***
Рон не знал, куда убрать руки. Да и самого себя тоже. Там, в коридоре, почему-то не чувствовалось той почти осязаемой неловкости между ними, зато сейчас Рону казалось, что её можно пощупать. Они решили прийти в тот самый класс, в котором проходило их первое «собрание». В конце концов, коридор — не самое безопасное место для подобного рода разговоров. Он вернулся взглядом к Нарциссе, выглядевшей неуместно среди школьного хлама. Интересно, она тоже это ощущала? Скорее да, чем нет. Нарцисса чуть нервно одёргивала мантию, то и дело озираясь по сторонам, будто их могли подслушать. Не могли. Уж точно не здесь. Рон всё смотрел на неё, поражаясь тому, как она могла выглядеть одновременно и очень испуганной, и жутко самоуверенной. Поистине невероятное зрелище — совершенно несочетаемые выражения, но Рон был уверен, что ему не показалось. Нарцисса всё молчала, совсем не спешила начинать свой рассказ, а Рону было как-то неудобно торопить её. По сути, она вовсе и не обязана ему ничего говорить. Он вообще втайне ожидал, что она в любой момент отвернётся и исчезнет так же неожиданно, как и появилась в том тёмном коридоре. Но она все ещё стояла, неестественно прямая, и не поднимала на него взгляда. — Они хотели, чтобы я присоединилась к ним, поэтому я сбежала, — тихо сказала она. Настолько беззвучно, что Рон даже не понял сначала. Присмотревшись, он заметил, как шевелятся её губы — белые, как первый снег, совсем бескровные. А потом до него дошло, о чём именно она ему сейчас сказала, и по спине пробежал неприятный холодок. — Я услышала их разговор, — Нарцисса теперь смотрела прямо ему в глаза, и в противовес её твёрдому голосу взгляд её был настолько полон безысходности, обречённости, сколько Рон не видел даже во взгляде Гарри. Рону стало физически некомфортно под ним, он повернул голову, упёршись в обшарпанную стену. — Чей? — выдохнул он. Так ему было намного проще сконцентрироваться. Нарцисса замялась. — Моей сестры и жениха. Рон озадаченно свёл брови. Чего же сразу бежать, когда можно было с ними просто поговорить? — Я знаю, о чём ты думаешь, — выдала Нарцисса, заставив Рона удивлённо уставиться на неё. — Ты думаешь, что это нормально для такой, как я. Что к этому всё и должно было придти. Только я не хочу. Рон понятия не имел, что ей ответить. — Я не бывала на их собраниях, — продолжила тем временем девушка, — но я видела, каким стал мой жених после появления в нашей жизни Тёмного Лорда. Люциус… он… стал совершенно невменяемым. Рон нахмурился, и Нарцисса торопливо объяснила: — Это началось на Рождество, Лорд дал Люциусу какую-то тетрадку, и тот просто как безумный носился с ней повсюду. Раньше он приходил к нам в дом, и всё его внимание было приковано лишь ко мне, но как только та тетрадка оказалась в его руках, Люциус мог думать лишь о её сохранности. Нарцисса в возмущении всплеснула руками. — А когда я приехала на каникулы два дня назад, он сказал, что убрал её в сейф! В сейф! И знаешь, что самое странное в этой ситуации? Как-то раз я смогла подсмотреть, что же такого важного в ней есть, а она была абсолютна пуста! Этот Лорд запудрил ему мозги, это точно! Нарцисса недовольно скривилась и скрестила руки под грудью. Каждая чёрточка её утончённого лица и каждое беспокойное движение пальцев, постукивающих по согнутым локтям, просто кричало о том, насколько девушка была раздражена этим фактом. И тут Рона осенило. В голове потихоньку складывалась мозаика, являя ему часть полноценной картины. Лорд, давший на хранение какую-то книжку, которая оказалась пустой? Слишком много совпадений. Это не что иное, как дневник Реддла. Тот самый, что Малфой подкинет его маленькой сестрёнке много лет спустя. — Как она выглядела? — спросил Рон нервозно. — Что? — изумилась Нарцисса, не до конца отошедшая от своих мыслей. — Та тетрадь. Как она выглядела? — Ничего особенного, — девушка безразлично пожала плечами, — обычная чёрная тетрадка, такие продаются в любой канцелярской лавке. Я видела и покрасивее. Нарцисса вдруг подозрительно прищурилась: — В чём дело? Рон не был уверен, что стоит раскрывать ей свои догадки, но ведь на честность нужно отвечать честностью, как-то так? — Кажется, я знаю, что это. Нарцисса заинтересованно подалась вперёд, однако Рон замолк, заставив её сгорать от любопытства. — Ну и? — Я знаю только, что это вещь Лорда, и она опасна, — попытался выкрутиться Рон. Часть правды, тоже правда. — Мы должны достать её. Нарцисса бросила на него скептический взгляд. — Что из фразы «он положил её в сейф» тебе не ясно? — подняла бровь. — А зачем тогда нужна ты? — парировал парень, подражая её издевательской манере. Нарцисса закатила глаза, будто бы говорила: «Какой идиот». Рон на провокацию не повёлся, только сильнее сжал зубы, чтобы не сболтнуть лишнего. Он тоже много чего о ней думал. — Ладно, — вдруг согласно кивнула. Рон даже не поверил сначала. — Можно попробовать. Парень самодовольно усмехнулся, и Нарциссе ничего не оставалось, как недовольно оскалиться на него. — Это ещё не всё, — протянула девушка. — Тот разговор, свидетельницей которого я невольно стала… Он испугал меня. Она сказала это так напыщенно, что её слова как-то совсем не вязались с её тоном. — Что ты слышала? — осведомился Рон, игнорируя её интонации. Малфой-младший всегда разговаривал с похожими интонациями, выводя всю тройку друзей из себя, но сейчас было не подходящее время, чтобы цепляться к этому. Людей, подобных Малфоям, невозможно исправить или пристыдить. Им это приходит, очевидно, уже с кровью. — Я не уверена. Они вели беседу достаточно тихо, чтобы их не могли подслушать, но я отчётливо слышала своё имя, и то, как Белла сказала, что Лорд готов принять меня. А потом они упомянули о каких-то осколках души, однако я уже не могла ничего воспринимать. То, что они всё решили за меня, просто затмило мой разум. Я даже не смогла попрощаться с ними, сбежала, как последняя трусиха. Нарцисса досадливо поморщилась. — Иди в гостиную, — посоветовал Рон, устало проводя ладонью по яркой шевелюре. Нарцисса собиралась бросить ему язвительную реплику, чтоб впредь не смел ею командовать, но слова застряли в горле, когда она повернулась к нему. Поэтому девушка подхватила свой чемодан и бесшумно выскользнула в пустующий коридор. Рон ещё недолго постоял в кабинете, переваривая услышанное. Захотелось написать Гермионе, чтобы она немедленно вернулась, и они смогли бы всё обсудить, как следует. Он не пошёл на поводу эгоистичного порыва и принялся рассуждать логически, как сделала бы Гермиона на его месте. Нарциссе явно не удастся долго бегать от своей семьи, и в итоге она всё равно сделает то, к чему пришли все. Пусть девушка по непонятным ему причинам и не поддерживала Лорда, выбора ей никто предоставлять не собирался. Эта несправедливость по отношению к ней поднимала волну возмущения в нём. Неправильно вот так принуждать её. Но что её семейке до его негодования? Конечно, ничего. Рон понимал, что с этим нужно было что-то делать. Нарцисса не должна идти на поводу своей семьи. У каждого есть право выбора. И Нарцисса не являлась исключением. Но что он мог предпринять? Он не имел никакой власти и никакого опыта. Да и знания будущего ему особо ничего не дают. Никому из них не дают. Разве что… Они знали кое-что, что определённо могло помочь им сейчас. Точнее, кое-кого. Был один человек, в чьей власти было разрешить все их проблемы. Обратить в прах все их страхи. Человек, создавший целую организацию для борьбы с Тёмным Лордом. И этот человек — Альбус Дамблдор.***
