Гермиона проснулась рано. Во всяком случае, раньше обычного. Небо было тёмным, снегопад, начавшийся несколько дней назад, усилился, да настолько, что девушка даже не могла разглядеть окрестности школы. Вылезать из тёплой постели как-то не очень хотелось, и Гермиона позволила себе ещё немного понежиться в тепле, прежде чем окончательно встать. Не спеша сходила в душ, надела форму, аккуратно заправив рубашку, затянув галстук потуже, и неожиданно вспомнила — начались каникулы, подобная одежда ни к чему. Благо Лили с Марлин немного позаботились о гардеробе подруги, оставив пару джинсов и несколько вязаных свитеров, в замке нынче холодно.
Не особо заморачиваясь над выбором, натянула на себя первые попавшиеся вещи и принялась за расчёсывание волос. Зубчики, как обычно, застревали в спутанных кудрях, и Гермиона, в конце концов, плюнула на это гиблое дело, связав непослушную копну узлом на затылке. Девушка мельком взглянула в зеркало, взяла одну книгу из ровной стопки на прикроватной тумбочке и спустилась вниз.
Пройдя через пустую гостиную, гриффиндорка скрылась за портретом. Отсутствие большинства учеников делало Хогвартс тихим… пугающим. Безмолвные коридоры, отсветы факелов и такое ощущение, что из-за угла вот-вот выпрыгнет розовая жаба, вереща омерзительным голосом что-нибудь о своих правилах, — она обязательно нашла бы к чему придраться. Гермиона нервно поёжилась.
В Большом зале студентов оказалось немногим больше, сидела парочка хаффлпаффцев, да, в общем-то, и всё. Гермиона удобно устроилась за своим столом, по одну сторону от себя положив объёмный фолиант, а по другую — тарелку с омлетом и беконом.
— И кто только встаёт в такую рань! — зевнув, рядом плюхнулся Блэк. Девушка вздрогнула от внезапного соседства, но однокурсника предпочла проигнорировать. — Я бы лучше ещё немного повалялся.
Он демонстративно потянулся, после чего принялся за завтрак.
— Так валялся бы, — равнодушно откликнулась Гермиона, перевернув страницу. — Всё равно от тебя пользы никакой.
Сириус отбросил свой тост, всем корпусом повернулся к гриффиндорке, при этом строя из себя донельзя оскорблённого человека, Гермионе стало даже немного совестно от своей грубой реплики, совсем чуточку.
— Я, между прочим, хотел скрасить твою утреннюю трапезу.
Гермиона хихикнула, театрально закатив глаза:
— Только снова не начинай про принцесс! — отмахнулась она, улыбаясь. Сказать по правде, Гермиона, наверное, уже привыкла к его пафосным речам и к тому, что Блэк вечно всё превращает в трагикомедию. Нет, серьёзно, абсолютно всё, без преувеличений.
— Не больно-то и хотелось, — деланно обиженно пробурчал в ответ. Девушка лишь усмехнулась и вернулась к чтению.
— Думаешь, я забыл? — через какое-то время послышался его хриплый голос. — Небось, расслабилась уже, да?
Гермиона вновь обратилась к нему: на губах самодовольная ухмылка, глаза насмешливо разглядывают её саму. Холод в них всё ещё не исчез, непробиваемая глыба по-прежнему закрывала самое сокровенное, и почему-то Гермионе было жутко любопытно, что же скрывается за всем этим показным дурачеством, за всем этим льдом.
— Мы идём в Хогсмид, — как можно более скучающим тоном поведала она.
Сириус ужаснулся:
— О, нет! Не смей говорить, что ты не ждёшь этого! — он схватился за грудь. — Моё сердце! Ты разбила его! Вдребезги!
Девушка против воли рассмеялась, ну, что же он за показушник такой?
— Уймись ты, наконец, — она дёрнула его за рукав, заставляя подняться со скамьи, на которую он завалился в актёрском порыве.
— Мерлиновы панталоны! — внезапно вскричал Блэк. — Да ты, оказывается, ни секунды прожить не можешь без того, чтобы ко мне не прикоснуться!
Гермиона аж побагровела от его заявления.
— Дурак, — разозлилась она и пихнула наглеца локтём.
— Что я говорил? — ехидно заключил он.
Щёки против воли залил густой румянец, и Гермиона отвернула голову, дабы Сириус не заметил её смущения, не то шуму разведёт, наверное, неделю об этом галдеть будет, рассказывать всем, кто только под руку попадётся. Девушка хмыкнула своим мыслям.
