Оттенки огня

      Роскошные камелии совершенны в своей идеальной, непостижимой красоте. Выдающие восхищение дарителя, белые, как недавно стаявший снег. Ничем не пахнущие, точно мёртвые. Такие неподходящие Эшаре. Она мнёт их в дрожащих пальцах, желая никогда в своей жизни не видеть ни их, ни Бейлора Хайтауэра. Перед глазами вырисовываются тусклые круги, и всё плывёт во влажной дымке. Эшара стискивает зубы, отбрасывает постылый букет, гася в себе желание хорошенько на нем потоптаться.       Ей не отказаться, не найти причины для лживо-сожалеющего «нет». Об этом и речи не может идти. Эдриан не позволит оттолкнуть наследника одного из богатейших домов Простора.       Элия обнимает тепло, уверенная, что невнятное: «Я должна подумать, милорд…» — это всего лишь кокетство. «Как тебе повезло, дорогая!» Остальные фрейлины щебечут завистливые поздравления: сир Бэйлор не стал скрывать намерений, объясняться тайком. Он тоже уверен, что Эшара согласится: она же улыбалась ему, танцевала с ним, смотрела лукаво и радостно. Он её не знает, не ведает, что кокетничает она со всеми, кроме того, с кем действительно хочет.       Эртур находит сестру в собственной комнате в Башне Белого Меча, бледную и растерянную. Она бросается к нему, цепляется, как за спасительную соломинку, и только лихорадочно шепчет:       — Не отдавай меня!.. Заклинаю, не отдавай! Я не могу… Не отдавай…       Он гладит её по щекам, обводит огрубевшими пальцами скулы и кончики губ. В блестящие от слёз глаза нет никаких сил смотреть.       — Ну чего ты, Шери?.. Всё хорошо… — целует в пахнущий жасмином и гвоздикой висок, ощущая дрожь девичьего тела. Он знает, что с ней. То же самое, что и с ним самим. Но об этом не говорят, и безличное «всё хорошо» правильнее, чем правдивое «я убил бы проклятого Хайтауэра, если бы это помогло».       Эшара вздрагивает и неожиданно подпрыгивает на цыпочках, неуклюже сталкивается с носом брата своим и припадает к его губам с отчаянием, которое невозможно оттолкнуть, на которое невозможно не ответить. Она вся его сейчас, мягкая, податливая и нетерпеливая. Его-его-его. Она предлагает себя, не смущаясь, не сожалея и не оглядываясь на то, какие последствия может иметь их прорвавшаяся страсть. Так легко сдаться, взять то, что желанно, позабыв о морали. Одних поцелуев, прикосновений ничтожно мало. Эшара его родная сестра и почти чужая невеста. Всё это складывается в одно большое «нет», но Эртур обещает себе, что вот ещё минуточку, всего одну минуточку, вырванную у судьбы, а потом никогда… Никогда…       Эшара подставляется под поцелуи, тянет к себе, крепко зажмуривает глаза и дышит с надрывом. Эртур ненавидит дорнийскую моду за то, что платье так легко расстаётся с кожей Эшары, едва не само скользит вниз, приглашая руку проследовать за ним.       Эшара — его слабость, которая погубит их обоих. И если себя Эртуру не жаль, то Эшару он клянётся сберечь, чего бы это ни стоило. Он разворачивает её к себе спиной, кладёт руки ей на плечи, больше не веря своей выдержке, и мысленно считает до шести. Ему кажется, что он горит. Под сомкнутыми веками пляшет цветное пламя.       — Значит, я того не стою… — глухо говорит сестра.       — Ты не понимаешь. Тебе нужно оказаться, как можно дальше от двора. Здесь опасно.       Эдриан отправлял Эшару в столицу из лучших побуждений, но жестоко просчитался. Приближающийся турнир в Харренхолле лишь повод для смены власти, которая может обернуться войной. И нежной Эшаре не место посреди всего этого.       — Ты хочешь сказать: «как можно дальше от тебя».       И это тоже. Сестре рядом с Эртуром не место: он её не защищает — только губит.       — Нет.       Она хмыкает, не веря, и сбрасывает его руки со своих плеч. Отходит, натягивает платье, пряча бронзовую кожу под огненно-рыжий шёлк.       — Значит, как и Эдриан, продашь за золото. Будешь любоваться своими доблестью и незапятнанной честью.       — Шери…       Она оборачивается, и взгляд у неё холодный, презрительный:       — Я готова была отдать тебе всё, не сомневаясь, не жалея. Я была бы твоей. Пускай только сегодня, пускай безнадёжно…       — Это неправильно…       — Если любить неправильно, то я и не буду.       Эшара хлопает дверью и никогда не появляется в Башне Белого Меча. Она ему больше не улыбается и не прибегает ночами, скрасить время на страже у покоев королевы или принца.       Эртур видит сестру рядом с Хайтауэром, в белой парче, с белыми же цветами в тщательно убранных волосах. Они не едут на турнир, сразу же отправляются в Старомест готовиться к свадьбе ("Я не вернусь в Звездопад"). Эртур обнимает сестру на прощание. Цветы в её волосах ничем не пахнут, а в глазах он видит лишь своё отражение и больше ничего.