись его сердце склонно ко лжи. Наблюдая, как Гарри поглаживает яркие перья, Фадж слегка расслабился. — Ладно, — пробормотал он. — Прав, еще как прав. Но, Дамблдор, что мешает этой так называемой связи работать и в обратном направлении? Если бы не вторичная трель Фоукса, Гарри не смог бы сдержаться от содрогания. Не поднимая глаз, он чувствовал на себе пристальные взгляды Фаджа и Перси. — Боюсь, такая вероятность существует, — тихо признал Дамблдор. Гарри поднял было взгляд на директора, но тут же почувствовал прилив ярости, определенно принадлежавшей не ему, и поспешно опустил глаза. Вон из моей головы, тупица! ВОН! Яростно потирая лоб, он посмотрел на остальных сквозь пальцы и обнаружил, что все их внимание приковано к нему. — Простите, — пробормотал он. — После сегодняшнего происшествия у меня голова разболелась. Фоукс что-то прокурлыкал, и Гарри глубоко вздохнул. Его сердце готово было вырваться из груди. Если бы Волдеморт овладел им прямо здесь, в действиях Фаджа можно было бы не сомневаться. До Гарри донеслись слова министра: — Неприятно, Дамблдор, весьма неприятно. Но не могу не поинтересоваться: мальчик… в безопасности? На плечо Гарри легла рука Ремуса. Этот жест мог бы его успокоить, если бы не одно «но»: Гарри отчаянно желал, чтобы на месте Люпина оказался Сириус, и сам себя презирал за такие мысли. — Думаю, все согласятся, что ни в Европе, ни во всем остальном мире не найдется места, где Гарри будет в большей безопасности от Волдеморта, чем в Хогвартсе, — выразил свое мнение Дамблдор. — Думаю, вы правы, — пробормотал Фадж, но тут поднял голос Перси. — А что относительно безопасности остальных студентов Хогвартса? Эти слова змеиными клыками вонзились в сознание Гарри, и он, взметнувшись, ошеломленно уставился на Перси. Его обуяло множество эмоций. Перси не обратил на него внимания — он испепелял Дамблдора таким тяжелым взглядом, какого Гарри никогда еще не видел на лице среднего сына четы Уизли. Что хуже, Фадж на это кивнул. — Уизли имеет полное право интересоваться, Дамблдор. Не может ли Сам-Знаете-Кто использовать его против Хогвартса? Здесь много детей, за которых вы несете ответственность не меньшую, чем за Поттера. Что вы скажете их семьям? Гарри подскочил, заставив Фоукса взлететь, и ринулся к двери. — Гарри! –воскликнул Люпин. — Куда он собрался… Но Гарри не смог исполнить свой замысел: дверь не отворилась. Дернув ручку, он разочарованно отпустил ее. — Гарри, — мягко попросил Дамблдор. — Вернись, пожалуйста. Гарри медленно восстановил дыхание, затем повернулся и, не поднимая взгляда от пола, подошел к своему месту. Какими бы оскорбительны не казались слова Фаджа и Перси, не они стали причиной его бегства, горько признался он сам себе. Он не мог слушать дальше, так как оба оказались правы. Что помешает Волдеморту овладеть им прямо в Хогвартсе? Гарри на самом деле был опасен! Дамблдор заговорил. — Мне понятно ваше беспокойство, Корнелиус, Перси. Но я не вижу оснований для радикальных мер. Попытка проникновения в Хогвартс в любом случае была бы для Лорда Волдеморта огромным риском — тем более, после того, как Гарри уже помешал его плану увеличить свое могущество за счет нового источника. Могу уверить вас, что все силы Хогвартса сосредоточатся на сопротивлении ему — и Гарри заинтересован в этом больше, чем кто-либо еще. «Я постараюсь, конечно, — подумал Гарри. — Только обычно это мало помогает». — И это все? — переспросил Перси. — Вы принимаете на веру его способность к сопротивлению, несмотря на огромный риск? — Я не приму мер против невиновного! — слегка повысив голос, подтвердил Дамблдор. Перси отшатнулся. Дамблдор продолжил более спокойным тоном. — Гарри предстоит нелегкая борьба. И пока я занимаю должность директора, двери Хогвартса останутся открытыми для него. Гарри как никогда в жизни пожалел, что прямо сейчас не может посмотреть на Дамблдора. Слова директора развеяли остаток горечи и недопонимания, оставшиеся в его душе после прошлого года. Это много значило, но Гарри боялся, что если он посмотрит на Дамблдора, Волдеморт снова попытается проникнуть в его разум. Повисла тишина. Наконец, Фадж откашлялся. — Итак, полагаю, больше мы ничего не можем сделать. Вы, несомненно, дадите мне знать, если Поттер вновь что-то увидит? — Конечно, Корнелиус. — Тогда все в порядке, — Фадж поднялся. — Нам пора. Дамблдор, Люпин, Поттер. Надев свою шляпу-котелок, он направился к двери, которая (к большому раздражению Гарри) беспрепятственно отворилась. Перси последовал за министром, не удостоив Гарри даже взглядом. Гарри с тоской посмотрел на захлопнувшуюся дверь. — Мне можно пойти? — Одну минутку, Гарри, — произнес Дамблдор так спокойно, словно тот ни разу не оказывался заперт в этом кабинете и не угрожал сокрушить все вокруг, если только его не выпустят. — Ремус, ты нас извинишь? Люпин тут же направился к двери. Гарри было жаль, что тому не хватило духа воспротивиться. Ему было бы легче в присутствии Ремуса. Он старательно избегал смотреть в лицо директору. — Нам необходимо обсудить вопрос занятий Окклюменцией. Гарри чуть не взглянул на Дамблдора. Его окатило чувство недоверия. — Вы хотите, чтобы со мной вновь занимался Снейп. — Профессор Снейп, Гарри, — чуть настойчивей поправил Дамблдор. — Чувствую, что в данных обстоятельствах у нас нет выбора. — Но он не захочет снова учить меня, — отчаянно воскликнул Гарри. — Вы сами говорили, что он не смог преодолеть своей неприязни к моему отцу. И именно Снейп всегда подначивал… — не договорив, он отвернулся. Внезапно на него нахлынуло непреодолимое желание, чтобы Дамблдор