Только остановившись перед статуей гаргульи, Рон понял, что не знал пароля. Каменное существо смотрело на него своими пустыми глазницами, и Рону казалось, что оно смеялось над ним. Нагло насмехалось, когда он и так находился на грани. Правильно ли он вообще поступил, придя сюда? Он думал об этом всю дорогу до кабинета директора. И, стоя здесь, тоже думает. Не лучше всё же написать Гермионе? Она умная, не то, что он. Она точно бы смогла что-то придумать. Но снова и снова прокручивая в голове сказанное Нарциссой, Рон всё больше убеждался в том, что Дамблдор должен знать. Не за это ли всегда ратовала Гермиона? Рассказать всё тому, кто старше, опытнее, мудрее. Тому, кто действительно знает, что делать. В этом и была их проблема — они никогда ничего не сообщали взрослым. Гарри никогда не сообщал. Но ведь были причины, правда? Да взять тот же философский камень! Не им ли профессор МакГонагалл дала от ворот поворот, когда они заикнулись об опасности? Именно. Они ведь всего лишь дети, какое им знать, что это вообще за штука — опасность? А теперь… Что изменилось теперь? Они всё те же школьники. Не посмеётся ли Дамблдор над его тревогами? Какое ему дело до обычной тетрадки, хоть и с сюрпризом? Да и как можно помочь Нарциссе, не раскрывая её? Подставлять девушку он не хотел, всё же она доверилась ему, но как Дамблдор поможет, не зная всей сути? Рон отвернулся и зашагал в противоположном от кабинета направлении. И всё-таки дурацкая была идея. Парень отошёл уже на приличное расстояние, когда послышался скрежет отодвигаемого камня, и поражённо обернулся, лицезрея открывшуюся винтовую лестницу. Рон принял это за своеобразный знак, потому припустил обратно, и всё же замер на секунду в нерешительности, не дойдя до цели. Действительно ли стоит? «Стоит», — ответил ему голос Гермионы, и он уже уверенно ступил на первую ступеньку. Его немного потряхивало, разговор обещал быть тяжёлым, и ещё не факт, что Дамблдор вообще внемлет его словам. С гораздо большей вероятностью он отправит его в башню, потребовав не разыгрывать бучу из ничего. Рон совладал со сбившимся дыханием, сделав парочку глубоких вздохов, и толкнул дверь кабинета. Первым делом голубые глаза вперились в рабочий стол, за которым профессора не оказалось, что привело парня в состояние лёгкого замешательства. Рон запрыгал взглядом по высоким стенам, увенчанным портретами директоров, видимо, ожидая обнаружить Дамблдора приколотым к одной из них, но там всё было чисто, что не странно, и Рон на мгновение подумал, что профессора здесь вообще нет, и он сейчас выглядит, как самый настоящий хулиган, ворвавшийся без спросу в кабинет директора. Однако охвативший его липкий страх быстро рассеялся, стоило Дамблдору появиться меж гигантских стеллажей, сверху донизу заполненных, без сомнения, ценными фолиантами. — А, мистер Панкейк, какой сюрприз, — Дамблдор по-доброму улыбнулся в седую бороду и указал на знакомые кресла. — Прошу вас, присаживайтесь. Второй раз говорить было не нужно, Рон сел, почувствовав, насколько ослабели его ноги. Он пристально следил, как профессор плавно прошёлся вдоль небольшого коридорчика, образованного полками, как проплыл к своему столу, изящно взмахнув рукой. И тотчас загремели фарфоровые чашки в серванте, вылетели из своей обители, повинуясь безмолвному зову. За ними последовал миниатюрный заварочный чайник и пузатая ёмкость с чем-то жёлтым. — Не откажете мне в удовольствии? — одна из двух чашек подпрыгнула на столе и, словно у неё были ноги, быстро переместилась поближе к Рону. Тут же подоспел и чайник, опрокидывая в чашку горячий чай. Пар от него взвивался к самому своду чудного кабинета. — Лимонную дольку? Рон заметил, как та самая пузатая ёмкость придвинулась к нему, являя Рону своё содержимое в виде сахарного лакомства. Парень неловко потянулся, захватывая пальцами одну из долек, и закинул в рот. На удивление, эта странная штука оказалась очень даже неплохой, и парень зажевал уже с энтузиазмом. — Вкусно, — отметил он, и Дамблдор одобрительно кивнул. — Я всем об этом говорю, но мало кто решается их отведать, — поделился с ним старик, — видимо, думают, что я хочу их отравить. Рон поперхнулся, совсем не вовремя взял очередной кусочек. — Но это, конечно же, абсолютная неправда, — закончил Дамблдор, и Рон с трудом проглотил остатки, больше брать не решаясь. — Профессор, извините, что вторгся к вам, там дверь… э-э-э-э… открылась как-то, и я… — Рон попытался объясниться, потому что вдруг снова почувствовал неловкость, но Дамблдор добродушно отмахнулся. — Хогвартс всегда помогает, когда в том нуждаются, — загадочно блеснул глазами, и у Рона отлегло. Слава Мерлину, Дамблдор не увидел ничего противозаконного в его действиях. — Я хотел поговорить с вами, профессор, — Рон прокашлялся. Сколько бы он не оттягивал неизбежное, всё же рассказать обо всём когда-нибудь да придётся. И лучше сделать это как можно быстрее, и будь, что будет. — Говорите, мой мальчик, — подбодрил его Дамблдор. Рон вздохнул, собираясь с духом, и неуверенно начал: — Есть одна вещь, очень опасная, и я… я знаю, где она находится, — парень сглотнул. Он судорожно соображал, как ему выкрутиться из созданной им же ситуации, получить помощь и не обмолвиться ни словом об источнике. Всё-таки не надо было тащиться к директору. Рон ведь никогда не обладал навыками дипломатии. Ах, как бы сейчас ему они пригодились. — Продолжайте, — мягко подтолкнул его Дамблдор, отрывая Рона от мысленных дилемм. — Что это за вещь? Рон пожевал губами. Что делать? Сейчас он чувствовал острую нехватку гермиониных мозгов. Рон просто не мог думать, сердце гулко билось в груди, отдавая звоном в ушах, во рту пересохло, и вспотели ладони. Он надеялся только на то, что его кожа не стала родственницей помидоров, по своему обыкновению. Рон попытался успокоиться. Глубоко вздохнул и представил себя на месте Гермионы. Нужно рассуждать логически — так бы поступила она. Что такого можно сказать Дамблдору, о чём он не будет особо расспрашивать? Ответ нашёлся быстро: — Это касается будущего, сэр, — глаза Дамблдора заинтересованно блеснули за стёклами очков. А может быть, Рону просто показалось. Он изо всех сил прислушивался к внутренним ощущениям, надеясь почувствовать вторжение директора в своё сознание, если тот решит это сделать. Гермиона объясняла ему, как это происходит и что он должен будет испытать. И, вроде бы, пока никаких поползновений со стороны Дамблдора он не заметил. Дамблдор просто молча ожидал продолжения, ничем не показывая своего нетерпения. Поэтому Рон дал себе ещё минутку на передышку. — И Тёмного Лорда тоже. На этот раз Дамблдор подобрался, выпрямился в кресле и чуть подался вперёд. Рону такая реакция понравилась — Дамблдор заинтригован, это уже хорошо. Сейчас главное — осторожно сказать про дневник, и, считай, дело в шляпе. — Эта вещь — его дневник, и в этом дневнике заключено его воспоминание, — Рон рассказывал всё, что помнил из далёких объяснений Гарри. — В каждом дневнике заключены воспоминания, мистер Панкейк, — парировал директор, и Рон поспешно покачал головой. — Нет-нет, это воспоминание другое, оно живое, понимаете? — лицо Дамблдора не изменилось, поэтому парень решил добавить. — В будущем это воспоминание сможет овладеть человеком, сможет подчинить его мысли. Рон в нетерпении ожидал его вердикта, но Дамблдор затих, а потом ответил просто: — Вот как. Рон удивлённо воззрился на него. Неужели не верит? — Это очень серьёзно, профессор! — Я понимаю. — Его нужно уничтожить — сейчас! — Но тогда изменится ваше будущее. Рон смутился. Дамблдор слишком умён, чтобы не разгадать их замыслов. Держась от него на расстоянии, ещё можно было притворяться невинными и несведущими, только вот сейчас, кажется, он всех их подставил. Отлично, не Нарциссу, так себя и Гермиону. Лучше не придумаешь. — Где этот дневник? — Рон изумлённо поднял взгляд на директора, совершенно обескураженный его благодушным тоном. Наверное, всё понял и не видит смысла в пустых гневных тирадах. — У Люциуса Малфоя, — выдохнул парень, и словно в насмешку Дамблдор спросил то, чего он боялся всю дорогу сюда: — И откуда вам это известно? Рон с ужасом смотрел в спокойные глаза Дамблдора, питая мнимые надежды, что