Да, Мастер!

Такеши не спалось, он переворачивался с боку на бок, пытаясь улечься удобней, но сон всё равно не шел. Занавески на окнах колыхались от слабого ночного ветерка, который совершенно не освежал. Юноша лежал в трусах — своих, потому что в белом кружеве спать не удобно, — под тонкой простынёй, но даже это казалось лишним в летней духоте. В комнате не было кондиционера, только вентилятор, но включать его и спать всю ночь под потоками прохладного воздуха он не хотел, знал, что продуть может в лёгкую, а ходить с ноющей шеей или поясницей не было ни малейшего желания — хватало и того, что он изображал мебель. После кофе Скуало отпустил его готовить обед, на который не явился, так как был занят работой: выходные выходными, а Занзас и личный состав всё равно присылали бумаги на проверку. Такеши подал обед в кабинет, на этот раз на кофейном столике с колесиками, который нашел между холодильником и посудомоечной машиной в сложенном виде. Скуало почти не обратил на него внимания, тихо ругаясь на итальянском; Такеши его не беспокоил, только пришел через час убрать грязную посуду. То же произошло и с ужином, после которого юноша не знал, чем себя занять, понимая, что Мастеру не до него. Ближе к полуночи он ушел спать. Часы показывали четвёртый час ночи, а сна ни в одном глазу. Поворочавшись ещё немного, Такеши встал, напялил платье, переодел трусы и вышел из комнаты, оставив туфли у кровати; юноша ступал тихо, чтобы не разбудить Мастера; из комнаты Скуало не доносилось и звука, что было не удивительно посреди ночи. Такеши спустился в кухню, остановился, задумавшись, чем заняться. Ничего лучше, чем приготовить завтрак, а может и обед, в голову не пришло. Брюнет старался вести себя тихо, но всё равно не заметил приближения. — Ты почему не спишь? — раздалось над ухом, и Такеши с тихим вскриком уронил морковь с ножом в раковину. Скуало стоял очень близко, обдавал ухо горячим дыханием; юноша уловил запах алкоголя. — Не мог уснуть, — пробормотал он, внутренне съеживаясь: мало ли чего можно ожидать от выпившего наставника. Скуало уткнулся лбом в темноволосый затылок. — Я устал, — сказал он тяжелым выдохом. — Может, массаж? — Давай, — после короткого раздумья, согласился мечник. Скуало отлепился от Ямамото, сел за стол, сложив голову на руки; Такеши быстро ополоснул руки, подошел к наставнику, начав разминать жесткие плечи и спину. Он часто делал массаж отцу — у того постоянно ломило спину, всё же Ямамото-старший почти всегда работал стоя, — поэтому опыт имелся. Скуало блаженно застонал, расслабляясь и бормоча под нос, Такеши не разобрал что именно. — Ты умеешь танцевать? — внезапно спросил Супербиа, пока юноша разминал его поясницу. — Танцевать? — удивлённо переспросил Такеши. — Да. Танцы. Шаг вперёд, шаг назад, поворот. Вальс, — Скуало поднял голову и с интересом уставился на брюнета. — Н-нет. Как-то не случалось научиться, — ответил он, прекращая делать массаж и ухватив подол платья, что не скрылось от чуть пьяного взгляда наставника. — И что, даже в школе никто на танцы не приглашал? — Приглашали, но я как-то… не интересно было, — смущенно ответил Такеши, вспоминания сколько раз получал приглашения от одноклассниц. Но его и правда не интересовали танцы, бейсбольные тренировки куда лучше. — Я тебя научу, — Скуало резко встал, хватая Ямамото за талию и вытягивая в пустое пространство кухни. — Значит, руку кладешь сюда, второй держишь мою, — мечник положил руку Такеши себе на талию, другой поправляя его локти. — Сейчас я буду за партнершу. Делай правой ногой шаг вперед… Не так резко! Вот! Вторую влево и пово… Бля, ногу отдавил, гадёныш! — Прости… — Ещё раз! Расслабься! Вот так! Не трясись, я не пытаюсь тебя убить! Скуало продолжал рычать, Такеши извиняться; в конце концов они собрали все углы обеденного стола, стукнулись об холодильник и уронили один стул, но всё же подобие вальса у них получилось. Ямамото очень надеялся, что получилось. По крайне мере, к концу урока Скуало улыбался, и Такеши улыбался тоже, глядя на него. Сердце сделало кульбит, когда они поменялись ролями, и наставник повёл его, крепко и уверенно прижимая к себе. За окном начало светать, когда оба остановились, чувствуя гудящие ноги от танцев и голову — от похмелья и недостатка сна. Скуало всё продолжал прижимать Такеши, чувствуя тепло молодого крепкого тела, ощущая аромат пота и почему-то — ромашек. Губы быстро нашли чужие, впитывая тепло и мягкость, и чужое тяжелое дыхание. Такеши обвил шею наставника, прижимаясь ближе, блаженно постанывая, притираясь всем телом; чуть вскрикнул, когда спина впечаталась в стену, а наглые руки забрались под пышную юбку. Приготовление завтрака так и не было начато.