Дневник с красной обложкой, без указания даты.
…Страж 9:49, Морозные горы.
Лавеллан выбрала Скайхолд. И по следам на снегу поняла, что выбрала его не только она. Она поднималась из конюшенного двора во внутренний в надежде, что это не разбойники, и надежды её оправдались. Пара Серых Стражей стояла у первой ступени лестницы в замок. Как раз в тех местах, где когда-то реяли знамёна Инквизиции. Был закат. Шёл мелкий, колючий и рыжий, как ржавчина, снег. С шипением отскакивал от камня Скайхолда. Покинутая крепость встречала свою предательскую хозяйку тоскливым завыванием ветра в стенах. А Героиня Ферелдена встречала её взглядом. Лавеллан медленно шла, запрокинув голову, и не узнавала эти глаза. Они потеряли свой цвет, как листья по осени, но едва ли стали ярче. Это были глаза, застланные пеплом – блёкло-серые, как у слепой, с белыми и маленькими, будто молочные капли, зрачками. - Инквизитор, - вместо ненужного приветствия сказала Махариэль, не отводя от пришлой взгляд и почти не мигая. - Ты сидишь на моём троне, - сказала Лавеллан. - Тебя это задевает? Тогда, быть может, тебе не стоило с него вставать? Это было дерзко и унизительно: они вынесли его из тронного зала и установили здесь – на межлестничном пятачке, где когда-то давно Вестницу посвятили в Инквизиторы. Одноглазый трон, с расходящимися ресницами, похожими на шипы… Удивительно, что мародёры не успели растащить его по щепочке. Махариэль уложила ногу на ногу. На один из лучей-шипов слева от неё небрежно, как на плечо дружка, уложил запястье смуглый поджарый эльф в кожаном доспехе, а острый кончик другого шипа, справа - чуть не впивался в меховой наплечник эльфийки с рогатой ветвью посоха за спиной. Лавеллан остановилась. Острие её меча едва касалось земли. Лезвие отражало осыпающиеся снегом облака с рваными, обожженными красным солнцем краями. - Не стоило тебе вставать, - шёпотом повторила Героиня, а потом громко и хлёстко приказала одним голосом. – Стражи! Пара Серых, что миг назад больше походили на статуи, чем на людей, одновременно ринулись вперёд, будто их толкнули в спины. Лавеллан пустила по телу барьер, а по мечу струистое пламя. Резким движением стряхнула огонь с лезвия, словно воду или чужую кровь, в сторону быстрого Стража-мечника – ему пришлось прикрыться щитом и на пару секунд потерять её из виду. Этого времени ей хватило на то, чтобы крутануться, уходя от удара Стража-тяжеловеса и рассечь древко его двуручного топора. Сползшая вниз секира рубанула Стражу по ногам - взвыв, он согнулся рефлекторно и подставил Лавеллан спину. Меч из костей десяти дракониц пробил его нехитрую стальную броню легко, будто хлебную корку. А потом второй из Стражей пошёл на неё глухой обороной и одним таранным ударом сбил половину оставшегося барьера. Лавеллан устояла на ногах. Страж глянул на неё поверх своего щита, а через миг уронил щит на землю: она запустила меч в прорезь его крылатого шлема, как ключ в замочную скважину. И вынула обратно уже вместе с розовой мякотью глазных яблок. Развязный эльф рядом с Махариэль присвистнул. А та оставалась холодна и спокойна. Мелкая снежная крупа липла к её жидким, собранным на затылке в короткий тонкий хвост, волосам. На открытом, остроскульном лице не было валаслина - только вены, проступающие на белой коже иссиня-черными трещинами. И ни одной посторонней эмоции. Как, впрочем, и у Лавеллан, обе они понимали: то, что произошло, даже не было боем. Это была проверка, и это была демонстрация. Одна хотела знать, на что способна другая, а другая – дать понять, что теперь способна на всё, кроме милосердия. - Веланна, - тихо сказала Героиня, даже не глядя на свою протеже. – Halam sahlin*. И больше ей не нужно было слов; длинноногая эльфийка спрыгнула с