вся гамма его необузданных чувств не написана на его физиономии. Это было, конечно, не так. И Дамблдор всё по нему понял. — Полагаю, теперешнему мне об этом лучше не знать? — подмигнул Дамблдор, и у Рона отлегло. Директор оказался более понимающим, нежели Рон того ожидал. — Нам остаётся только попробовать его заполучить, не так ли? Рон смог только кивнуть. — У вас есть предложения? — Кхм… есть один человек, которому это под силу. — И кто же это, позвольте спросить? — Я… э-э-э-э… не могу сказать вам, извините, сэр, — Рон ухнул взглядом вниз, не желая видеть выражение Дамблдора. — Что ж, весьма похвально, мистер Панкейк, защищать друзей — задача порой весьма и весьма непростая. И в который раз за этот вечер Рон шокированно посмотрел на профессора. — Полагаю, в вашем времени Тёмный Лорд принёс немало проблем, раз вы так обеспокоены нынешним положением, — вдруг сказал Дамблдор. Рон с ним согласился. — Я понимаю, как всё это, должно быть, выглядит, но… — затараторил Рон. — Не волнуйтесь, я понимаю все ваши опасения и опасения вашего… информатора, — прервал его директор. — Осмелюсь предположить, что для него опасно раскрывать свою личность передо мной. Рон нахмурился. Кажется, Дамблдор к чему-то вёл, только вот Рон пока не мог сообразить, к чему. — Знаете ли, посредники в таком тонком деле — не самый надёжный выход, — и Рон вновь ничего не понял. — Есть один способ, — снова заговорил Дамблдор, — хотя не уверен, пойдёт ли на это ваш информатор. На что пойдёт? О чём вообще толкует Дамблдор? Рон растерялся. Видимо, Дамблдор заметил его замешательство, потому пояснил: — Если тот человек может добыть столь ценную вещь, как дневник Тёмного Лорда, очевидно, он может добыть и ценную информацию, которая могла бы… хм… быть нам очень полезной в борьбе с Тёмным Лордом, — кажется, Рон начал догадываться, чего именно хотел Дамблдор. Сделать Нарциссу настоящим информатором. Вроде двойного агента. Рон хмыкнул про себя, на это она точно не решится. — И что это за способ? — из праздного любопытства поинтересовался Рон. Он, конечно же, не собирался бежать к Нарциссе и пытаться уговорить её. Просто захотелось узнать, к чему там пришёл Дамблдор. — Вы могли бы передавать мне воспоминания. Передавать… воспоминания? Это как? И в этом состоял его гениальный план? Дамблдор правильно прочитал эмоции Рона. Тут и никакими особыми умениями обладать не надо — его красноречивая физиономия изъяснялась чётче любых слов. — Есть такой сосуд — Омут памяти, благодаря которому я смог бы лично просмотреть воспоминания того человека, — пояснил профессор, — без ненужных встреч и… свидетелей. В этом случае, ваш информатор не будет заподозрен в сговоре со мной. Рон сразу вспомнил, как Гарри ему рассказывал о таинственной чаше, и как он сам с её помощью вдруг стал участником далёких событий. И логичные объяснения директора неожиданно для Рона убедили его в верности подобного шага. — Значит ли это, что вы поможете, профессор? Рон затаил дыхание в ожидании ответа. — Да. Это короткое слово взорвалось тысячами искр в его голове. Поможет. Поможет. Поможет! Рона распирало, и он никак не мог разобрать, что именно. Его осенило. Это был вкус надежды. Надежды на то, что всё получится. Сейчас Рон чувствовал, что не бесполезен. Сейчас Рон чувствовал, что ещё не всё потеряно. И чувствовал, что способен свернуть горы. А горами в этой ситуации была Нарцисса, которую он во что бы то ни стало намеревался убедить согласиться на эту авантюру. Вернулся в башню Рон в приподнятом настроении и тут же словил заискивающий взгляд Питера, даже его не взбесивший. — Как дела? — бросил Рон неважно, плюхнувшись на свою постель и сцепив руки за головой. Его счастливый взор упёрся в потолок. Он и не думал, что его так взбодрит разговор с директором. И то, что Дамблдор предложит действительно стоящий план. Даже будущие уговоры Нарциссы его не так страшили, ему казалось, что он точно сумеет найти к ней подход. Рон перевернулся на бок, не обращая внимания на оживлённую трескотню Петтигрю, и буквально спустя пару минут крепко уснул в той же позе — не раздевшись и с довольной улыбкой на половину лица.***
Рон с энтузиазмом жевал бекон и под удивлённые взгляды Питера и Джо всё накладывал в тарелку омлет. Настроение с утра было поразительно хорошим. Даже близкое соседство Питера не могло испортить это утро. Сегодня он убедит Нарциссу содействовать, и она непременно внемлет всем его разумным доводам. Всё складывалось даже лучше, чем идеально! Наконец у их пребывания здесь появился хоть какой-то смысл. Наконец дело сдвинулось с мёртвой точки, и им поможет сам Альбус Дамблдор! Рон хотел написать Гермионе этим же утром, но, недолго поразмыслив, пришёл к выводу, что стоит немного повременить и дать подруге хоть чуточку отдохнуть от всех их проблем. А когда она вернётся в школу, он её обрадует. Он представил, как Гермиона широко улыбается, обнимает его и говорит: «Ты молодчина, Рон!». Мимо гриффиндорского стола прошла Нарцисса, отвлекая его от весёлых мыслей, и, к изумлению всех троих парней, легко кивнула Рону в знак приветствия. Он был действительно рад заметному продвижению в их отношениях, ещё один плюс ему в копилку — Нарцисса будет более благосклонна. Он, как ни странно, был уверен, что она всё правильно поймёт и непременно согласится. — Нет, — категорично заявила Нарцисса, когда они встретились в уже привычном классе. — Ты в своём уме? Какого инфернала ты пошёл к Дамблдору? Девушка вышагивала по периметру комнаты, то и дело злобно зыркая на застывшего Рона. В его голове всё проходило намного лучше того, что он наблюдал сейчас. — Э-э-э… ну я подумал… — Рон растерянно почесал затылок, сдавленно улыбаясь. Только улыбка была очень уж кривая и неестественная, Нарцисса только больше разозлилась. — Значит, ты подумал! — вскричала она. Столь несвойственно было такое поведение для обычно собранной и уравновешенной девушки, что Рон даже не знал, как всё это воспринимать. Обычно в подобных ситуациях он ничуть не уступал собеседнику, отвечая криком на крик, но что-то ему подсказывало, быть может, внутреннее чутьё, что не лезть на рожон будет безопаснее в первую очередь для него же самого. — А мне теперь шпионить за своей же семьёй? Ты совсем ненормальный или только притворяешься? Рон поморщился. Наверное, стоило как-то помягче привести Нарциссу к плану Дамблдора, а не скидывать на неё всё сразу. Она, безусловно, просто в шоке, немного отойдёт и сама поймёт, что идея хороша. Похоже, девушка думала несколько иначе, судя по её раздутым в гневе ноздрям и перекошенному лицу. — Послушай, это отличный выход и для тебя, и для всех нас! Глаза Нарциссы расширились, видимо, девушка совсем не ожидала от него подобной наглости. — Для меня это не выход, а верная смерть! Рон удивился: — Твоя семья не станет… — Думаешь, у них будет какой-то выбор? Я видела, как Лорд убивал и за меньшее. Ему не нужны крысы, ему нужны верные соратники. И он уж точно не пощадит зарвавшуюся девчонку. Нарцисса обессиленно прислонилась к обшарпанной стене, наплевав на все приличия, наплевав на то, что Рон увидит её слабость. Она честно признавала, что план не так уж и плох, только ей в нём абсолютно не место. Кто защитит её? И как она сможет смотреть в глаза родителям, сестре, Люциусу? Она ведь будет самым настоящим предателем. Так нельзя. — Я не могу пойти на это. Рон больше не видел в этой девушке мать своего врага, теперь он видел в ней их спасение. Спасение Джеймса и Лили, спасение Гарри. И он не собирался терять надежду на светлое будущее только из-за её страха. — Послушай, никто никогда не узнает об этом, — Нарцисса подняла на него слишком усталый взгляд, — никто не сможет тебя ни за чем застукать, потому что ты ничего и не будешь делать. Просто передавать свои воспоминания, даже не нужно встречаться с Дамблдором. Всё в твою пользу. — Я не предатель. Не предатель, ясно? — Ты никого не предашь! Наоборот, это будет во благо. Возможно, с твоей помощью мы сможем победить Тёмного Лорда! Он отнял у меня всё, и я, как никто другой, хочу, чтобы он исчез и не портил никому жизнь. — Твоих родителей убил Лорд? — ужаснулась Нарцисса. Рон неопределённо мотнул головой. Его родители хоть и живы-здоровы, вот только понятия не имели о его существовании. И если бы не Волан-де-Морт, Рон, Гермиона и Полумна не застряли бы в другом времени и не испоганили свои жизни. Но Нарциссе всего этого знать было не нужно. — Можно и так сказать, — увёртливо ответил он, медленно подошёл к ней, заглянул в такие же, как у него, голубые глаза. — Ты хочешь перестать бояться? Хочешь спокойно жить в собственном доме? Именно поэтому ты пришла к нам тогда, и вот сейчас мы можем предложить нечто большее, чем просто своё сожаление и поддержку, мы можем предложить реальный шанс что-то изменить. Ты с нами? Нарцисса судорожно заглотнула воздух и, зажмурившись, произнесла на выдохе: — С вами.***
