Другая жизнь. Новый конец.

      Если бы не будильник, то Беккет, наверное, и не проснулся бы. Парень глубоко вздохнул и встал с кровати. Не смотря на то, что день неумолимо двигался к вечеру, ему никак не удавалось выспаться. Это утомляло. Он нехотя прошёл в ванную, умылся и отправился на кухню.       Уильям помешивал чай ложечкой. Медленно, погруженный в свои мысли. Через некоторое время он все-таки вернулся в реальный мир и достал несколько пузырьков из ящика. Высыпав коктейль из жаропонижающего, нескольких видов обезболивающего, он проглотил горсть таблеток и запил их чаем.       Да, он пришёл в себя после непонятного укуса, нога полностью зажила. Но все это было странно. Что это была за тварь? Почему Гейб отвез его не домой, а к Россу и Ури. Как они-то могли помочь? Чей вообще это дом? Что, черт возьми, вообще происходило?       Вопросов было явно больше, чем ответов. Это бесило. Хоть Уильям и списывал все это на излишний алкоголь и игру воображения, все равно полностью объяснить произошедшее у него не получалось.       Кожа на ноге срослась полностью за такое короткое время. Лишь розовые маленькие пятнышки напоминали о произошедшем. А ещё постоянная боль в суставах, зубная, головная боль, жар. Беккет считал, что подхватил какую-то заразу вместе с раной, а ещё возможно простудился. В любом случае он собирался заглянуть в клинику.       Но сначала надо было доделать дела в студии и назначить дату релиза нового альбома. Так не хотелось уходить из дома. Так хотелось снова завалиться в тёплую постель и проспать ещё сутки. Но ничего не поделать. Надо было поднимать свою тощую задницу и отправлять её делать дела. Тем более, он уже сказал Сапорте, что здоров. Лгунишка.       Уильям допил чай, оделся потеплее и вышел к машине. Нога полностью восстановилась, но за руль садиться все-таки было боязно. Глубоко вздохнув, парень подошёл к любимой машинке и открыл дверь.       Спустя полчаса он уже поднимался в лифте на нужный этаж. Пройдя коридор и открыв нужную дверь, парень просиял улыбкой.       - Хэй Трэвис. Я думал, я приехал заранее.       - Да, но я дописывал парочку своих песен, поэтому решил подождать тебя тут, - парень поднялся из кресла и притянул Уильяма для долгих объятий.       МакКой уткнулся носом в длинные волосы парня и заскользил по его спине руками. Когда объятье стало уже непозволительно долгим, он все-таки оторвался от Беккета и отстранился. Неловко отводя глаза, он отошёл к пульту и стал собирать разбросанные тексты, чтобы хоть как-то себя занять.       Температура у Беккета подскочила, на лбу выступил пот. Подумав, что ему становится хуже, он уселся в кресло и стал наблюдать за действиями МакКоя.       - Заходил Джо, сказал, что на то, чтобы свести все песни и оформить альбом уйдёт около двух недель. Там какие-то накладки. И он не смог сам приехать. Но релиз предлагает сделать сразу по истечению этого срока. Тебе придётся позвонить ему и снова встретиться, чтобы утрясти детали.       - Да уж. И на кой чёрт я приехал?       - Эй, а как же увидеть меня? - наигранно обижено воскликнул Трэвис.       - Конечно ради этого, да, - слегка рассмеялся Беккет.       Голова парня шла кругом. В глазах начало двоиться и мутнеть. Уильям устало потер глаза, и на руках осталось что-то красное.       - Какого... - прошептал парень, а потом глаза его окончательно сменили цвет.       Тело скрутило в спазме боли, и кожа на суставах затрещала по швам, надорвалась как бумага, и из-под неё показались острые шипы. Губы парня растянулись в оскале, обнажив ряд острых клыков.       Больше он не был Уильямом.       Трэвис щебетал о новом туре, девушках, выпивке и предстоящей вечеринке. Он слишком нервничал из-за внеочередных неловких объятий, чтобы хоть что-то заметить.       - Так ты пойдешь? Уилл? - проговорил парень, оборачиваясь в комнату.       Он даже не успел испугаться, как последовал удар костлявой когтистой лапы, который впечатал его в соседнюю стену и лишил сознания. Чудовище подползло к телу и распороло ему горло от уха до уха. Только оно высунуло язык и потянулось к шее, как по соседним коридорам послышались ускоренные шаги. Такой удар не мог не привлечь к себе внимание. Злобно разочарованно зарычав, он оглянулся на дверь, а затем снова на свою жертву. Монстр облизнул окрашенные кровью пальцы и ещё раз взвыл от отчаянья. Затем открыл дверь и выскользнул в сторону выхода.

