— Мистер Панкейк, вы сегодня с мистером Снейпом. Вам следует многому у него поучиться.
Слизнорт переключил внимание на другую пару, оставив парней разбираться со своим зельем. Рон с кислой миной раскладывал на столе ингредиенты, за чем, не отрываясь, наблюдал Северус, периодически хмуря брови. Не нравился ему этот гриффиндорец, спевшийся с его заклятыми врагами. Да и мало чем отличался он от них, разве что его, Северуса, не трогал, только взгляды косые кидал — мерзкий Поттер со своими дружками постарались. Наверняка. И вот снова вылупился, будто в жизни людей не видел. Северуса это раздражало, Северуса это просто выводило из себя. Этого парня что, совсем в детстве не учили элементарным правилам приличия? Неотёсанный болван.
— Сосредоточься на приготовлении, — буркнул он, не выдержав подобной бестактности.
Рон промолчал, да и что он мог сказать? Будущий профессор даже в таком возрасте пугал до одури: по телу поползли мурашки, ладони вспотели. Молился Рон лишь об одном — поскорее бы урок закончился.
Снейп работал быстро, чётко, словно готовил болтливое зелье сотни, а то и тысячи раз. Всё в его руках будто горело, движения были лёгкими, Северус определённо был талантлив в этой области, что Рон заметил только сейчас, на уроках же он обычно и взглянуть на Снейпа не мог, зельевар всегда наводил какой-то ужас лишь одним своим колючим взглядом, от которого бросало в дрожь. Скажи Рон однокурсникам, что летучая мышь в молодости был настоящим неудачником, вряд ли бы кто поверил, да, небось, ещё б и обсмеяли за подобные небылицы.
— Подай веточки мяты, — почти приказал Северус и, чуть подумав, добавил, — пожалуйста.
Рон замер, недоуменно покосившись на напарника. Слышать от Снейпа
такое настолько же странно, насколько… насколько… Даже и сравнить не с чем!
— Ты оглох? — совсем не любезно поинтересовался Северус. — Мне нужна мята.
И, не дожидаясь, пока рыжий наконец соизволит ответить ему, сам потянулся за нужным ингредиентом.
Бестолочь.
Рон уже совсем запутался в действиях и словах бывшего (или же будущего, Рон ещё не разобрался) профессора. Вот, вроде, он и не изменился: всё такой же грубый и злой, и сальноволосый к тому же. Однако, иногда, что случалось не так уж часто, он выглядел по-другому. Уизли пока не мог понять, что именно смущало его, то ли глаза, которые теряли прежнюю холодность, становились какими-то пустыми, наверное, то ли уголки губ, опускавшиеся ниже обычного. Но если уж быть честным, Рону было наплевать как на самого Снейпа, так и на перемены в его настроении, так что он выкинул из головы всякие ненужные мысли.
Рон не пытался делать хоть что-то, перебирал ингредиенты, кидал в котёл, когда Снейп говорил. В общем, ничего интересного. А вот мародёрам было чертовски весело. Джеймс на пару с Петтигрю взорвали свой котёл, что случалось, к слову, на каждой практике, и сейчас Сириус на потеху однофакультетникам демонстративно жаловался на бессердечность товарищей, посмевших развлекаться без него.
— Показушники, — прошипел Северус. Его крайне возмущало поведение этой четвёрки, а игнорирование преподавателей и того больше. Почему паршивцам всё всегда сходит с рук? Почему все их поощряют? Даже…
Взгляд зацепился за копну рыжих волос. Девушка увлечённо помешивала своё варево, всячески скрывая приподнятые в улыбке губы. На душе стало так гадко, что и любимое занятие не приносило прежнего удовлетворения. Северус поднял руку, подзывая профессора.
— Превосходно, мистер Снейп, мистер Панкейк, — похвалил Слизнорт, хлопнув в ладоши. Тут снова взметнулась рука, на этот раз со стороны Ремуса. Профессор поспешил покинуть учеников, махнув им в знак того, что они свободны.
