Оттенки огня

      Эшара восхищенно крутила в руках небольшую деревянную шкатулку с вырезанными на крышке воронами. Внутри, на лиловом шёлке, покоился свиток, перевязанный зелёной ленточкой. Девушка развернула его, захихикала в ладошку, скользя взглядом по строчкам. На щеках загорался румянец.       Эртур возвёл глаза к потолку, борясь с желанием встать и отправиться «побеседовать» с поклонником сестры прямо сейчас. Жаль Рассвет остался в Башне Белого Меча.       — Очередная романтическая чушь?       — Сир Ричард Морриген пишет, что потерял всякий покой, меня повстречав, — торжественно поведала Эшара и рассмеялась, заплясав по комнате.       — Какая прелесть, — кисло отозвался Эртур. Он и сам давно уже потерял и свой покой, и свой рассудок. Рядом с Эшарой нельзя было иначе.       Она впорхнула на широкий подлокотник кресла, тряся треклятой бумажкой. Скинула туфли и скользнула стопой по голени брата, закидывая ногу на ногу:       — А ещё он пишет, что мои глаза не сравняться ни с какими драгоценностями мира!       — Очень оригинально, — саркастично заметил Эртур, отрывая взгляд от ног Эшары. — Дай сюда!       Она надулась, но письмо отдала легко. Перекинула руку на изголовье кресла, наклонилась над братом, с любопытством следя за ним.       — Так-так, что там у нас?.. «Я сражён вашей красотой»… «Моё сердце отныне принадлежит лишь вам»… «Ваша кожа нежнее лепестков незабудок»… Кхм! Мне кажется, или он выписал это из «Любовника леди Мариан» или чего-то подобного?       — Ты читаешь пикантные романы? — давясь от смеха, спросила Эшара.       — Нет. Но, думаю, такие фразочки взяты оттуда.       — Ты совсем не романтичный!       — Куда уж мне! Так, ладно, что там дальше? «Ваши губы сулят гибельное удовольствие, но я готов пропасть», — Эртур вопросительно глянул сестру. Она хохотнула и ткнулась в него лбом, трясясь от с трудом сдерживаемого веселья.       — Я точно организую ему гибель, раз он так настаивает, — пробормотал мужчина. — «Приходите сегодня вечером к входу в богорощу, как только отгорит закат. Я буду ждать вас». Непременно приду. Я как раз сегодня свободен.       — Эй! — Эшара возмущенно пихнула его локтем. — Это мой поклонник! Ищи себе другого!       — Ну уж нет! Сир Ричард будет моим! — Эртур, дразня, помахал листком перед носом сестры и отдёрнул руку, стоило ей попытаться его схватить.       — Дай! — она свалилась на него, стремясь выхватить письмо. Попала рукой в живот, и Эртур закашлялся, не в силах перестать смеяться. Он сгрёб её в объятья, отбрасывая на пол ненужный листок. Эшара заколотила его по груди, но не всерьёз: всерьёз она била бы в глаза — Эртур научил её защищаться. Он поймал её ручки, не обращая внимания на негодующее пыхтение.       — Никуда я тебя не пущу.       — Так и будешь здесь держать? — Эшара фыркнула, вздёрнула подбородок, раскрасневшаяся и прекрасная. Она рвано дышала через приоткрытые губы, и Эртур никак не мог выровнять своё дыхание тоже, хотя эта краткая возня — ничто для тренированного бойца.       — Если это потребуется.       — Невыносимый зануда, — выдохнула сестра и зажмурилась. Эртур отпустил её запястья, не зная, куда деть глаза, предательски останавливающиеся то на улыбающихся губах, то на часто вздымающейся груди. Эшара, нимало не стесняясь, почти легла на брата, потёрлась носом о его нос:       — Тебе не стоит переживать за меня. Правда.       — Я больше переживаю за себя, — пробормотал он.       Она рассмеялась и чмокнула Эртура в щёку, не поверив его словам. И напрасно. Он больше не видел своей жизни без неё, не представлял, что однажды Эшара оставит его ради создания своей семьи, где брату не будет места. Он не хотел и не мог её отдать. Она веселилась, не осознавая, что Эртур разгонял её поклонников не ради неё — ради себя самого. Однажды его маленькая сестрёнка полюбит — это неизбежно — и Эртур заранее боялся того, что он сделает с тем, кто украдёт у него Эшару.