Признаться, подобные недоперепалки с Сириусом как-то… поднимали настроение, что ли. Больше не хотелось думать о плохом, заворачиваться, словно в кокон, в нелёгкие думы, жалеть себя. Почему-то в такие моменты душа успокаивалась, не рвалась на части от бесконечных размышлений по поводу будущего-прошлого, появлялось чувство, что она на своём месте, как будто суждено им было оказаться здесь.
И происходит это не только рядом с Сириусом. Вечерами, когда все девчонки собираются в спальне, принимаются за обсуждение прошедшего дня. Марлин начинает расчёсывать свои длинные золотые локоны, тщательно, уделяя особое внимание каждой прядке, подобное превратилось у неё в своеобразный ритуал, она всегда так делает перед сном, и Гермионе нравится наблюдать за её махинациями, уронив голову на согнутую в локте руку. Алиса же трещит без умолку, при этом приправляя речь странными словечками, которые придумывает на ходу, а Лили радостно хохочет, стоит Алисе ляпнуть что-нибудь ну совсем нелепое.
Или в библиотеке вместе с Питером становится тепло, он иногда улыбнётся искренне, безмятежно, прям до зуда в ладонях хочется потрепать его по вечно растрёпанной шевелюре. С Ремусом в гостиной так уютно, можно просто посидеть в тишине, уткнувшись в толстенные фолианты. И ничуть не неловко, даже хорошо. Джеймс со своими вечными шутками, Северус с показным безразличием — для Гермионы это стало привычным, родным. Это стало тем, без чего она больше не представляет своей жизни.
Последняя мысль заставила по-настоящему ужаснуться. Нет, ни в коем случае нельзя привыкать! Нельзя подпускать этих людей близко. Гермиона ещё надеялась на то, что они смогут вернуться. Дамблдор пообещал сделать всё от него зависящее, он обязательно поможет. А значит…
— Гермиона! — прощебетал над ухом знакомый голосок, вырывая из пучины размышлений. Девушка мгновенно сжалась, кожей ощущая недоумённый взгляд Сириуса.
— Канди, — процедила Гермиона, исподлобья глянув на улыбающуюся слизеринку. И, прежде чем Блэк успел открыть рот, спросила. — Ты что-то хотела?
— Как же? — несказанно удивилась Полумна, хлопнув ресницами. — Я так давно не говорила с тобой!
Гермиона нахмурилась, поджала губы. Полумна Лавгуд, может, и была со странностями, но никогда ничего не делала просто так. Ей что-то нужно, в этом Гермиона не сомневалась, потому промолчала, вопросительно уставившись на собеседницу.
Полумна, правда, этого уже не заметила, переключив своё внимание на гриффиндорца, внимательно рассматривающего однокурсницу:
— Почему ты назвала Никки Гермионой? — чуть прищурил он глаза, но не отводя их в сторону, будто хотел увидеть в самой Гермионе ответ на свой вопрос. Голос необыкновенно серьёзный, но по выражению лица было трудно понять, о чём конкретно он думал.
— Эм, — промямлила Грейнджер. — Это моё второе имя, — нашлась она, натягивая фальшивую улыбку.
Сириус заметно расслабился.
— Николь Гермиона Панкейк, — задумчиво протянул, — а что, звучит!
Гермиона мысленно закатила глаза. Вообще не звучит.
Снова перевела взгляд на Полумну, как ни в чём не бывало взирающую на них прозрачными выпуклыми глазищами сверху вниз.
— Нам надо идти, — после продолжительной паузы, наконец, объявила она.
Гермиона ждала этого. Быстро поднялась со скамьи, бережно взяла в руки фолиант и посмотрела напоследок на нетронутый завтрак. Скоро он даст о себе знать, однако пока… пока необходимо поговорить с Луной. Гермиона была уверена — подруга пришла к ней с важной информацией.
Сириус ничего не сказал, решив не вмешиваться в семейные разговорчики, ведь сам он ненавидел, когда кто-то влезал в его с братом отношения.
Гермиона тяжело выдохнула, покосившись на свою спутницу. Полумна выглядела слишком уж беззаботной, словно и не ожидала их сложная беседа. Луна шагала бесшумно, хотя чуть подпрыгивала при каждом движении, и выглядела при этом такой жизнерадостной и беспечной. Гермиона же чувствовала себя до жути напряжённой, перебирая в голове все возможные варианты того, что может ей озвучить Полумна, а молчание со стороны последней ещё больше нервировало.