предложил обучать его сам. Я не могу никому доверять, чтобы не подвергнуть их опасности! Я хочу, чтобы рядом был тот, кого Волдеморт точно не в состоянии убить! Почему вы не можете преподавать мне окклюменцию! Должно быть, мысли отразились на его лице. Дамблдор вздохнул. — Боюсь, в данных обстоятельствах лишь квалификацию профессора Снейпа можно считать достаточной для обучения защите разума. Внутри Гарри поднялся пузырь гнева и взорвался мелкими брызгами. — Ну тогда почему же именно вам всегда удается сдерживать его? — отчаянно воскликнул он. — Ему известно, что вы знаете содержание пророчества — почему бы ему не попытаться выудить его из вашей головы? Почему я должен верить в неоспоримую квалификацию профессора Снейпа, если именно вы никогда не давали Волдеморту одержать верх над собой! Дамблдор даже не вздрогнул при этом срыве. Подсознание подсказывало Гарри, что стоит остановиться до того, как Дамблдору наскучит его выслушивать, и он назначит ему отработку за наглость. Но с другой стороны… Я ненавижу Снейпа! Да как же вы не понимаете! Если уж обвинять кого-то кроме меня за вопиющий идиотизм, и вас, за мое неведение — так это его, за поступок с Сириусом! Сириус, возможно, сидел бы на месте, если бы не дурацкое подначивание Снейпа! Он вспомнил, как Дамблдор сказал, что Сириус достаточно взрослый и умный, чтобы не поддаваться на провокации Снейпа, но отмел эти мысли в сторону. Гарри не мог винить Сириуса в скоропалительности — он был все время вынужден оставаться взаперти, а тут еще эти подколки Снейпа. У меня такого оправдания не было. А на деле вышло, что именно Сириусу пришлось спасать меня. Я ненавижу Снейпа… ненавижу его… Но Снейп все же спас его. И Гарри до сих пор не понял, почему. — Гарри, — терпеливо проговорил Дамблдор, — Волдеморт никогда не пытался — да и не станет пытаться — проникнуть в мой разум. Я владею иной защитой, предотвращающей возможность такового проникновения. Но окклюменция не входит в число моих методов. — А почему вы не можете научить меня своим методам? — тяжело спросил Гарри, глубоко вздыхая в тщетной попытке успокоиться. Он еще не перешел на крик, но желание завопить росло с каждой секундой. — Почему именно окклюменция? — Потому что именно на твой разум время от времени нацелен Лорд Волдеморт. Твоя защита должна соответствовать способу нападения. Я обещаю, Гарри, — мягкость голоса Дамблдора вынудила Гарри вновь отвести взгляд, — что серьезно поговорю с профессором Снейпом на предмет этих уроков. Некоторые раны слишком глубоки, чтобы исцелиться, но о них на время можно забыть ради величайшей цели. Тебе известно, что однажды профессор Снейп именно так и поступил. Гарри встал и подошел к камину, ради того, чтобы как-то сменить положение. Заговорив, он сам не узнал свой голос — таким тонким и неуверенным тот показался. — Раньше вы признавали, что сами должны были обучать меня. Вы знаете окклюменцию. — Да, знаю. Я знаю то, что прочел в книгах, выучил в школе или практиковал среди авроров. В прошлом мне даже приходилось защищаться от враждебного разума, пытавшегося выведать мои тайны, — ответил Дамблдор. — Но, Гарри, я никогда не был вынужден закрывать свой разум от самого Лорда Волдеморта. Он никогда не предпринимал такой попытки, а если бы попробовал, то наверняка потерпел бы неудачу, ведь он боится меня, как ни нескромно с моей стороны это признавать, — взгляд ясных голубых глаз Дамблдора стал жестче. — В твоем случае все иначе. Волдеморт боится пророчества, Гарри, а не тебя самого. Он уже знает, что может использовать твой разум для своих целей, и попытки применять к тебе легиллименцию не приносят ему беспокойства. Я и впрямь мог бы научить тебя тому, что умею сам, но не могу быть уверен, что мне хватит личного опыта, чтобы должным образом тебя подготовить. — А профессору Снейпу хватит, — вздохнул Гарри, опустив плечи в знак поражения. — Да, Гарри. Я бы не ставил вас с Северусом в это положение, не будь уверен, что, если вы сумеете отодвинуть в сторону неприязнь друг ко другу, он поможет тебе защитить разум от вторжений Волдеморта. — И вы правда думаете, что он — и я сам — сможем отбросить это в сторону? Сейчас? — Гарри обернулся от камина, и в его голосе звучало больше отчаяния, чем гнева. — Дело не только в моем отце. Вы знаете, что я думаю о нем и о Сириусе. Теперь я больше, чем когда-либо, не хочу допускать его в свой разум! Я не доверяю ему! — Я знаю. Тем более сожалею, — Дамблдор покачал головой. — Вы с Северусом на одной стороне, Гарри, что бы кто ни говорил. Вы оба это знаете — иначе он бы так не рисковал ради спасения твоей жизни. Но ваше взаимное недоверие — и презрение – являются еще одной причиной, почему он является для тебе более… убедительной практикой. Глаза директора внезапно заблестели, и Гарри в изумлении прищелкнул языком. — Думаю, что по крайней мере в этом вы правы, — Гарри покачал головой. Будучи охвачен той же горечью, опустошением, отчаянной тоской по Сириусу чуть ли не до животного воя, ненавистью к Снейпу ненамного меньшей, чем к Волдеморту и Беллатрикс Лестрейндж… он все же почувствовал себя чуть легче. Он все еще не мог так же доверять Дамблдору, как и до предыдущего года, но тем не менее, стряхнув с себя запутанный ворох эмоций, спросил: — Итак, что мне делать? Дамблдор улыбнулся. — Профессор Снейп свяжется с тобой и постарается проявить должную тактичность. Гарри кивнул, все еще чувствуя комок в животе от самой мысли о предстоящей работе со Снейпом. — И еще кое-что, Гарри. — Да? — Я ожидаю, что по отношению к нему ты станешь вести себя так же. — Да, сэр.

