Печаль застила мне очи, и там, в темноте первозданной, У подножия гор на зов мой был голос ответом: «Сердце это разбито, но всё ещё бьётся, Никто не осушит сей океан печали. Забыла ты, дева-копейщица из племени аламарр, Что в мире, Мной сотворённом, нет одиночества». — Андрасте 1:7.
«Они убьют меня», ― прошептала она и заплакала. Дорн заглянул в глаза Себины, заполнившиеся слезами, и твёрдо сказал: «Я им не позволю». — Отрывок из романа «Любовь за стенами».
₪₪₪
Максвелл протёр уставшие глаза: — Вижу, у тебя всё правда не так плохо, как обычно, Варрик. Подумать только, наместник Киркволла! Они находились во дворе Зимнего Дворца Халамширала, солнце ярко освещало высокие декоративные деревья, роскошные фонтаны, балюстрады и балконы, парчовые гобелены и позолоченные статуи. Роскошь бросалась в глаза, но не перебивала гнетущей атмосферы приближающегося Священного совета. Гном, улыбнувшись, отвечал: — Когда-то же и нам должно повезти, нет? Хотя ещё неизвестно, чем закончится Совет… — Боюсь, что ничем хорошим, — Инквизитор покачал головой, — судя по настроениям Орлея и Ферелдена. — Ты изменился, Инквизитор, — Варрик нахмурился, — и будто состарился лет на десять. Я понимаю, что… — Давай не будем об этом, — отрезал Тревелиан, — давай о чём угодно, но не обо мне… Хоук не даёт о себе знать? Гном понимающе кивнул и с готовностью ответил: — Я тут получил послание от… — он запнулся, — ладно, не будем поминать контрабандистскую паутину в приличной кампании. Словом, в Вейсхаупте сейчас каша заварилась — из разряда тех, что только Хоук умеет порождать. Не знаю, что там в итоге выкипит, но ставлю на эффектный побег Хоука из свежих руин крепости Стражей. — Ого, — Максвелл хмыкнул, — впрочем, я не очень удивлён. — Я слышал, что и вам в Скайхолде скучать не приходилось. Я так и не понял, что за непонятное дерьмо вновь с тобой случилось. — Не могу сказать, что мы сами поняли, — Инквизитор развёл руками, — на Скайхолд неожиданно напали демоны. Что интересно, возглавлял их Имшэль. Если помнишь, нам довелось повидаться с ним в Эмприз-дю-Лион. Понятия не имею, каким образом он вернулся и с какой целью это было сделано. Лелиана пока что не обнаружила ничего стоящего. Завеса, насколько нам известно, сейчас ведёт себя странно, в Андерфелсе активизировались порождения тьмы, многие вообще поговаривают, что грядёт очередной Мор… По правде говоря, нам сейчас не до этого. Оставим непонятное дерьмо непонятным дерьмом. Варрик рассмеялся. — Мне нужно увидеться с Кассандрой, — Максвелл через силу улыбнулся в ответ, — Мы совсем недавно приехали, и я ещё не успел с ней пересечься. Совет скоро начнётся. — Удачи, Инквизитор! — гном махнул рукой. Тревелиан, кивнув, развернулся, и направился к правому крылу дворца, где его должна была ожидать Верховная Жрица. — Инквизитор! — Максвелл услышал окрик Варрика и развернулся, вопросительно подняв брови. — Ты слышал, что Посверкунчик уже здесь? — кричал гном, — Знаешь, он теперь… — Да, посол от Тевинтера, — Тревелиан нахмурился, — я в курсе, Варрик. И, не дожидаясь ответа, он двинулся дальше. Погружённый в свои мысли, смотря под ноги, он подошёл к королевской здравнице, в которой уже успел побывать вместе с обворожительной Вивьен. Неожиданно он столкнулся с кем-то. — Осторожнее, Босс, — прорычал кто-то сверху, — я ведь и раздавить могу. Подняв взгляд, Максвелл увидел Железного Быка, идущего в сторону таверны. Единственный глаз кунари был непривычно покрасневшим, движения — скованными и странно неуверенными. Чувствовался запах алкоголя. — Бык, я… — выдохнул Тревелиан. — Да, — Бык вымученно улыбнулся, — порядок… Кунари коснулся его плеча своей огромной рукой, открыв рот для того, чтобы сказать что-то. Но затем он, снова улыбнувшись, похлопал Максвелла по плечу и двинулся дальше. Инквизитор повернулся