I'll remember

      Лили пробиралась к выходу из гостиной, лавируя с ловкостью ниндзя между перевёрнутой мебелью. И чем только занимались вчера эти идиоты? Всё-таки долгое — ну, это как посмотреть, конечно, несколько дней — срок не столь значительный, — пребывание Блэка и Поттера порознь весьма негативно сказывается на состоянии их факультетской башни. Могли бы хоть убрать за собой, в самом-то деле!       Откуда-то со стороны мужских спален послышался треск, затем истошный вопль, тут же сменившийся противным скрежетанием. Лили машинально дёрнулась, но путь свой продолжила, не дай Мерлин, это нечто, издающее пугающие звуки, спустится вниз или ещё хуже — этим «нечто» окажется Поттер, с которым встречаться уж никак не хотелось.       Рядом с ним её обуревали совершенно противоречивые эмоции — он изрядно выбешивал одним только своим видом, а если уж раскроет рот, и вовсе хотелось приложить его макушкой о что-нибудь твёрдое, и, в общем-то, ничего феноменального в этом её желании не было. Поттер всегда останется для неё человеком, не внушающим особого доверия и вызывающим лишь глубокое презрение, однако бывали такие редкие моменты, когда Джеймс Поттер становился по-настоящему… очаровательным, каким никогда-никогда не был, и Лили внезапно понимала, почему по нему сохнет половина хогвартских девчонок. Бывает он посмотрит своими тёмными глазами, улыбнётся так по-детски, что внутри разливается тепло, которое часто охватывало её в присутствии близких людей. Лили боялась этого чувства, потому что не мог вызывать его невообразимый шалопай-Поттер, слишком надоедливый, самодовольный, непроходимый кретин.       Портретный проём, наконец, приблизился, то есть Лили предположила, что он приблизился, в тусклом отсвете палочки основательно что-то разглядеть было той ещё задачкой. И девушка даже не удивилась, со всего размаху врезавшись в… кого-то. Дурацкие мысли о дурацком Поттере отошли немного в сторону.       — Кто здесь? — Лили подняла палочку. Неяркий огонёк Люмоса осветил нахмуренное лицо Гермионы. Лили вздохнула с облегчением. — А, это ты. Я ведь тебя и пошла искать, куда пропала? Сейчас только семь утра.       Гермиона теребила неаккуратную косичку на плече, растрепав её ещё больше.       — Тебя что-то беспокоит, — проницательно заметила девушка. Гермиона выглядела неважно: впалые щёки, красные глаза и тёмные круги под ними, будто она не спала как минимум неделю.       — У меня… — начала Гермиона, но резко закрыла рот, негромко щёлкнув зубами, — всё в порядке. Просто плохой сон.       Гермиона попыталась обойти подругу, что сделать было довольно проблематично, учитывая, какой разгром учинили мальчишки. Лили помрачнела, остановила девушку за локоть.       — Не держи всё в себе, — почти взмолилась она, — я смогу помочь, — Лили хотела добавить чего-нибудь ещё, чтобы до конца уверить упрямую однокурсницу, как ощутила, что их единение нарушено. У подножия мужской лестницы нарисовался смутный силуэт, и Лили поспешно прикусила язык, радуясь про себя, что не успела сболтнуть лишнего.       Похоже, неизвестный тоже увидел девушек, потому как направился к ним. Лили почувствовала, как под её ладонью вздрогнула Гермиона, парень приблизился практически вплотную, и Лили успела подметить, как его рука приобняла гриффиндорку за талию.       — Что же делают милые дамы в столь ранний час? — хмыкнул Сириус. Лили готова была поспорить — на его губах появилась так раздражавшая их с Гермионой усмешка.       — Ты как всегда вовремя, — язвительно отозвалась Гермиона, отходя на полшага от Блэка, Лили тоже пришлось отпустить её.       — А ты как всегда безумно счастлива видеть меня, а, Никки? — не остался в долгу Сириус. — Нам нужно поговорить, — едва слышно добавил он.       — Нет, — в один голос воскликнули волшебницы. Гермионе было совсем не до разговоров, а Лили… Лили просто это поняла.       — Не мешайся, цветочек, — шепнул Сириус на ухо, моментально отстранился, будто и не наклонялся. — Я вынужден настаивать, — обратился он уже к Гермионе.       Девушка тряхнула головой:       — Какая галантность! А я вынуждена отказать!       — Не шипи, кошечка, — пропел Блэк, утягивая Гермиону к проёму. Гриффиндорка яростно выдернула свою кисть и, задрав подбородок, прошествовала к выходу самостоятельно.       — Скажи, пожалуйста, Рону, что он мне нужен, — попросила Гермиона, прежде чем портрет скрыл их с Сириусом фигуры.       Лили проводила эту недопарочку заинтересованным взглядом. Отношение Гермионы к Сириусу менялось со скоростью золотого снитча: то она его на дух не переносит, то уже мечтательно закатывает глаза, рассказывая об их свидании. Ну, последнее Лили немного преувеличила, максимум, на что была способна Гермиона — изложение голых фактов о произошедшем событии. Правда, Лили холила в сердце надежду на то, что Гермиона всё-таки не столь безнадёжна.       А вот какие цели преследует Сириус, Лили весьма и весьма интриговало. Сириус Блэк — известный школьный бабник, не упускавший при случае ни одной хорошенькой юбчонки. Благо её, Лили, эта участь избежала, Блэк не смел и взглянуть как-то косо в её сторону, ведь почти каждый парень в Хогвартсе уяснил одну вещь — Джеймс Поттер положил на неё глаз, а, значит, для всех остальных — она вне досягаемости. От этой мысли стало гадко.       И всё же Лили беспокоилась за подругу. Гермиона не знала, на что готов пойти Блэк, дабы осуществить свои намерения. Лили прекрасно помнила, как рыдала Доркас Медоуз в Общей гостиной у всех на виду, — ослепительная красавица благодаря стараниям Блэка выглядела чудовищно жалко, и Лили не хотела такого для Гермионы. Но, несмотря на все переживания, Эванс знала, что Гермиона ни за что не допустит подобного. И это заметно успокаивало.       Ещё недолго постояв в разгромленной комнате, Лили поплелась в спальню к парням, втайне молясь всем богам, которые её слышат, чтобы не встретиться с бодрствующим Джеймсом Поттером.       По-видимому, Боги великодушно прикрыли уши, потому что, как только девушка заглянула к мальчикам, наткнулась на изумлённый взгляд Поттера. Не будь ситуация настолько паршивой, Лили бы от души посмеялась — вид сонного Джеймса был донельзя комичным.       — Ты… чего это… ну… того… сюда пришла? — хрипло выговорил он, запустив пятерню в растрёпанные волосы. Этот его жест действовал на нервы, а сейчас особенно. Хотелось развернуться и бежать без оглядки.       Лили подобралась, собрала волю в кулак и чуть надменно ответила:       — Я к Рону.       Улыбка Джеймса померкла. Он кашлянул, сморщил нос, потупил взгляд.       — Ну… я… тогда не буду вам мешать, — выпалил на одном дыхании и скрылся в ванной. Лили даже моргнуть не успела.       Пожав плечами, Эванс двинулась к кровати Рона. Поведение Поттера было для неё отнюдь не в новинку, но вот своя реакция на его слова, действия, да даже на него самого неимоверно напрягала. Почему она стала обращать на него внимание? Замечать? С каких пор он стал как-то влиять на неё? Это просто… абсурдно. Сама мысль о ней и о Поттере, о ней с Поттером казалась настолько нереальной, что аж смешно.       Комната парней оказалась немногим лучше гостиной. Разбросанная повсюду одежда сомнительного запаха, остатки еды, старые перья, или новые, разницы, в принципе, никакой, куски пергамента, учебники. Свинарник.       Рон просыпаться категорически не хотел. Мычал, шипел, тарахтел, в общем, какое только животное не изобразил, прежде чем соизволил приоткрыть один глаз. Разглядев, кто над ним склонился, гриффиндорец крайне не солидно подпрыгнул на постели, издав при этом так похожий на девчоночий визг.       Лили хихикнула.       — Тебя, кхм, Нико искала, — стараясь подавить приступ смеха, сообщила девушка, — по-моему, это срочно.       Она взмахнула копной тёмно-рыжих волос напоследок и поспешно покинула помещение, дабы не уязвлять самолюбие Рона ещё больше.