* * *

Возвращаясь в спальню, Гарри хотел лишь одного: переодеться в пижаму и зарыться в кровать на несколько дней. Видение, встреча с Фаджем, перспектива занятий окклюменцией со Снейпом, а также понимание того, что Волдеморт только и выжидает удобного момента посредством его глаз встретиться с Дамблдором — все это привело к сильнейшей головной боли и непрерывной пульсации в шраме. Гарри уже задумывался над тем, чтобы попросить Хагрида засунуть его в мешок и где-нибудь закопать. Впрочем, решение закопаться в собственной кровати, не дожидаясь ужина, его тоже вполне устраивало. К сожалению, вскоре выяснилось, что его планам не суждено осуществиться. На половине пути к спальне мальчиков-шестикурсников он расслышал, как два знакомых голоса пререкаются между собой на повышенных тонах. — Ты не имеешь права так о нем отзываться! — Он опасен, Рон, как ты можешь этого не признавать? — Ну-ну, в прошлом году он был опасен, потому что Волдеморт не вернулся, теперь он опасен, потому что все с точностью наоборот — так в чем твоя проблема? Боишься самого имени старого придурка? Ну, я-то не боюсь! — Я твой брат! — Забавно, чего ж ты в прошлом году так не переживал, а? — Тебе что, не терпится быть убитым? Случай в Министерстве тебя ничему не научил? — Может, это тебя он должен был научить? Гарри спас папе жизнь! — А тебя чуть не убили эти консервированные мозги, когда ты ринулся ему на выручку! — Он нуждался в моей помощи! — Я не пойму, почему вы с Джинни обязаны ходить за ним по пятам… — Закрой рот! Закрой рот! — Сам-Знаешь-Кто может овладеть им, и ты окажешься первой жертвой! — Перси, я знаю это! И мне плевать! После всего, что с ним произошло… мы ему нужны! — Он не входит в нашу семью! — Входит! Он мой самый лучший друг, и я больше никогда не отвернусь от него! — А что, если кто-то из нас пострадает из-за него? Ты готов пожертвовать мамой, папой или кем-то из нас ради своего знаменитого друга… Ой! — Заткнись! Тупой придурок, закрой рот! Ты просто завидуешь, вот и все! Повисла тишина. — Я не завидую Гарри Поттеру. — Тебе никогда не стать таким магом и таким человеком, каким является Гарри! — Тебе и впрямь дороже он, чем твоя семья. — Это ложь! — Нет, правда! — Перси, теперь Гарри — часть нашей семьи. Мы не можем отшвырнуть его — так же, как не отшвырнули Джинни, когда Том Риддл овладел ею посредством дневника! — Это совсем другое дело. — Теперь нет. Мама с папой любят Гарри, словно он один из наших братьев. Он спас жизнь папе, Джинни, да и мне самому не знаю даже сколько раз! — Но, Рон… — Забудь, Перси! Если ты не можешь принять Гарри, то не принимай также и меня. — Отлично, — произнес дрогнувший голос. — Отлично, Рон. Ясно, кому принадлежит твоя верность. — Дело не в верности. — Разве? — Перси, если ты имеешь в виду, что верность тебе предполагает отвернуться от моего лучшего друга, то это значит лишь одно — ты просто завидуешь! — Я лишь хочу, чтобы наша семья была в безопасности! Неужели так трудно это понять? — Волдеморт вернулся, идиот — теперь весь мир в опасности! Это недостаточно веская причина, чтобы я бросил Гарри! — Рон, ты и сам понимаешь, что не все так просто. Не после того, что произошло сегодня. Не мир пострадает, если Сам-Знаешь-Кто овладеет им. Неужели твой друг важнее жизни кого-то из твоей семьи? На этот раз тишина длилась еще дольше. А затем послышалось: — Ради него я отдал бы свою. У Гарри подкосились ноги. Нет. НЕТ! Как же Рон не понимает, что Перси прав! Гарри не стоит того… Тут он услышал чьи-то шаги, направляющиеся к двери, вскочил на ноги и ринулся вниз по лестнице в гостиную, не обращая внимания на недоумение в глазах своих однокашников. Едва успев опуститься на кресло перед книжным шкафом, он услышал, как кто-то, тяжело дыша, торопливо сбежал по лестнице и выскочил из гриффиндорской гостиной. Минутой позже вниз спустился кто-то еще, и послышался голос Рона.  — Привет, Кэти. Мне надо поговорить с сестрой. Не можешь позвать ее сюда? — Ну… Если разговор очень личный, то может тебе лучше подняться к ней? Это возможно, если тебя будет сопровождать префект седьмого курса. — О, прекрасно. — Идем за мной. Как только они ушли, Гарри вернулся в спальню. Вероятно, Кэти расскажет Рону, что Гарри стоял на лестнице, так что к моменту возвращения друга он надеялся уснуть. Но тут снизу послышались шаги. Удача сегодня определенно была не на стороне Гарри. Он бросился на кровать и едва успел прикрыть глаза, как дверь отворилась. Шаги замедлились и остановились рядом с ним. — Знаешь, дружище, если хочешь убедить людей в том, что крепко спишь, то лучше бы тебе снять очки. Гарри вздохнул, сел и откинул одеяло, чтобы расшнуровать ботинки. — Надеюсь не забыть до следующего раза. Рон присел на краешек кровати. — Сколько ты слышал? Закутавшись в одеяло, Гарри отвернулся от друга. — Достаточно… Рон, Перси прав. — Перси?.. Не будь дураком! — Я опасен. Ты не видел, что произошло в кабинете Дамблдора. Повисло молчание. — Чтоб тебя… Тобой овладел Волдеморт? — Мог бы. Каждый раз, когда я смотрел на Дамблдора, я чувствовал ненависть Волдеморта, его желание причинить директору боль. Было чувство, что этого хотел именно я. Рон поднялся и отошел к собственной кровати, чтобы вновь иметь возможность видеть лицо друга. — Перси и Фадж все видели? Гарри покачал головой. — Не думаю. Но Дамблдор велел мне рассказать им, откуда я узнал про гоблинов, так что мне пришлось признать, что я проник в разум Волдеморта. Фадж предположил, что вполне вероятно и обратное. — Проклятье, мне становится жаль, что на деле он оказался вовсе не столь тупым, как нам казалось, — проворчал Рон. — По крайней мере, он не знает, что такое уже случалось, — сухо заметил Гарри. — Но с нашим везением недолго придется ждать того момента, когда всей школе станет известно истинное положение вещей. Раз так, то я все это время не мог поднять взгляд на Дамблдора. — Однако Волдеморт все же не овладел тобой, — надавил на него Рон. — Нет, — признал Гарри. — Я просто смотрел в пол. — Тогда ясно, что так просто ему до тебя не добраться! — Рон! Ты… Ты не понимаешь! — возразил Гарри, уткнувшись лицом в подушку. Он не доверял своему голосу, но Рона необходимо было убедить. — Ты и Джинни… и Гермиона… и профессор Люпин, и все, кто мне небезразличен — вы первые окажетесь его жертвами, сумей он взять надо мной власть! А я не знаю, смогу ли остановить его! Ты не представляешь, каково это! Рон сложил руки на груди. — Ты слышал, что я сказал Перси. Повторять не буду, ибо слишком неловко, — он усмехнулся, пытаясь разрядить обстановку. — Гермиона была права относительно той статьи. Мы все равно у него на прицеле. Даже если вся наша семья с этого дня прервет общение с тобой, неужели ты и вправду полагаешь, что это остановит Волдеморта? — Я… ну… — Успокойся, приятель. Мы можем выиграть эту войну лишь одним способом — крепко сплотившись вместе. В этом Гермиона также оказалась права: мы сами выбрали стать твоими друзьями. — Гермиона всегда права, верно? — Вот только не говори, что до тебя это дошло лишь сейчас!