— Зачем ты назвала меня настоящим именем? Ты же знаешь вымышленное, — спросила Гермиона, дабы вывести подругу на разговор, сама она, похоже, к этому вовсе не стремилась, петляя меж коридоров и насвистывая под нос какую-то несуразную песенку.
Ответила не сразу, будто бы и не услышала, Гермионе уж подумалось, что и вообще говорить не собирается, но вот Луна легонько тряхнула головой и уставилась непонятным взглядом. Смотрела она подобным образом нечасто, однако всегда, когда это происходило, было трудно узнать в девушке прежнюю Полумну Лавгуд. Гермиона никак не могла объяснить, нет, даже понять, что же это за изменения, одно лишь могла сказать — Полоумной её в этот момент назвать никто бы не решился.
— Рон несколько раз чуть не раскрыл нас, — всё же пояснила, растягивая слова на привычный манер. — Ещё несколько раз подобное повторится — и это начнёт казаться подозрительным.
Гермиона слабо улыбнулась. Предусмотрительно с её стороны.
— Лакричные конфеты! — вдруг воскликнула Луна. Гермиона не сразу осознала, куда, собственно, они пришли, и только звук отодвигающегося камня привёл её в чувство.
— Профессор, — почтительно поприветствовала Гермиона, тщательно скрывая радостное возбуждение. Дамблдор что-то нашёл! Они, наконец, смогут вернуться! Иначе просто быть не могло!
Рон уже был в кабинете, сидел напротив директорского стола, сцепив руки в замок. Бледный, осунувшийся и помятый, со взъерошенной яркой шевелюрой и улыбающейся веснушчатой физиономией.
— Ты в порядке? — одними губами спросила Гермиона, не сдержалась.
Рон утвердительно кивнул, улыбаясь ещё шире.
— Я взял на себя смелость и попросил мадам Помфри выписать мистера Панкейка чуть раньше положенного срока, — начал Дамблдор. — У меня есть, что сказать вам всем. Это срочно.
Гермиона резко плюхнулась в кресло при этих словах. Ноги подкосились, в глазах потемнело. Она не знала, готова ли к тому, что собирался поведать профессор. Не хотела слышать ни о скором возвращении, ни о невозможности оного, не хотела покидать полюбившееся место, но и находиться здесь было чересчур тяжело. Девушка мельком взглянула на Рона, лицо которого было преисполнено надеждой, на сосредоточенную Полумну, и стало как-то совестно за столь абсурдные мысли. Она определённо хочет домой, не зря же так обрадовалась, что Дамблдор позвал их к себе, однако, когда он озвучил свои намерения о серьёзном разговоре, во рту мигом пересохло, появилась какая-то горечь.
«Ты вернёшься домой. Ты скоро увидишь родных. Ты скоро увидишь Гарри. Ты хочешь этого. Ты очень этого хочешь», — повторяла как мантру, прокручивала мысль в голове, дабы откинуть прочь все сомнения.
— Я поговорил со своим старым другом, — продолжил тем временем Дамблдор, — и мы сошлись с ним во мнении, что маховик неисправен.
Со стороны Рона послышался разочарованный вздох, Гермиона увидела, как крепко он сжал кулаки и стиснул зубы. Было до слёз обидно за своего самого близкого друга, девушка видела, сколь сильно желал он вернуться в своё время, но ещё больше было обидно из-за того, что сама она ничего похожего на чувства Рона не испытывала, лишь лёгкую досаду.
«Нет, — убеждала она себя, —
ты просто до конца не осознала то, что собирался донести профессор. Вздор! Ты, конечно же, стремишься вновь оказаться дома! И не перестанешь искать способы это сделать! Ни за что не перестанешь!»
— Однако, — лукаво блеснул глазами директор, — мы пришли к выводу, что сможем изготовить такой же маховик.