Северус собрался быстрее обычного, не хватало ещё нарваться на неприятности. Зельеварение было последним, потому парень направился прямиком на обед. Мысли крутились вокруг бывшей подруги. Сказать, что он совсем не скучал по ней, значило бессовестно солгать. Скучал, и очень сильно. Но всё же гордость брала верх. Северус понимал, что погорячился тогда, понимал, что не прав, однако не мог переступить через себя, да и слишком много времени прошло уже, поздновато молить о прощении. Лили вряд ли простит, чересчур жестоко поступил с ней, ударил по больному.
— Может, тебе что-то подать?
Северус и не заметил, как дошёл до Большого зала, сел за свой стол. Он обратил взор на девушку, кажется, курса с пятого, что смотрела на него своими выпуклыми бесцветными глазами. Северусу стало как-то неуютно рядом с этой странной особой, по телу пробежала дрожь от её потустороннего голоса. Мерлин, бывают же такие жутковатые люди.
— Нет, — резковато ответил Северус. Есть перехотелось, да и мысли, крутящиеся в голове, только раздражали, так что слизеринец решил не тратить время зря, а сходить, к примеру, в библиотеку. Встать, однако, не дала всё та же девушка, схватившая его за запястье. Северус окинул однофакультетницу презрительным взглядом.
— Убери, — процедил он сквозь зубы. Теперь в раздражение его приводили не только собственные думы, но и эта надоедливая девчонка.
— Тебя что-то беспокоит, — заявила она. Северуса это настолько вывело из себя, что он уже свободной рукой потянулся к палочке. Обычно бледная кожа медленно покрывалась красными пятнами от едва сдерживаемой злости, тонкие губы плотно сжались, на скулах заиграли желваки. И, наверное, бедная девчушка схлопотала бы немало проблем, если бы не её вовремя влезший однокурсник.
— Оставь его, Канди, — Регулус Блэк оттянул чудную девицу в свою сторону, и той пришлось отпустить Северуса со вздохом сожаления.
Северус же в полнейшем недоумении отступил на полшага, а затем припустил к выходу. Парень сделал пару глубоких вдохов, чтобы привести себя в более-менее спокойное состояние, что, к его огромному сожалению, совсем не помогло. Руки тряслись в бессильной ярости, дыхание никак не желало восстанавливаться, было рваным и шумным. Свернув за очередной угол, Северус чуть нос к носу не столкнулся со своими главными неприятелями, благо успел вовремя прошмыгнуть в нишу за портретом. Зажал ладонями рот, хоть бы не услышали, поскорее бы ушли.
— Да я лучше Нюниуса поцелую, чем это! — донёсся обрывок фразы Поттера. Северус скривил лицо при упоминании ненавистного прозвища.
— Не смеши, — фыркнул в ответ Блэк, — духу не хватит.
— Ты меня недооцениваешь.
— Тогда предлагаю пари! — воодушевился гриффиндорец. — И когда я выиграю, а так и будет, ты это сделаешь!
Горло скрутило спазмом, как только Северус представил подобное… даже слов нет, чтобы описать… это.
Надеюсь, ты, Поттер, не настолько туп, чтобы согласиться.
— Идёт! —
да что же ты творишь? — Твои условия?
— Как обычно.
— Кто на этот раз?
Северус всё ещё сокрушался по поводу неизлечимого идиотизма однокурсников, бурча под нос все ругательства, которые только слышал, как воцарилось гробовое молчание, не было слышно ни единого шороха, так что занятие своё пришлось прервать. Блэк, кажись, глубоко задумался над объектом спора. Снейп, конечно, совершенно не подозревал, что именно предстояло сотворить Сириусу Блэку с очередным бедолагой, но в душе уже сочувствовал этому самому человеку. Не понаслышке знал, каково это, становиться посмешищем на всеобщее обозрение.
— Панкейк! — довольно резко вскрикнул Блэк, Поттер от неожиданности даже несколько шагов в сторону портрета сделал, за которым, бессовестно подслушивая, скрывался Северус.
— Отличная идея! — через пару мгновений откликнулся Поттер. — Я тоже ужасно голоден.
«Что? — скривился Северус, —
ты действительно такой болван, Поттер, или только прикидываешься?»