***

      Я долго шел, не глядя по сторонам, внутри меня клокотала злость, ярость. Я бродил по городу, наугад выбирал направления, абсолютно не следил за временем. И совершенно не заметил, как пришёл вечер.       Улицы опустели. А еще, возможно, они опустели и потому, что я приближался к кладбищу, чего тоже не заметил, пока не наткнулся на кладбищенские ворота.       Удивительное место. Только представьте, сколько некогда живых талантливых, весёлых, угрюмых, одиноких, да бог их знает каких людей лежало здесь на огромном поле. Постоянно новые тела, новые души. Сколько боли, слез на этих полях. И абсолютная тишина. Именно мёртвая тишина. Это не человеческая территория. Это их территория. И здесь нет места лишним человеческим звукам.       Днём здесь спокойно, ровное печальное спокойствие. Ночью чувствуется лёгкая вибрация от колышущихся скользящих душ. Лёгкий холодок от сущностей, которых привлекли эмоции или людские деяния. Зачастую они не очень сильны, но в преддверии Хэллоуина определённо ощущалось большее возмущение. Оно и понятно. Все любят праздники.       Я бродил среди бесконечных рядов надгробных плит. Солнце коснулось горизонта. Я сделал ещё пару шагов и остановился. Я абсолютно точно знал, где я нахожусь. Я смог бы прийти к этому месту с завязанными глазами. Ведь я провёл здесь столько дней и ночей.       Я повернул голову и прочитал имя и фамилию окрашенные в золотой. Я подошёл к надгробной плите и провёл рукой по ее поверхности, обошёл камень и опустился на землю, как делал уже огромное количество раз. Я прижался спиной к камню и притянул к себе ноги.       Солнце медленно опускалось за горизонт, и мне надо было ещё урвать кусочек света. Я достал из кармана пачку фотографий, прихваченных из дома. Я стянул резинку и начал рассматривать снимки. В большинстве своём там были фотографии нашей закулисной жизни, некоторые я делал сам, но в основном ребята из команды. Выпивка, смех. Мы были действительно счастливы.       На одном из последних снимков я прижимал к себе Патрика и целовал в щеку, пока он смущенно улыбался. Я вглядывался в этот эпизод, вспоминая все наши счастливые вечера. С каждой минутой рассмотреть снимок становилось все труднее и труднее. Солнце село, в глазах плыло.       Я снова перетянул фотографии резинкой и убрал их в карман толстовки. Из другого кармана я вытащил коробочку с кольцом. Я собирался подарить его Стампу, но так и не успел. Я достал ровный кружочек белого золота из коробочки и поставил ее перед камнем. Я принялся крутить кольцо в руках. В последних отсветах я разглядел гравировку с внутренней стороны, провёл по ней пальцем. А затем я расстегнул цепочку на своей шее и повесил на неё кольцо.       Когда-нибудь я всё-таки подарю его ему. Я уверен.       Я полностью опустился на землю и свернулся калачиком, как делал два года назад. Если ночью не пойдёт дождь, все ещё будет хорошо.