I'll remember

      Прекрасный зимний вечер, снег огромными хлопьями падает с неба, больше напоминает пушистые перья, кружащиеся в беспорядочном ритме, ветер стонет, стучит в запертые окна, а на горизонте тонкая алая полоска постепенно сменяется тёмно-фиолетовой гущей. В гостиной Гриффиндора непривычно тихо, оттого завывания ветра, перекликающиеся с потрескиванием поленьев в камине, слышны особенно чётко. Гермиона, укутанная в шерстяной плед, расположилась в своём любимом кресле, на коленях объёмный фолиант, чтением которого, сказать по правде, она занималась в последнюю очередь, просто держать его при себе было как-то спокойней. Девушка заворожённо смотрела на яркие языки пламени, словно ожидая, что оттуда вылезет голова Сириуса, и Гарри тут же начнёт шикать на них с Роном, видишь ли, слишком громко они шепчутся, передвигаются, да и вообще дышат, пальцы сами собой начали теребить цепочку маховика, всё время болтающегося на шее. Иногда внутренняя тоска по дому будто съедала изнутри, пребывание здесь казалось жутким сном — скоро она проснётся, перед глазами замаячат улыбающиеся лица родных, как это всегда бывало по возвращению из школы. Но вновь и вновь взгляд упирается в белый потолок, покрытый маленькими трещинками, и раз за разом Гермиона отмечает про себя, что там, в её времени, их намного больше.       Девушка поморщилась от особенно резкого приступа. Гермиона и не помнила тех времён, когда не мучилась от головной боли, ко всему привыкаешь. Бежать к мадам Помфри за очередной настойкой — себе дороже, упечёт в своё крыло и глазом не моргнёт, лучше уж потерпеть. Приходила мысль, что, возможно, во всём виновато идиотское перемещение, конечно, в побочных действиях маховика это не указывалось, но ведь и такого рода скачков тоже никогда не наблюдалось, так что, чем чёрт не шутит, всё может быть.       На лестнице со стороны мужских спален послышался грохот, будто кто-то снова и снова ронял хрупкий предмет. Гермиона похолодела, по телу поползли противные мурашки, перед мысленным взором предстали ряды длинных стеллажей с мерцающими в полумраке шарами, крики друзей вперемешку с грубыми, насмехающимися голосами Пожирателей, красные, зелёные вспышки и напуганный Гарри, отчаянно выкрикивающий имя крёстного. Вот он замолкает, рот растягивается в улыбке, а пальцы привычным жестом ерошат чёрные вихры.       — Гермиона, — зовёт он, снова улыбается, говорит что-то, но Гермиона не слышит, замирает, когда видит за его спиной выплывающую из темноты фигуру в маске. Рука нащупывает палочку, и приспешник Лорда на прицеле. Гарри смотрит удивлённо, хлопает глазами, машет руками — прекрати, прекрати всё это.       Гермиона, не отрываясь, следит за Пожирателем, он не двигается, стоит с палочкой наготове, любой неверный шаг с её стороны, и Гарри труп. Однако сам Гарри не видит никакой опасности, оглядывается, хмурится, медленно подходит, осторожно, подняв руки, словно боясь, что она и его заколдует, хотя откуда у него вообще такие мысли. Девушка чувствует слабое прикосновение к себе, правда, глаз не отводит от предмета беспокойства, ждёт хоть каких-то действий с его стороны, которые она тут же отобьёт защитным заклятьем, наверное, хорошо, что Гарри рядом, так она сможет защитить его. Друг уже тряс её за плечо, губы беззвучно шевелились. На лице появился страх, видимо, понял наконец, что они висят на волоске от смерти.       — Нико, Нико, Нико! — доносится до уха. Гермиона испуганно зацепилась за рукав Гарри, кому-то нужна помощь, а они сидят тут без дела. — Очнись! Что происходит? Хватит!       В горле слёзы встали комом, неужели кто-то потерял близкого человека? Надо найти их, помочь, помочь.       — Нико! — ещё более протяжно, в отчаянии. — Пожалуйста!       