и посмотрел ему вслед. — Блядь, — выдавил он из себя и двинулся дальше, поднимаясь по лестнице. Продвигаясь мимо столиков и кресел, он столкнулся взглядом с Лелианой, что-то шепчущей одному из своих агентов. Она кивнула ему, едва заметно улыбнувшись, и вернулась к своим делам. Наконец Инквизитор, поднявшись по мраморным ступеням, оказался на самом высоком балконе. Журчание воды, бьющей из фонтана, украшенного позолоченными статуями львов, приятно ласкало слух. Он повернулся налево, собираясь подняться, как вдруг увидел то, что заставило его остановиться. Дориан Павус не изменился за два года. Всё тот же высокий, грациозный, безупречно одетый. Смуглая гладкая кожа, чёрные и немного отросшие волосы, изящные усы, раскосые глаза, пухлые губы, широкие плечи. Рядом с ним стоял какой-то орлесианец, горячо обсуждавший что-то с тевинтерцем. Максвелл почувствовал, что внутри всё куда-то провалилось. Он не ожидал, что увидеть его будет так неприятно. Какое-то непонятное ноющее чувство поселилось в груди, забирая покой и уже ставшую привычной отрешённость. Тревелиан, глубоко вздохнув, направился прямо к ним, понимая, что разговора не избежать. Он пообещал себе проявлять минимум эмоций. — Орлей на вашей стороне, лорд Павус, — орлесианец был предельно вежлив, — Поддержка Инквизиции — не то, чем стоит разбрасываться. — И потому-то орлесианский двор пытается её охомутать? — Дориан был напротив довольно свободен в проявлении чувств. Лицо тевинтерца на мгновение изменилось, когда он столкнулся взглядом с Максвеллом. Тревелиан, почувствовав на себе этот взгляд, с трудом подавил желание разнести здесь всё шаровой молнией. — Впрочем, премного извиняюсь! — Дориан кивнул герцогу, — Я вижу давнего друга и не могу его не поприветствовать. Тевинтерец, не дожидаясь ответа, двинулся в сторону Максвелла. Лучезарно улыбнувшись, он как ни в чём не бывало воскликнул: — Инквизитор! Сколько лет, сколько зим? Хотя нет, не говори, а то почувствую себя стариком. Рад тебя видеть, друг. «Друг», значит. Очаровательно. Максвеллу оставлялось только удивляться его невозмутимости. — Воодушевляет вас членство в Священном совете, лорд Павус? — Инквизитор был крайне удивлён тем, что его голос не дрожал, и что ему даже удалось улыбнуться. — Аж до мурашек, — Дориан хмыкнул, продолжая улыбаться, — Орлей хочет себе ручную Инквизицию, Ферелден не хочет никакой, Церковь путается под ногами, а Тевинтер отправляет единственного посла. Это, собственно, я. «Награда за интерес к югу». Тревелиан хотел что-то ответить, но ничего не смог выдавить. Боялся, что во второй раз голос его всё-таки подведёт. — К счастью, — тевинтерец невозмутимо продолжал, — «посол Павус» — должность чисто символическая. Зови меня как душа пожелает. Ничего больше не добавив, Дориан направился к лестнице, не сводя глаз с Инквизитора. В этом взгляде сквозило что-то странное, чего Тревелиан не мог разобрать. Но затем Максвелл вздохнул, отвернувшись от тевинтерца, и выдавил из себя улыбку, переведя взгляд на спешащего к нему герцога Сирила. «Нужно возвращаться к делам», — подумал Максвелл, понимая, что так просто всё не кончится.₪₪₪
— Ну-ну, не надувайся, — Дориан улыбался, когда говорил это, но улыбка получалась какой-то жалкой, — Вот сделают твою статую с таким выражением лица, будешь знать. Спускаясь вниз после разговора с Кассандрой, Максвелл не подозревал, что наткнётся здесь на что-то вроде прощальной вечеринки. Голова у Инквизитора шла кругом: Дориан возвращается, ведёт себя как ни в чём не бывало, затем случайно выясняется, что вернулся он ненадолго, что его отец убит, что он занял его место в Магистериуме и вскоре уедет в Тевинтер. Пока Дориан объяснялся, Максвелл не сказал ни слова. Они остались одни — Варрик, Коул и Сера ушли, понимая, что сейчас не до вечеринки. Остался