Just Married / Просто женаты

– Новая песня Хичоля стартовала, за час с момента релиза у нас уже семь миллионов просмотров клипа и продаж – почти полмиллиона копий, – отчитался по телефону совершенно счастливый Хёкджэ блаженно улыбающемуся Донхэ, который сегодня с утра пугал своих подчиненных слишком хорошим настроением, но что он мог поделать с собой, если он был счастлив, абсолютно и безоговорочно, и это счастье просто невозможно было удержать внутри. – Ты просто молодец, – похвалил он своего мужа, которого после того, что было сегодняшней ночью, обожал еще больше. Может, и к лучшему все эти их неудачные попытки, ведь Хёкджэ раскрепостился и совершенно прекратил смущаться в постели, отвечая на ласки Донхэ с такой охотой и трепетом, что тот не мог перестать наслаждаться им. Они спали от силы час сегодня ночью, но если бы Донхэ не беспокоился о том, что у Хёкджэ впереди важный и трудный день на работе и ему нужно отдохнуть хотя бы немного, то они не спали бы вообще. – Как ты себя чувствуешь? – в который раз спросил Донхэ, беспокоясь о том, что в некоторых моментах сегодня ночью он был не очень-то сдержан и мог причинить Хёкджэ боль, пусть тот ершился и говорил, что все просто потрясающе. – Отлично, только спать хочется, – зевнул Хёкджэ прямо в трубку, заставляя Донхэ улыбнуться еще шире. – Но если ты меня спросишь еще раз, то получишь в лоб! Точно получишь, – хохотнул в трубку он, заставляя Донхэ рассмеяться в ответ. Маленькая жутко сексуальная вредина, с которой ему просто сногсшибательно повезло. Это не брак по расчету, а самый настоящий джекпот. Поболтав еще пару минут и пожелав мужу в который раз хорошего дня, Донхэ чуть не опоздал на жутко занудное совещание с отделом маркетинга, которое сегодня прошло намного веселее, чем обычно, пусть Донхэ придирался так же сильно, как и всегда, к новой стратегии, но буквально фонтанировал свежими идеями и хорошим настроением, заражая вокруг. Приняв вместо обеда отчет у финансово-аналитического отдела, который в этот раз (после прошлого разбора полета) был очень даже сносным и вполне соответствовал реальности, Донхэ, выкроив на себя пару минут, попросил секретаря сварить ему кофе и хотел уже было позвонить Хёкджэ, чтобы спросить у него еще раз, как он себя чувствует и не стоит ли ему сегодня закончить пораньше, но вовремя посмотрел на часы и вспомнил, что муж, скорее всего, уже уехал в студию, и его лучше не беспокоить и не отвлекать сейчас, чтобы не убить творческий порыв. Поэтому, отпивая кофе и блаженно щурясь, Донхэ зашел на iTunes, чтобы купить и послушать новую песню этой депрессивной рыжей бестии, которая, судя по новостям, поступающим с полей, в этот самый момент взрывала все чарты. Жаль, что эту песню написал не Хёкджэ, а таинственный Дальним, все-таки согласившийся с ними сотрудничать. Почему-то Донхэ был уверен, что песни Хёкджэ в сто раз лучше, чем у этого загадочного незнакомца, но стоило только первым аккордам зазвучать, как Донхэ едва не подавился кофе. Это же была та самая музыка, что ему играл Хёкджэ в студии на их втором свидании! Совершенно точно та же самая! Донхэ запомнил ее так хорошо, что не сомневался даже и секунды. Они что, сменили главную песню? Да нет, это же точно «Притяжение», которую утвердили еще пару месяцев назад! Донхэ ничего не понимал. Он даже зашел на сайт Хичоля и посмотрел выходные сведения и кредиты, в которых черным по белому было написано, что авторство музыки и слов принадлежит Дальниму, а значит… Мелкий засранец! Да этого же просто не может быть! Или… может… Решив не гадать на кофейной гуще, Донхэ набрал номер Чжоу Ми, который с некоторых пор был сохранен в его телефоне, и, едва дождавшись, пока наглый китаец возьмет трубку, без приветствия и прочих формальностей огорошил его вопросом: – Слушай, мы тут с Хёкджэ обсуждали: стоит ему дальше писать песни под псевдонимом Дальним или перейти на свое имя? Или просто подготовить официальное заявление, что Дальним и Хёкджэ – это одно лицо? – Эм… я… – на пару секунд завис Чжоу Ми, который свято был уверен, что Донхэ не в курсе, что Хёкджэ и композитор Дальним – один и тот же человек, потому что еще пару дней назад они обсуждали это с Хёкджэ и тот сказал ему, что так и не нашел подходящего случая открыться мужу, но… Значит, нашел. – Честно говоря, я думаю, что следует заявить о том, что это один и тот же человек. Это