Смятение (Элия, Рейегар)
21 апреля 2016 г. в 04:43
Смех, пронзительный, как карканье ворон, чудится Элии каждый вечер. В зеркалах мерещатся горящие диким блеском безумные глаза. Девушке кажется, что она сходит с ума.
– Ничего страшного. Обычное переутомление. Пара дней постельного режима, и принцесса будет в порядке, — говорит мейстер Пицель обеспокоенной королеве Рейле, подобострастно улыбаясь. Это ложь. Такая же ложь, что и разговоры о нормальности короля. Он безумец, убийца! Руки начинают дрожать вновь, и Элия усилием воли давит в себе истерику. Когда она успела стать такой слабой? Дорнийка теперь не может спокойно смотреть на свечи. Воображение и память подменяют алый огонёк на зелёное пламя с извивающимся внутри человеком.
«Пожалуйста, пожалуйста, пощадите меня! Я не виновен, не виновен!» — принцесса испуганно вскакивает на постели, глотая слёзы. В покоях темно, лишь луна серебрит богатую обстановку. В ушах всё ещё отдаётся захлёбывающийся крик, и Элия зажимает уши ладонями, хоть и знает — это не поможет.
– Несколько капель макового молока, и вы будете спать спокойно, ваше высочество, — умиротворённое лицо Пицеля хочется расцарапать, но супруга Рейгара лишь благодарно улыбается. В этом замке никто не говорит то, что думает — эту истину принцесса усвоила накрепко. Дорнийские «вольности» в виде прямолинейности здесь не в почёте. Если Солнечное Копьё полно змей, то Красный замок — пташек, которые так сладко умеют петь здешнему мастеру над шептунами, облекающему их песни в губительное нашёптывание королю.
«Змеям не место рядом с драконами, Эли. Боюсь, ты поймёшь это слишком поздно», — слова Эртура теперь звучат совсем иначе, чем пару месяцев назад, перед её свадьбой, и их на пару с Оберином обеспокоенность уже не кажется смешной.
– Принцессе лучше, — объявляет мейстер, и Элия согласно кивает, стараясь не глядеть в зеркала. Алый шёлк платья скользит между пальцами, контрастно холодный по сравнению с кожей девушки. Рейгар целует протянутую ладонь, и в драконьих очах на миг проскальзывает беспокойство. Мужчина хочет что-то сказать, но молчит, потому что слова едва ли сумеют что-то исправить. Дорнийка улыбается мужу и отводит глаза: слишком похож он на отца, точь-в-точь лицо с портрета молодого короля Эйриса. Говорят, в юности тот подавал большие надежды…
– Мне жаль… Не так я себе представлял наш брак, — наконец вдыхает принц так тихо, чтобы сумела расслышать только супруга. Элия кивает, мучительно размышляя над тем, как сумеет выдержать встречу с королём. Она не побежит, не заплачет, но сумеет ли сдержать ненависть?
– Я увезу тебя на Драконий Камень, обещаю. Я сберегу тебя, слышишь, Элия?
Дорнийка впервые с рокового дня искренне улыбается супругу. Всё ещё наладится. Король скоро умрёт. Должен умереть…
– Я тебе верю, Рейгар.
Таргариен сжимает её в объятьях скорее братских, чем супружеских, и огонь в очаге вспыхивает на миг ярче.