***
На палубе открывалась ужасающая картина погрома. Свисали лохмотья разорванных парусов, упавшие реи, опутанные такелажем обломки фок-мачты придавали кораблю облик развалины. Между двух уцелевших мачт орудовала поредевшая команда матросов, стараясь починить и закрепить паруса. Дело шло медленно, но спокойное сейчас море давало передышку. — Саске-кун, я сделала тебе больно? — Саске обернулся на неоднозначные слова Сакуры. Но она прикоснулась к его единственной целой руке, указывая на цепочку фиолетовых гематом. — Я так испугалась той волны, что не рассчитала своей силы… Прости меня. Саске чувствовал, что ее слова относятся совсем не к последствиям ее объятий. — Не бери в голову. Ты помогла спасти корабль от пробоины, остальное неважно. — Саске ответил той же неоднозначностью. «Словно старая супружеская пара, мы никак не разучимся говорить друг с другом намеками» — Сакура устало улыбнулась своим мыслям.***
Поднявшись на капитанский мостик, Сакура уверенно потребовала, чтобы ее отвели к раненным членам экипажа, пострадавшим во время шторма. К счастью, среди пассажиров больных не оказалось, но несколько матросов сильно пострадали. Помощник капитана, вначале скептически отнесся к ее появлению, но затем смягчился, услыхав ее слова. Команда корабля и так была изрядно потрепана, а если часть матросов не сможет работать, то следующий шторм пережить будет еще сложнее. Они спускались по крутому трапу в трюм корабля. Впереди шел юнга, державший фонарь на вытянутой вверх руке. Сакура тщетно пыталась запомнить этот лабиринт из узких коридоров, удивляясь их длине и размерам судна. Проникающая повсюду морская вода не смогла перебить запах дерева, из которого был сделан корабль. От резкого солоноватого запаха и сырости у Сакуры перехватывало горло. В помещении, куда они через мгновение вошли, было светло. Несколько усталых матросов спали в гамаках или на грубо сколоченных койках. Порты были открыты, сквозь них проникал свет, окрашенный в сине-зеленый цвет из-за близости моря. Именно здесь проходила ватерлиния, и явственно слышалось, как в борта ударяются волны. На появление единственной женщины на корабле матросы обратили в ее сторону свои обветренные лица и горящие темные глаза. На мгновение Сакура подумала, что стоило попросить Феликса сопровождать ее в этих коридорах. Но переборов себя, она смело шагнула вперед. — Горячей воды и чистых бинтов. Несколько часов Сакура ходила между ранеными, несколько раз требуя от сопровождавшего ее юнги сменить воду, в которой она мыла руки от чужой крови. Она лечила раны, ушибы, делала перевязки, не обращая внимания на недоверчивые взгляды. Закончив, Сакура подошла к открытому порту, вдохнув морской воздух, что не мог перебить запах мужского пота и крепкого табака. И все же здесь она была на своем месте. Эти грубые суровые моряки теперь казались ей беспомощными и нуждающимися в заботе.***
Наступал вечер. Сакура смотрела на непривычно гладкую, будто политую маслом, поверхность моря. Она стояла возле фальшборта, облокачиваясь на перила. Корабль совсем перестал раскачиваться, хотя были подняты все паруса. Можно было подумать, что корабль встал на якорь. — Неужели мы приплыли? — О чем вы, уважаемый, вокруг ни намека на землю! До женщины доносились разговоры пассажиров, удрученных этим «мертвым штилем». Паруса обвисли, несмотря на все старания экипажа. Эти разговоры наводили уныние на всех больше, чем вид спокойного моря. Удрученно глядя на морскую гладь между едва заметными с золотистым отливом волнами, Сакура заметила, как поверхности то появлялись, то исчезали какие-то странные черные и серые островки. Их непрерывное движение напоминало танец. Сакуре захотелось протереть глаза. «Я грежу». — Кашалоты. Саске подошел к ней за спиной, заметив ее удивление. Его рука легла на ее талию. — Так это и есть киты? — Вот что она приняла за островки — кашалотов! Огромные лоснящиеся черные киты то всплывали, то вновь погружались в глубину, и сквозь прозрачную толщу воды их и без того гигантские тела казались еще больше. Вот на поверхность эффектно вынырнула еще одна черная глыба с мощным выпуклым лбом, увенчанным бьющей вверх водяной струей. Увлекшаяся играми китов Сакура беззаботно улыбалась. Она повернула лицо к Саске, не сдерживая своего восторга. — Потрясающие создания! Стая китов сопровождала корабль до самого заката, играя в воде и нисколько не страшась близости людей. Сакура никак не могла ими налюбоваться, радуясь словно ребенок, когда Саске склонился к ее шее: — Так что была за миссия? Сакура сделала попытку уклониться от Саске, тот лишь сильнее прижал ее к себе. Женщине вдруг показалось, что не только у нее одной здесь ребячливое настроение. — Я вспомнила во сне, как пару лет назад мы с Наруто напились и пьяные полезли в фонтан. Он уронил меня прямо в воду. Вот и все. Смех Саске от ее ответа был словно согревающим бальзамом на душу, стирающим воспоминания ночи, проведенной в окружении бушующей стихии. Вторая неделя плавания подходила к концу.