только добавит баллов самому агентству и Хёкджэ, – озвучил свои мысли по этому поводу Чоми, подтверждая догадки Донхэ по поводу того, что его муж не только мелкая сексуальная вредина, но и маленький лжец. Поэтому, даже не попрощавшись с китайцем, Донхэ бросил трубку и, предупредив секретаря о том, что его не будет до конца дня, на полной скорости рванул в студию Хёкджэ, надеясь застать его там в одиночестве, потому что как ни крути, а очередной скандал на публике, который так и ждали репортеры, чтобы раздуть его посильнее и заработать побольше денег, им точно не был нужен. Говорят, что дуракам везет, а злым дуракам – тем более. Не иначе как волшебным образом миновав все нью-йоркские пробки, Донхэ буквально за двадцать минут добрался до студии мужа и, даже не удосужившись припарковаться как надо, ведь ему сейчас было абсолютно плевать на штраф в целых пятьдесят долларов за парковку в неположенном месте, на полной скорости рванул в студию, двери которой Хёкджэ, как всегда, забыл закрыть. Донхэ понятия не имел, что скажет Хёкджэ сейчас и что будет делать с той информацией, что он узнал, но ему просто жизненно необходимо было увидеть своего мужа и… просто посмотреть ему в глаза, но стоило ему только увидеть Хёкджэ, сосредоточенно склонившегося над синтезатором и наигрывающего что-то, такого восхитительно родного, теплого и любимого, как вся злость и все мысли мгновенно испарились из его головы. Как можно злиться на того, кого ты любишь так сильно, пусть у тебя и есть на то все причины? Остался лишь неприятный осадок… Хёкджэ лгал ему, и Донхэ не мог понять почему. И, наверное, именно это ему так и хотелось узнать у своего мужа, столь увлекшегося музыкой, что он не замечал ничего вокруг. Донхэ как завороженный наблюдал за тем, как Хёкджэ, периодически сдувая упавшую на глаза красную челку, раз за разом проигрывает один и тот же мотив, смешно хмурясь и закусывая губу, словно ему что-то не нравится. И лишь спустя раз двадцать удовлетворенно улыбается и быстро записывает что-то в валяющуюся рядом старую, помятую, испещренную множеством записей нотную тетрадь. – Донхэ, как ты здесь?.. – До крайности удивленный Хёкджэ резко обернулся к замершему в дверях мужу, отражение которого увидел в стекле. – Как я здесь? – как-то зло и неуверенно улыбнулся Донхэ, стремительно подходя к ничего не понимающему Хёкджэ, который нутром чувствовал, что Донхэ злится и точно на него, но вот почему? – Ты – Дальним, – выдохнул Донхэ, в упор глядя на подскочившего со своего места Хёкджэ. И это был не вопрос, а утверждение. – Песня Хичоля, – криво улыбнулся Донхэ. Какой же он идиот, сколько раз он рассказывал Хёкджэ о композиторе с псевдонимом Дальним, а тот лишь усмехался и спешил сменить тему. Слепой идиот. Глухое раздражение вспыхнуло в парне с новой силой. Ему казалось, что за последние месяцы он узнал все, что только можно, о Хёкджэ и с уверенностью мог сказать, что хорошо знает своего мужа. Но оказалось, что он не знал о нем ничего. Абсолютно ничего. – Неужели ты думал, что я такой идиот и не узнаю ее? – Ты слышал… – Конечно, я слышал! – взорвался Донхэ, давая выход злости и обиде. – И я не могу понять, почему все в курсе, кто такой Дальним, кроме меня! Я не могу понять, почему ты не сказал мне… – тяжело вздохнул парень, успокаиваясь. – Мне казалось, что мы доверяем друг другу. – Я… я… – растерявшийся от такого напора и перепада настроения Хёкджэ не знал, что сейчас сказать. Он уже столько раз собирался рассказать Донхэ свою самую последнюю тайну, но каждый раз что-то мешало ему это сделать и он откладывал признание на более подходящий момент. – Я собирался тебе сказать, правда… – И когда же? – вздернул бровь Донхэ, скрещивая на груди руки, которые уже буквально чесались и тянулись обнять такого расстроенного и растерянного Хёкджэ. – Скоро. Я честно собирался, но просто не было подходящего момента… – Ты мог бы мне сказать в тот день, когда впервые привел меня сюда, – хмыкнул Донхэ, продолжая сверлить расстроенного мужа тяжелым взглядом. – А ты бы поверил? – неожиданно спросил Хёкджэ, вскидывая голову и закусив губу. И Донхэ действительно задумался: поверил бы он словам Хёкджэ тогда, четыре месяца назад, или счел бы их глупой шуткой? Скорее всего, как бы ни больно ему было признаваться в этом, не поверил бы. Это сейчас у него даже ни на секунду не возникло сомнений в