Гарри сильнее сжал плечо, наклонился близко-близко, посмотрел прямо в глаза. И в голове что-то щёлкнуло, помещение вновь превратилось в факультетскую гостиную, тело расслабилось. Гермиона бросила взгляд на трясущуюся руку с палочкой, и вновь обратилась к… Джеймсу.       — О, Мерлиновы панталоны, я уж думал, ты никогда не придёшь в себя! — выдохнул он облегчённо, плюхаясь на пол перед креслом Гермионы. Вытер лоб тыльной стороной ладони, усмехнулся. — Признаю честно, никто в жизни не пугал меня так.       Гермиона проморгалась, пытаясь прийти в себя, огляделась. Что, чёрт возьми, это было? Она была уверена, что находится в Отделе тайн, была уверена, что рядом Гарри, была уверена, что им угрожает опасность. Была уверена…       — Прости, — вырвался хрип, пришлось прокашляться. — Прости, — повторила громче, — прости меня, я… я не понимаю.       Мысли путались, никак не хотели собираться в полноценную картину. Гермиона дрожала, тщетно старалась успокоиться. Всё произошедшее ужасало, вносило сумбур в и так запутанную жизнь.       — Да ничего, — отмахнулся Джеймс, кривя губы в ухмылке, — ты только пообещай, что больше не будешь так делать.       Гермиона тепло улыбнулась. Тут взгляд зацепился за чемодан.       — Ты уезжаешь? — она глянула в окно. — Уже поздно.       Джеймс, будто вспомнил о чём-то важном, вскочил с пола, отряхиваясь.       — Точно, уезжаю на Рождество, — пояснил он. — Родители договорились с Дамблдором, что я воспользуюсь его камином, а то мало ли, что по дороге может случиться.       Он многозначительно повёл бровью, намекая на своё балагурство. Вот же шалопай.       — И ты всегда добираешься до дома таким способом? — неуверенно протянула Гермиона. Прежде она никогда не задумывалось о том, что такое вообще возможно, разве что по очень серьёзным причинам или же непредвиденным обстоятельствам.       — Ну, да, — улыбнулся Джеймс, почёсывая макушку. — Пару раз мы подшутили с Сириусом над машинистом, у него чувство юмора, как оказалось, напрочь отсутствовало, — он фыркнул, — так что по праздникам нам доступен только камин.       Гермиона театрально закатила глаза, махнув рукой. Почему-то ей так и представлялись хитрющие лица парней, придумывающих, бесспорно, «гениальную» шалость, и их громкий смех, когда шалость эта претворена наконец в жизнь. В памяти непроизвольно всплыли веснушчатые мордашки близнецов, которых она, может быть, больше и не увидит, не отчитает за бесполезные изобретения, не посмеётся над кривляньями. И стало невыносимо грустно, будто часть души вырвали из тела, выкинули, как ненужный хлам.       — С тобой всё в порядке? — для достоверности осведомился Джеймс. — Или позвать кого?       — Да… — Гермиона подумала было о Лили, но откинула эту мысль, рыжеволосая подруга уехала, ещё днём. — Нет, не стоит. Спасибо.       — Тогда я пошёл, — отсалютовал парень, подходя к проёму, — удачных каникул!       — И тебе, — тихо пожелала она — Джеймс уже скрылся в коридоре.       Гермиона устало откинулась в кресле, тяжело выдохнула. То, что с ней творилось, по-настоящему пугало, и не её одну. Связать она могла это только с перемещением, ибо до того момента подобного не наблюдалось. Странные сны о несуществующем прошлом, туманные видения, головные боли, к тому же, она в жизни не болела настолько сильно, так что к списку можно отнести и слабый иммунитет — всё это началось сравнительно недавно. Но как это остановить? Что можно предпринять?       Девушка бросила быстрый взгляд на часы — до отбоя чуть больше часа, успеет. Резко встала на ноги, отчего голова немного закружилась, вынуждая ухватиться за подлокотник. Когда более-менее обзор прояснился, Гермиона поспешила в библиотеку, необходимо было разузнать побольше, покопаться в старых книгах, а, может, и проникнуть в запретную секцию. Коридоры выглядели зловеще с пляшущими языками пламени от факелов, в замке стояла гробовая тишина, гулкие шаги эхом отдавались от стен, из-за чего Гермиона поминутно вздрагивала, ускоряясь.       