Tanz mit dem Tod!

Южный квадрат D6. Клон неподвижно замер посреди реки, опустив под прозрачную воду руки, раскинув их в стороны и хищно растопырив пальцы. Золотые глаза сосредоточенно оглядывали глубины, ожидая, когда очередная рыбина приблизится к нему, упорно преодолевая течение. Древняя, еще динозаврами выработанная стратегия его не подводила, на берегу уже вяло шевелили хвостами и разевали рот пяток здоровенных лососей, и пурпурный испытывал глубокое удовлетворение от рыбалки. Его ярость полностью испарилась, причем уже довольно давно, кроме этого, желудок приятно тяжелел сытостью, а обглоданная тушка рыбины уже полчаса как застряла в мусоре возле маленького порога в паре десятков метров ниже по течению. Темный и не подумал бы ждать до вечера и костра, терпеть голод, когда у него под носом плещется обед? Это еще зачем? Их, клонов, вообще никогда не баловали едой, уж тем более в большом количестве, всегда держа впроголодь, да еще и не заморачиваясь с готовкой, так что Донателло просто воспользовался шансом, как сделал бы любой из них, и сожрал честно добытое, заглушая одинокое ворчание желудка. И, тем не менее, он пока лишь немного побаловал себя, предвкушая сытный ужин с жареной на костре лососиной. На самом деле, как и его собратья, клон мог есть мясо в любом виде, но дайте ему выбор, и он предпочтет термически обработанное. Всякие пафосные размышления о невероятной вкусноте парного мяса, сочащегося свежей кровью, только что вырванного из плоти врага он лично находил дикостью. Он без содрогания проглотил бы и свиную печень, вырезав ее из туши, но зачем, если ее можно пожарить? Нет-нет, дайте ему выбор, и он остановит его на любом термически обработанном блюде потому, что оно элементарно вкуснее. Вот только, кто ж ему даст? Шоконабо давал им возможность сожрать что-нибудь в городе, но Дариус, Дариус предпочитал запереть на базе и устраивать этот цирк с дележом одного разнесчастного бифштекса на четыре массивных туши. И еще удивлялся, как это они умудряются проигрывать постоянно четырем коротышкам. Болван. А вот и добыча – когтистые пальцы сомкнулись на скользком округлом теле, вспарывая кожу и вонзаясь в нежное жирное мясо одним экономным движением. Клон выпрямился, переступая ногами на каменистом дне и кинул рыбу на берег к ее не менее неудачным сородичам. Шесть, этого хватит? Темный задумчиво смотрел на бьющегося лосося в компании засыпающих и прикидывал, хватит им этой пищи или немного порыбачить еще? Мельком проверив жизненные показатели Рафаэля, он в очередной раз убедился что его напарник пока дышит, значит, та самка человека еще не прирезала эту бестолочь и едой придется делиться. Досадно, но все-таки очень хорошо. Позади послышался плеск и пурпурный бдительно оглянулся, быстро обнаружив источник возмущения – волны от ее бега в воде уже докатились на него слабыми волнами, и он нахмурился, чуть приседая. Пока рыжая девушка приближалась, клон сохранял безмятежное спокойствие, не считая, конечно, недовольного выражения морды. Он и не рассчитывал, что Раф сможет от нее избавиться, но заниматься ею сейчас был тоже не настроен, но что еще ему остается? Отпустить ее? Ну конечно, нашли дурака. Посмотрим, что ей нужно. Маргери, пусть они и не знал ее имени, уже подошла близко, так близко, что ему было неплохо видно ее просвечивающее сквозь намокшую тунику тело. Что-то было пленительное в том, как она двигалась и как на него смотрела, прикусив полные губы, как блестели темные глаза, как в чем-то призывно двигались под водой ее тонкие бледные руки, а рыжие волосы красивой волной стекали с небольшой головы на плечи и спину, колечками завиваясь вокруг нее на поверхности воды, словно капли расплавленной бронзы. Темный молчаливо и отрешенно наблюдал, поглощенный созерцанием прежде невидимых подробностей человеческого тела, ранее не замечая в себе такого интереса к людям. Видимо, у оригинала все-таки было что-то такое в ДНК, какая-то коварная слабость к рыжим на генном уровне, что передалось и клону, иначе, почему он продолжал, пусть и достаточно равнодушно, но изучать ее прелести? Будь на его месте настоящий Донателло, да и даже любой из его братьев, он бы наверняка уже изрядно покраснел и смотрел куда угодно, но, не на вкрадчиво говорящую и