***
Сенджу, несмотря на уход с поста хокаге, продолжала принимать участие на политической арене, вменяя самой себе в обязанности шефство над «оранжевым солнцем» Конохи, мотивируя это тем, что не желает на закате своих дней наблюдать как благополучие вверенной деревни летит в Тартарары. Не занимаясь чем-либо определенным, не занимая более какой-либо пост, Цунадэ ловко лавировала среди властных и требовательных старейшин, командиров отрядов, представителей других деревень и даже ведя личную корреспонденцию с главами соседних стран. Когда к последнему потомку Сенджу вошла Сакура, та дописывала письмо. На столе неизменно стояла пиала с недопитым саке, а сама Цунадэ даже не подняла головы глянуть на вошедшего. Выглядела она все также моложаво, хотя последствия войны сказались даже на ней, вокруг глаз таились мельчайшие морщинки, а уголки рта, красиво очерченного и аккуратно накрашенного, были опущены помимо воли, выдавая горечь прожитых лет. — Цунадэ-сама, старейшины собираются заслушать Саске-куна. Вас ждут, — не подходя дальше вглубь комнаты, куноичи стояла, выпрямившись и отводя взгляд в сторону от Пятой. Та поставила последний иероглиф на листе бумаги, махнув рукой над чернилами для скорейшего высыхания и, наконец, посмотрела на свою ученицу. — Выглядишь плохо, Сакура. Неужели вчерашний «бунт» не дал результатов? Вспоминая собственные крики и глупое поведение неуравновешенной девчонки, Харуно покраснела. — Вовсе нет, сенсей. Я… Словом, вчера я встретила Саске-куна и… — Твой детский лазарет лишился обеспечения, — Сенджу говорила будничным тоном, ничем не выдавая своего укора или недовольства, — Старейшины не могут оказывать поддержку заведению, которым управляет капризный ребенок. Казалось, что сердце в груди у Сакуры упало. Ее труд, ее самоотдача за последние несколько лет были отброшены за ненадобностью, а все из-за ее иррационального стремления дать покой любимому мужчине. — Цунадэ-сама, разве можно закрыть госпиталь только по этой причине?! Как же дети, их жизни, их будущее? С минуту помолчав, Пятая устало вздохнула. Сцепив руки в замок, Цунадэ облокачивалась локтями о письменный стол: — Я часто повторяю Наруто, как будущему хокаге этой деревни, что нужно быть осторожнее в своих словах и действиях. Дважды думать, прежде чем что-либо сказать, и трижды, прежде чем делать. Осторожность — это не трусость, Сакура. В этом мире мы не одни и с этим приходится считаться. Харуно растерянно слушала эту отповедь, пока мысли вращались вокруг ее оставленных больных детей. Выходило, что она собственными руками разрушила их надежду на нормальную жизнь и жизнь саму. Когда она почти кричала в непроницаемое лицо Кохару, тогда Сакура думала лишь об их циничных высказываниях в адрес Саске. Словно, не они были обязаны ему, а он сам. Слыша о стремлении отправить последнего из «этого темного клана» подальше от селения, с чем могла быть связана новая миссия, Харуно ни на мгновение не задумывалась о последствиях ее слов, о том, что в руках этих людей не только ее жизнь и жизнь Учихи, но и судьбы всех ее близких, родных и подопечных. — Ты не слушаешь меня, Сакура, — Сенджу резко прервала свою нравоучительную речь, вперяя взгляд насмешливых карих глаз на ученицу. — Простите, сенсей. Я не этого хотела. Просто… Тогда я думала о другом. — Знаю. И потому я повторяю — этот госпиталь закрыть я не позволю. О, теперь я вижу этот знакомый блеск в глазах! — Пятая снисходительно улыбнулась, делая глоток рисовой водки из любимой пиалы. — И пока я привлекла твое внимание, скажи же мне, что ты намерена делать дальше?***
Совет Конохи собирался в овальном зале, где старейшины (которых сейчас было четверо) располагались на возвышении. В помещении находилось с десяток джоунинов — командиры своих отрядов, среди которых затесался Наруто. По правую сторону находилось место хокаге, рядом с которым обычно располагалась Сенджу. В этот раз Совет не находил нужным ожидать Пятую. По кивку Митокадо старейшины начали заслушивать сухое донесение о результатах задания Саске. Не перебивая и не задавая вопросов, члены совета оценивающе рассматривали его. За спиной у мужчины слышался шепот, доносились обрывки слов. Не обращая внимания, он продолжал говорить, понимая, что все они вовсе не рады как его появлению, так и в целом здоровому, благодаря стараниям медика, виду, словно находя его возмутительным для вернувшегося с опасного задания. — Ты проделал большую работу, Учиха Саске, — Утатане Кохару скупо проговорила эти слова, будто они обжигали ей гортань. — Твоя помощь нашей деревне неоценима. Саске никак не отреагировал на это подобие благодарности. Он уже знал, что ему готовится. Слишком опасный и своевольный для своего нахождения в Конохе, слишком свободный в своих действиях, чтобы находиться рядом с будущим хокаге деревни, что маячил сзади в своей неизменной оранжевой куртке, он был достаточно сильным и преданным наследию своей семьи, чтобы беспрекословно исполнять порученное на благо Листа. — Я скажу напрямую, та миссия, что мы решили возложить на тебя в этот раз, не может быть выполнена никем более, — Кохару продолжала, сощурив глаза и впившись взглядом в лицо молодого мужчины перед нею. Речь шла о почти невозможном: путешествии на другой континент к северо-западу от страны Огня. С первых слов было ясно, что на выполнение данного задания уйдет не один год. Старейшины знали, что делали. Лучшего способа избавиться от живого напоминания их жестокости и расчетливого лицемерия не было. При взгляде на карту было видно, что два континента, два материка разделяет сине-зеленая полоса океана, пересечь который само по себе считалось подвигом. Неосвоенные земли, выходящие за пределы юрисдикции страны Огня, все равно считались прилагаемой к ней территориями, правда, лишь на бумаге. Добраться туда, провести разведку на наличие «посторонних» (при этих словах, Кохару брюзгливо поджала губы), предоставить в Коноху доказательства неоспоримой власти этой самопровозглашенной метрополии над континентом. Было ли на то распоряжение властителя Огня? Разумеется, все делается с его негласного приказа о присоединении независимых земель к государству. Что за надобность для шиноби Листа задавать вопросы о необходимости миссии. — Учиха Саске, не скрою, это поручение займет достаточно времени, — подытожила Утатане, — мы готовы доверить тебе эту особо важную миссию. — Никогда! Звонкий женский голос прорезал установившуюся тишину пополам. В конце зала у самого входа стояла Сакура, сопровождающая своего учителя.