лишь чрезвычайно пьяный Железный Бык, лежащий под скамьёй. Ничего, кроме гнева, смешанного с досадой, Тревелиан не мог почувствовать. — По-твоему, это смешно? — сказал он, нахмурившись. — Совсем не смешно, — Дориан опустил голову, он выглядел непривычно сконфуженным, — Если уж на то пошло… прости меня. Последние слова он проговорил с силой, закрыв глаза и нахмурившись. Что-то внутри Максвелла задрожало. — Больше тут сказать нечего, — выдавил он из себя, понимая, что нервы у него на пределе, что сказать нужно ещё слишком много. — Есть ещё кое-что, — Дориан снова улыбнулся, вытягивая что-то из кармана, — Подарок. Прощальный подарок. Он протянул ему странный небольшой прозрачный кристалл, издающий едва слышный звон. Максвелл взял его, на мгновение коснувшись горячей руки Дориана — всё внутри снова задрожало. Кристалл был тёплый на ощупь, от него исходило что-то странное. За прикосновением к нему последовало необычное чувство: холод, привкус крови на губах. Непонятный запах ударил в нос, Тревелиан не мог разобрать, что это было. Он чувствовал, что прикосновение к кристаллу причиняет странную сладковатую боль. Может быть, ему это всё почудилось, может быть, он чувствовал всё это только потому, что только сейчас осознал, что окончательно теряет то, с чем не хотел расставаться. — Это передающий кристалл, — пояснил Дориан, заглянув прямо в глаза, — эта штука досталась мне странным образом. Тревелиан хотел отвести взгляд, но не мог. Павус между тем продолжал, лучезарно улыбаясь: — Если я пойму, что не справляюсь, или ты совсем затоскуешь по моему бархатистому голосу — магия! Максвелл вздохнул, по-прежнему не зная, что ответить. — Что, — воскликнул Дориан, — ты же не думал, что я просто уеду и больше никогда не появлюсь? Тевинтерец приблизился к нему. Максвелл хотел отойти, но не мог. — Аматус, — без всякой улыбки произнёс Дориан, — ты — человек, которого я люблю. Ничто не сможет нам помешать. Он подошёл к Максвеллу вплотную. Самыми губами, не закрывая глаз, тевинтерец приблизился к губам Тревелиана. Инквизитор чувствовал его дыхание, чувствовал, как колотится собственное сердце. Тревелиан упёрся ладонями в грудь Павуса: — Дориан, я не… — В этом нет ничего сложного, Аматус, — прошептал Дориан, — и это не будет тебе ничего стоить. Дориан, закрыв глаза, поцеловал его, обхватив руками за плечи. Максвелл уже не сопротивлялся, опустив руки. Они целовались долго, не замечая ничего из того, что происходило вокруг. Слова Дориана эхом звучали в ушах Максвелла — он ещё никогда не слышал, чтобы Павус говорил о любви. Всё в какой-то момент потеряло и снова обрело смысл.₪₪₪
— Я не могу, — тихо произнёс Тревелиан, приложившись губами к кубку с вином, — всё это… — Чего ты не можешь? — Дориан улыбнулся. Они сидели всё в том же дворе и пили вино, оставшееся после неудавшейся прощальной вечеринки. Максвелл ничего не ответил, только залпом осушил свой бокал. — Эй, — Павус приподнял брови, — осторожнее! Тебе ещё на совет идти. Когда это ты начал так мастерски пить? — Когда ты ушёл. Наступила тишина. — Мне нужно какое-то время, правда, — Максвелл поднялся, — я ничего не могу понять. — Знаешь, — Дориан опустил взгляд, — когда я был в Тевинтере, мне почему-то показалось, что времени у нас совсем не осталось. Потом я узнал об этом нападении на Скайхолд, о настроениях властей Орлея и Ферелдена… Я чувствовал, что случится что-то, что всё закончит. — Мне казалось, что всё и так закончилось, — Максвелл хотел уйти, но не мог. — Да ну? — тевинтерец поднял взгляд, — Ты не читал моего последнего письма, да? — Не читал, — коротко отозвался Инквизитор. — Ясно, — так же коротко ответил Дориан и, немного помолчав, сказал, — в Тевинтере я случайно столкнулся с каким-то антиванцем, который заставил меня немного изменить взгляд на некоторые