* * *

Почти все выходные Гарри провел над выполнением заданий по Продвинутой Защите. — По крайней мере, тема сочинения довольно интересная, — сказал он Рону, сидя за столом гриффиндорской гостиной в окружении нескольких членов ОД. — Вроде того, но слишком сложная! — проворчал Рон. — И все же это лучше задач на логику, которые она давала нам прошлый раз. Зачем они вообще нужны? — Ой, вы оба, прекратите ныть, — воскликнула Гермиона. — В работе аврора скорость заклинаний — не самое важное. — Да неужели, — хмыкнул Симус. — А вот и нет! — отрезала Гермиона. — Надо знать, что и когда делать, быть способным к быстрым решениям и развивать творческий подход. Гарри вспомнил слова профессора МакГонагалл относительно тестов на способности и характер. Он вытянул один из пергаментов с заданиями и, нахмурившись, уставился на него. Не это ли она имела в виду? — Что такое, Гарри? — спросил Невилл. — На чем-то застрял? Он продолжал глядеть в пергамент. — Я просто вспомнил, что сказала профессор Макгонагалл про желающих стать аврорами. По ее словам, нам необходимо пройти тесты на характер и возможности, а также продемонстрировать способность трезво действовать, находясь под давлением. И что после окончания Хогвартса учиться придется еще усерднее. Гермиона подняла на него глаза, словно распознав скрытый смысл его слов. — Так ты и правда серьезно настроен на то, чтобы стать аврором? — А на что еще я годен, — буркнул Гарри. — Это не серьезная причина, Гарри. Ты должен выбрать то, чем и впрямь хочешь заниматься! Гарри отмахнулся от нее. — Я хочу быть аврором. К счастью, у меня это неплохо получается. — Не говори так! — возразил Рон. — Ты хорош очень во многом! — Например? — сухо поинтересовался Гарри, но на его губах начала играть улыбка. Джинни, сидевшая в одном из кресел с учебником Трансфигурации в руках и с Бастет на плече, сказала: — Держу пари, ты мог бы стать профессиональным игроком в квиддич. Ты потрясающий ловец, Гарри. Гарри отложил свое эссе. — Квиддич, — задумчиво пробормотал он. — Она права, Гарри. За тебя бы развернулась целая борьба между капитанами команд, пронесись слух о том, что после Хогвартса ты намерен посвятить себя квиддичу, — подтвердил Рон. — Ты не должен всю жизнь воевать с плохими парнями, если тебе этого не хочется. — Я и игру никогда не видел делом всей своей жизни, — пожал плечами Гарри. — Из всех, кого я знаю, ты точно этого заслуживаешь, — Рон фыркнул. — В любом случае, — вмешалась Гермиона, — именно сейчас тебе необходимо заслужить лишь одно — оценку к этой домашней работе. — Да, профессор Грейнджер! — Ох, брось, Рон! Чтобы не поддаться искушению проклясть их обоих, Гарри энергично принялся изучать раздел учебника по Магическому Правопорядку, касающийся авроров. Тема сочинения была довольно ясной: «Аврор получает донесение, что разыскиваемый преступник замечен в доме. Он прибывает на место преступления и находит дом, по-видимому, пустым. Напишите все возможные действия аврора и кратко перечислите их плюсы и минусы. Затем укажите, какой вариант выбрали бы лично вы, и поясните, почему именно». Гермиона читала главу об основных аврорских процедурах и записывала ответы. — Сколько у тебя получилось? — поинтересовался Гарри. Она пересчитала свой список. — Четырнадцать. — Ну ты даешь, Гермиона! — воскликнул Рон. — Ох, дай сюда свой, Рон, — раздраженно произнесла она, забрав его пергамент. — Ты забыл выяснить у соседей, не заметили ли они чего-либо подозрительного. — Откуда мы знаем, есть ли там соседи? — удивился Невилл. Гарри, нахмурившись, глядел на пергамент. — Здесь не сказано, в каком именно месте расположен дом. — Значит, нам стоит предположить, что соседи все же имеются? Гермиона пожала плечами. — Насколько мы можем судить о профессоре Смэйс-Веллингтон, на вашем месте я бы предпочла перестраховаться. Со всех сторон раздались смешки. — Это точно, — согласился Гарри и написал: «При наличии поблизости других домов аврор может узнать у соседей, не видели ли они преступника. Плюсы: аврор может узнать местонахождение преступника. Минусы: соседи могут запаниковать и таким образом выдадут преступнику присутствие аврора». Рон также воспользовался советом Гермионы. — Она, конечно, не Амбридж, но с ней лучше держать ухо востро. — Это точно.