Рон снова взглянул на Нарциссу поверх книги. Они уже несколько дней собирались здесь. Девушка обставлялась книгами, и они подолгу обсуждали то, что в другом месте не осмелились бы произнести. Тёмного Лорда, события, разворачивающиеся в её поместье, план Дамблдора и её будущие действия. Начать своеобразную операцию было решено на летних каникулах, возвращаться сейчас на оставшиеся выходные было бы слишком подозрительным. Невероятно, но коротать время с Нарциссой оказалось даже приятным. Праздники наконец подходили к концу, и совсем скоро должна была вернуться Гермиона. И Рон, конечно же, с нетерпением ждал этого, однако за общением с Нарциссой он немного забывал о собственном одиночестве. Кажется, и сама девушка открылась ему, пусть и совсем немного. Она была не такой, какой он себе её представлял. Высокомерие и напыщенность — лишь фасад, за которым скрывалась действительно добрая и чуткая натура. Он всё не мог понять, как у этой девушки мог родиться Малфой? Сегодня разговоров не было. Нарцисса взялась за учебники, сказала, что они помогут понять Тёмного Лорда. Но как они помогут понять Лорда, когда Рон даже не мог понять, что в них написано? Одни непонятные слова, значения которых ему никто не объяснял. Девушка же медленно пролистывала страницы, совсем новые, будто бы к ним никто и не притрагивался прежде. Может, оно так и было. Среди студентов Хогвартса мало кто интересовался маггловской историей, хорошо хоть о своей немного знают. Немногие до них, должно быть, читали эти учебники. И уж точно к их числу Рон не отнёс бы Нарциссу. До недавнего времени, конечно. Каждый день девушка открывалась всё с новой стороны. Она назначила ему встречу здесь на следующий день после своего согласия. Рон в тот вечер снова наведался к Дамблдору, вместе они и обсудили спорные моменты. Выбор места весьма его озадачил, Гермионе вполне свойственно встречаться с кем-то в библиотеке, Нарцисса же не производила впечатления человека, любившего святилище книг, а когда он нашёл её в маггловском крыле, да ещё в компании маггловских книг, так и вовсе глаза на лоб полезли. На его немой вопрос она только пожала плечами и сказала, что здесь вряд ли кто сможет увидеть, естественно, она имела в виду в большей степени змей, и обстановка поприятнее пыльного класса. Рон не спорил, и это стало их новым секретным местом. На этот раз только для них двоих. Она внезапно подняла на него взгляд, и Рон слишком быстро отвёл свой. Поздно. Она уже заметила подглядывания. — И чего мы этим добьёмся? — всё-таки решился озвучить парень засевший в голове вопрос. — Зачем нам читать про этого Гитлера? Нарцисса картинно возвела глаза к потолку, будто бы вознося Мерлину беззвучную молитву. — Я уже, кажется, говорила тебе, — вздохнула девушка, — он напоминает мне Лорда. Поэтому разобравшись в его мотивах, мы сможем разобраться и в мотивах Лорда. — Нудятина, — вынес вердикт Рон, отталкивая от себя книгу, словно та была чем-то донельзя отвратительным. — У Дамблдора есть отличный план, поэтому не вижу смысла заниматься всякой ерундой, — он выразительно посмотрел на небольшую стопку. Нарцисса покачала головой, как и много раз до этого не соглашаясь с его словами. — Ты пошёл к нему, даже не спросив моего разрешения, — с упрёком в голосе напомнила она. — Это был продуманный шаг, — возразил опять Рон. Этот разговор заводился у них с завидной постоянностью. — Дамблдор всё решит, эти книжки ни к чему. — Нужно знать врага в лицо. И полагаться на себя тоже, а не только на Дамблдора. — Я и не полагаюсь только на Дамблдора! — вспыхнул Рон. — И если бы мы читали что-то про Лорда! Так нет же, маемся с этой непонятной чертовщиной. С каких пор обычный маггл стал нашим противником? И с чего вдруг ты этим так интересуешься? Нарцисса тоже отложила учебник и холодно воззрилась на собеседника. — На своём третьем курсе, — неожиданно для Рона начала девушка, и он, поражённо раскрыв рот, внимательно вслушивался в её рассказ, — я по глупой случайности столкнулась с новым преподавателем в коридоре. Он был хорош собой, очень хорош, и, не проработав в школе даже двух месяцев, уже обзавёлся прозвищем. Все девчонки называли его красавчиком. Перед глазами Рона всплыл образ Златопуста Локонса, по которому так же сохли все девчонки, и этот загадочный профессор уже заранее выглядел в голове Рона не самым лучшим образом. — Естественно, я не стала исключением, мистер Бакли привлёк и моё внимание тоже. В тот раз, когда мы столкнулись, я уже знала его, и, как влюблённая дурочка, стояла и краснела, пока он извинялся. Ума не приложу, что он такого увидел во мне тогда, но он пригласил меня к себе в кабинет, выпить чаю. Я согласилась, но была совершенно не уверена в правильности своего решения. Если бы нас кто-то увидел, мне бы не поздоровилось. И это отнюдь не из-за того, о чём ты подумал, — Нарцисса указала на него рукой, будто прочитав мысли. — Дело в том, что профессор Бакли преподавал маггловедение, и если бы моя сестра узнала о том, что я была в его компании, устроила бы публичную порку. Рон кивнул, скрывая собственное удивление. Как всё это не похоже на ту женщину, которую ему «посчастливилось» встретить в будущем. Влюблённость в маггловеда, интерес к маггловской истории… Это точно Нарцисса Блэк-будущая-Малфой? Нарцисса тем временем продолжала. — После того раза я часто бегала к нему, выпить чаю и поговорить. Он стал мне настоящим другом, единственным, он слушал меня, давал советы, и я даже перестала видеть в нём лишь предмет воздыханий. Он был тем, кто помогал мне в трудных ситуациях. Мне не хватает его сейчас… — Нарцисса вздрогнула, поняв, что дверь в её внутренний мир, которую она слегка приоткрыла Рону за эти дни, сейчас раскрылась чуть ли не нараспашку. Её это пугало. Как и пугала странная схожесть этих ситуаций. — Где он теперь? — спросил Рон, не обратив внимания на состояние Нарциссы. — Не видел здесь никаких красавчиков. — Ему предложили место в Министерстве, когда я оканчивала пятый курс. Было бы глупостью упускать такую возможность, преподавать волшебникам маггловедение никогда не было пределом его мечтаний, и он уехал, — Нарцисса обвела книги печальным взглядом. — Первое время мы поддерживали переписку, но это оказалось тяжелее, чем мы думали. И всё-таки даже сейчас я вспоминаю о нём, как о действительно хорошем человеке и верном друге. — Он рассказал тебе про это? — Рон указал на стол. — Да, — подтвердила Нарцисса, — как-то мы с ним разговаривали и сами не заметили, как уже вовсю начали обсуждать Грин-де-Вальда и все его злодеяния. Знаешь, это был тёмный период нашей истории. И тогда мистер Бакли рассказал мне об одном маггле. Он творил поистине страшные вещи и при этом даже не обладал магическими способностями. Обычный человек убил миллионы. И тоже пытался править миром. Меня это потрясло. Никогда не думала, что магглы… могли учинить столько разрушений. Это что-то за гранью фантастики. — Нарцисса помрачнела. — Я слушала его и не могла поверить, для меня это стало настоящим открытием. Но потом я быстро забыла о том разговоре. И сейчас… когда я поняла, чего хочет Лорд, у меня возникла невольная ассоциация. И если простой маггл смог совершить такое, что же можно ожидать от Тёмного Лорда? Вдруг… вдруг наш мир… исчезнет? Утонет в крови? Её глаза затуманились, а сама девушка подалась немного ближе. — Он хочет очистить наш мир от грязной крови, но чем это обернётся для нас? Рон мысленно поражался её словам. Было дико слышать всё это из уст чистокровной волшебницы. Всё-таки её семья не такая, как его. У них полно предрассудков, которые не могли пройти мимо неё. Почему же она такая? Рон решительно притянул книгу обратно. — И что нужно искать? Нарцисса благодарно улыбнулась. — Ты вовсе не обязан… — Спасибо, — неожиданно сказал он, вводя девушку в ступор, — что доверилась мне. — Расскажешь кому-то, и ты труп, — шутливо ответила она, и Рон вскинул руки в знак капитуляции.***