вещи. — И поэтому ты сообщаешь мне, что уезжаешь навсегда? — Тревелиан чувствовал, что начинает злиться. — Неужели это такая проблема для великого Инквизитора? — Дориан тоже встал, — Я должен это сделать, неужели ты не понимаешь?.. Аматус, это же всего лишь расстояние! Максвелл, сжав в руке кристалл, подаренный Дорианом, ничего не отвечал. Голова шла кругом, Метка на руке почему-то покалывала, причиняя едва заметную, но надоедливую боль. Инквизитор, ничего не говоря, развернулся и ушёл. — Я не отступлю, Аматус! — крикнул ему Павус вслед, — Я слишком долго тебя искал. Тревелиану стоило больших усилий не развернуться и броситься на него с поцелуем. Или с кулаками. «Честное слово, — думал он, — я правда не понимаю, что со мной». Сжав зубы, он двинулся дальше. — Теперь ты боишься, — Максвелл услышал знакомый голос, — раньше ты не боялся! Он увидел перед собой сидящего на перилах лестницы светловолосого бледного паренька в шляпе с широкими полями. На вид он казался человеком, однако что-то потустороннее и чуждое иногда вырывалось на поверхность. — Коул, — Тревелиан усмехнулся, остановившись, — ты по-прежнему подкрадываешься к людям? — Извини, — Коул виновато улыбнулся, — мне показалось, что здесь кому-то очень больно… — Да, наверное… — Инквизитор опустил взгляд, — Он уже тогда хотел уйти, Коул? Скажи мне честно. Два года назад, после того, как Брешь окончательно была закрыта, я спросил у тебя о том, что он чувствует. Тогда ты отказался ответить… — Я помню, — паренёк прикрыл глаза, — он не знал тогда, что ему делать. Нет, он не хотел уйти. Он просто хотел быть к тебе ближе. Он очень боялся и ничего не понимал. А потом он ушёл, потому что страх оказался сильнее. — А теперь? — Тревелиан поднял взгляд. — А теперь он ничего не боится и всё понимает. Не так, как ты… Письмо… кристаллы и запах, надежда и уверенность… Нет, теперь ему не страшно. Теперь страх ушёл, теперь он готов. Он уходит не навсегда, он уходит, потому что так надо… он не бросит… Максвелл молчал. — Когда ты скажешь им? — О чём, Коул? — О том, что Якорь ведёт себя странно. О том, что зеркало может разбиться, о том, что сострадания окажется недостаточно и золотое станет чёрным… о том, что любовь, справедливость и вера могут не успеть прийти на помощь… Тебе больно… — Я не понимаю, Коул, — Инквизитор покачал головой, — что происходит с Меткой, с этими нападениями на Скайхолд… Пока что мне не о чем говорить им всем. Я не знаю, что сказать… Но спасибо за то, что рассказал мне о том, что он чувствует. — Не нужно быть духом, чтобы увидеть это, — паренёк улыбнулся, — достаточно взглянуть на него, и всё станет понятно. Ничего не бойся, как не боится он. В который раз за день Максвелл не нашёлся что ответить.₪₪₪
— Благодарю, ваше святейшество, — Жозефина галантно склонила голову, — Теперь, эрл Теган, к вашим вопросам… Священный Совет наконец-то начался. Зал Зимнего Дворца был битком набит знатью Ферелдена и Орлея, людьми Инквизиции и многочисленными послами. Дела Инквизиции были действительно не так хороши, как хотелось бы. Дориан, стоящий в толпе, всё это время смотрел на Максвелла, сидящего за широким столом бок о бок с Жозефиной напротив возвышения, где расположились Кассандра, эрл Теган и герцог Сирил. Тевинтерец ловил себя на том, что не может перестать смотреть на Инквизитора, поглощенного стремительно разгорающимся спором. Он замечал, что Тревелиан действительно изменился. Не только внешне: борода, мощная фигура и суровый взгляд. Изменилось что-то ещё. Павус вспоминал старого Максвелла: молодого, вежливого и неуверенного в себе руководителя, который вовсе не хотел становиться руководителем. Теперь же за столом сидел мужчина, внушающий страх и неприятие; мужчина, которого можно бы было принять за тирана, безразличного и полного пренебрежения к