Это не могло быть правдой, он просто не мог в это поверить…
Бонни сидел на полу и сжимал в своих объятиях любимую. – Кирика, – шептал он нежно, гладя рукой её по щеке с тоненьким шрамом, словно надеясь её разбудить ото сна… Но она не спала… Парень больше не чувствовал её мягкого тепла, её тело было холодно как лёд. Её грудь не вздымалась от размеренного дыхания, а длинные черные ресницы не вздрагивали легонько, как всегда во сне… Он больше не слышал стук её сердца… Так больно и плохо ему ещё никогда не было… Даже в тот день, когда он умирал, его душу не разрывало на мелкие куски… Фиолетоволосый аниматроник смотрел на личико Кирики пустым взглядом. В его кровавых глазах не было слёз, он оставался внешне спокоен, но внутри него бушевал ураган эмоций. Бонни так сильно погрузился в себя, прижимая к себе хрупкую фигурку своей малышки, что не сразу обратил внимание на то, о чём говорили его друзья. Их голоса доносились до него как сквозь толщу воды, глухо и как будто издалека… Слова звучали в пустой от мыслей голове, убивая последнюю надежду… – Марио, но почему нет?.. – Фокс, пойми, это невозможно сделать! У нас даже нет сейчас подходящего аниматроника для этого! – А как же тот эндоскелет в мастерской? – Чика, ты действительно хочешь, чтобы Кирика стала такой? В нем даже нет полноценного ИИ! Тем более, вспомните наконец, что я неправильно провёл ритуал над вами. – А почему нельзя вернуть душу в её собственное тело? Она же почти не пострадала в отличии от нас тогда. – Я просто не могу, почти никто не может подобное сделать. Точнее теперь уже никто… Винсент был единственным достаточно сильным магом для этого… – И что других способов нет? – Разве нельзя её сделать призраком, как Голди, например?! – Тише, Фокси, прошу, успокойся. Кирика не может стать призраком. – Почему?!.. – Всё из-за её силы. Ну не может маг, который способен дарить покой призракам, сам стать неупокоенной душой! Простите, я ничего не могу сделать… Можно было бы, если бы… Но дальше разговора Бонни уже не слышал, он, наконец, начал осознавать, что Ки-Ки мертва. И он так и не смог ей признаться в своих чувствах… не смог защитить… Она перевернула его мир, изменила… Он даже не мог представить, как жить без неё… – Даже не смей об этом думать, придурок! – гневный крик и жесткий удар в челюсть. Кролик поднял глаза и увидел перед собой взбешенного Фредбера. Призрак схватил его за воротник и стал трясти, высказывая ему всё, что думает о своем бестолковом друге. А фиолетоволосый парень смотрел отстраненно и безразлично, продолжая упрямо молчать. – Что за чёрт происходит? – удивлённо спросил Фокси, поворачиваясь в сторону Марионетки. – Бонни только что решил покончить жизнь самоубийством, – холодно ответил Марио, не отрывая взгляда от отчитывающего аниматроника Голди. – Ты хоть понимаешь, что она тебе этого никогда не простит?! – выплюнул в лицо другу медведь, он всё больше закипал. – Ты не встретишься с ней таким образом! Это не выход! – Да?! Тогда скажи, что мне теперь делать?! – наконец, яростно выкрикнул Бонни, темперамент всё-таки дал о себе знать. – КАК?! Как мне теперь жить без неё?! – Чёрт возьми! Просто жить! – всё также громко, но уже без гнева, откликнулся Голди. На его глазах навернулись призрачные слёзы, и он продолжил уже более спокойно: – Ради неё… Жить и радоваться за подаренную ею тебе возможность быть настоящим… за то, что ты вновь стал похожим на человека… Жить за вас обоих…***
В комнате было темно. Но ему не нужен был свет, чтобы видеть. Уже много лет обитая во мраке подвала, Марионетка научился этому. В воздухе витал одуряющий тошнотворный запах свежей крови, человеческого мяса и потрохов… Это напомнило ему тот страшный день, когда его враг совершил своё первое жестокое убийство, не считая его смерти… Такая же секретная комната, такой же запах и тот самый жуткий отвратительный костюм. Только в этот раз он был не орудием маньяка, он стал его последним пристанищем… Призрак подошёл к поверженному противнику и присел перед ним на корточки. Весенний Бонни сидел с опущенной головой и раскинутыми руками, прислонившись спиной к стене на полу в дальнем углу комнаты. По его телу периодически проходили волны конвульсий от электрических разрядов замкнувших проводов. Большие серые глаза, полуприкрытые механическими веками, взирали перед собой с безразличием. Марио не чувствовал ни жалости, ни сожаления по поводу произошедшего здесь. Винсент был прав – он не остался прежним, парень давно перестал быть добрым и наивным ребёнком, каким был в детстве, каким он ещё оставался в первые годы своей нежизни… В нём появилось многое, чего бы он сам не хотел в себе видеть, и в этом всецело была заслуга его убийцы. – Я не могу позволить тебе так просто умереть, Винсент, – тихий холодный жестокий голос прерывает затянувшееся молчание. – Смерть для тебя была бы милостью, учитывая всё то, что ты совершил. Я приготовил для тебя поистине достойное наказание, – его глаза наполнены злобой и ненавистью. – Это ещё не конец… В ответ лишь тишина. Призрак хмурится, на его лице нет маски – нет смысла скрывать своё лицо, кроме них здесь никого нет. Сейчас он может побыть немного собой… Как жаль, что только перед этим чудовищем он может не скрывать своих чувств. С потолка мерно капает вода из протекающих труб. Это единственный звук, который раздаётся в этой наполненной смертью комнате. Тьма и тишина… Иллюзия покоя. Он медленно поднялся, так и не дождавшись, хоть чего-то… Хотя чего ему было ждать… Он и сам этого не знал. Марионетка привычным движением закрыл своё лицо маской и направился к темнеющему проходу позади него. Но, дойдя до проёма в стене, он остановился и, развернувшись, посмотрел в последний раз на того, кого уже почти двадцать лет пытался остановить. – Ты всё же проиграл, Винсент, – безразличным, обыденным тоном напоследок говорит Стефан. Последние звуки его голоса растворяются в пространстве, а его уже самого нет. Лишь тьма остаётся неизменной. И такой тихий звук капающей воды… кап… кап.. кап… Холодная капля срывается с потолка и падает вниз… затекает сквозь прорехи костюма и холодит окровавленную кожу… Внезапно механическая рука с тихим скрипом сжалась. Из дыры в перчатке, тихо звякнув, выпала одним своим концом золотая цепочка. – Ты ошибаешься, малыш Стефан, я не проиграл, – тихий, едва слышный хрипящий смешок. – Условия нашей игры лишь поменялись немного. Но в одном ты прав – это ещё не конец!..