***

      — Куда мы идём? — нетерпеливо спросила Гермиона. Загадочно улыбающийся Сириус Блэк весьма и весьма настораживал.       — На наше с тобой место, — игриво подмигнул Сириус.       Гермиона закатила глаза:       — Нет у нас с тобой никакого места. Да и никаких «нас с тобой» — тоже.       Блэк резко остановился. Девушка, прошедшая немного вперёд, удивлённо обернулась. Сириус изобразил на лице гримасу, полную вселенской печали. Он со скорбным видом приложил внушительного размера ладонь к груди.       — Это был удар в самое сердце, — театрально вздохнул, будто хорошо отрепетированным движением откинул со лба волосы. — Всё кончено. Внутри я мёртв. Теперь ты довольна, дьявольская обольстительница?       Гермиона застыла с каменным выражением. Весь её вид ясно говорил — тебе давно пора отправляться в Мунго, Сириус Блэк. Но Сириус стоически держался, действительно держался, чтобы не рассмеяться над чересчур серьёзной ведьмой. Эта девушка никогда не воспринимала его гениальные шутки так, как нужно, так, как воспринимали их остальные девчонки. Было бы чудовищным обманом, заяви он, что это нисколько его не задевало. Задевало, ещё как. Било по его раздутому эго, сам он раздутым его ни в коем случае не считал, о подобном ему сообщали все подряд, даже лучшие друзья, предатели, и её такое к нему отношение заставляло желать выиграть чёртов спор всё сильнее.       Спор словно висел огромным крестом над его головой, и абсолютно каждый мог прочитать на нём, что он не справился с заданием. Крошка-Панкейк оказалась ему не по плечу. Да, ему часто говорили, что у него слишком буйная фантазия.       Но с этой Никки нужно было что-то делать. Уже даже Джим приехал, а он до сих пор не добился хотя бы терпимости с её стороны. Ни одного снисходительного взгляда, ни одной полуулыбочки! Ужасно! Кошмарно! Неприемлемо! Непростительно! Кажется, перебор.       И вот теперь, по всей вероятности, понял, что именно нужно этой холодной и неприступной леди. Теперь он знает, какой модели поведения должен придерживаться.       — Позёр, — скривила она губы.       Сириус дал себе мысленно пять. Похоже, куколка становится предсказуемой.       — Я хотел извиниться перед тобой, — совершенно несвойственным ему тоном произнёс Сириус, слегка наклонив голову.       Гермиона недоверчиво прищурилась.       — Я вёл себя неподобающим образом, — продолжал он со всей искренностью. — И мне стыдно за это.       Девушка заметно смягчилась, но всё ещё ломалась. Блэк ухмыльнулся про себя.       — Ты необыкновенная, Николь, — о, да, детка, я знаю, я хорош, — я очень надеюсь, что ты дашь мне шанс реабилитироваться в твоих глазах. Как думаешь, а?       Гриффиндорка безуспешно скрывала вылезшими из косы локонами поднимающиеся в улыбке уголки губ. Ей были приятны его слова, а ещё более приятен такой Сириус. Он как будто приоткрыл дверцу в свою настоящую натуру, скрывающуюся глубоко-глубоко. И она страстно хотела раскрыть эту дверь нараспашку.       — Я думаю, что это не самая плохая идея.       А Сириус в своей голове аплодировал себе стоя.