— Что? — словно прочитав мысли, удивился Блэк. — Нет, я не про блины. Панкейк. Я соблазню Панкейк!
В памяти непроизвольно всплыл образ кудрявой девчонки с гриффиндора, сестры их нового дружка. Чем-то она напоминала ему Лили, с её вечным желанием помочь всем, кому только можно. Вот и к нему полезла зачем-то. Это было не так давно, когда двое недоумков, Блэк с Поттером, подмешали ему в тыквенный сок непонятной бурды, так что волосы на всём теле приобрели ядовито-розовый оттенок, от которого потом избавиться было ужасно сложно. Северус тогда выбежал из Большого зала, дабы попросить у мадам Помфри каких-нибудь настоек, однако на полпути его перехватила эта Панкейк. Говорила, что хочет попробовать отменить проклятье, хотя Северусу с трудом верилось. Он ей, вроде как, нагрубил, что для него было в порядке вещей, а вот девчонка, похоже, обиделась. Надулась, как индюк, что-то пробурчала. Северус никак не мог выловить её слова из недр памяти.
Дальнейшим размышлениям помешал Поттер:
— Хм, по-моему, даже тебе не по зубам, слишком…
— Ты меня недооцениваешь, — перебил Блэк. — Мне хватит и пары недель.
— Остановимся на трёх месяцах, — протянул в ответ Поттер. — Если на вечеринке в честь моего дня рождения вы будете вместе, я поцелую Нюниуса…
Снейп сжал зубы.
— …но если нет, это сделаешь ты!
Северус чуть не поперхнулся от столь вопиющего нахальства! Он им игрушка, что ли? Да чёрта с два кто-нибудь из них хоть приблизится к нему!
— По рукам! — послышался отдалённый голос Блэка, полный азарта. Северус закатил глаза. —
И носит ведь земля таких придурков.
Судя по гулким шагам и приглушённым репликам, эти самые придурки отошли уже на порядочное расстояние, что слизеринец за своими отнюдь не радужными мыслями вовсе и не заметил. На всякий случай осторожно высунувшись из-за проёма, парень осмотрелся. Никого не обнаружив, Северус направился к библиотеке, как и планировал до внезапной недовстречи. Помещение встретило привычной тишиной и спокойствием. Запах старинных фолиантов всегда заставлял его расслабиться, а мысли о том, что он пробудет в этой обстановке сколько душе угодно, да ещё сможет почитать о каких-нибудь новых зельях, приводили в восторг. К сожалению, именно сегодня ему совсем не везло. Сначала ненавистные идиоты с гриффиндора, так теперь ещё и место любимое заняли. Снейп в несколько шагов преодолел короткий промежуток до полюбившегося стола, однако так и замер с раскрытым ртом, взглянув в некогда родные зелёные глаза.
«Не отталкивай тех, кто готов ради тебя на многое», — вспомнились слова Панкейк. Всё дурное отошло на задний план, перед ним сейчас сидела его близкая подруга, которая никогда не давала ни единого повода, чтобы усомниться в искренности её слов и поступков, которая защищала его от насмешек своих однофакультетников, которая всегда была рядом. А он…
Дурак. Поддался слепой ярости, ища во всём некий потаённый смысл. И только в этот момент дошло — он просто испугался. Испугался, что целиком и полностью зависит от другого человека, знавшего так много о нём самом. И стало невыносимо стыдно перед ней за то, как поступил. Низко. Подло. Недостойно для друга.
— Прости, Лили.