том, что этот Дальним – Хёкджэ, ведь вся его музыка, пусть Донхэ и слышал не очень много, так похожа на его мужа. Нет, даже не так. В этой музыке – весь Хёкджэ. Иногда упрямый и дерзкий, напоминающий вредную бойцовскую сороку, иногда потерянный и грустный, иногда безбашенный и абсолютно невозможный, иногда романтичный и нежный, но… такой чертовски любимый, что от него, как и от этой музыки, у Донхэ захватывало дух. И пусть Донхэ было немного неприятно, что Хёкджэ скрыл от него скрыл от него факт своей давней и более чем успешной композиторской деятельности, но он ни секунды не сомневался в том, что рано или поздно Хёкджэ рассказал бы ему правду, потому что Донхэ заслужил его доверие и это было настолько важно и значимо для него, как и Хёкджэ, что он не сдержался и сгреб своего расстроенного мужа в охапку, покрывая его лицо поцелуями и шепча: – Да, сейчас да. – Вот и ответ, – слабо улыбнулся Хёкджэ, не зная, радоваться или расстраиваться ему. Он так хотел рассказать об этом Донхэ сам, но… Может, оно и к лучшему, что последняя его тайна наконец-то стала явной и больше ничто не встанет между ними. Никогда. – Какие у тебя еще остались секреты, моя маленькая вредина? – шутливо спросил Донхэ, не собирающийся выпускать Хёкджэ из своих объятий, но, как известно, в каждой шутке только доля шутки. – Хм… – Хёкджэ забавно нахмурился, делая вид, что задумался. – Спреи, – вдруг выдал он, в очередной раз изумляя Донхэ своей странной логикой. – Для случки и приучения к горшку. – Что? – Донхэ ошарашенно смотрел на мужа, в глазах которого плясали бесенята, а сам Хёкджэ едва сдерживался, чтобы подло не заржать в этот значимый для них момент. – Эм… когда мои друзья гостили у нас в первый раз, – осторожно издалека начал Хёкджэ, – то мы обрызгали всю твою одежду и постель специальными спреями. Для собак – которые используются для приманивая кобелей к сукам во время вязки, а для котов – для приучения к горшку, поэтому они не отставали от тебя… – растерянно-мило улыбнулся Хёкджэ зависшему от таких признаний Донхэ, надеясь, что муж не убьет его, ведь у них же вроде как любовь, отношения и все такое. – Значит, для сук и для горшка? – на всякий случай уточнил Донхэ, стараясь улыбаться как можно милее, чтобы в следующий момент закинуть отчаянно визжащего мужа на плечо и наградить его смачным шлепком по заднице. – Знаешь, как давно я хотел это сделать? – расхохотался парень, награждая продолжающего верещать Хёкджэ еще одним шлепком по его шикарной попе: – За все твои выходки и твою вредность. – Шлепнув возмущенного мужа еще раз, Донхэ в два стремительных шага оказался рядом с диваном и, сбросив мужа, резво устроился на нем сверху, умудрившись прижать ноги жаждущего отмщения Хёкджэ и перехватить его руки. – Я, значит, люблю его, а он… спрей для сук и горшка, – не мог перестать смеяться Донхэ, глядя на своего возмущенно сверкающего глазищами, пыхтящего и пытающегося вывернуться мужа. – Что? – вдруг ошарашенно переспросил Хёкджэ, до которого только сейчас дошел смысл слов его мужа. Донхэ… любит его? Эти слова звучали так невероятно, что если бы Хёкджэ не был уверен в реальности происходящего, то ни за что бы не поверил в них. Такое признание от Донхэ… невероятно. Он и не думал, что когда-нибудь услышит эти слова от своего мужа, ведь тот всегда был скуп на выражение чувств, но Донхэ... Донхэ сильно изменился в последнее время не без помощи своего маленького вредного супруга, поэтому ему не стоило особого труда наконец-то произнести это признание вслух, ведь они оба уже давно прекрасно знали, что их брак вышел за рамки формального соглашения и то, что есть между ними сейчас, – это уже не попытка наладить отношения и простая симпатия, а нечто намного большее. И именно поэтому Донхэ, резко наклонившись вперед, прошептал Хёкджэ прямо в губы, опаляя их свои горячим дыханием и убеждая парня в реальности происходящего: – Я люблю тебя и надеюсь, что ты не обрызгал меня каким-то специальным спреем, чтобы я почувствовал это, – усмехнулся он, прежде чем заткнуть рот уже собравшегося возмутиться Хёкджэ поцелуем. Потому что никакого спрея между ними не было. Между ними был только майонез и их странная, но такая искренняя и самая настоящая любовь. Ну и четыре слоя одежды, от которых можно избавиться так быстро и так просто, ведь в этот раз им никто не собирался мешать. Даже сама судьба.