* * *

Утром в понедельник перед уроком ЗОТИ Гарри первым делом отправился в кабинет профессора Смэйс-Веллингтон, чтобы отдать работу за первый урок. На одно лишь это задание у него ушло шесть часов. Гермиона проверила его каракули, но он все же был доволен собой. Смэйс-Веллингтон с хмыканьем приняла его пергамент и махнула рукой на дверь. К удивлению Гарри, на выходе ему довелось столкнуться с Грюмом. — Доброе утро, Поттер, — бросил Грюм, направляясь в кабинет Смэйс-Веллингтон. Через неплотно прикрытую дверь послышался его рев: — Присцилла Смэйс, прекрасное создание, как ты смела бросить нас ради этого сумасшедшего дома?! — Ах, Аластор, красавчик, а ну иди ко мне! Гарри был не единственным, кто ошеломленно замер на месте, заслышав такую речь — а затем поспешно бросился вниз по лестнице в отчаянной попытке не слышать дальнейшего диалога!

* * *

На Защите у них сегодня были гости: горстка министерских авроров, в том числе Грюм, двое представителей Французской Ассамблеи магии и несколько авроров-французов. Рон, Дин, Невилл, Сьюзен Боунс и Майкл Корнер как раз рассказывали наблюдателям о занятиях Отряда Дамблдора, когда Гарри вошел в класс. — И обучал нас, конечно же, Гарри, — гордо промолвил Невилл. Грюм энергично закивал.  — В прошлом году, Поттер, ты неплохо думал и планировал. Хочешь, чтобы что-то было сделано — сделай это сам, все верно. Может в будущем спасти немало жизней. Да и в прошлом, возможно, кое-кого уже спасло. Гарри почувствовал, как краснеет под всеобщими взглядами. — Ну, вообще-то, идея принадлежала Гермионе. — Скромный парень, — пробормотал кто-то, и он еле подавил вздох. Позже, пытаясь утешить Гарри, Рон и Гермиона шутили, что судьба не могла оказаться столь милосердной, чтобы упустить возможность продемонстрировать посетителям классический пример связи Гарри и Волдеморта. В середине урока, когда профессор Люпин разбил их по парам для учебных дуэлей с использованием оглушающих, щитовых и разоружающих заклятий, Гарри почувствовал, как сзади (где как раз находилась пара Малфой-Забини) в него прилетело разоружающее заклинание. Причем случилось это в тот же миг, как Невилл оглушил его Ступефаем.

* * *

Гарри стоял и чего-то ждал в Лютном переулке — ветхая вывеска с отслаивающейся краской не давала повода сомневаться в местонахождении. Неподалеку от него стояли несколько магов, облаченных в черные мантии. Все их внимание было приковано к небольшим двойным дверцам огромного каменного строения. — Мы готовы нанести удар в любой момент, мой Лорд, — прошептал тот, кто находился ближе всего к Гарри. — Не должно произойти ни единой ошибки, Эйвери, иначе ты поплатишься, – высоким, холодным, жестоким голосом произнес Гарри. Эйвери вздрогнул. — Никаких ошибок, мой Лорд, я клянусь вам. С минуты на минуту Малфой и Лестрейнджи закончат снимать гоблинские чары. Гарри обошел дрожащего мужчину, сжав палочку в своих длинных, тонких пальцах. — Приготовьтесь выступать по моему сигналу…

* * *

— ГАРРИ! — кто-то неистово его тряс. — Гарри, очнись! — Да что такое происходит с этим мальчишкой? — У него было видение! Сам-Знаете-Кто собирается что-то сделать! — Разойдитесь в стороны! Гарри? Еле открыв глаза, Гарри увидел Ремуса Люпина, нависшего над ним и встряхивающего его за плечи. Он изо всех сил пытался собраться с духом, пока Люпин помогал ему сесть. — Волдеморт… Лютный переулок… нападает на какое-то здание… Люпин крепко обхватил его плечи, глядя прямо в глаза. За его спиной маячил Грюм. — Что ты видел, Гарри? Быстро — говори все, что вспомнишь! Гарри закрыл глаза. Времени вовсе не было — они вот-вот должны были напасть! Шрам покалывало — это Волдеморт нетерпеливо чего-то ожидал. — Вывеска в Лютном переулке с отслаивающейся краской… они в узкой части переулка, заканчивающейся тупиком с каменным зданием… Оно светлое… Словно это какой-то черный ход, двери очень маленькие. Они сказали, что Малфой и Лестрейнджи снимают гоблинскую защиту… Грюм тут же встрепенулся. — Гоблинский вход в Гринготтс! Идем! — множество ног бросились к двери, а Гарри уронил голову в ладони, потирая свой шрам. Громкие звуки резко отдавались у него в голове. — …Гарри? Ты меня слышишь? — должно быть, он опять отключился; сейчас он лежал на плече Люпина, и кто-то массировал его спину. — Простите, — пробормотал Гарри. — Голова немного кружится… — Так. Расслабься. Опусти голову между коленями, — тоном Люпин напоминал миссис Уизли. — Теперь дыши. Ты предупредил авроров — дальше это их работа. Сосредоточься на том, чтобы прийти в себя. — Они их взяли? — Еще нет никаких известий, — послышался сзади голос Гермионы. — Они только что отправились. — Ты говорил, что с ними был Малфой? — спросил кто-то. — Эй, тихо там, — строго предупредил Люпин. — Видения Гарри не должны обсуждаться ни в классах, ни в коридорах, ни где-либо еще. Любой, кого застанут за подобными разговорами, потеряет пятьдесят баллов со своего факультета. Послышался вздох облегчения, хотя Гарри и расслышал бормотание Драко: «Какая разница, Поттер все равно все разболтает». Но Люпин был слишком обеспокоен состоянием Гарри, чтобы расслышать его слова. — Тебе нужно в Больничное крыло, Гарри? Гарри покачал головой, пытаясь встать. — Нет, со мной все будет в порядке. — Уверен? — уточнил Рон, протянув руку, на случай, если у Гарри вновь закружится голова. — Выглядишь хуже, чем в прошлый раз. — Я не собираюсь топать в Больничное крыло каждый раз, как такое случается — с тем же успехом я мог бы остаться там насовсем! — огрызнулся Гарри. — Чем осчастливил бы мадам Помфри, — невозмутимо заметил Рон. Хмыкнув в ответ на последнею фразу, профессор Люпин убедился, что Гарри в ближайшем будущем не собирается упасть в обморок, и распустил класс. Естественно, Гарри он попросил задержаться. — Рон прав, Гарри, на этот раз ты казался более ослабленным. Гарри пожал плечами, устремив свой взор на гриндилоу, занимавшего почетное место рядом с профессорским столом. — Возможно, он пытался закрыть свой ум, чтобы помешать мне узнать об этом — но Окклюменция ему не помогла, — усмехнулся он. — Так что если я начну бешено вопить и ругаться, это может значить, что наши их захватили. Ремус улыбнулся, подошел к Гарри и проговорил: — И все же сегодня вечером тебе стоит поусерднее отнестись к уроку Окклюменции. Несмотря на ценность этих видений, нельзя рисковать тем, что Волдеморт может проникать в твой разум. Гарри нахмурился. Ему и самому неприятно было оказываться в извращенном сознании чудовища, но с другой стороны… — Мы ведь потеряли шпиона в лице Снейпа этим летом. Разве мы не должны цепляться за любую возможность разузнать их намерения? Казалось, в помещении резко похолодало. — Гарри, ты не являешься такой возможностью, — строго произнес Ремус, но от Гарри не укрылась искра страха, вспыхнувшая в глазах профессора. — Ты — не оружие, которое можно использовать против Волдеморта, не считаясь с твоей безопасностью. Дамблдору как-то удавалось отслеживать планы врага и до того, как Северус Снейп перешел на нашу сторону. Мы справимся. Его слова были разумны, но в Гарри поднялся дух противоречия. Видения были самым полезным, чем он мог помочь Ордену — ведь до этого последствиями его поступков был лишь плен, раскрытие Снейпа, смерть дяди, смерть Сириуса… Ремус взял его за руку. — Я знаю, о чем ты думаешь сейчас, Гарри. — Вы что, легиллимент теперь? — горько усмехнулся Гарри. — В происшедшем летом нет твоей вины. Ее нет и в том, что Северус вынужден был раскрыть себя. И в смерти твоего дяди. И в смерти Сириуса, — Гарри вздрогнул и попытался высвободить руку, но Ремус только усилил захват. — Тебе нечего искупать. Гарри посмотрел на Ремуса и был поражен силой эмоций, отражавшихся его глазах. Он с трудом сглотнул и произнес: — Вам тоже.