каменного пятачка сверчком. Её подхватили вырвавшиеся из земли гибкие зелёные отростки, опутали в древесный кокон и будто бы утянули под твердь. Лавеллан настороженно отступила всего на пару шагов назад, зная: чем зрелищнее телепортация – тем короче её расстояние. Веланна вновь появилась в её поле зрения уже через мгновение. И вырастила взрыв энергии между верхних рогатых ветвей своего посоха. Инквизитору пришлось вспоминать кистевыкручивающие уроки командира Элен: она трижды взмахнула мечом под разными углами и налету рассекла три хвостатых огненных шара, за миг до этого обвив лезвие развеивающим магию заклинанием. Веланна по-звериному сузила глаза. Смотрела на Лавеллан молча и так долго, что та, не выходя из боевой стойки, даже дождалась восстановления барьера и окутала им себя вновь. Секунды шли, и чистое – без валласлина и следов скверны – лицо Веланны медленно меняло свое выражение. Чувство превосходства и уверенность в лёгкой победе таяли, как крошки снежинок у неё за шиворотом. - Что за заклятье помогает тебе обходить мою энтропию? – спросила она у Лавеллан, которая уже давно должна была бросить оружие и забиться в какой-нибудь угол в приступе необъяснимой паники. - Не заклятье, - сказала Лавеллан. - Сила воли. - Fenedhis lasa,* - красноречиво не поверила Веланна. Перебрав пальцами, перевернула посох в руках и уткнула его рога в слегка запорошенную землю. Полезли отростки. На этот раз вёрткие и липкие, как щупальца. Один из них опутал щиколотку Лавеллан и натянулся. Протащил её по земле, а потом поднял в воздух, подвесив головой вниз – сделав из Инквизитора занятную мишень для магических зарядов. С усилием качнувшись, Лавеллан уклонилась от двух таких: посох Веланны бил огнём. Его повелительница прервала атаку, чтобы сщёлкнуть с пояса лириумное зелье, а подвешенная, раскачавшись, вытянула руку – поднесла горящий меч к стеблю, как факел. Огонь разошёлся по отростку язвой, и он втянулся обратно в землю, извиваясь червём. Лавеллан вскочила на ноги и рванула к подпитавшей себя магессе. Змеистые побеги, растущие корнями вверх, хлыстали её по плечам и переплетались; через пару мгновений Инквизитор уже бежала, точно в джунглях – прорубая себе дорогу. Она схватилась за рукоять двумя руками: поверх лезвия выросло ещё одно – из духовной магии, и меч стал вдвое шире. Веланна видела её уверенное приближение и покрыла отростки шипами. Услышала, как Лавеллан зло вскрикнула в их зарослях и зарубила ещё ретивее. Она оставляла на шипах кровь и клочки одежды, но не останавливалась. Веланна решила, что пришло время отступить, сохранив расстояние между ними. Лавеланн не могла этого допустить: если соперница телепортируется, «фокус с цветочками» может повториться вновь. Она вырвалась из шипованных переплетений и встретилась с Веланной глазами. Та улыбалась: корнистый кокон уже путано смыкался перед её лицом. Лавеллан поняла, что не успеет дотянуться до него оружием. А потому оставила свой меч в одной руке, а вторую вскинула и сжала в кулак, сковав кокон ледяной хваткой. Он стал похож на хрустальную вазу. И Инквизитор шагнула к нему, уже не спеша. Через миг меч её рассек воздух и лёд. В стороны разлетелись сотни блестящих осколков, как от упавшей стеклянной люстры. Перед Лавеллан вновь стояла Веланна – испуганная и возмущенная, как девочка над руинами своей снежной крепости. Их взгляд друг на друга был недолгим. Меч Инквизитора рассёк воздух и что-то ещё… Вниз, на взрытую корнями землю, слетел светловолосый скальп и острые кончики эльфийских ушей. Веллана ещё стояла на ногах, хоть уже и была мертва. Голова её стала похожа на чашу, внутри которой лежит огромный и склизкий грецкий орех. Лавеллан отвернулась и не увидела её падения. Она смотрела вверх – на Махариэль. Героиня Ферелдена молчала, вцепившись руками в инквизиторский трон и старательно унимая что-то внутри. Взгляд её был пепельный, но горячий. Лавеллан слизнула кровь с царапины на запястье. И увидела, как едва-едва шевельнулись бледные губы её врага. - Зев. - О! И до меня очередь дошла? Какое счастье! – тут же деланно возрадовался поджарый эльф. И пошёл к Инквизитору по ступеням, красуясь, как перед уже не раз соблазнённой любовницей. - Зевран Араннай? - Вот он я. Последние лучи солнца освещали его обветренное, загорелое явно не в этих краях лицо. И лицо солнечно улыбалось. - Жаль, что мы не встретились при иных обстоятельствах, мой дорогой Инквизитор. Я ведь так горячо благодарен тебе за ту маленькую услугу. Лавеллан плохо помнила, в чём заключалась эта услуга. Кажется, Зевран от кого-то скрывался или собирался куда-то бежать, а Лелиана, с позволения Инквизитора и её поддержкой, ему в этом здорово помогла. А теперь… - Если ты действительно благодарен, - сказала Лавеллан, – то не смей мне мешать. Уйди с дороги, и будем считать, что мы квиты. - А потом ты разобьёшь мне сердце, покромсав Стража? Так себе квиты-биты. Зевран перешагнул последнюю ступень и остановился, потянув кинжалы из-за спины. Мелкий снегосып усилился. Теперь можно было умываться, подставляя ему горячее лицо. И приходилось чаще моргать. - Тогда надеюсь, ты понимаешь, что один глупый ворон меня всё равно не остановит, - всерьёз спросила Лавеллан. - Ну почему же один? – шутливо спросил Зевран. И вот тогда она их услышала. Топот десятка ног доходил до её острых ушей, кажется, со всех сторон. И становился всё громче. Вороны слетались отовсюду. Выбегали из замка, из кузниц, из прохода, ведущего к темницам; выбирались из низины конюшенного двора, скатывались с крыши таверны. И не было им числа… Лавеллан вдохнула и выдохнула. Махариэль улыбнулась на её троне. Араннай держал кинжалы «клювами назад» - так, что круглые эфесы лежали на его большом и указательном пальцах. - Ты притащил сюда всю свою Гильдию? – с усталой снисходительностью взглянула ему в лицо Инквизитор. - Они хотели посмотреть на снежок, - пожал плечами Зевран. … Снег недолго оставался на земле: его растаптывали в воду подошвы множества сапог антиванской выделки. Вороны были разнопёры настолько, что, даже тщательно присматриваясь, их трудно было принять за бойцов одной организации. Многие и антиванцами, наверняка, не были. Но плотное кольцо, что быстро сомкнулось вокруг Инквизитора, объединяло их сильнее любых символов на одежде. И сильнее землячества. Их гильдмастер слегка наклонил голову к плечу и перехватил кинжалы по-новому. Лавеллан подняла оружие и теперь держала его лезвием в сторону у самого лица, впервые жалея, что может разглядеть в нём только саму себя. Она покрыла меч острой гладью льда, чтобы в отражении видеть силуэты убийц за спиной. Кто-то стоял, не шевелясь, кто-то переставлял ноги и всё решал, с какой из них начать наступление, кто-то уже медленно заносил клинок, будто стоял не в трех шагах, а прямо за её плечом. При желании, она могла бы их даже посчитать. При желании и, если бы Вороны ей это позволили. Короткий топорик первого и, похоже, самого нетерпеливого, налетел на её меч сначала с треском – одним ударом сбив весь лёд – а потом и со звоном. Лавеллан отпихнула его, защищаясь, и крутанулась вокруг себя, резанув ещё троих Воронов, собравшихся клюнуть её шестью кинжалами одновременно. Пташки, делали ставку на эффективность – не честность; и Лавеллан, невольно приняв на себя роль их общего большого контракта, имела полное право играть по их же правилам. Она отсекла рукоять очередного нацеленного на неё кинжала вместе с чьими-то пальцами и, наступив на чей-то труп, как на