Погода выдалась на редкость удачная. Солнце, почти по-летнему тёплое, выглянуло из-за пушистых облаков, заливая своим светом окрестности Хогвартса. Его блики на водной глади озера завораживали своей красотой. Немногочисленные студенты, оставшиеся на пасхальные каникулы в школе, высыпали на улицу, понежиться в ласковых лучах. Даже гигантский кальмар всплыл на поверхность, вызывая щупальцами нервную рябь на поверхности. Полумна с Пандорой умостились под широкими ветвями дерева, скрывшего их от палящего шара. Лёгкий ветер с озера играл со светлыми волосами девушек, словно экстравагантный парикмахер, придумывая им всё новые причёски. Обе смеялись над особо эффектными сочетаниями. Полумна буквально искрилась от удовольствия. Общение с матерью сделало её пребывание здесь не просто приятным, необходимым. Полумна всякий раз благодарила проказницу-Судьбу за такой потрясающий шанс. Порой Полумна казалась себе по-настоящему зависимой от этих странных отношений с Пандорой. Она ложилась спать с мыслью о скорой встрече и просыпалась, окрылённая начавшимся днём. Ловила каждое её слово, всматривалась в каждую её чёрточку, чтобы позже изобразить на бумаге. Теперь вместо волшебных существ на всех её рисунках было одно и то же лицо: задумчивое, радостное, мечтательное, серьёзное… Регулус не раз говорил, что это походит на помешательство. Но Полумна думала иначе. Она думала, что это нормально — любить свою мать. Нормально — хотеть видеться с ней. Совершенно нормально. Поэтому девушка всё реже звала его с собой, пока не поняла, что начала избегать его. Выглядывала из спальни, точно секретный агент, проверяя, не засиделся ли парень в гостиной, не дай Мерлин, нарваться на него, тогда точно не отпустит. В Большом зале Регулус к ней не подходил, видимо, было много свидетелей. Постепенно прятаться от его пытливого взгляда стало даже просто, а потом он перестал караулить у комнаты, не пытался задержать после уроков и даже не смотрел за обедами. Полумна тихо радовалась этому. Она не чувствовала себя виноватой перед ним, он ведь сам сделал так. Когда тебе постоянно твердят о твоём сумасшествии, начинаешь понемногу задумываться, а не так ли это на самом деле? И общаться дальше становится весьма проблематичным. Полумна качнула головой, отгоняя наваждение, и отвернулась от озера. Было странным не наблюдать рядом с кальмаром близнецов Уизли и их товарища. Уж эти шутники не упускали возможности порезвиться с бедняжкой. Зато сейчас кальмар вальяжно раскинулся на воде, никем не потревоженный, и изредка до слуха доносились звонкие всплески от его щупалец. Полумна улыбнулась Пандоре, рассказывающей историю об одном пареньке, с которым столкнулась в гостиной с утра. Он, к изумлению Пандоры, начал чистить её ауру, приговаривая под нос, что она слишком красива для такой грязи. Полумна узнала в странном незнакомце своего отца, и улыбка стала шире. Первая встреча и такая романтичная! Однако улыбка померкла, стоило взгляду переместиться чуть выше головы матери и уткнуться в высокую фигуру, целенаправленно идущую к ним. Столкновение неизбежно, Полумна бы чисто физически не успела бы скрыться от зоркого юноши, он бы сразу заподозрил неладное. Пока Полумна тешила себя иллюзиями, что он не знал о том, что она сбегала всякий раз, завидев его вдалеке. — Ты чего так испугалась? — поразилась Пандора и забегала глазами по своим плечам. — На мне какой-нибудь жук? — Н-нет, — запнулась Полумна, сглотнула — горло пересохло. Регулус надвигался как туман в лесу ранним утром. И весь его воинственный вид не предвещал ничего хорошего. Он остановился в шаге от Пандоры, и его тень накрыла обеих, заставив девушку обернуться, а Полумну — не отводить потерянного взгляда. Правда, для Регулуса этот её взгляд ничем не отличался от остальных — такой же мягкий и гипнотический, ничего не поменялось. — Привет, — поздоровалась Пандора, чувствуя некоторую напряжённость, повисшую в воздухе. Девушка обернулась к своей спутнице и, чуть наклонившись, таинственно зашептала. — Это твой парень, да? И ты молчала, слушая мои дурацкие истории? Полумна почему-то захотела прогнать его. Он всегда всё портил своим появлением. Некрасиво с его стороны вот так нарушать единение двух людей. Регулус мазнул по дружелюбной мордашке девушки, не особо зацикливаясь на ней, и снова уставился на Полумну. Девушка вздрогнула. — Регулус, — фальшивая улыбка ей была не свойственна, Регулус скривился, — хочешь к нам присоединиться? Дань вежливости. Регулус это прекрасно понял по девушке. Она чиста и невинна, поэтому считать её ему не составляло никакого труда. И её лживо-любезное приглашение для него прозвучало в его голове совсем другими словами: «Уйди, ради Мерлина. Не мозоль глаза». И Регулус повёл себя так, как вёл всегда на приёмах матери. Приподнял уголки губ, чуть склонил голову и с чувством собственного достоинства ответил: — С удовольствием. Полумна приоткрыла рот. Нет, он должен был вежливо отклонить её предложение и отправиться восвояси. Но, похоже, девушка недооценила его серьёзное намерение вывести её на очередной бессмысленный разговор. Полумна молилась всем его мозгошмыгам, чтобы не вздумали вдруг заставлять его говорить те ужасные вещи о преследованиях и маниакальном поведении при Пандоре. — Тебя зовут Регулус, правильно? — Пандора протянула миниатюрную ладошку к нему. Несмотря на то, что он даже не поздоровался с ней, девушка не потеряла надежду завести нового друга. — Я Пандора. Очень приятно с тобой познакомиться! — И мне, — натянуто произнёс парень, кивнув, пожал её руку. Пандора ещё несколько секунд посматривала то на одного, то на другую, силясь сообразить, в чём, собственно, тут дело, но пришла к выводу, что лучше этим двоим разобраться в её отсутствие, а уж потом она выпытает у молчаливой подруги, что всё же произошло. Так Пандора поднялась на ноги, оглаживая помявшуюся юбку, и неловко махнула рукой: — Я… пойду, наверное… Ещё… ммм… столько забот, — она тихонько попятилась, стараясь придумать более-менее приличную отговорку, но в голову, как назло, ничего не лезло. — В общем, до скорого, ребята. И она поспешно ретировалась. Полумна с сожалением посмотрела вслед матери. — Снова сбежишь, или всё-таки поговорим? — пришпилил Регулус. Девушка поверженно вздохнула.***