* * *

На занятии по Уходу за магическими существами Гарри не нашел в себе сил принять участие в «пляске с Дейзи», как обозвали данное действо Симус с Дином. Они учились кормить, выгуливать и обихаживать Дейзи — и каждое из вышеперечисленных занятий требовало изрядной ловкости, чтобы держаться в ее слепой зоне в моменты, когда химера была не в духе. А не в духе она пребывала постоянно. Во время первого раунда ухода за химерами Гарри отделался лишь небольшими подпалинами на мантии (и крайне уязвленным эго — Рону показалось, что это было очень смешно), но его снедало беспокойство из-за отсутствия вестей о происшествии в Лютном переулке. Неудивительно, что, спускаясь в подземелья после ужина на урок окклюменции, он пребывал в отвратительном настроении. Профессор Люпин еще сидел за преподавательским столом, когда Снейп поднялся и рявкнул: — Поттер! В мой кабинет, живо! Когда Гарри поднялся, от слизеринского стола донеслось громкое фырканье: «Да неужели снова этот придурок умудрился что-то натворить?» Поспешив за Снейпом, Гарри бросил быстрый взгляд на стол преподавателей и заметил провожавший его взгляд профессора Люпина. Дамблдор не смотрел на них — вероятно, чтобы создать впечатление, что Гарри всего-навсего получил дисциплинарное взыскание — но губы Ремуса дернулись в едва заметной ободряющей улыбке. Выйдя из Большого зала, Гарри облегченно вздохнул. Дамблдору могло быть все равно, чего стоило Гарри возобновление этих занятий, но Ремус все понимал — и горькое негодование немного утихло. Ремус знал, как отчаянно Гарри не хотел снова сталкиваться с окклюменцией и Снейпом. И он дал Гарри знать о своей осведомленности — а это что-то да значило. Чем ниже они спускались, тем становилось холоднее — и сильнее застывала фигура Снейпа. Толкнув дверь кабинета с такой силой, что она ударилась о стену, он приказал: — Внутрь, Поттер. Закрыв за ним дверь с тем же остервенением, он велел: — Садитесь. Состояние Гарри, впервые прибывшего в кабинет Снейпа для занятий Окклюменцией, даже отдаленно не походило на теперешнее. Но причина этого была не очевидной: дело было вовсе не в том, что Снейп бросил в него банку с тараканами после того, как Гарри посмотрел в его думосброс, и даже не в отношении Снейпа к Сириусу. События предыдущего лета и несомненный долг жизни перед Снейпом тоже были не при чем. Дело было в том, что, оказавшись у Гарри в голове, Снейп сможет увидеть, как Сириус падает в Арку. А усевшись на стул напротив Снейпа и видя горькое негодование, все еще кипевшее в холодных, черных глазах профессора зельеварения, Гарри ни на миг не усомнился, что Снейп именно это и попытается рассмотреть. Гермиона превратно истолковала события. После летних событий Снейп не может стать достойнее… он ненавидит меня пуще прежнего. Из-за меня он потерял свою работу. Теперь он столь же бесполезен для Ордена, как раньше был Сириус, над которым он издевался. — Согласно распоряжениям директора, мистер Поттер, вы возобновите обучение окклюменции, — процедил Снейп. — Уверяю вас, что после вторжения в мою личную жизнь и собственность во время вашего последнего урока, я не согласился бы на эти занятия, не будь они прямым приказом, — Гарри прикусил язык, чтобы не начать спорить, а Снейп продолжал: — Очевидно, что правила прошлых уроков полностью выветрились из вашей головы, так что напомню вам, что обращаться ко мне вы обязаны не иначе, как «профессор» или «сэр», — он сделал многозначительную паузу. — Да, сэр, — пробормотал Гарри, ничего иного и не ожидавший. Казалось, Снейп на мгновение удивился покорности Гарри, но тем не менее продолжил. — Кроме того, будут установлены дополнительные правила — и я обещаю вам, Поттер, если вы вновь нарушите их, то будете горько об этом сожалеть. Если кто-либо спросит, вы отрабатываете со мной взыскание за нарушение правил, подробно излагать которые нет никакой необходимости. Мистер Филч будет забирать вас и отводить в подземелья. Вам ни в коем случае не позволено оставаться в моем кабинете одному, так как вам нельзя доверять, что вы сможете сдержать свое любопытство и не запустить пальцы в чужую собственность. Это также не стало сюрпризом, поэтому никакой реакции со стороны Гарри не последовало. Снейп еще не закончил. — Попомните мои слова, Поттер. Хоть директор и убежден, что данные уроки жизненно необходимы для военных целей, если вы вновь переступите черту, то вам