другим. Дориан почувствовал за своей спиной тяжёлое дыхание: — Паршиво, а? — И не говори! — тевинтерец прошептал подошедшему сзади Железному Быку, — Но, как бы там ни было, наш Инквизитор отлично справляется. — Да, — кунари вздохнул, — не уверен, что раньше бы у него так хорошо это вышло. Он изменился. Последние слова были произнесены как-то странно. Тевинтерец не мог понять, что именно его смутило. — Изменился, — продолжал Бык, — и ты знаешь, почему. — О! — Павус нахмурился, — просвети же меня. — Это ни к чему, — кунари выглядел сурово, — скажу тебе только одно… Неожиданно он схватил Дориана за предплечье своей огромной рукой, сдавив изо всей силы. Дориан охнул, попытавшись вырваться, — у него ничего не вышло. — Слушай меня внимательно, тевинтерец, — шептал Бык, не выпуская его руки и не обращая внимания на окружающих их людей. — Отъебись! — в глазах Дориана едва заметно сверкнули фиолетовые молнии. Бык лишь сильнее сжал его предплечье, не реагируя на угрозу: — Если ты разобьёшь ему сердце, — он сдавил руку ещё сильнее, — я убью тебя. — Какая тебе разница?.. — Павус не оставлял попытки высвободиться. — Я тебя предупредил, — сжав зубы, прошептал Бык, — так уж вышло, что его счастье зависит от тебя. Не разочаруй меня, тевинтерец. И, ничего не говоря, кунари разжал огромные пальцы и, расталкивая толпу, двинулся к выходу из зала.₪₪₪
Метка вспыхнула, Максвелл не смог сдержать крика. — Всё в порядке? — успела крикнуть пробегающая мимо Кассандра, попутно обезглавив вооружённого огромным мечом кунари. — Я не знаю! — сжимая ноющую ладонь, Максвелл послал в одного из кунари сгусток разрушительной энергии. Голова шла кругом. Совет, труп воина антаама, активированный элувиан, Перекрёсток, древние духи эльфов, толпы кунари и взрывчатка. Всё просто полетело к чертям. Неподалёку сверкнула фиолетовая молния, взорвавшая метающего копьё кунари — Дориан атаковал из укрытия. Тевинтерец, подбежав к Максвеллу, улыбнулся: — Ты видел этот удар, аматус?! Тревелиан, застонав, прислонился к стене и поднял руку с сияющим Якорем, окружив их обоих эгидой разрыва, защищающей от дальнобойных атак. Он боялся, что потеряет сознание. — Что с тобой? — Павус наклонился к нему, улыбка исчезла с его лица. Битва вокруг продолжалась. Спутники Инквизитора успешно отражали очередную атаку кунари, продвигаясь по подземельям Перекрётска в поисках источника неожиданной опасности, нависшей над ними всеми. Кассандра, с радостью вернувшись в бой, бросилась в самую гущу врагов, отражая удары огромным щитом. — Хуй его знает! — Максвелл был зол на кунари, на свою слабость, на проблемы, обрушившиеся на них, но больше всего — на улыбающегося мгновение назад Дориана. Тевинтерец коснулся его плеча рукой: — Аматус… — Честное слово, Дориан, — Тревелиан нахмурился, тряхнув плечом и смахивая руку Павуса, — я понятия не имею! Всё вокруг просто летит нахуй, и я ничего не могу с этим сделать. Дориан молчал. — Да! — Максвелл продолжал кричать, — Как я мог забыть восхититься тобой?! Твой удар был просто великолепен, как и весь ты! Прекрасен и неподражаем. А теперь, когда я повосторгался тобой, позволь мне дальше спасать грёбаный мир. Он попытался встать, но у него не вышло — слабость одолевала его. Варрик, отстреливающийся неподалёку, с опаской взглянул на него, но ничего не сказал. Вивьен, подняв позолоченный посох, вызвала разрушительную снежную бурю, накрывшую самый дальний отряд кунари. Чародейка, удерживая заклинание, невозмутимо крикнула: — Дорогие мои, я всё прекрасно понимаю, но я бы посоветовала вам отложить выяснение отношений на неопределённый срок. У нас тут вторжение, если вы изволили заметить! — Полностью согласен, леди Вивьен! — Максвелл наконец смог подняться. — Аматус, — Павус выглядел поражённым, — что происходит? — Дориан, — Тревелиан наконец успокоился, — я уже говорил, что не знаю. Давай сначала разберёмся с этим дерьмом, а потом… я не знаю, что будет потом. Инквизитор, больше ничего не говоря, поднял с земли посох и бросился в бой. Вооружённый кинжалами Коул, незаметной тенью проскользнув мимо, едва слышно шепнул на ухо Дориану: — Вы поменялись ролями — пришла его очередь бояться. Но не смей его отпускать. Тебе не будет покоя от этой потери. Коул, не дожидаясь ответа, присоединился к Тревелиану. — Лучше и не скажешь, — невесело усмехнулся Дориан, двинувшись за ними.₪₪₪