подбирающуюся к нему девушку. Поблагодарить…хм. Пурпурный был клоном, модифицированным, и то, что заставило бы щеки его прототипа испытывать интенсивную гиперемию, на него не работало. Но все-таки, он продолжал изучающе смотреть, хотя и сознавал, что каждое ее движение и взгляд направлены именно для этого. И он сознательно допускал ее ближе и ближе к себе, пока ее пальцы не прикоснулись к его, робко и застенчиво. Заиграла музыка и на небе начались трансляции, но клон даже не вздрогнул, глядя вниз, в бледное, ждущее лицо. Она, несомненно, думала, что ей удалось его очаровать, да так сильно, что он и слова проговорить не может, оцепенев, но она серьезно ошибалась. Клон не испытывал интереса к ней как к женщине, и сомнительно, что вообще был на это способен. Помимо того, что оригинальная ДНК, из которой его создали, была отобрана от мутанта-черепахи, так еще и сильно изменено, покорежено в сторону усиления физических параметров и агрессии. Клон Донателло был человек еще меньше, чем его прототип, и так не сильно приблизившийся в ходе мутации к роду людскому, так что его интерес носил чисто научный, хладнокровный оттенок. И только эта нелепая слабость к рыжим волосам, навевающая ему какую-то странную скованность, мешала сейчас ему сдавить череп Маргери и прекратить этот фарс. - Значит ли это, - осторожно забираясь своей ладонью в его, а другой рукой нежно касаясь кожи предплечья, спросила девушка, почти прижимаясь к клону-мутанту, по-прежнему сохраняющего отрешенное выражение лица и не шевелящемуся, - что вы готовы принять мою благодарность? Темный Донателло ничего не ответил, лишь поднял голову и посмотрел в воду поверх ее темно-рыжей макушки, оглядывая мелководье – чернильные пятна почти исчезли и вода была умопомрачительно-чистой. Подумал о том, что если держать ее под водой минуты три, этого будет достаточно, чтобы решить проблему. Он чувствовал от нее опасность и, быть может, сейчас серьезно рисковал, подпуская так близко к себе, но все же был непоколебимо уверен в том, что игра девушки заключается не в том, чтобы нанести ему прямой урон. Ее прикосновения никак не взволновали его, но она, тем не менее, сама задышала чуть чаще, и рептилия, которой все же был Дон, ощутила, как ее кожа стала чуть теплее. Он вновь посмотрел на нее, мысленно наматывая на кулак ее чудесные бронзовые волосы: - Как глупо, – тихо и хрипло после всех своих недавних воплей, проговорил он, впервые двинувшись, перехватывая ее ладонь, беспорядочно гулящую по пластрону. Это действительно было глупо. Все равно, что его пыталась бы охмурить любая другая самка. Нелепо и в утомительно. Издалека послышался голос напарника, назвавший его по имени? Это что-то новенькое. Клон флегматично изогнул бровь, находя глазами бегущую к ним черепаху, должно быть, случилось что-то из ряда вон, раз Рафаэль так мчится. Видимо, все дело было в этой девушке. Он думает, что должен ее спасти от клона? Донателло так не считал. Одна из его рук была без наруча, но другой все еще была при нем, и он, равнодушно облизнул губы, с экономной силой толкнул девушку от себя, коротко ударяя ее по лицу. Сталь рассекла кожу, и девушка попятилась, почти теряя сознание, и по влажной коже красная кровь расходилась, будто чернила по рисовой бумаге. А вода в рукаве реки забурлила, впервые, быть может, обжигая темного Донателло внезапным холодом кратковременного ужаса, словно ощутил в реальности удар и звук, движение воздуха захлопнувшегося капкана, который на него расставили. Он дернулся, рванувшись назад, но вода достигала его пояса, и теперь мешала ему отступить быстро, на мелководье, успеть убрать конечности от метнувшихся щупалец в узкий для кракена проток. Дон прослушал объяснения Рафаэля, но в его случае даже такое предупреждение несколько опоздало – клон уловил приближение угрозы и ничем не смог помочь себе. Удивленно распахнув глаза и рот, он завалился в воду спиной вперед, когда сразу несколько щупалец ухватились за его лодыжки и дернули на себя. Мир зарябило – это вода плескалась над ним, а кракен деловито тащил его в озеро, пока Дон ошарашенно махал руками и хвостом, остервенело цепляясь за гальку. Другое щупальце ужом обвилось вокруг его талии и сдавило, пытаясь выдавить воздух из больших легких мутанта. Вереница