останется лишь жалеть о том, что не вы погибли в Министерстве в прошлом году. Насмешка Снейпа усилилась после того, как Гарри содрогнулся, и он понимал, что Снейп будет крутить этой ситуацией, как ему захочется, по необъяснимой причине делая вид, что вовсе не он спас Гарри из логова Волдеморта. Гарри отчаянно захотелось выбежать из помещения. Но что-то его остановило. Он не был полностью уверен, что именно; возможно, ободряющая улыбка Люпина. Или осознание важности уроков. Или память о том, как сердился Сириус, узнав, что Снейп прекратил заниматься с ним. Или события прошлого лета. В любом случае, Гарри пробормотал:  — Да, сэр. Искренне озадаченное выражение лица Снейпа принесло ему некоторое удовлетворение. Что нового ты, Пожиратель смерти, можешь со мной сотворить? Неужели ты думаешь, что снятие баллов с моего факультета или изгнание меня из кабинета имеет хоть какое-то значение после смерти Сириуса? Думаешь, что можешь запугать меня в школе после того, как я видел, что ты бросал смертельное проклятие? — Тогда поднимайтесь, Поттер. Выньте палочку. Вы знаете, что делать… по крайней мере, должны, если каким-то чудом в вашем мозгу остались хоть какие-то обрывки воспоминаний о прошедших занятиях. Гарри вздохнул. В прошлом году ему казалось невозможным отрешиться от гнева. Теперь ему оставалось лишь желать, чтобы проблемой был именно гнев. — Один, два, три… Легилименс! Все оказалось даже хуже, чем боялся Гарри; он не мог очистить свой ум. Он чувствовал лишь страх и отчаяние, когда кабинет пропал из виду, а перед глазами стали проноситься воспоминания прошлого. Все, что представилось их со Снейпом взорам, являлось прошлогодними событиями. Кровь, струившаяся по руке после отработок с Амбридж; ссора с Роном и Гермионой на площади Гриммо; слушание его дела в Визенгамоте; рот дементора всего в нескольких дюймах от лица Дадли; статья «Ежедневного пророка», обвиняющая его во лжи; тело Волдеморта, восстающее из огромного котла… «Нет, — пронеслась в мозгу Гарри отчаянная мысль, пока он изо всех сил пытался взять ситуацию под контроль, — нет, вон отсюда!» Его колени больно ударились об пол, и мир вернулся на свои места.  — Вставайте, Поттер! Еще хуже, чем в первый раз. Вы что, совсем ничего не поняли о контроле над собственным разумом? — Боюсь, что нет, — пробормотал Гарри, едва придя в себя. Снейп слегка подтолкнул его на прежнее место.  — Закройте глаза, — Гарри со вздохом повиновался. — Дышите. Снова. Глубже, Поттер. Гарри отрешенно подумал, что если Снейп таким образом пытался его успокоить или заставить очистить разум, то его попытки ни к чему не привели. Тем не менее, он пытался сконцентрироваться. — Соберитесь. Очистите свой ум. Избавьтесь от эмоций. Один, два, три — Легилименс! Он старался. Правда, старался. Он знал, что Снейп просто выжидал удобного времени достигнуть воспоминаний, которые разорвут Гарри на мелкие клочки — и речь шла вовсе не о летних событиях. Память о пытках, оскорблениях, отравлении зельем и пребывании в каменном склепе в течение долгих месяцев все же не могла сравниться с мукой, которую причиняли воспоминания о происшедшем в Отделе тайн. Так что Гарри изо всех сил сопротивлялся, стараясь сохранять ум свободным, чтобы избежать не только непосредственного вторжения, но и боли из прошлого, когда мир вокруг развалился на куски… Нападение боггарта-дементора и последние крики его родителей… Нет! Он в змеином теле набрасывается на Артура Уизли… Нет! Седрик Диггори, лежащий на земле и устремивший в небеса опустевший взгляд… НЕТ! Сириус, смеющийся над Беллатрисой Лестрейндж, стоящий на возвышении перед Аркой и завесой… — НЕ-Е-ЕТ! — Гарри вновь оказался в кабинете, как только оба его кулака столкнулись с какой-то твердой поверхностью, покрытой тканью — после чего Снейп с изумленным хрипением повалился на пол. Гарри застыл на месте, осознав, что сию минуту ударил Снейпа. Стиснув зубы и пытаясь отдышаться, Снейп поднялся и отбросил с лица прядь сальных волос. Тяжело дыша, Гарри отступил на шаг назад. Затем Снейп посмотрел на него, освежая воспоминание о последних секундах их поединка, и… холодно улыбнулся. Внутри Гарри что-то сломалось. Он развернулся вокруг своей оси и пулей вылетел из кабинета, не оставляя Снейпу ни малейшего шанса окликнуть его. Но ни стук пяток, ни бешеное сердцебиение не смогли заглушить насмешливого фырканья, раздавшегося из-за его спины.