Дамблдор сделал паузу, давая присутствующим несколько секунд переварить сказанное, после чего заговорил снова:
— Мы достаточно изучили механизм, здесь, в нашем времени, подобного не изобретали пока, но достаточно велика вероятность воссоздания точной копии со всеми свойствами. Правда, мы не уверены в том, когда лучше будет использовать его. Весьма сложная задача, не находите? Игры со временем — вещь непредсказуемая, мы опасаемся последствий вашего перемещения. К тому же, нельзя отвергать возможность, что, воспользовавшись маховиком опять, вы перенесётесь туда, откуда прибыли. Иными словами…
— Мы уже могли изменить нашу реальность своим присутствием здесь, — закончила за него Гермиона упавшим голосом. — И если мы всё же вернёмся обратно, скорее всего, это уже будет не то будущее, какое знаем мы.
Рон недоумённо покосился на подругу.
— Но как мы могли это сделать? — в отчаянии воскликнул он.
Полумна до сих пор не проронила ни слова, взгляд устремлён вперёд, но назвать его осмысленным язык не повернулся бы.
— Когда переместились сюда. Само пребывание троих людей там, где им быть не следует, искажает будущее, — Гермиона выдохнула и подняла глаза на Дамблдора.
— Абсолютно верно, мисс Панкейк, десять баллов Гриффиндору за поразительную сообразительность!
Гермиона зарделась от столь лестной похвалы и уткнулась взглядом в колени, чтобы спрятать пылающие щёки. И который раз за сегодня её приводят в смущение?
— Думаю, у вас у всех есть дела поважнее, чем беседы со старцем, — Дамблдор подмигнул добродушно улыбнулся в усы и махнул рукой, показывая, что они могут идти. — Всего доброго.
Гермиона первая соскочила с места, помогла подняться Рону, и все вместе они выбрались из кабинета.
— Я не решилась говорить Дамблдору про свои опасения, наверное, он и сам уже догадался, что всё это неспроста, — пробубнила Грейнджер немного погодя. Друзья хмуро уставились на неё.
— О чём ты? — подобрался Рон. Он знал этот тон, который никогда не предвещал ничего хорошего. Гермиона, несомненно, пришла к какому-то выводу, и Рон чувствовал — то, что сейчас он услышит от неё, ему отнюдь не придётся по душе.
Однако Гермиона не обратила внимания на его вопрос, внезапно остановилась, потянув Луну за рукав:
— Ты себя хорошо чувствуешь? — Рон насторожился. Полумна же неопределённо повела плечом. — Головокружение? Тошнота? Обмороки?
Гермиона напряжённо ждала ответа, а Рон с беспокойством следил за обеими девушками. Ему совсем не нравилось, к чему клонила Гермиона, некие догадки уже посетили его мозг, и надеялся, что всё же дело не в том, о чём он подумал.
— У меня болит голова, — тихо проговорила Луна, как же напоминала она в этот момент маленькую испуганную девочку. — И по утрам меня действительно тошнит.
— Так я и думала, — расстроенно прошептала Гермиона. — Это то, о чём говорил Дамблдор. Последствия нашего путешествия.
— Но почему ты не рассказала ему? — чуть слышно вымолвила Полумна.
Рон покачал головой:
— А если нас упекут в Мунго? Будут ставить эксперименты… Бррр. Мы же теперь настоящие диковинки.
Ребята одновременно поморщились — слова Рона были самой настоящей правдой.
— И что нам теперь делать? — неожиданно для девочек взвыл Рон. Он опёрся руками о стену не то от слабости в своём теле, не то от безысходности в душе. — Что нам теперь делать в этом долбаном мире?
Парень саданул кулаком по камню, заставив обеих девушек сделать полшага от него. Гермиона подивилась, как же у него ещё сил хватает махаться со стенами. Фигура друга вызывала в ней волну неконтролируемой жалости. Рону, привыкшему всегда быть окружённым своим тёплым семейством, должно быть, приходилось здесь совсем уж скверно, думала Гермиона. И ему, как никому мечталось вновь оказаться дома, в тесном кругу рыжих домочадцев. Но, к сожалению, возвращение откладывается ещё на неопределённый срок. И далеко не факт, что они вообще смогут попасть туда, откуда пришли, потому что пробыли в этом месте слишком долго. Слишком многое могли они уже изменить. Так почему бы… Почему бы не…
— Мы можем попытаться, Рон, — внезапно осипшим голосом вымолвила Гермиона. Она знала, что Рон поймёт её. Сколько раз он заговаривал об этом.
Рон, как и ожидалось, резко вскинулся, пристально вглядываясь в глаза напротив. Пытаясь… пытаясь понять, не шутка ли. После стольких уговоров.
— Почему? — выдавил из себя. Волнение потихоньку охватывало всё его существо, он почувствовал покалывание в кончиках пальцев.