Сириус развалился в кресле, вполуха слушая тихую болтовню воссоединившихся друзей. Питер был так рад, когда они с Джеймсом завалились в гостиную этим утром, Сириус даже умилился. Бедный Хвост, тяжко проводить каникулы в одиночку, ему ли не знать. А они ведь с Джеймсом совершенно случайно узнали о том, что он остался в замке — Питер в письме проговорился. И на все их зазывания к себе он отвечал отказом. Сириусу показалось это странным, но потом он вспомнил, что Питер — это Питер, мог не поехать из-за простого смущения. Это Сириусу не привыкать гостить у Поттеров, Питер же редко принимал их приглашения. И этот раз исключением не был. Теперь же окрылённый встречей с товарищами Питер во всю делился новостями с Джеймсом, которому была любопытна любая информация, какую он мог пропустить в своё отсутствие. Вот же притворщик, беззлобно усмехнулся Сириус. Джеймса, конечно же, интересовала далеко не светская жизнь студентов Хогвартса, скорее всего, одна жизнь одной конкретной студентки. Они покинули школу немного раньше остальных учеников, как обычно оно и бывало, и так же раньше вернулись. Ученики прибывали этим вечером. Джеймс думал, что крошка-Эванс останется в школе, как и должна была. Вот только когда они зашли в гостиную, сразу наткнулись на Питера вместе с Роном, поспешившего тут же покинуть его общество, завидев их. Ни Эванс, ни Панкейк, обычно крутившихся рядом с ним, не было, что заставило Джеймса удручённо вздохнуть и начать пытать Питера — где же его ненаглядная и что делала все эти дни без него. К изумлению Джеймса, Питер сообщил пренеприятнейшую новость — Эванс вместе с другими студентами покинула школу ещё в начале каникул и вернуться должна была этим вечером. К изумлению и Сириуса тоже, Эванс прихватила свою подружку. Сириус невольно бросил взгляд на Рона. Она серьёзно смогла его оставить? Как-то не похоже на эту зазнайку. Сириус помотал головой. Откуда ему вообще знать, что на неё похоже, а что нет? Он чертыхнулся. Ведь не думал же об этой занозе все каникулы, так чего опять она застряла в его мыслях? Стоило только оказаться в стенах школы, и всё внимание переключилось на треклятую девчонку. Не только Джеймс ожидал столкновения с Эванс, но и Сириус тоже. С Панкейк. Почти что мечтал, как окатит её своим холодным безразличием, ему подумалось, что за эту неделю она успела остыть и соскучиться, в конце концов, девчонки любят любоваться на предмет своих воздыханий, а он её лишил этой возможности. А тут что получилось? Она тоже уехала и совсем не чахла в школе без него! Одно успокаивало, там у Эванс она точно думала только о нём. Небось представляла, как он приходит к ней и зовёт на прогулку. Сириус поднял уголки губ в довольной полуулыбке. Ему-то безразлично, что с ней там творится, а бедняжка вся истосковалась, наверное. Сириусу было интересно, как она будет вести себя. Прыгнет в объятия? О, он бы с удовольствием её оттолкнул — то ещё зрелище. Или опять продолжит делать вид, что ей всё равно? Эх, Панкейк. Знала бы ты, как легко тебя раскусить. Сириусу было смешно смотреть на её попытки казаться гордой и независимой. Он ведь её насквозь видел. Джеймс угомонился и оставил Питера в покое ближе к обеду. Втроём они медленно двинулись к Большому залу, каникулы каникулами, а обед по расписанию. Сириус развалочным шагом ступал по коридору, наслаждаясь последними часами тишины и спокойствия. Совсем скоро Хогвартс вновь наполнится гамом сотен голосов. Вдалеке Сириус заприметил знакомую фигуру. Неужто братец тоже продинамил мамочку? Сириус получил от неё письмо на следующий день по приезде. Она писала, что он может забирать своё барахло из её дома и больше вообще не появляться. Сириус сначала опешил от такого заявления, а потом просто пожал плечами, наверное, оно и к лучшему. Он не оправдал её надежд, да и никогда не стремился к этому. Он всегда знал, что родился не в той семье, сейчас всё встало на свои места. Регулус был каким-то напряжённым, даже Сириус это заметил. Руки в карманах брюк, и ткань довольно чётко очертила сжатые кулаки. Маман и его довела что ли? Первым порывом было подойти к нему, но Сириус заставил себя остаться на месте. Может, у них и случился разговор из-за прихоти Панкейк, однако это не сделало их лучшими на свете братьями. Как не общались, демонстративно не замечая друг друга, так и не общаются. Только что-то Сириусу всё равно не нравилось. Что-то явно было не так, правда, он не мог понять, что именно. Почему-то его обеспокоило поведение братца. И тут до Сириуса дошло, в чём дело. Рядом не было милой мордашки. И ему с Панкейк не повезло? Вот ведь вертихвостки. Решив, что они наконец хоть в чём-то оказались на одной стороне, Сириус всё-таки шагнул к брату. Регулус было отшатнулся, но быстро признал в подошедшем Сириуса и вновь опустил безучастный взгляд в пол. — Тебя только не хватало, — буркнул он, — уйди, и так тошно. — Панкейк прокатила? — ухмыльнулся Сириус, поддевая брата локтём. Регулус помрачнел. — Откуда ты… — Не хочется этого признавать, но мы с тобой в одной лодке на этот раз. Регулус тихо хмыкнул: — Ага, только я на неё не спорил, знаешь ли. — Мерлин, и ты туда же? — ужаснулся Сириус. — Родной брат, и тот против меня! — Да не паясничай ты, я не против тебя, — отмахнулся Регулус и кивнул на притихших Джеймса с Питером, — иди к друзьям. Сириус отстранённо кивнул и чуть замедлился, отставая от брата, и, сам от себя не ожидая, спросил: — До скорого? Регулус, быть может, и удивился, но мастерски скрыл это. — До скорого.***
Перед ужином гостиная Гриффиндора заметно оживилась — начали пребывать первые ученики. Мародёры встретили друга, как и полагается, с криками и бурными овациями, на какие только были способны втроём. Ремус буквально завалился в кресло, измученный, с огромными кругами под глазами. Так бывало всегда, когда он проводил полнолуния без них. Сразу за Ремусом ввалилась вся честная девчоночья компания в лице Алисы, Марлин и, естественно, Эванс с Панкейк. Джеймс тут же прилип взглядом к Лили. — Эй, Сохатый, рот закрой, муха залетит, — гоготнул Сириус. Настроение было поразительно прекрасным после краткой беседы с Регом. Возможно, их отношения немного да улучшатся. Оказывается, он нагло обманывался всё это время, считая, что его не беспокоят их с братом недомолвки. Сейчас, когда, вроде как, дело пошло на лад, он мог признаться хотя бы самому себе, что переживал. И сегодня будто камень с души. Он не знал, сколько продлится их хрупкое перемирие, надеялся лишь, что хотя бы до того момента, как они обо всём спокойно поговорят. Сириус уже и не помнил, из-за чего конкретно они перестали разговаривать. Наверное, всё было до банального просто — Регулус слизеринец, а он — гриффиндорец. И этим всё сказано. Вековая вражда факультетов как-то сама переключилась и на них, разжигаемая поленьями Вальбурги. Мать, возможно, того и не желая, рассорила их до такой степени, что они перестали на дух друг друга переносить. Сириус всё реже спускался дома к общему столу, а потом и вовсе по-тихоньку перекочевал к Поттерам. А ведь были времена, когда они ладили и всё время проводили вместе. Ещё до отъезда Сириуса в Хогвартс. Тогда всё было очень просто, без всяких скандалов и каждодневных причитаний матери. Тогда Регулус ещё восхищался им, Сириусом, и мечтал быть таким же, как и он. Как быстро всё это прошло, и вот они, словно чужие, встречаются в коридоре и не в силах произнести обычные фразы, даже не в силах сказать «привет». — Джеймс, не засматривайся, а то заметит ведь, — хихикнул Питер, отвлекая Сириуса от тяжёлых размышлений о брате. И тут он вспомнил о Панкейк. Быстро перевёл взгляд на её фигуру, пробирающуюся сквозь толпу новоприбывших к дивану, а нет, к Рону возле дивана. Через секунду юноша уже оказался в её объятиях. Сириус скептично скривил губы. Делает вид, что соскучилась по брату, а не по нему. Ну да-да, Панкейк, так тебе все прям и поверили. Сириус отвернулся от «душещипательной» сцены и тыкнул Джеймса в бок: — Серьёзно, Джим, ты в Эванс сейчас дырку прожжёшь, и зачем она тебе такая нужна будет? Гермиона отпустила Рона и уселась на диван, не переставая счастливо улыбаться. Она и представить не могла, насколько соскучилась по Рону, пока не разглядела его веснушчатую физиономию среди оживленных лиц гриффиндорцев. Рон незаметно шепнул ей на ухо, что у него есть новости, и не успела она никак отреагировать, как