Заветные двери святилища, и Гермиона оказалась внутри, погружаясь в такую знакомую с детства атмосферу, втянула носом любимый запах и медленно направилась к нужным полкам. Через некоторое время, когда стопка в руках достигла подбородка, Гермиона решила на этом количестве остановиться и прошла к запримеченному столу. Находился он среди стеллажей, в самой глубине помещения, так что никаких отвлекающих факторов, вроде недовольно вздыхавшей библиотекарши или шастающих мимо хранилища книг студентов. Девушка с наслаждением скользила по строчкам, хотя большинство прочитанных фактов ей было давно известно, всё равно становилось немного спокойней, сердцебиение замедлялось, а внешний мир отодвигался на задний план.       — «Маховики времени для чайников», «Всё о путешествиях во времени», — зачитал монотонный голос. Гермиона вскрикнула от неожиданности и подпрыгнула на месте, оглянулась, перевела дыхание.       — Зачем подкрадываться? — хмуро буркнула она, возвращаясь к прежнему занятию.       По лицу скользнула тень усмешки. Нежданный гость уселся напротив.       — Ты что-то замышляешь? — сухо отозвался он, правда, всё же проявлялись заинтересованные нотки.       Гермиона сощурила глаза, окидывая собеседника недоуменным взглядом. Почему он подошёл к ней? Почему разговаривает?       — Нет, — после недолгого молчания ответила она, вернулась к чтению, изредка поглядывая на парня, выжидая, что же он предпримет в следующую секунду.       — Я был груб с тобой, — внезапно выдал он, опуская голову так, что сальные волосы прикрыли алеющие пятна на щеках.       Гермиона растерялась. И что же ей сказать на это? «Да, я заметила»? Глупо. Но в голову, как назло, совсем ничего не лезло. И тут до неё дошло — да он же извиняется! Захотелось рассмеяться подобной нелепости, Северус Снейп, великий и ужасный профессор зельеварения, наводящий ужас на своих учеников, извиняется перед ней! Пускай извинения весьма и весьма своеобразные, наплевать. Подумать только!       Девушка сдержанно кивнула, старалась скрыть расплывающиеся в улыбке губы, прикрывая ладошкой рот.       — Я прощаю тебя.       — Но я не… — вскинулся Северус, Гермиона перебила:       — Да, я понимаю и прощаю, — всё же улыбнулась она.       Северус закатил глаза, как бы говоря: «Думай, что хочешь. Дело твоё».       — Так что ты замышляешь? Для чего тебе все эти книги? — перевёл он тему, подозрительно листая один из фолиантов.       — Эм, — запнулась девушка, и ведь не придумать ничего! — Я… решила исследовать эту область.       Северус свёл брови к переносице:       — Зачем?       — Ну, понимаешь, это же, это же так интересно, — Гермиона интонационно выделила «так», видимо, надеясь, что подобным образом он больше проникнется.       — Почему именно сейчас? — задал он очередной вопрос, пытался подловить, вывести на чистую воду.       — Мне… не терпелось начать, — кривовато усмехнулась она. Вспомнилась причина спешки, и Гермиона решила разузнать, может, Снейп смог бы ей как-нибудь помочь. — И… Я… То есть… Я читала одну… ммм… книгу, — Северус окинул взглядом стол, заваленный фолиантами, за которым они сидели, — она… приключенческая. Да! Именно! Приключенческая! И… там рассказывалось о… путешественнике во времени… Да. О нём. И… я… подумала, можно ли путешествовать на большие промежутки времени и… какие могут возникнуть… последствия?       Гермиона раскраснелась, врать она не только ненавидела, но и, в принципе, не особо умела.       — Точно не с помощью этих штук, — повертел он перед ней «маховиками для чайников».       Северус задумался, это было видно по плотно сжатым губам и затуманенному взору, направленному вглубь библиотеки. Гермиона выдохнула — значит, поверил.       — Я помогу тебе, — это вторая за сегодня фраза Снейпа, вводящая её в ступор. Хоть список составляй: «То, чего Северус Снейп никогда не говорит». — Меня тоже заинтересовал этот вопрос.       Гермиона хотела было возразить, но Северус безапелляционно раскрыл книгу и углубился в чтение. Через несколько часов шуршаний старыми страницами, библиотекарь всё же выставила засидевшихся учеников, всучив им в руки недочитанное.       — Спасибо тебе, — поблагодарила девушка.       Северус тряхнул грязными волосами.       — Встретимся завтра здесь же, — заявил он, — обсудим, — он приподнял руками свою ношу.       Девушка просияла, кивнула и, попрощавшись, повернула в сторону гостиной. Добралась, к счастью, без происшествий, даже Филчу с миссис Норрис не попалась, сказала сонной Полной Даме пароль и прошла в комнату. Тут так же, как и некоторое время назад, царил полумрак, правда, огонь в камине уже был не столь ярок. Гермиона собралась отправиться в пустую спальню, но заметила склонившуюся над диваном фигуру, смутно знакомую. Она пригляделась — сгорбившаяся спина, длинноватые волосы, болтающиеся в воздухе от движения рук хозяина. Подойдя чуть ближе, Гермиона поняла, что на самом диване лежал другой человек, а первый хлестал его по щекам. Видимо, он услышал чьё-то приближение, резко вскинул голову, и девушка признала в нём Сириуса Блэка. В отблесках пламени глаза его были почти чёрные, мерцающие. Сириус был встревожен, взволнован, даже напуган. Волосы спутаны, уголки губ опущены, а лицо выражает глубокую степень отчаяния.       — Я… Я… Не знаю, что делать, — пробормотал он. Гермиона нахмурилась от такого его тона, не было в нём привычного самодовольства, ехидства, бахвальства. Он говорил отрывисто, витиевато, обрывками предложений, будто оправдывался. — Я делал… Мы ничем таким не занимались, честно! Я боялся оставить его одного. Надо к Помфри! Ничего не помогает.       Гермиона с замиранием сердца взглянула на бледного друга, которого Сириус, как она поняла, принёс сюда откуда-то. Девушка наклонилась, провела по мокрой шее, как объяснил Сириус, он пробовал различные заклинания, попыталась нащупать пульс, не вышло, она пригляделась: губы, мертвецки-белые, медленно приобретали синеватый окрас, что ужасно напугало её. Она отшатнулась, наступив парню на ногу, что ни он, ни она, впрочем, и не заметили, достала палочку, прошептала заклинание. Рон, словно пушинка, поднялся в воздух. Стараясь действовать максимально быстро, Гермиона выбежала из гостиной, левитируя друга за собой, Сириус отправился следом. Благо, Больничное крыло было не так уж и далеко, влетев в обитель мадам Помфри, ребята разыскали саму медсестру.       — Всемогущий Мерлин! — воскликнула она, как только Гермиона уложила Рона на больничную койку. — Что же вы с ним такое сделали?       Она бегала вокруг него, водя палочкой по телу, слушала сбивчивый рассказ Сириуса о произошедшем, изредка вздыхала и взывала к Мерлину.       Гермиона пустым взглядом смотрела на рыжее недоразумение, с которым она нередко любила поспорить, но без которого и не представляла более своей жизни. Он был ей другом, братом, самым близким человеком, помимо Гарри и, возможно, Лили, он был тем, на кого можно положиться, кто поддержит, поймёт, конечно, сначала покричит для профилактики, пообижается, а потом поймёт и будет рядом. По щекам потекли жгучие слёзы, она не могла потерять его. Только не здесь, не сейчас. Не вовремя, как же не вовремя решил потрепать и без того шальные нервы. Гермиона злилась на него за то, что происходило в данную минуту, ужасно злилась. Как посмел он сделать это? Он не может, просто не имеет права умирать, оставлять её одну. И, когда он очнётся, она задаст ему хорошую взбучку. Одна поправочка, если очнётся.       «Живи. Только живи. Пожалуйста».