Гермиона отвернулась от него, от его взгляда. Уставилась в даль коридора.
— Мне кажется, нам уже нечего терять, — прошелестела она, всё так же не решаясь посмотреть на друга. Ей было страшно от его реакции. Вдруг он всё ещё надеется, а она…
— Я согласен, — ответил Рон. Гермиона резко повернула к нему голову. — Давай хотя бы поможем Гарри.
— Поможем Гарри? — невинно хлопнув ресницами, поинтересовалась Лавгуд. Друзья и забыли, что Полумна находилась с ними.
Рон сдвинул брови, не зная, стоит ли посвещать Полумну эти планы, однако Грейнджер ободряюще улыбнулась, как бы соглашаясь с тем, что не стоит скрывать ничего хотя бы от Луны.
— Спасём его родителей, Джеймса и Лили, — торжественным шёпотом объявил он после минутной заминки.
Полумна просияла:
— Я с вами, ребята.
***
— Ты теперь только с отбросами общаешься? — прошипел Рон на ухо. Гермиона натянуто улыбнулась стоящему напротив Северусу.
Она была уверена, что Северус прекрасно расслышал каждое слово Рона, однако он продолжал угрюмо молчать, сжимая длинными пальцами стопку книг в руках.
— Извини, сегодня не получится, — удручённо вздохнула Гермиона и тут же счастливо уставилась на нового друга. — Мы сегодня идём в Хогсмид, ты пойдёшь с нами? — просто закончила она.
— Зачем? — в один голос воскликнули парни, окинув друг друга пренебрежительными взглядами. Рон, которого девушка успела позвать вместе с Луной сравнительно недавно, недовольно фыркнул, всем своим видом показывая, насколько он будет не рад присутствию слизеринца.
— Нет, — Северус развернулся, намереваясь вернуться в подземелье, но его остановила ладонь, накрывшая его плечо. — Отпусти.
— Нет, — усмехнулась Гермиона, покрепче ухватившись за мантию, — я хочу, чтобы ты пошёл.
— А я не хочу, — буркнул Снейп, с места, правда, не сдвинулся, да и чужую руку не оттолкнул.
— Я тоже желанием не горю, — вставил Рон, отвернувшись от Северуса, скривил губы, будто перед ним сейчас стоял не однокурсник, а омерзительный флоббер-червь.
Гермиона нахмурилась, зло зыркнула в сторону Уизли и умоляюще посмотрела на Северуса:
— Я бы очень хотела, чтобы ты пошёл.
Снейп прищурился, небрежно смахнул удерживавшую его ладошку. Сделал пару шагов вперёд, разделяя расстояние, и неожиданно остановился.
— Где мы встретимся? — снисходительно спросил он.
Гермиона расслабилась, с удивлением заметив, что в ожидании решения нервно комкала край свитера.
— У главного входа, в полдень.
Северус не ответил, продолжил свой путь. Многим его поведение могло показаться грубым, но Гермиона знала, что он и так переступил через себя, согласившись на встречу, так что о большем она и мечтать не могла.
— И что, позволь спросить, это было? — возмущённо вскричал Рон.
Грейнджер поморщилась.
— Ничего особенного. Ничего, что стоило бы твоего внимания, — отмахнулась она. Рон постарался подавить вспышку гнева, сжал зубы и гордо прошествовал мимо, задрав подбородок.
— Ты ведёшь себя как ребёнок! — Гермиона закатила глаза, и всё же последовала за другом.
Весь оставшийся путь Рон насупленно молчал, изредка поглядывая на невозмутимую девушку. Там, в прошлом, ну или же в будущем, они часто ссорились и очень долго мирились, это уже было в порядке вещей. Оказавшись здесь, ребята не перестали ругаться — основной темой было, конечно, общение Гермионы с Питером, но мирились они с завидной быстротой, что радовало обоих. Оставаться одним в другом времени не хотелось.
И всё же Рон откровенно не понимал, зачем Гермиона якшается с этими недоносками.
— Для чего всё это? — уже спокойно поинтересовался Уизли, пропуская подругу к отодвинувшемуся портрету.
— Он неплохой человек, Рон, — попыталась Гермиона, потирая лоб. — И Питер тоже. Мы ведь… — она огляделась в поисках лишних ушей, таковых не обнаружилось, потому продолжила. — Мы ведь собираемся спасти Лили с Джеймсом, помнишь? Там, в нашем времени, их предал Питер, но что, если мы не позволим ему сделать этого?