***

      Гермиона была весёлой. Странно весёлой. Никто из присутствующих её таковой не видел — ни Лили, ни тем более Северус. А Гермиона подсмеивалась над всем, чем только можно. Над ворчливой манерой Снейпа вести разговор, над старательными попытками Лили скрыть розовые щёки, подобный оттенок они приобрели благодаря небезызвестному Джеймсу Поттеру, которого девушки встретили по пути в библиотеку, над потугами мадам Пинс поймать их на чём-то неприличном. В общем, не затыкалась она ни на секунду, выводя Северуса из себя. Он не любил открыто выражать свои эмоции и не терпел, когда рядом с ним кто-то осмеливался это делать.       — Мы, кажется, пришли сюда по делу, — ядовито растягивая слова, осадил Снейп девушку, рискнувшую что-то ляпнуть о его друзьях-слизеринцах. Гермиона выпрямилась словно по струнке.       Лили осуждающе покачала головой:       — Не стоит портить другим настроение, если у самого его нет, — тихо проговорила она, перевернула страницу.       У Северуса дёрнулось веко.       — Не стоит открывать рот, когда того не просят, — угрожающе спокойно ответил он, покосившись на стушевавшуюся Гермиону.       Лили вспыхнула.       — Не думаешь, что перегибаешь палку? — в том же тоне спросила девушка. — Ты груб.       — Я лишь защищаю свои интересы.       — Нет, ты откровенно хамишь! — не выдержала Эванс, хлопнув ладошкой по столу.       — Лили, не нужно… — вскинулась Гермиона, чувствуя, что если всё так и дальше пойдёт, благоприятного исхода ждать не следует.       Лили только отмахнулась.       — Нужно! — вскричала девушка. Гермиона поморщилась, благо мадам Пинс отчитывала в другом конце библиотеки парочку пуффендуйцев-младшекурсников. — Он, видно, считает, что раз его грёбаные друзья — пожиратели, то ему всё можно! Да?       — Как ты смеешь? — процедил Северус сквозь зубы, сжал челюсти, что даже желваки заходили на скулах.       — А что ты мне сделаешь? Грязнокровкой назовёшь? Было, проходили уже! — в её голосе отчётливо слышалась горечь. — Ты просто трусишь, Северус! Боишься оторваться от этих своих… этих… Я не хочу, чтобы ты становился таким, как они, а выходит, что всё к этому и идёт!       Снейп отшвырнул от себя фолиант, Гермиона еле успела поймать его, с опаской глядя на вскочивших спорщиков. Появилось жгучее желание незаметно улизнуть и оказаться где-нибудь… не здесь, а, к примеру, в факультетской башне, перед камином. Как-никак, последний день каникул, и проводить его так совсем не было охоты. В гостиной вернувшиеся вчера гриффиндорцы обменивались впечатлениями о прошедших праздниках, шумели, развлекались, и Гермионе хотелось немного поддаться искушению, присоединиться к Марлин и Алисе, бурно обсуждавшим последние события, или к мародёрам с Роном, игравшим в волшебные шахматы, или к Сириусу…       Мысли о последнем вызвали невольную улыбку на губах. Она и представить не могла, насколько чутким человеком он был. Мог угадать любую её эмоцию, понимал с полуслова, и эта неделя, что они провели в достаточно близком общении, была чуть ли не самой волшебной в её жизни, а ведь она и так ведьма.       Гермиона ощущала необыкновенную лёгкость, все проблемы казались ничтожными песчинками по сравнению с целым океаном чувств, так внезапно нахлынувших на неё. Это, конечно, не любовь, да и не встречались они в прямом смысле этого слова. Просто Сириус водил её по замку, его окрестностям, прогулки были такими спонтанными, неожиданными, а оттого такими будоражащими. Он рассказывал о буднях Хогвартса — она с замиранием сердца слушала, совсем по-дурацки шутил — она хохотала, как ненормальная. И ей не виделось в этом ничего зазорного, наоборот, она была по-настоящему счастлива в те моменты. Нет, определённо не любовь.       — …не ведаешь, что творишь! — донёсся до Гермионы обрывок фразы рыжеволосой подруги. Грейнджер всерьёз испугалась, что Лили сейчас вмажет Снейпу по физиономии — её воинственный вид не предвещал ничего хорошего.       Лицо Северуса исказилось от гнева.       — Ты лезешь не в своё дело.       — А чьё тогда это дело, как не моё? — рассердилась Лили. — Я твоя подруга, Сев! Я хочу тебе помочь!       — Вечно вы, гриффиндорцы, лезете ко всем со своей непреодолимой жаждой помощи, — скривился парень. — Никому она не нужна, заруби себе на носу.       Лили зарычала, словно львица, в бессильной злобе. Северус был абсолютно глух к любым её словам, она надеялась, что та история на пятом курсе помогла ему понять истинную ценность дружбы, осознать свою неправоту. Она думала, что он понял. Хотела в это верить. Верить в него.       — Бесчувственный чурбан! — выпалила Гермиона. Как же ей знакома подобная ситуация. Бесчисленное количество раз таким вот образом отговаривала она своих мальчишек от безрассудных поступков. Сколько доказывала, кричала, без толку. Всё равно делали по-своему. Упёртые бараны. — Все вы, парни, даже не хотите прислушаться к голосу разума. Иногда полезно, знаешь ли.       — Голос разума — это две наивные девицы, полные надежд на радужное будущее? — едко осведомился Снейп. — Тогда я, пожалуй, пас.       — И вовсе мы не наивные! — оскорбилась Лили.       — Да что ты? — скептично изогнул брови Северус, окинув приятельницу ледяным взглядом.       Лили храбрилась, как могла. Задирала голову повыше, сжимала губы покрепче, хоть бы не расплакаться, хоть бы не показать слабину.       — Наивный здесь только ты! Думаешь, будешь необходим своим дружкам вечно? Да чёрта с два! Сделаешь для них всю грязную работёнку, и выкинут они тебя на помойку! Им не нужны люди, якшающиеся с грязнокровками, понимаешь ты это?       — Что ты можешь об этом знать? Ты даже не знаешь, что происходит на твоём собственном факультете, — выплюнул Снейп. — Считаешь, твои дружки, Поттер с Блэком, такие святые? Да чёрта с два! — передразнил он её. — Они ещё хуже слизеринцев, от этих хоть ожидаешь нож в спину. А твои драгоценные гриффиндорцы спорят на кого попало. Так, для развлечения. Потешить своё самолюбие.       — Что ты несёшь? — взбунтовалась Эванс, топнула ногой от возмущения. — Следи за словами!       — Следить, значит? — протянул. — Ты это своим друзьям говори, а то остры больно на язык.       Лили перегнулась через стол.       — О чём ты вообще? — прошипела она.       — А ты у Панкейк спроси, — Снейп перевёл колючие глаза на Гермиону. — Поддалась уже чарам Блэка? Ты уж прости моё любопытство, мне надо заранее приготовиться, в кого из этих двоих Конфундусом швырять.       Гермиона оторопела.       — Ты что это… говоришь? — чуть менее агрессивно вопросила Лили, искоса поглядывая на побледневшую подругу. Что-то в тоне Северуса заставляло её всю сжиматься изнутри.       — О, так вы не знаете! Как жаль, — саркастично воскликнул Снейп. — А ещё что-то про моих однофакультетников язвите.       — Да не тяни ты уже! — взбесилась рыжая.       — Раз уж ты просишь, — развёл он руками. — Посчастливилось мне подслушать один разговор. Блэк с Поттером воодушевлённо выбирали предмет своего очередного спора. Выбирали они, выбирали и наконец…       — Хватит! Замолчи! — прервала Гермиона, медленно поднялась на ноги.       — А мы как раз дошли до самого интересного, — наигранно посетовал парень. Девушки уже не обращали внимания на исходившего от ярости однокурсника, Гермиона то краснела, то снова бледнела, жмурилась, Лили же словно выпала на секунду из реальности. Нет, не могли же они…       Лили сделала осторожный шажок к Гермионе.       — Нико…       Гермиона не дала подойти к себе, развернулась так резко, что только чудом не снесла стопку книг с краешка стола, убежала. Лили, мрачно глянув на Северуса, помчалась следом, боясь про себя, что Гермиона в таком состоянии может наделать глупостей, однако она направилась прямиком в башню. Эванс старалась особо не отставать, влетела в помещение почти сразу же за подругой.       Лили ожидала, что Гермиона закроется в спальне и не выйдет оттуда в ближайшие пару месяцев, но, видимо, не так уж и хорошо её знала. Девушка стремглав кинулась к группке гриффиндорцев, облюбовавших себе уединённый уголок. Навстречу ей поднялся Сириус. Не успела Лили ойкнуть, как гостиную огласил звук смачной пощёчины, а потом ещё один и ещё. На четвёртый замах Сириус, по всей видимости, очнулся и перехватил тоненькую руку.       — Ты что творишь? — пробасил Блэк. Немногочисленные гриффиндорцы притихли.       — Ты это серьёзно у меня сейчас спрашиваешь? — к гордости Гермионы, голос ни капельки не дрогнул.       — Ты видишь здесь кого-то, так же размахивающего своими маленькими кулачками? — беззлобно усмехнулся он, отпустил её локоть, прикоснулся к щеке самыми кончиками пальцев.       Гермиону передёрнуло.       — Не смей прикасаться ко мне, — презрительно отбросила его ладонь, — никогда больше не смей прикасаться ко мне!       Сириус не шевелился. Разглядывал девушку напротив себя. Может, и был удивлён, но удивление это ничем не показывал. Лили так и подмывало приложить о его тупую голову чем-нибудь увесистым.       — Пойдём поговорим? — миролюбиво предложил Сириус, протягивая к ней руку. Ни малейшего движения в ответ, лишь короткое:       — Нет.       Гермиона судорожно вздохнула, будто подбирала в уме фразы пообиднее. Гриффиндорцы непонимающе переглядывались.       — Я и не догадывалась, насколько ты низок, — ни чувств, ни эмоций, пусто, — не догадывалась, что ты способен поступить так. Я не только про себя, нет. Не я первая, не я последняя. Просто… мне казалось, что в тебе есть что-то… что-то стоящее, человечное, настоящее, но это было иллюзией. Я тебя придумала. Видела то, чего никогда не было и в помине. Непроходимая тупица, что уж скажешь. Я рада одному — что узнала, каков ты на самом деле, довольно рано. И, знаешь, мне совсем не больно. Противно, скорее. От себя, от тебя, и от… Джеймса.       Гермиона отвернулась от Блэка, шагнула в сторону девичьих комнат.       — Надеюсь, больше не найдётся дурочек, которые клюнут на эту приманку.       Девушка поспешно исчезла в тени лестниц.       Рон подорвался с места.       — Это что сейчас было, Сириус? — запальчиво крикнул он, взгляд его метался по недоумённым лицам товарищей, — Джеймс? — заметил Эванс, — Лили?       Лили, собиравшаяся уже последовать за подругой, обернулась на миг:       — Они, — она с отвращением указала на Джеймса с Сириусом, — поспорили на неё.       — Вы что сделали? — успела услышать Лили перед тем, как покинуть наполнявшуюся гулом голосов гостиную.       Девушка тихонько притворила за собой дверь комнаты. Гермиона молча стояла у зеркала, поворачивая лохматую голову то так, то эдак. Стояла и смотрела, смотрела, смотрела. Лили не знала, что она хочет в нём увидеть, разглядеть, но считала отнюдь не нормальным то, что бескровные щёки подруги были совершенно сухи.       — Гермиона, — вымолвила Лили, гриффиндорка не отозвалась, даже не дрогнула, — Гермиона, — позвала чуть громче, ноль реакции. — Пожалуйста, повернись.       Гермиона с разочарованным вздохом отошла от зеркала, подняла скучающий взгляд на рыжую соседку, демонстративно зевнула.       — Я слишком устала, Лили, поговорим обо всём завтра.       Лили осталось только согласно кивнуть.