Оттенки огня

      Как оказалось, в Вестеросе идиотов больше, чем Джон предполагал. И Баратеоны как-то подозрительно часто входили в их число. Десница смотрел на сидящего напротив торжествующего Станниса и едва сдерживался, чтобы не застонать. Отравить к Неведомому половину двора не казалось теперь такой уж плохой идеей.       — Это очень серьёзные обвинения. Вы совершенно уверены, лорд Станнис? — вкрадчиво спросил Джон.       — Абсолютно! — стиснул зубы лорд, задетый недоверием. — Дети королевы не от Роберта.       — И на основании чего вы сделали подобный вывод?       — Они все светловолосы и зеленоглазы, как один.       — Это очень весомое доказательство, — произнёс Джон, силясь убрать из голоса издёвку и нервозность. Нужно было что-то предпринять и срочно. Сердце, подгоняемое заметавшимися в голове мыслями, забилось чаще и мучительнее. Не в его, ох, не в его возрасте предаваться волнениям! Вот так вот прихватит сердечко, и кто за государство в ответе останется? Роберт? Он даже за свой член не в ответе. Они с Серсеей — идеальная пара. Это даже было бы, пожалуй, смешно, находи Аррен во всей этой ситуации хоть что-то весёлое. Лорду Тайвину стоило бы поставить за здоровье Джона с сотню свечей в септе: никто так о благополучии его драгоценных безмозглых близнецов не пёкся. Да что там: о своём собственном долгожданном сыне Аррен так не переживал. Хотя Лиза компенсировала это с лихвой да так, что мальчик едва дышал, придушенный материнской любовью. Джон настоял, чтобы сына назвали Робертом. Хоть какой-то Роберт должен же выйти у него разумным человеком?       Все эти годы Джон лелеял эту страну, склеивал вместе семь королевств под началом новой династии, тушил змеящееся в траве пламя, стерёг покой короля, работал, не давая себе поблажек. И всё ради чего? Ради того, чтобы один тупой олень снёс всё, даже не заметив. Почему именно сейчас, почему именно Станнис? Его не заткнуть, как безвестную служанку, с ним не договориться по-хорошему. Средний из Баратеонов был человеком чести… Способным, справедливым, верным. И бескомпромиссным. Джон знал заранее: все слова о благе государства разобьются об упрямство Станниса, как бутылка дорогого вина о борт корабля. Не стоило даже начинать.       Сам бы Баратеон не сообразил, в чём изъян королевских отпрысков, а значит, идею ему подали. Найти бы того стервеца и угостить плетьми, чтоб шкура слезла! Но теперь уже поздно. Ты же знал, Джон, знал, что рано или поздно тайны имеют обыкновение всплывать, как дерьмо в проруби, и всё же надеялся. Старик, а всё ещё дурак по прошествии стольких лет. Варис ведь предупреждал…       — Все дети Роберта лицом в него. Все бастарды. Но не дети Серсеи.       Станнис знал в лицо всех бастардов Роберта? Их и сам-то Роберт не знал! Он оставлял своё семя с той же щедростью, с какой делал вообще всё.       — Возможно, кровь Ланнистеров оказалась сильнее?       — Милорд…       — Мы не можем обвинять без доказательств, — с нажимом произнёс Аррен, вскидывая ладонь.       — Разумеется. Должен быть суд.       Джон представил, как выписывает лорду Тайвину официальное приглашение явиться на судебное разбирательство, касательно кровосмесительной связи близнецов, и ему поплохело.       — …Но сначала нужно будет сказать Роберту, — продолжил Станнис невозмутимо. Вряд ли в таком случае до суда кто-то доживёт…       — Вы хотите сказать Роберту, что его семя настолько слабое, что ни один из трёх детей не его? Чьи же они в таком случае? Попасть в покои королевы не так-то просто: одну её не оставляют почти никогда. И уж присутствие постороннего мужчины отметили бы.       — Ланнистерша провела всех, — в голосе Станниса слышался праведный гнев. Уж верно уже увидел себя законным наследником брата, наконец-то оценённым, и так просто от этого не откажется. — Себе в любовники она взяла того, на кого не подумал бы ни один честный человек. Того, чьи визиты не вызовут подозрений. Королева Серсея не просто запятнала себя изменой — кровосмешением. Отец детей королевы — её брат…       Вот проклятье, и это знает…       — …Тирион!