— О, — понимающе закивал Рон, — я разгадал твой план, — он довольно ухмыльнулся. — Ты подберёшься к нему, заставишь довериться, и тогда мы нанесём ему смертельный удар. Ничего другого я и не ожидал от тебя, Гермиона.
— Нет! — громогласно возразила девушка. — Всё не так! Мы не будем убивать его! Мы ему
поможем! И сделаем это вместе!
Рон побагровел.
— И чем мы ему поможем? — иронично спросил. — Чем мы поможем этой крысе? Он конченый человек, Гермиона! Он не заслуживает нашей помощи! Он убил их! Убил родителей Гарри! Как ты можешь смотреть на него и не желать ему смерти? Я не могу! Как ты можешь хотя бы допускать мысль, о помощи
убийце?
— Какой же ты узколобый! — в отчаянии закричала Гермиона. — Ты не видишь дальше своего носа! Ты думаешь, что знаешь всё о людях? Ты думаешь, что лучше
убить человека, нежели попытаться изменить его? Ты действительно так думаешь?
Парень тяжело дышал, злобно раздувая ноздри, точно огнедышащий дракон. Гермиона выглядела не лучше: вся красная, со взъерошенными волосами — непослушные локоны выбились из незамысловатой причёски, с блестящими глазами и пульсирующей жилкой на шее. Они стояли друг напротив друга, уперев руки в бока, и чуть ли не молниями метались.
— Такого человека невозможно изменить! Ты и сама понимаешь! Просто признавать не хочешь, мне назло!
— Да ты… ты… по-прежнему остался самой большой задницей Хогвартса!
— А ты непроходимой идиоткой, если думаешь, что сможешь чего-то добиться таким способом!
— Ме-е-е-ерлинова борода, я что, пропустил самое интересное? — раздался знакомый обоим голос.
За своей перепалкой ребята и не заметили, что в гостиной, помимо них, нарисовался ещё один человек.
— И чего это вы тут не поделили? — насмешливо продолжал гриффиндорец.
Гермиона отвернулась и убежала в комнату, подальше от ехидного однокурсника и выбесившего её друга.
— Эй, Никки, не забудь о Хогсмиде, — напоследок крикнул Сириус и перевёл усмехающуюся физиономию на рыжего.
— Как ты это сделал? Сколько старался — ни разу не видел её в таком состоянии, — Блэк подмигнул, похлопал Рона по спине. — Кстати, а я за тобой в Крыло заходил, а тебя, оказывается, уже выписали, пришлось выслушивать причитания мадам Помфри, — Сириус драматично расширил глаза и изобразил крайнюю степень ужаса на лице.
Рон открыто улыбнулся, потихоньку бешенство, ослепившее разум, отпускало, и он уже пожалел, что вообще начал всё это. Гермиона не заслуживала подобных упрёков и оскорблений в свой адрес. Да и лишним было это. В конце концов, она умная ведьма, сама может решить, что и как.
Рон кивнул напоследок и тоже направился в спальню.
***
Сириус поджал губы в неудовольствии. Мало того, что ему испортило свидание с Панкейк присутствие её брата, которого, впрочем, Сириус был бы даже рад видеть, если бы он не рассчитывал побыть с Нико наедине. Так этой девчонке вздумалось позвать ещё и свою сестру, та, в свою очередь, взяла с собой Регулуса, а отношения с ним оставляли желать лучшего. Однако и на этом сюрпризы не кончились, к компании присоединился — Мерлин-упаси-если-об-этом-узнает-Джеймс! — Нюниус.
Чего только Сириус не видал в своей недолгой жизни, но совместный поход с Нюнчиком и с младшим братиком в Хогсмид был выше его сил. Сначала все трое категорично не собирались идти вместе и уже попробовали покинуть неприятное общество, правда, Панкейк старшая не дала сделать этого, угрожая заколдовать каждого, пусть только подумают улизнуть.
И вот Сириус, злой, как чёрт, донельзя раздосадованный и вообще без настроения, плёлся рядом с Нико, о чём-то весело рассказывающей, поддерживала бессмысленную болтовню только её сестра, вставляя какие-то нелепые фразы, хотя, сказать по правде, он особо и не вслушивался в разговор.