ступеньку, сделала шаг в Тень. Заклинание сработало безотказно, на мгновение бесплотная Лавеллан вырвалась из вороньего круга – просочилась сквозь ряды врагов, как привидение сквозь стену. Она не оставила следов на земле – только позади себя. Обледенелые убийцы, что встретились ей на «пути», попадали вниз поблёскивающими скульптурами. Воспитанники Гильдии по-птичьи завертели головами, не сразу осознав, что произошло. Их испарившаяся цель успела хлестнуть цепной молнией спины ещё четверых. Её вмиг обнаружили - пришлось пятиться, вновь крутиться, отбиваясь от ударов, но стало легче: теперь Вороны налетали по одному и нападали только с одной стороны. Стало легче… А потом перед ней вдруг появился Зевран. Она едва слышала его голос за оглушительным звоном их скрещивающегося снова и снова оружия: - Стой спокойно, Инквизитор. Я чистюля. Не люблю пачкаться кровью. Её меч мог пропускать магию, но уступал его кинжалам в скорости. Каждый схлёст искрился. Падающий колкий снег искрился тоже. И тоже, подобно отскакивающим искрам, обжигал кожу. Ни один, ни вторая этого, конечно, не замечали. Лавеллан щурилась, будто перед её глазами кто-то без конца хлопал в ладоши. Зевран теснил её к таверне, и, в конце концов, чтобы не упереться в дверь спиной и остаться в живых, магессе пришлось отшвырнуть его назад и одновременно выбить дверь взрывом разума, разворачиваться к нему спиной и бежать внутрь. Вороны, не смевшие лезть, когда сражается сам гильдмастер, теперь не стали дожидаться, пока он встанет на ноги – ринулись за ней с боевыми кличами, как на каком-нибудь тантервальском турнире. А ведь они её тут ждали: таверна была хорошо освещена. Горел камин, к тёплому боку которого любила привалиться Мариден Приветная, перебирая струны мандолины. На столах вместо скатерти рваной паутины – тарели с объедками и пустые, часто побитые бутылки. Её тедасские бутылки! Ну всё, пернатые, подумала Инквизитор, ну всё. Она, прижавшись к стене у самого входа, смотрела, как они вбегают. И, проглотив пару глубоких вдохов, закрутила вьюгу под потолком. Они хотели посмотреть на снежок? Пусть теперь им хоть подавятся. В эпицентре снежной бури ослеплённые белизной подопечные Зеврана замахали руками, будто отбиваясь от кусачего роя пчёл. Под стук их зубов, отплёвывание и задыхающееся хрипение Лавеллан кинулась к лестнице. Взвившейся неприродный ветер трепал ей волосы и поднимал их вверх, открывая уши. Она перескакивала через две ступени и слышала, что за ней гонятся: в таверну всё врывались Вороны, кому-то даже удавалось обойти наколдованный буран. Её целью был балкончик Сэры, оттуда она могла спрыгнуть обратно во двор и заслонить за собой проход ледяной стеной, чтобы оторваться. А потом, быть может, охватить всю таверну огнём. До исполнения этого плана оставался всего один шаг и прыжок вниз, когда она вдруг получила ногой в живот. Приподнимаясь и выдавливая из себя короткий кашель, Лавеллан увидела Аранная. Тот спрыгнул с измочаленных, прибитых к закруглённому подоконнику, подушек и рукой с зажатым кинжалом отшвырнул со своего пути продранную занавеску: - Кажется, мой дорогой Инквизитор, я вижу удивление на твоём лице? Разобидеться на тебя, что ли? Нет, правда! Я бегал от Воронов больше десяти лет. Твой путь отступления был очевиден, как… Договорить он не успел: прервался от того, что перестал видеть собеседницу. Толстая глыба льда выросла перед ним и заперла в комнатке, некогда принадлежавшей одной вздорной эльфийской лучнице. Лавеллан поднялась и, мигом развернувшись, встретила мечом двух добравшихся сюда убийц; собственная кровь показалась им слишком горячей, когда они попытались схватить и вернуть обратно отчего-то выскочившие внутренности своими заиндевелыми после вьюги