***
Рон пялился в потолок, заложив руки за голову. В комнате никого не было, так что Рон коротал часы в одиночестве. Гермиона пока ещё не поправилась, хотя мадам Помфри обещала выпустить её из крыла к Рождеству, на что парень очень надеялся, без неё он чувствовал себя чужаком. Может, его и приняли здесь, он смог подружиться с мародёрами, но ему одиноко в этом времени, кроме Гермионы и Полумны, с которой особо они и не пересекались, совершенно некому было открыться, некому довериться. Рон настолько привык, что его всегда окружают близкие, сначала это родители и братья, потом сестра, а в школе Гарри, Гермиона. И он мог со всеми ними поделиться, что бы его ни тревожило, даже с Фредом и Джорджем. Как же ему не хватало этих оболтусов, которые только и делали, что подшучивали над ним, издевались, не хватало Джинни, маленькой сестрёнки, которая зачастую доводила его до белого каления, про Гарри и говорить не стоило, без лучшего друга было просто невыносимо, а когда перед глазами вечно вертится его точная копия, так и вообще становится невмоготу. К своему стыду, Рон даже скучал по Перси, комнатной собачке Фаджа, ничего не мог с собой поделать, тоска по своему времени съедала изнутри, а болезнь Гермионы только усугубила его положение. Мадам Помфри очень редко пускает кого-то к ней, сетуя на то, что девушка и так постоянно себя утруждает уроками и книжками, и за те недолгие встречи невозможно высказать всё наболевшее, да и Гермиона сама в последний раз выглядела неважно, и Рону не хотелось портить ей настроение своими жалобами.
Дверь в комнату распахнулась, и всей дружной (и шумной) компанией влетели соседи. Уизли подскочил на месте, словно кто-то застукал его за неприличным занятием, и весь подобрался. Ребята галдели, хотя галдели скорее Джеймс с Сириусом, выкрикивая обрывки фраз, понятные только им, Питер внимательно вслушивался в нестройный дуэт друзей, Ремус, понурив голову и засунув руки в карманы школьных брюк, бормотал себе под нос неразборчивые вещи, и Рон повалился обратно на подушки, не желая принимать какое-то участие в их «беседе». Вообще, на душе было как-то паршиво, все вокруг то и дело обсуждали планы на рождественские каникулы, а ему, Рону, было некуда податься. Разве что к молодым Молли и Артуру заявиться — «Здрасте, я это, ваш сын будущий». Представив подобную картину, Рон прыснул в кулак. Он был готов даже на такое, лишь бы не торчать в Хогвартсе, лишь бы не быть одному.
— Ты в этом точно уверен? — переспросил Джеймс Поттер, и Уизли решил отвлечься от своих невесёлых мыслей и прислушаться к разговору.
Сириус, красовавшийся перед зеркалом в ванной, поморщился и повернулся к другу, развалившемуся на его кровати.
— Я и так гостил у вас летом, ни к чему напрашиваться снова, — вздохнул он, — к тому же, мне сейчас это только на руку.
Бродяга подмигнул своему отражению и плюхнулся на постель рядом с Джеймсом, получив возмущённое: «Эй!» и тычок под рёбра.
— Иди на свою, уберись уже наконец, — расхохотался в ответ Сириус, сталкивая бедного Поттера на пол. В конечном итоге ему это всё же удалось, и следующие несколько минут Джеймс провёл, играя в увлекательную игру «Найти очки вслепую». Но Сириус, конечно, не чудовище и помогал другу, чем только мог — кричал: «Холодно!», когда Джеймс подбирался к предмету своих изысканий довольно близко.
— Ну, Сохатый, ты и свинья! — выдал Сириус, вытаскивая из-под себя носок, принюхался, скривил лицо и отбросил в сторону Поттера. Джеймс, к счастью, очки всё-таки нашёл и сейчас триумфально напяливал их себе на нос, так что носок пришёлся как раз кстати, распластался прямо на кудрявой шевелюре, закрывая часть лба. Парень скосил глаза на непонятную вещицу, незнамо как оказавшуюся на нём, и, поняв в чём тут, собственно, дело, запульнул обратно в Блэка.
Так началась продолжительная битва грязной одеждой Джеймса, что была разбросана по спальне, в которую были втянуты все присутствующие. Рон с удивлением обнаружил, что давно он так не отрывался, и дурное настроение как-то само пропало до «лучших» времён.
— Ладно, мне собираться надо, — прервал баталию Поттер и важно поднял палочку вверх, заклинанием укладывая в чемодан раскиданные вещи.
— Да, точно, — согласно закивал Сириус, втихаря бросив скомканную рубашку в Ремуса. — Я в последний раз, честно!