мелких пузырей устремилась вверх, подло утекая даже сквозь плотно сжатые зубы и губы пурпурного. Проклятая баба, отвлекала его от озера, а он и не понял! Ждал, что будет и дождался. Теперь он смотрел на враждебный мир вокруг себя, синеватый плотный слой воды, душащий его, со дна озера, и кракен, который каким-то непостижимым образом был связан с рыжей, был его новой компанией для пылких объятий. Несмотря на тяжёлое положение, на борьбу, клон отчего-то все еще не разозлился, может, все произошло слишком быстро, а может, сытый желудок все-таки сыграл свою роль, но борьба под водой происходила с холодной расчетливостью и уверенностью, что, если он все как следует рассчитает, он сможет прорваться на поверхность и глотнуть воздуха. И тогда его шансы возрастут. А пока кровь кракена вновь поплыла, растворяясь в воде от некоторых удачных ударов наручем, его острыми краями. Северо-восточный квадрат С5 Медицинский бот? Майк сделал то самое непроницаемое выражение лица, какое делал всегда, когда не имел понятия о том, что ему говорят, но при этом хотел сделать умный вид и показать обратное. Впрочем, кое-что он понял, например, что его напарник вовсе не откинется с минуты на минуту, и что эта штуковина его лечит, а значит, им круто повезло. Кому-то они понравились настолько, что им прислали презент или это бонус за успешное убийство? Если последнее, то круто-круто, если после каждой стычки будет появляться эта хрень и восстанавливать их полностью. Майк почесал один из своих особенно длинных и сильно зудящих царапин и поморщился, он бы не отказался от чего-то подобного, но если положена одна штука на двоих, то конечно, он потерпит. - Лан, если ты в порядке, то, - конец фразы потонул в звуках приближающегося планера, а сам он протянул ладонь, чтобы помочь клону Лео подняться. Но тот поднялся сам, проигнорировав добрый жест мутанта, или же сознательно ограждая того от грыжи, если такую возможно заработать черепахе. Спустя три часа. Крайний северный квадрат D1. Майк устало тащился вслед за клоном, который, судя по всему, был до неприличия здоров и бодр, по крайней мере, так ему казалось и в определённой степени раздражало так, что очень хотелось ныть, что он и делал время от времени. О том, что он устал, что ему надоело, что он хочет есть, что ему не нравится происходящее с ним, но большой качающийся впереди карапакс Синего порой угрожающе замирал и Микеланджело прикусывал язык на следующие минут пятнадцать, не желая проверять, насколько тяжелая рука у этого Лео. Вполне достаточно его прошлого опыта, в котором пару лещей он успел словить в предыдущие встречи от этого же самого мутанта. И вообще, ну чуваки, он пару часов назад сломал шею одной рукой той несчастной леди… Майки совсем не хотелось о ней вспоминать, но именно ее облик преследовал его в те сложные минуты, когда он переставал жаловаться и погружался в себя. Красноватые пряди волос и чарующий голос, чем она была виновата? Она попала в эту мясорубки так же, как и они, не по своей воле, и просто старалась выжить. Стоила ли его жизнь ее? Микеланджело не мог себе представить, кем она могла быть в мирных обстоятельствах и терзался муками совести, представляя ее благородной героиней, спасающей свой народ и лечащей котиков, пока в какой-то момент не одергивал себя и не переключался на то, что его ноги устали, что горло саднит от жажды, а солнце уже припекло так, что хвост вот-вот отвалится, что его не устраивают деревья, и больше всего бесит этот гребанный песок, забивающий его болячки. Стоп, пустыня?? Майк быстренько допрыгал обратно в тень и прохладную травку и скорчил капризную морду. Мол, я на эту сковородку не пойду, чувак. К счастью, клон разделял его мнение и объявил о привале. Майк со стоном рухнул в траву, наплевав, что вокруг могут быть враги. Ответственность за них обоих после чудесного излечения вновь легла на могучие плечи синекожего напарника, так что мутант без всякого зазрения совести вел себя, как обычно, уже не опасаясь ни других, ни самого Лео. − Надеюсь, ты будешь не против, если я позабочусь об ужине? – Майки оторвал голову от земли и посмотрел на клона, чья суровая, нехорошая ухмылка уже почти не вызывала у него дискомфорта. Поднял руку и неопределённо помахал расслабленной кистью: −Ни в коем случае, чувак! – голова упала обратно на траву, мягко пружинящую. Голубые глаза уставились в начинающее темнеть небо и он расслабленно вздохнул. - Справишься с ним? – мутант вновь с усилием поднял голову и уставился на приподнятую за уши серую тушку несчастного кролика. Оценивающе пробежавшись взглядом по упитанному тельцу, он с недовольным бурчанием под нос сел, а потом и поднялся на ноги −Ага, - буркнул он, забирая кролика. Дело не в том, что ему вдруг, о ужас, стало жаль пушистого, после многих приключений и жизни робинзонами в юрском периоде, охота и готовка из дичи не вызывали в нем никаких особых эмоций. Вегетарианцев в их семье не было, и кушать регулярно хотелось. Так что они ловили даже мелких динозавриков и вполне сносно готовили их на костре на манер птиц. Было неплохо. Так что и сейчас Майка если что и огорчало до глубины души, так это необходимость работать. Вытащив собственный сюрикен, мутант хмурясь принялся за дело, делая надрезы шкурки и потихоньку освежевывая и потроша. Вообще, он не любил кровь, так что предпочитал при возможности скинуть эту работу на Рафа, но сейчас такого варианта не было. Позже ему пришлось реквизировать оружие клона, чтобы отделить голову, пока клон ломал ветки и небольшие деревца для костра и разжигал костер. Если не смотреть на него, можно было даже представить, что позади него тяжело перемешается не клон Леонардо, а он сам, Раф или даже все семейство. В общем, почти идиллия. Насадил тушку на подходящую ветку, Майк занялся еще одним кроликом, что добыл закончивший с костром напарник и уже очень скоро первая тушка начала капать бульоном на искрящий костер. −А нас никто не найдет по дыму? – запоздало озаботился Майк, с остервенением пытаясь избавить от крови и прочей жидкости свои ладони растительностью. Воды поблизости они не нашли, и если Майку и было на что жаловаться, так именно на жажду и невозможность отмыть ладони от резкого запаха потрохов. Ах да, еще на отсутствие соли. Несолёное мясо не так прекрасно, как соленое, согласитесь. Отпилив себе ножку, он уселся у костра и погрузил зубы в сочную крольчатину, вслушиваясь в глухой ответ клона и в постепенно усиливающиеся звуки леса за спиной. Начинали активизироваться стрекочущие кузнечики и комары, последние, впрочем, никогда особо не досаждали рептилиям, чья кожа волне успешно защищала их от страждущих крови насекомых. Небо темнело буквально на глазах, куда быстрее, чем в реальности, а когда громыхнули пушки или что там используют эти поехавшие устроители, Майк подпрыгнул на месте, подавившись. − От ведь, - прокашлявшись, прокряхтел он, и слезящимися глазами уставился в небо, где началась трансляция настоящей новостной ленты Турнира. И где-то в середине выпуска, когда по годами отточенной привычке он уминал еду под «телек», Майк чуть не подавился во второй раз. Вытаращил глаза и разинув рот в великом удивлении он тыкал пальцами в трансляцию и мычал, подпрыгивая на месте и едва ли не дергая другой рукой клона. С болью проглотив кусок мяса, он вскочил и зашагал, схватившись за голову и время от времени почесывая затылок. Он все теребил маску и в итоге небрежно стащил ее с морды и оставил болтаться на груди, продолжая нервно мерить шагами их полянку, бубня себе под нос и временами издавая полузадушенные восклицания, игнорируя присутствие темного Лео, которому тоже наверняка есть что сказать по поводу увиденного. Когда количество повторений «о господи!» и «черт-черт-черт» стало стремится к нулю, Майк резко развернулся к напарнику, и не менее резко приблизился: − Мы должны их найти и объединится! – возбужденно раздувая ноздри, заявил он, - Я не буду сражаться против брата! И ты не будешь! – и вновь возбужденно принялся двигаться вокруг, не зная, куда деть будто взорвавшуюся в нем энергию. Остановившись на границе леса и пустыни, он уставился вдаль, а потом развернулся и широко ухмыльнулся. − Предлагаю продолжить путь ночью. В пустыне сейчас холодно, самое оно, - глаза блестели, но смотрели упрямо, прямо, в этот раз он не собирался проявлять присущую себе мягкость (ну, ту, когда на него рявкают, и он сдувается), и был крайне настроен на движение вперед и даже бой. Да, пожалуй, он обрел лучший смысл для борьбы, нежели простое спасение своей шкуры.