пальцами. Здесь, на втором этаже таверны, было узко, ещё уже – на лестницах. Вороны шли цепочкой, иногда по двое. Лавеллан, не дожидаясь пока стена льда спадёт и, не желая тратить силы, пробиваясь к выходу через всех столпившихся на лестнице людей и эльфов, забралась на перила. Побежала по ним, почти не балансируя, полагаясь на свой барьер, оставшийся после недавней встречи с Зевраном, и стараясь перескакивать клинки, так и норовящие проткнуть сапоги и подрезать её сухожилия. Барьер, как всегда, её выручал и даже спас ей жизнь, когда откуда-то пущенный каменный кулак сбил его подзащитную с перил, сбросив вниз прямо на один из столов. Она не разнесла столешницу, но разбила собой пару бутылок. И теперь поднималась, шипя и пытаясь стряхнуть со спины впившееся стекло. От барьера тоже остались одни невидимые осколки, а у Воронов где-то был такой же невидимый для неё маг. Вероятно, он тоже занимался защитными заклинаниями и поэтому никак не выдавал себя… до этого кулака. Лавеллан, выставив вперёд меч, долгую секунду старалась высмотреть его среди скатывающихся с лестницы убийц. Все они служили хорошим отвлекающим элементом; особенно когда обступали стол со всех сторон. Инквизитор будто стояла на островке в Топях, а к ней снизу – из воды лезли надоедливые трупы. Правда, после череды сосредоточенных ударов, лезущие к ней действительно становились трупам, и сравнение отчасти превращалось в явь. А потом наступал миг, когда маг вновь давал о себе знать. Огромный каменный кулак разнёс стол в щепки, Лавеллан едва успела перемахнуть на рядом стоящий. Подошва сапог её пискнула: столешница была влажной, скользкой и какой-то седой после вьюги. Инквизитор бросила взгляд на деревянные обломки и сглотнула. На этот раз Вороны отчего-то не слетались к её столу, как к кормушке. Они стояли выжидающе или им просто не по чему было идти. На полу лежали охладелые ещё во время вьюги и новые – пока совсем теплые тела. Кровь текла в таверне рекой, как вино на вечеринках, которые закатывал тут когда-то Бык. Лавеллан поставила ноги шире, будто стояла на неустойчивой доске на плаву. А в следующий миг услышала каменный треск над головой. Кулак грохнул, не задев траекторию её прыжка. Со столешницы, куда она, чуть покачнувшись, приземлилась, упала и разбилась маленькая чистая кружка со льдинкой чая внутри. Видно, нашёлся среди Воронов один эстет. Она наконец вычислила его. Не эстета. Мага. Он, раздражённый своими промахами, шёл за спинами коллег-убийц ближе к лестнице, чтобы забраться повыше и, верно, получше прицелиться. На ходу, закусив пробку, маг откупоривал лириумное зелье. Лавеллан собрала последние магические силы и шагнула в Тень. Маг не заметил момента, когда она вдруг оказалась у него за спиной. Зато увидел, как отшатнулись от его хрипучего вскрика товарищи по Гильдии, а те, в свою очередь, увидели красно-белое лезвие, растущее из его живота. Всё ещё стоя за спиной проткнутого, Инквизитор смотрела на них поверх его плеча. Она не спешила доставать меч: использовала мага как живой – пока ещё живой – щит. Любитель стучать кулаками по столам, скрежеща сцепленными, пузыристыми от слюны зубами, сжимал одной рукой лириумное зелье, а второй – посох. Лавеллан вздрогнула: в предсмертной агонии он наколдовал каменный кулак в последний раз, пустил его слепо и уже не соображая – просто вперёд, смяв под огромными пальцами своих же и даже пробив стену таверны там, где обычно засталбливал место Крэм. Инквизитор, будто бы в благодарность, тут же выдернула меч, в который раз обдав себя вороньей кровью, и ловко подхватила лириумное зелье, выскользнувшее из его ослабевшей ладони. Нырнула в дыру, на ходу осушая спасительную склянку, в потом так и замерла с запрокинутой головой. Она