Рона окружили остальные девочки, каждая с радостью обняла его, после чего привычно устроились на диване. Гермиона всё не могла сосредоточиться на разговоре, предоставляя Лили поделиться событиями прошедшей недели. Потом всей компанией направились на ужин, и Гермиона периодически ловила на себе взгляды Сириуса Блэка. С чего вдруг он стал обращать на неё своё царское внимание? Задумал очередной розыгрыш? Да чёрта с два она позволит этому повториться. Она не игрушка в его жёстких забавах. Мысли о Блэке утекли так же внезапно, как и появились, и голову вновь заполонили немыслимые догадки того, о чём собирался рассказать ей Рон. Что могло случиться важного за семь дней? Может, у него было видение? К счастью, а, может, и к сожалению, у Гермионы видений не было уже давно. Кажется, с того зимнего вечера, когда она перепутала Джеймса с Гарри. Что же такого мог увидеть Рон? И почему именно сейчас? Гермиона почти не ела, прокручивая в голове раз за разом свои теории, одна абсурднее другой. Когда же уставшие от впечатлений девочки оставили их наедине в гостиной, Гермиона была готова взорваться от переполнявших её различных идей. — Я ходил к Дамблдору, — заговорил Рон полушёпотом. Гермиона подскочила на месте. — Ты что сделал? — Да не кричи ты, — шикнул он, оглядываясь, посторонним явно было ни к чему слушать их разговор, — он поможет нам. — С чем поможет? — разозлилась Гермиона. — Историю переписать? — Ты же сама всегда нас уговаривала идти к Дамблдору, — возмутился Рон, хмуря брови. — Но не сейчас же, — ответила Гермиона, нисколько не смутившись, — он ведь может и помешать нам. Рон отрицательно помотал головой: — Помнишь дневник Реддла? — вдруг спросил он. Гермиона кивнула в замешательстве. — Я знаю, где он. Рон видел по её лицу, что Гермиона пришла к тем же умозаключениям, что и он. Естественно, намного быстрее. — То есть Волан-де-Морт уже передал его отцу Малфоя? — девушка задумчиво закусила губу, она всегда так делала, когда размышляла о чём-то важном. Рон по инерции шарахнулся при упоминании имени тёмного волшебника, но сумел сдержать свой порыв. Как там Гермиона говорила, «страх перед именем только усиливает страх перед его носителем»? Рон пообещал себе, что впредь не будет бояться произносить его имя вслух. В конце концов, они собирались каким-то неведомым образом победить его, чего уж попусту дрожать от обычного набора букв. — Но откуда ты узнал? — Рон не успел ответить, — Нарцисса? — Да. — Но почему? — изумилась Гермиона, — она не очень-то нам доверяла при последней встрече. Что думают Полумна и Регулус? Рон застыл. За всеми переживаниями из-за Дамблдора и Нарциссы он совершенно забыл об этих двоих. — Они не знают. — Почему тогда ты знаешь? — прищурилась девушка. — А со мной что-то не так? — Гермиона почувствовала, как Рон начинал закипать. Только этого не хватало. — Я не то имела в виду, ты и сам знаешь, — перешла в наступление она, — не ты ли мне заявлял, что водиться с Нарциссой опасно и вообще не нужно? Рон вспомнил их давний разговор после того общего сбора в классе. — Я изменил своё мнение. — Быстро же у тебя это получается. — Не быстрее, чем у тебя, — явный намёк на Лили. Гермиона старательно сдерживала себя, чтобы не нагрубить. — Расскажи всё от начала и до конца, — выдохнула она наконец, когда глаза у обоих начали слезиться от продолжительного зрительного боя. — Это я и собирался сделать, — хмыкнул Рон.***
— Нико, тот разговор перед матчем… всё в силе? — Питер неловко улыбнулся, и Гермиона легко улыбнулась в ответ. — Да, давай соберёмся сегодня в гостиной? — предложила она, убирая учебники в сумку. Питер кивнул и, поблагодарив, смылся вместе с дружками. — Всё-таки будешь ему помогать? — невзначай бросила Лили, аккуратно складывая перо. Гермиона безразлично пожала плечами. — Почему бы и нет? Сумки были собраны, и девушки поспешили на следующий урок — нумерологию. Рон попрощался с подругами у кабинета и направился в башню — у него было окно. К её немалому удивлению, Рон вполне сносно обращался с Питером после этих праздников. Не сказать, что они превратились в закадычных друзей, но Питер в кратчайшие сроки смог заполучить хотя бы терпимость со стороны Рона, уже что-то. Гермиона считала это попросту нереальным. Рон относился к тому типу людей, которые очень сложно забывали обиды, тем более Питер в этом времени являлся для него врагом номер один. Сначала Нарцисса, потом он. Рон не переставал её удивлять, а ведь стоило оставить его одного всего на неделю. — Знаешь, а ты молодец, — Лили подхватила Гермиону под руку. — Не дала себя в обиду перед Сириусом, теперь вот и друзьям его помогаешь, не все так смогли бы. — Во-первых, свет клином на Сириусе не сошёлся, а во-вторых, я помогала Питеру с домашним заданием ещё до всяких Сириусов, и прекращать не буду, особенно после того, как он попросил помочь ещё и с экзаменами. — Вот и правильно, — щёлкнула пальцами девушка. — Вот и правильно, — вторил Лили Сириус, этажом выше на подходе в башню. — Пусть не думает, что я запрещаю друзьям общаться с ней, а то ещё решит, что я в ней заинтересован. Питер осторожно покосился на схватившего его за локоть друга и неуверенно произнёс: — Да она, вроде, и не думает… — Думает-думает, — убеждённо закивал Сириус, — я их, как облупленных, всех знаю. Вот увидишь, не пройдёт и недели, она сама подойдёт, не выдержит моего безразличия к своей персоне, — он воинственно взмахнул сжатым кулаком. Питер недоверчиво поглядывал на него, не понимая, чего вдруг он так прицепился к этой девочке. Нико была, бесспорно, хорошей, чего не видел один только Сириус. Даже Джеймс к ней стал относиться лучше после того, как она за них вступилась, а Сириус всё теории заговора строил. Питер удручённо покачал головой. Очевидно, спокойно позаниматься, им сегодня не дадут. Как он и ожидал, Сириус пристроился неподалёку от их столика, то и дело кидая взгляды на Нико. Сириус лишь одного не понимал, что всем вокруг было ясно, как божий день, интерес начала проявлять отнюдь не девушка, а он сам. Питер спрятал лицо в ладонях. Наверное, впервые ему было стыдно за друга. Нико, казалось, вообще не замечала ничего подозрительного. Строчила очередное своё домашнее задание, когда сам он не мог справиться даже с эссе по зельям. Нико бросила на него мимолётный взгляд, и Питер пристыжённо уткнулся в свой пергамент. Она любезно согласилась ему помочь с подготовкой к экзаменам, а его мысли сейчас совершенно далеки от бодроперцовых настоек, о которых он должен был писать. Ему стало стыдно и за себя тоже. Спустя пару часов скрипения перьями Гермиона пододвинула к себе домашнее задание Питера и углубилась в чтение, периодически указывая на некоторые недочёты. В целом, Питер хорошо постарался, не то, что Рон с Гарри, чьи домашние работы оставляли желать лучшего. Чего стоили их дневники сновидений для Трелони. Смех да и только. — Ты молодец, Питер, — похвалила она его и передёрнула плечами. Если Сириус Блэк думал, что она не замечала эти-его-взгляды на протяжении всего вечера, то он глубоко ошибался. Вот и сейчас он сверлил её своими чёртовыми глазами через всю гостиную, и чего ему всё никак не угомониться? Гермиона вздохнула и отдала Питеру эссе, похоже, заниматься в гостиной они больше не будут, выносить присутствие Сириуса Блэка становилось всё труднее. Как было прекрасно, когда он попросту не замечал её, а теперь что? Снова строит непонятно что. Гермиона остервенело вцепилась в учебник, заставив Питера испуганно икнуть. Паренёк поспешно удалился к друзьям, и наконец цепкий взор Блэка от неё отлип. Девушка сгребла все принадлежности в охапку и устремилась в спальню. Там, сидя на кровати и приведя в норму отчего-то сбившееся дыхание, она увидела, что случайно захватила и книгу Питера. Возвращаться обратно ей не хотелось, потому она решила оставить её у себя до завтра, вряд ли Питеру она понадобится ночью. А завтра Гермиона её непременно вернёт. С утра.***
