Один из Первых. Вирус

Зрелищем были удивлены оба. Теперь они оказались в белом коридоре, наполненном одинаковыми дверями, установленными строго в ряд. И каждая дверь, если логика еще нормально работает, куда-то ведет. И если носиться здесь по сто раз на дню, можно и охренеть от такого обилия перспектив. Или с ума сойти. Или и то, и другое. Впрочем, Сераф был неизменно спокоен. Кажется, он знал, куда шел. — Мне уже приходилось иметь дело с такими дверями, — подал голос Карэйн. — Только в таком месте я впервые. — Не стоит к нему привыкать, — ответил Сераф. — Ты ведь знаешь, что это. — Да. Программные ошибки, верно? Провожатый кивнул. — Как они работают? — Посредством двух комбинаций, — пояснил Сераф. — Одна комбинация замыкает цепь, а другая открывает дверь. Все зависит лишь от замыкающей комбинации. — К каждому замку свой ключ, — проговорила Юни. — Верно? — Да. — Но ведь тогда у Карэйна не было ключа, когда мы ушли от агентов в додзё. Не было же? — Не было, — ответил Карэйн. — Он был у сэнсэя, но он мне его не давал. — Тогда как же случилось, что мы попали именно туда? — Возможно, Карэйн каким-то образом сам сгенерировал нужную комбинацию, — предположил Сераф. — Ты создал эти лазейки? — спросил Карэйн. Сераф, кажется, не услышал из-за звона ключей. — Ты программист? Снова молчание. — Так кто же ты? Сераф, кажется, нашел нужный ключ. — Я обороняю все то, что нам дорого, — ответил наконец он, открывая дверь. Белый коридор сменился теперь прихожей квартиры. По простому убранству комнаты и количеству старых вещей было ясно, что человек здесь живет явно не молодой. Впрочем, молодым тоже свойственно баловаться иногда эзотерикой и атрибутикой Фэн-шуй — в воздухе пахло благовониями, а где-то на тумбочке стояла статуэтка какого-то индуистского бога. Шива, кажется? Или Кали? Не разберешь этих многоруких… Карэйн, не торопясь, разулся и прошел глубже в комнату. Юни тоже вошла, но Сераф положил ей руку на плечо: — Он должен войти один. Подождем его здесь. Девушка уже устала бороться с упрямством азиата и, буркнув что-то вроде «хорошо», прислонилась к стене. — Проходи, — послышался голос из кухни. — Не стесняйся! Выбор был невелик, поэтому парень сразу направился на кухню. И слегка оторопел. — А ты кого ожидал увидеть? Женщина даже не поворачивалась к нему, возясь с духовкой, но у Карэйна создалось ощущение, что она увидела выражение его лица. — У тебя такое лицо, — продолжала женщина, — впрочем, ты еще не разучился удивляться. Это хорошо, мальчик мой. Подожди секунду, сейчас я тобой займусь. И не переживай из-за вазы. — Какой вазы? — не понял Карэйн, но почувствовал локтем что-то легкое и твердое. Стоило ему повернуться, и он увидел маленькую вазочку с печеньем, которая уже вот-вот предвкушала свое рандеву с твердым полом. Он не успел среагировать — даже с его способностями было уже слишком поздно. Так и есть — ваза огласила кухню радостным звоном, разбрасывая свои осколки и оставляя печенье на полу. Кажется, у бродячих животных будет сегодня праздник живота. — Да вот этой, — невозмутимо улыбнулась женщина, наконец повернувшись. Только сейчас Карэйну удалось разглядеть ее. Темнокожая, но светлее, чем Харон. Черные волосы обрамляли ее голову, словно экзотический головной убор. Она была немолода, но морщины на ее лице вовсе не старили ее. Возможно, даже наоборот. И открытая улыбка, которую едва ли можно еще встретить. «Да, — признался себе Карэйн, — представлялась она совершенно иначе». — Вы прорицательница? — начал Карэйн. — Пифия, — ответила женщина почти по слогам. — Простите… — Не смущайся ты так. И из-за вазы не переживай. Ника ее склеит. — Ника?! — Она много о тебе рассказывала, Карэйн. И о твоей избраннице тоже. Кстати, почему Юни стоит в прихожей? — Это Сераф, — голос Юни быстро приближался; похоже, особого приглашения ей не нужно. — Он не пускает меня. — Простите Серафа, — Пифия достала сигарету из пачки и чиркнула зажигалкой несколько раз. — Он заботится обо мне, и иногда это переходит границы разумного. Что поделать, никогда ведь не узнаешь, где найдешь, где потеряешь. Садитесь, ребятки, печенье