Максвелл перевёл дух, подойдя к очередному элувиану, ведущему к дальним залам Перекрёстка. Их окружали старинные стены и витражи, полуразрушенные статуи и трупы кунари. — Порядок, Босс? — Железный Бык прошёл мимо, прислонившись к перилам балкона, — я бы посоветовал передохнуть, прежде чем идти дальше. Неизвестно, какое дерьмо ждёт нас там. — Поддерживаю, — Варрик присел на камень рядом с Быком и тяжело вздохнул, покачав головой, — стоило мне только пожаловаться, что я скучаю по старым временам, так эти самые времена не заставили себя долго ждать. — Интересно, что происходит на Совете? — Кассандра вложила меч в ножны, — Как бы там ни было, я очень рада оказаться здесь, а не там. Вы не представляете, но я больше всех вас скучала по старым временам. — Дорогая моя, — Вивьен подняла изящную руку, устанавливая у самого элувиана источающую холод руну-ловушку на случай, если кто-то придёт снаружи, — боюсь, что на Совете ничего хорошего не происходит. — Это место страдает, — Коул задумчиво осмотрелся, — волку очень больно понимать, что он виноват, что он уничтожил пути. Он хотел спрятать черноту, он хотел как лучше… — ФенʼХарел, эльфы-рабы, эльфы-духи, эльфы-эльфы-эльфы, — Дориан, растягивая слова, присел прямо на землю рядом с Тревелианом, наплевав на свою уже безнадёжно испачканную кровью врагов одежду, — рядом с тобой вообще бывает скучно? Максвелл, стянув с головы позолоченный инквизиторский шлем, вздохнул, прикрыв глаза. — Ладно, — Дориан перестал улыбаться, — я просто посижу рядом молча, хорошо? — Да, — Инквизитор выдавил улыбку, — посиди. Ведь находиться без твоей очаровательной персоны лишние пару минут — выше человеческих сил. Павус нахмурившись, начал вставать с места. — Сиди, Дориан, — Максвелл сам удивлялся тому, что улыбается, — какой же ты обидчивый, оказывается! Тевинтерец, надув губы, сел рядом. Тревелиан, хмыкнув, бросил взгляд на сияющую поверхность элувиана. Метка на руке вновь начала ныть, а гладь зеркала вдруг изменилась — она приковала к себе взгляд, являя образы, которые лишь один Инквизитор мог прочитать.Белоснежное, сапфировое и золотое устремляются навстречу забытой тьме. Три фигуры против трёх фигур. Вокруг кто-то сражается. Целитель пытается сдержать тьму, Защитник — прорваться внутрь, Страж — принять должное, убийца — сбросить оковы тяжкого сна. Дориан, сжимая в руке кристалл, пытается отбиться от окруживших его чудовищ Тени. Одно из них, схватив тевинтерца, с громким хрустом сворачивает ему шею, разбрызгивая кровь, хлынувшую из носа и рта Дориана. Всё накрывает тьма.
Максвелл резко выдохнул. Всё это промелькнуло у него в голове за одно мгновение, спутники ничего не успели заметить. Видение ушло, уничтожив раздражение и сомнение, оставив после себя пустоту и разъедающий всё страх. Неожиданно Инквизитор почувствовал что-то тёплое. Он повернулся и увидел, что Дориан аккуратно взял его за руку, отведя взгляд в сторону. Тевинтерец крепко сжал его пальцы, прижавшись к нему плечом. Это прикосновение в один момент переменило очень многое. Тревелиан судорожно вздохнул. Павус, приняв это за вздох раздражения, всё также не смотря Максвеллу в глаза, проговорил: — Я перестану, если ты хочешь. — Нет, — Максвелл изо всей силы сжал руку тевинтерца в ответ, — я не хочу.