Панкейк надвигалась прямо на них! Он, конечно, думал, что она протянет дольше… Но этого следовало ожидать. Она остановилась возле их компании. И не смотрела на него. Ну да, ну да. Недотрога — твоя вечная схема. Её тонкие губы тронула улыбка. Она уже давно так не улыбалась ему. И сейчас эта улыбка была направлена на… ПИТЕРА? — Я случайно захватила вчера твой учебник, прости. Сириус только заметил, что в руках девушка сжимала книжку, которую сейчас протягивала Питеру. Питер забрал её, поблагодарив. Панкейк без лишних слов развернулась и ушла. Ни одного взгляда в его сторону. Даже один глаз не скосила, ну что за…! Сириус недовольно скривился и словил на себе взор, кто бы мог подумать, опять-таки Питера. — Чего? — проворчал он, вскинув брови. Питер помотал головой и вскинул вверх ладони, отнекиваясь. — Бродяга, ты, конечно, меня извини, но, кажется, дыру прожгу не я, а ты, — встрял Джеймс, жуя свой любимый яблочный пирог. Сириус раздражённо зыркнул на него, и Джеймс отвернулся, закатив глаза. Пришёл черёд Ремуса вставить своё «фи», но тот деликатно промолчал, и его молчание сказало как-то даже больше. Сириус задумался. Неужели его собственные друзья переметнулись на сторону этой… этой… Панкейк. Она бесила его одним своим сосредоточенным лицом, маячившим неподалёку. Сириус сцепил зубы и вновь отвёл от неё глаза, в который раз за это утро. Гермиона же старательно игнорировала активизировавшегося Сириуса Блэка и, чтобы хоть немножечко отвлечься, наклонилась к Рону, прошептала: — Есть какие-нибудь новости от Сам-знаешь-кого? Рон неопределённо повёл плечом. Гермиона поняла, что «какие-то» новости от Нарциссы явно имелись. — Да вроде нет. Гермиона с подозрением его оглядела. — Врёшь же. — Ничего я не вру, — ощетинился он. — Сначала новую информацию скрываешь, важную, между прочим, теперь ещё и про неё умалчиваешь, — Гермиона скептично выгнула бровь. — Давай не здесь, — шепнул Рон одними губами и вернулся к трапезе. Гермионе ничего не оставалось, как сделать то же самое. День прошёл в привычном режиме, только добавились преследовавшие её повсюду взгляды Блэка. Она действительно пыталась просто не обращать на них внимания, но её уже порядком достало постоянно натыкаться на его глаза и ощущать взор на спине. Он не давал ей ни на чём сосредоточиться. И, как назло, именно сегодня у них совпадали все уроки. Гермиона вместе с Лили зашли в притихшую гостиную. Несколько часов библиотеке помогли ей немного расслабиться. И тут же она заприметила Блэка, устроившегося в компании Питера и Ремуса. Джеймса не было, как и Рона, и девушка вспомнила, что у них была запланирована тренировка. Лили скинула сумку возле журнального столика и удивлённо уставилась на подругу, кинувшую быстрое «я сейчас» и направившуюся к небезызвестным однокурсникам. Лили шокировано смотрела вслед Гермионе и никак не могла сообразить, что на неё нашло. Сириус же зацепился за приближающуюся Панкейк и выразительно глянул на Питера, будто бы говоря «что и требовалось доказать». Питер проморгался, не до конца понимая, что от него хотят, и тут увидел Нико, решительно шагавшую к ним и неотрывно смотрящую прямо на Сириуса. Сириус всё не мог скрыть своего самодовольства. На губах расплывалась ехидная усмешка. Сейчас она скажет, что не может без него или что-то в этом роде. Он уже придумал парочку остроумных фраз. — Прекрати это. Сириус ликовал. Бедная девочка, так и не смогла устоять перед его обаянием. Впрочем, удивительного в этом было мало. И тут до Сириуса вдруг дошло, что только что произнесли губы Панкейк. — Че-его-о-о? — выдал он в лучших традициях Джеймса Поттера. И тут же захотел прихлопнуть себя чем потяжелее. «Чего»? Это всё, что ты мог придумать, идиот? Где остроумие, где холодное безразличие? — Пялиться, — продолжала Панкейк, — прекрати на меня пялиться. Это раздражает. — Чего-о-о-о? Сириус уже второй раз за последнюю минуту подавился воздухом. Питер с Ремусом переглянулись между собой и с одинаковыми ухмылками уставились на обомлевшего друга. Гермиона, решив, что сделала всё от неё зависящее, со спокойной душой вернулась к Лили, оставив Сириуса с открытым ртом. — И что это сейчас такое было? — накинулась тут же Эванс, изредка всё же поглядывая на троицу друзей, не могла отказать себе в удовольствии. Гермиона махнула рукой. — Ничего, о чём следовало бы думать. А вот до экзаменов остаётся времени всё меньше. Лили согласно закивала, поглубже заталкивая своё любопытство. Может, потом она сможет у неё всё выпытать, а пока действительно стоило уделить побольше времени урокам.***
Учебный год приближался к своему завершению, и пришла пора самого нелюбимого студентами периода обучения — экзаменов. Как и всегда, последние две недели перед первым экзаменом выдались по-настоящему сумасшедшими. Ученики, как ошалелые, носились с собственными конспектами, все, словно на подбор, с красными глазищами и мешками от недосыпа. В Большом зале было необыкновенно тихо, практически все погрузились в свои записи или уткнулись клюющими носами в учебники. Гермиона, естественно, переживала не меньше обычного. Хотя должно было быть полегче, учитывая, сколько всего всем им пришлось пережить за этот год, но почему-то перед приближающимися экзаменами все тревоги отошли на задний план, оставляя место для нервного штудирования школьных книг. Они с девочками и Роном усиленно зубрили весь пройденный материал, и даже, кажется, Сириус Блэк утихомирился. Не то слова Гермионы подействовали, не то тоже решил поучиться. В любом случае, Гермионе стало спокойнее. После первого экзамена лёгкая эйфория от его сдачи тут же сменилась переживаниями за следующий. В таком бешеном ритме и прошли все остальные, и, когда Гермиона вместе с Лили вышли из аудитории после последнего, девушки не могли поверить, что всё наконец-то закончилось. — Мне кажется, что в пункте «Б» вместо мэнской руны я написала готскую, о, Мерлин, — протараторила Гермиона. Лили округлила глаза: — Не может быть! Надеюсь, это просто нервы, и в твоём ответе нет такой кошмарной ошибки! Я вот, вроде, тоже облажалась… Накрутив себя ещё больше, чем перед экзаменом, девочки сошлись во мнении, что лучше не вспоминать обо всех своих возможных промахах и просто дождаться результатов. Результаты объявили спустя два дня, и ни для кого, за исключением самих Гермионы с Лили, не стало сюрпризом, что Гермиона с Лили получили «Превосходно» по всем своим предметам. В башне Гриффиндора закатили огромную вечеринку по случаю окончания, и даже староста девочек с удовольствием приняла участие во всеобщем веселье. Этим же вечером Гермионе и Рону принесли записку от декана. МакГонагалл просила всех троих с Полумной явиться к ней в кабинет. Ребята догадывались, чем всё это вызвано. Наступали летние каникулы, во время которых в школе не разрешалось оставаться никому, и уже завтра ученики должны были покинуть родные стены Хогвартса. Полумна ждала их у кабинета профессора, странно притихшая. Ребята переглянулись, и оба пожали плечами. Кто её разберёт, эту Полумну. Втроём они вошли в полутёмный класс, где за письменным столом их ждала Минерва МакГонагалл. — Полагаю, все вы в курсе, зачем я позвала вас в столь поздний час. Ребята кивнули. — Что ж, тогда нам следует обсудить некоторые моменты. — А я думала, что ты поедешь с мной, — разочарованно вздохнула Лили часом позже в спальне для девочек, готовясь ко сну. Она склонилась над кроватью, расправляя одеяло и постоянно заводя выбивающуюся из косы прядь волос за ухо. — Я не могу стеснять вас всё лето, — покачала головой Гермиона. — Что за вздор! Ты нас нисколько бы не стеснила! И, к тому же, родители тебя обожают. Гермиона улыбнулась, от слов Лили становилось физически тепло. — Может, я наведаюсь к вам в гости, — сквозь сон пробормотала Гермиона. — Не может, а обязательно приедешь!