Блэк с удовлетворением заметил, что лица у всей мужской половины их разношёрстной компашки в лучшем случае можно было охарактеризовать, как «кислые». Рон смотрел себе под ноги, шёл он медленно, чуть отставая от основной группки, ещё не оправился после случившегося, Регулус крепко сжимал хрупкую ладошку сестры Панкейк, Сириус старался припомнить её имя, но это занятие наводило на него ещё большую скуку, так что он решил мысленно называть её просто «милой мордашкой», Нюнчик скрежетал зубами, хмурил лоб, кривил губы, в целом, делал всё, лишь бы показать, насколько противно находиться ему здесь. Сириус его прекрасно понимал, самому жутко хотелось наплевать на свои планы и вернуться в башню.
Блэк поморщился, поняв, что в чём-то солидарен с Нюниусом, узнай об этом Джеймс, его бы точно хватил удар. Ребята тем временем уже дошли до Трёх мётел, куда, собственно, и держали путь. На улице стоял мороз, колючий ветер бил в лицо, хлестал по щекам, потому все единогласно согласились посидеть в тепле и уюте.
За столиком царила напряжённая атмосфера. Даже сёстры Панкейк замолчали, видимо, подбирая подходящую тему для беседы.
— Мальчики, вы чего такие угрюмые? — с любопытством осведомилась Полумна, вытаращив выпуклые глазищи.
— А есть повод для веселья? — Рон покосился на недовольных парней и добавил совсем тихо, наклонившись к уху Гермионы. — Думаю, ты зря это затеяла.
Гермионе ничего не оставалось, как согласиться с ним. Любые попытки вовлечь кого-нибудь в разговор, разумеется, не считая Луну, не увенчались успехом. Она печально улыбнулась.
— Похоже, ты был прав, — неохотно признала, — одному человеку не под силу изменить хоть что-то.
— Как же давно я хотел услышать от тебя эти слова, — усмехнулся Уизли. — Но сейчас я не чувствую никакого триумфа от этого.
Рон пригубил сливочного пива из своей бутылки и, будто бы на что-то решившись, заговорил вновь:
— Хей, Регулус, а ты давно неровно дышишь к моей сестрёнке? — слышать подобное из уст Рона для Гермионы не было непривычным, он спрашивал это у всех, кто как-то косо глядел на Джинни, по его мнению, косо, конечно же, но знать, что в данный момент говорил он о Полумне, было по меньшей мере странно. Луна постаралась изобразить грозный взгляд, что получалось из рук вон плохо, к счастью, кажется, никто и внимания на неё не обратил, все взоры были прикованы к смущённому Регулусу.
— Мерлин, Рег, ты что, действительно покраснел? — воскликнул Сириус, поражённый реакцией брата. Сколько он себя помнил, Регулуса никогда не интересовали девчонки, ходил с вечно апатичным выражением, завернувшись в свою слизеринскую мантию. Раздражал до жути.
Регулус удивлённо посмотрел на брата, не веря в то, что Сириус действительно разговаривает с ним, без жгучего сарказма, без желчи, без ехидства. Но тут же подавил в себе секундную вспышку добрых чувств, он уже давно не считал Сириуса братом и не собирался менять своего решения.
Сириус уловил замешательство младшего брата и уже не ждал ответа, однако Регулус всегда умел удивлять его:
— Красный мне не к лицу, так что, надеюсь, тебе показалось, — в шутливой манере парировал он, приподняв уголки губ в холодной улыбке.
Дальше посиделки стали чуть более оживлёнными — взаимные подколки, завуалированные издёвки, даже Северус не остался в стороне. Возвращались в школу в более приподнятом настроении, нежели по дороге в Хогсмид. Гермиона вся сияла, словно новенький галлеон, Рон тоже довольно улыбался. У них получилось. Они смогли, пусть и совсем немного, изменить отношения между, казалось бы, непримиримыми врагами.
Гермиона, уставшая, но от этого не менее удовлетворённая, медленно поднималась по лестнице в спальню. День вышел донельзя удачным, Регулус с Сириусом, как-никак, общались сегодня, Рон больше не смотрел на Снейпа, как на мерзкую, отвратительную глазу букашку, активно поддерживал любой разговор, и даже Северус — сам Северус! — принимал участие в беседе, осталось лишь убедить Рона в порядочности Питера, а так всё складывалось весьма благополучно.
Гермиона открыла дверь в комнату и едва не вскрикнула от изумления.
— Лили? Ты что здесь делаешь вообще?