скоро поспеет. — Нас к вам направил Харон, — продолжил Карэйн. — Он сказал… Вы можете помочь. — Я вижу, — ответила женщина. — Тебя многое беспокоит. — Да, — кивнул юноша. — Ты видишь сны. Он снова кивнул. — Какие они? — Я… Преследую одного человека. А потом начинаю падать. И вокруг меня… Много моих копий. И они… Они убивают меня. Юни следила за рассказом Карэйна. Кажется, до нее начала доходить причина беспокойства в ту ночь, когда она пришла к нему. Кошмары… — Почти что похожий сон у меня был в прошлом году, — продолжал Карэйн. — Я шел по темному коридору, а затем уперся в тупик. Там была дверь, но она была замурована. Затем появились агенты. Я сражался с ними, но нанося им вред, я каким-то образом… Ранил себя. А потом… Каким-то образом мне удалось ненадолго отключиться от Матрицы. Но потом все снова вернулось… И я проснулся. — Мне интересно, — Пифия выдохнула струю дыма в сторону. — Чего ты ждешь? — Простите? — опешил Карэйн. — Ты жаждешь встречи… И вместе с тем боишься ее. Словно ты ждешь чего-то. Карэйн все еще ничего не понимал. — Люди во все времена говорили, Карэйн, что сны — отражение наших желаний и страхов. Видишь табличку над входом? Карэйн и Юни повернули головы, увидев потемневшую от времени деревянную плашку. Кто бы ни вырезал ее, он очень постарался — резьба надписи, выделанной готическим шрифтом, была очень тонкой, несмотря на величину букв. Надпись на табличке гласила: — Temet nosce? — прочла Юни. — Да, милая, — кивнула Пифия. — Это на латыни. Означает: «Познай себя». — Все еще не понимаю, к чему вы клоните, — ответил Карэйн. — Ответ находится в тебе самом, — Пифия указала на лоб юноши. — В твоей голове. Как им распорядиться, решай сам. — Есть еще кое-что. — Да? — После своего первого сна мне каким-то образом… Удалось отключиться от Матрицы. На какое-то время. Но потом… Меня как будто снова вернули обратно в сеть. — Ты сам хотел вырваться, — ответила женщина. — Но ты был еще не готов противостоять тому, что ждет тебя. — Вы о машинах? — И о них тоже. Трудность твоего положения заключается в том, что ты стал Избранным. — И в чем же трудность? — спросил Карэйн. — Мои силы возросли, и я могу противостоять силам Матрицы. Это ведь хорошо! — И плохо тоже, — сейчас тон Пифии был подобен холодному душу. — Ты не был отключен от Матрицы и по-прежнему являешься частью системы. Поэтому ты сейчас в такой сильной опасности, в какой еще никогда не был. По правде говоря… О, а вот и печенье поспело! — речь женщины снова потеплела, когда она полезла к духовке, схватив со стола прихватку. Запах свежеиспеченного печенья наполнил всю кухню. — Изумительно, не правда ли? — Пифия просто сияла, пересыпая печенье в вазочку. — Угощайтесь, ребятки! Карэйн и Юни взяли по одному. — М-м, удивительно, — Юни явно понравилось, так что она взяла еще одно. — У вас хорошо получается. — Спасибо, — улыбнулась Пифия. — Смотри только, к хорошему быстро привыкают. — Вы ведь не о печенье сейчас? — А ты проницательна, — отметила женщина. — К плохому, впрочем, тоже быстро привыкают, если оно повторяется из раза в раз. Ты, кажется, успела привыкнуть. Девушка встретилась глазами с Пифией. Похоже, здесь пророчица попала в точку. — Не переживай из-за матери. Сейчас ты можешь потерять гораздо больше. Понимаешь, о ком я? Юни кивнула. — Слушайте меня внимательно, — Пифия теперь являла собой воплощение сосредоточенности. — Вам нужно найти одного человека. И сделать это как можно раньше. — Кто это? — спросил Карэйн. — Изгнанник. Как и вы. Только вместо борьбы с Матрицей он избрал путь тени. Впрочем, если вы не поторопитесь, до него может добраться кто-то другой. — Другой… Меровинген? — Нет. Другой. Спину Карэйна обдало холодом. Неужели… — Где? — Посмотри на свой паспорт, и узнаешь. Загадки, сплошные загадки… Неужели нельзя сказать напрямую? Наверное, нельзя. И ведь и паспорта с собой нет — посмотреть не на что. А если вспомнить… «Мне нужна обложка на паспорт…» — услышал он свой голос. — Кажется, я знаю, где его искать, — понял Карэйн. — Но как я его узнаю? — Этого и не надо, — ответила Пифия. — Он сам тебя узнает.