* * *

Войдя в гостиную. Гарри увидел Рона и Гермиону, а также говоривших с ними профессора Люпина, профессора МакГонагалл и Грозного Глаза Грюма. — Это ужасно, — прошептала Гермиона, прижав руки ко рту. — Вы же профессора, помогите ему понять, пожалуйста! — просил Рон. — Вам ясно, что именно он подумает… Гарри! –воскликнул он, когда отверстие портрета закрылось за спиной Гарри. По их лицам Гарри тут же понял, что хороших новостей ждать не приходилось. В гостиной никого кроме них не было. Просто эпичное окончание и без того ужасного дня. Он сглотнул комок, подступивший к горлу, и подошел поближе. — Ну, вот и я. Что произошло? Грюм повесил голову. Гарри напрягся еще сильнее. Ремус смотрел на Гарри так, словно хотел подойти и обнять его, а в глазах профессора МакГонагалл стояли слезы. Рон и Гермиона были бледными, словно стена. — Гарри … — осторожно проговорил Ремус. Вот теперь ему стало по-настоящему страшно.  — Пожалуйста, — прошептал он. — Что бы там ни произошло, просто скажите мне. — Видение, — выдавила Гермиона, — оказалось фальшивкой! Внутри Гарри разрасталась огромная ледяная глыба ужаса, готовая прорваться наружу. Его сердце заколотилось так, словно готово было выпрыгнуть из груди. Он еле-еле смог спросить: –Ч-что произошло? — Засада, — проворчал Грюм, не поднимая головы. — У гоблинского входа в Гринготтс в Лютном переулке. Они знали, что мы прибудем. Он понял, что его сейчас может вырвать. В любой момент. Гермиона отпустила руку Рона и обхватила Гарри за плечи. — Это не твоя вина! — отчаянно воскликнула она. — Не вини себя, Гарри, мы все должны были помнить, что Волдеморт умеет посылать сфабрикованные видения! Никто и не подумал проверить, даже… — она осеклась, тревожно поглядев на Грюма. Тот наконец поднял голову и посмотреть на Гарри. — Девочка права, Поттер. Ты не виноват; ты сделал, что должен был — сообщил, что видел. Наше дело было проверить информацию, прежде чем отправляться. Некого винить, кроме нас самих. Плохое планирование, плохая продуманность, люди… — он отвел взгляд. Внутри Гарри все похолодело. — Как много авроров пострадало? — ясно было, что раны и травмы очень серьезны, иначе бы реакция не была такой. Грюм не смотрел на него, и даже Люпин и МакГонагалл не смели встретиться с ним взглядом. Рон негромко проговорил: — Скажите ему правду. — Шестеро в Св. Мунго в тяжелом состоянии, — буркнул Грюм. — Трое погибли. Трое погибли… Рон положил руку Гарри на плечо, Люпин сделал то же, и все же он едва устоял на ногах. Ухватившись за книжный шкаф, он удержал равновесие. — Это не твоя вина, Гарри, — дрожащим голосом повторила Гермиона. Сглотнув несколько раз, он осмелился открыть рот. — Спасибо… — его голос страшно звенел. — Что сообщили мне. Мне… мне жаль… — Тебе не за что извиняться, Гарри, — произнес Ремус. — Это была наша обязанность проверить истинность твоего видения, а вовсе не твоя. Несмотря на происшедшее, без колебаний предупреждай нас, если вновь увидишь что-то. А когда ты немного продвинешься вперед в окклюменции, то тебе и не придется переживать о том, что он тебя использует таким образом. Гарри задохнулся и схватился за лоб; шрам, должно быть, раскалился от боли — такое жуткое, маниакальное веселье звучало в его ушах. Волдеморт был вне себя от радости по поводу удавшегося розыгрыша. — ГАРРИ! Гарри, очнись! Кто-то тряс его так яростно, что застучали зубы, и он вновь очутился в гостиной. Он упал на колени; Ремус и Рон поддерживали его, а профессор МакГонагалл и Гермиона держали Грюма за обе руки, словно опасаясь, что тот нападет на Гарри. — Волдеморт? — спросил Ремус, когда Гарри удалось прекратить чуждый хохот. Он кивнул и не удержался от взгляда в сторону Грюма. На этот раз взгляд обоих глаз бывалого аврора был равно жестким. Гарри знал, конечно, что Грюм бывал довольно жестким, но он даже не предполагал, что тот может смотреть на кого-то с такой ненавистью. На сегодняшний день Гарри уже пять раз встречался с Волдемортом лицом к лицу, но этот взгляд заставил его отпрянуть подальше. — И над чем же смеется проклятый ублюдок? — Это было иначе, — пробормотал Гарри и задрожал все телом. — Думаю, что на этот раз не я попал в его сознание, а он в мое… Он хотел, чтобы мы знали, что он насмехается над нами. Он смеется надо мной. Он вновь овладел мной. Мне жаль, — с прискорбием повторил он. — Сказали же тебе, мальчишка, не твоя это вина, — лицо аврора слегка смягчилось. Гарри встал. Он не мог выдержать их взглядов. — Вы в порядке, Поттер? — спросила МакГонагалл. — Да, — пробормотал он. — Все будет хорошо, мне просто нужно… — не договорив, он побежал вверх по лестнице, в спальню. Но и там взгляды однокурсников без слов поведали ему, что всем известно, чего стоило его ложное видение. Он ринулся в душевую — его тошнило. Трое авроров погибли. Он даже не подумал спросить, кто именно. Ему было так плохо, что он едва заметил, когда Рон с Невиллом нашли его лежащим на полу в ванной комнате. Он даже не противился, когда они практически волоком дотащили его до кровати. Жизнь в многодетной семье явно кое-чему научила Рона, так как Гарри смутно припоминал, что друг снял с него ботинки и укутал в одеяло. Он слышал голос Невилла: — Даже не думай об этом, Финниган! — Я не собираюсь ничего делать! Расслабьтесь, я знаю, что это была не его вина. Он не может помешать Сами-Знаете-Кому. Слыша шелест задергивающихся занавесок, Гарри пробормотал: — Рон? Занавески снова зашелестели — Рон отдернул их. — Да, приятель? — Кем были те трое? — Мы не были знакомы ни с одним. — Я все равно хочу знать. — Джозеф Слопер — кузен Джека Слопера. Мойра Кеннеди — она была классом старше Тонкс. И Грегори Стайн. Они с Грюмом учились вместе.