— Эй! — негодующе прошипел Люпин и уже приготовился к ответной атаке, вот только Джеймс заорал так, что чуть окна не лопнули:
— Я сказал прекратить!
Парни все так и замерли, смотря на ухмыляющегося во все зубы Поттера. Ремус медлить не стал, метнул рубашку в Джеймса и с победным кличем нырнул под кровать в поисках укрытия. Так бой затянулся ещё на неопределённое время, чему Рон несказанно обрадовался, это был счастливейший день из череды унылых за последние недели.
***
— Я останусь, и это не обсуждается! — воскликнула Лили, вскочив с места. Гермиона потянула её за руку обратно.
— Не стоит, — улыбнулась девушка, — мне уже намного лучше, правда.
Лили прищурилась, стараясь уличить подругу во лжи. Гермиона лишь рассмеялась забавному виду девушки, забота Лили грела сердце, никто в жизни не переживал за неё так, не считая, конечно, родной матери. Грейнджер часто задумывалась над тем, как смогла подружиться с ней, с бывшими однокурсницами не сложилось, слишком уж они были… женственные, постоянные обсуждения косметики, одежды и собирание сплетен совсем не прельщали Гермиону, а вот здесь все намного естественнее, особенно Лили, в которой Гермиона нашла родственную душу. Девушка понимала с полуслова, с ней можно было поделиться впечатлениями о любой книге да и просто поговорить о чём угодно. Пока Гермиона коротала время в Больничном крыле, Лили всеми способами пыталась проникнуть к ней, что мадам Помфри отнюдь не приветствовала и возмущённо охала, когда заставала их вместе, но закрывала глаза и давала ещё немного посидеть вдвоём.
— Что-то с трудом верится, — деланно-недовольно пробурчала Эванс.
— Послезавтра меня обещали выписать, ты же знаешь, — в который раз повторила Гермиона.
Лили неуверенно кивнула.
— Всё же не хочется оставлять тебя одну, и в таком состоянии ты вряд ли сможешь поехать со мной, — печально протянула она.
— Со мной всё будет в порядке, в конце концов, рядом будет Рон.
— Да-да, — Лили попыталась изобразить улыбку, вышло не очень правдоподобно, и девушка поспешила спрятать лицо за огненными волосами, — Ремус тоже остаётся, и Сириус, кажется. Вам вряд ли будет скучно. В прошлом году я была в школе на пасхальные каникулы вместе с Сириусом, удивительно, но мне понравилось, я давно так не веселилась.
— Тебя что-то тревожит? — Гермиона внимательно вгляделась в лицо подруги, выражение которого вмиг изменилось — спала маска наигранной радости и воодушевления.
— Я не хочу, — внезапно прошептала Лили, — не хочу ехать к родителям.
— Что случилось? — нахмурилась девушка, поудобнее устраиваясь на кровати.
— Мама писала мне, что моя сестра уехала из дома, — с горечью в голосе пояснила Лили. — Я не рассказывала тебе о ней, мы с ней в не очень хороших отношениях, да и не общались почти с тех самых пор, как я поступила в Хогвартс, но всё же я привыкла, что каждый раз по приезду в родной городок обязательно видела её, хоть издалека. И я знала, что с ней всё хорошо, что она жива, здорова, а сейчас такое тёмное время, понимаешь? Я боюсь, что она попадёт в беду. Вдруг что-то случится с ней там, в Лондоне? Там ведь сейчас так опасно! И родители... Мерлин, я ужасно переживаю за них, Нико! За них всех переживаю!
По щекам Лили побежали слёзы, которые она усердно вытирала рукавом мантии. Гермиона прекрасно понимала всё это. Не один раз Амбридж угрожала её семье, нет, не в открытую, конечно, но эти намёки… Становилось как-то не по себе, и Гермиона сразу бежала писать родителям, дабы проверить, всё ли в порядке.
— Надейся и верь в лучшее, — Грейнджер успокаивающе сжала плечо подруги.
Неожиданно Лили прижалась к гриффиндорке, сжимая её в объятиях:
— Спасибо.