увидела, что Махариэль уходит… Героиня Ферелдена не пожалела оставить трон Инквизитора без присмотра, встала и сейчас неспешно восходила по ступеням в замок. Вэйдов доспех из чешуи дракона повиновался малейшему движению её тела и весь переливался под лунным светом, точно вода. В горах темнело быстро – за шестьдесят человеческих вдохов; снег стал легкий и серый, как пепел, и оседал медленно, как пыль. Лавеллан пожалела, что заклинание шага в Тень не восстанавливается моментально, несмотря на проглоченный лириум. Пришлось использовать не магию, а ноги. Бежать за Махариэль, задержав Воронов статической клеткой у выхода из таверны, и, спустив на себя вуаль едва восстановившегося барьера, отмахиваться от свистящих метательных и наверняка ядовитых кинжало-дротиков. Одноглазый трон был в трёх ступенях от Инквизитора, когда кто-то метнул вместо дротика склянку, и та разбилась у самых её ног, выплеснув из себя пламя. Зевран Араннай ответил на её стену льда стеной огня. Отрезал путь, и скомандовал, стоя на козырьке с завалявшимися кое-где крошками печенья и давно засохшим изюмом. - Не пускайте её к Стражу! Лавеллан усмехнулась. Пожертвовав оставшимся барьером, прыгнула через огонь. И даже сразу не поняла, почему ей так больно… А потом крюк потянул её назад. Она увидела свои волочащиеся по ступеням ноги, а через секунду ноги того, к кому её притащило. Рубанула по ним мечом, что есть силы – Ворон-воин рухнул, не успев скрутить обратно свой крюк. Лавеллан отползла кое-как и поднялась, грозно выбрасывая вперёд меч на вытянутой руке и зажимая кровоточащий бок. Крюк не прошёл насквозь, но рывок вырвал из неё пять коротких полос кожи и плоти, из которых, добавив кость, можно было бы сшить целый мизинец, например. В глазах у неё долго двоилось, и казалось, что Воронов осталось больше, чем в действительности. Они зажимали её в новое – уже куда более узкое – кольцо, а за его пределами сомкнулось ещё одно. Огненное. Из бутылки. Инквизитор сосредоточилась, сморгнула лишних Воронов с глаз долой и облизнула губы, будто опасаясь, что на них могла остаться пара капель столь драгоценного лириума. Отвела руку от самой ощутимой раны. Взялась за рукоять меча обеими руками и встала в ту же стойку, как и перед началом битвы. Только на этот раз пошла в атаку первой. Она не знала, что являлось причиной – усталость, боль, боязнь упустить Махариэль или всё это сразу – но зрение её стало обрывочным и выхватывало из общей картины лишь отдельные детали. Свечение Метки, скатившееся вместе с кровью по рукояти на лезвие меча. Рассечённый мир и его зелёные внутренности. Пятеро наёмных убийц, растворённые в разрыве. Веер клинков. Отрубленная рука с плетёным колечком. Полая, как дудка, белая кость. Розовая кашица снега. Розовая кашица, вдруг выползающая там, где должно быть чье-то ухо. Чей-то схваченный подбородок и два пальца, запущенные в рот – молния, сиреневым ужом заползшая в глотку, зубы выбитые изнутри. Чьи-то плечи, как-то оказавшиеся под ногами, меч, не поместившийся в мозжечке, как слишком толстая игла не помещается в дырочку бусины. Две половинки разошедшейся, будто порванная ткань, спины; отслоившийся, не зная, какой половинке принадлежать, позвоночник, из которого вполне можно было бы сделать посох для Дориана, хотя тот, наверняка бы, побрезговал. Розовая кашица снега. Розовая кашица крови, перемешенной с чьей-то слюной. Татуировка на щеке. Не валласлин. Две черные полосы – длинные и слегка изогнутые, как крылья стрижа или… Искры. Звяк, звяк, звяк, звяк, удар, удар, удар, удар. Короткий ожог, будто жало-лист, на миг прислонённый к коже. Зевран полоснул её по лицу, и это вернуло ей обычное восприятие. - Несговорчивая ты женщина, Инквизитор, - сказал эльф и даже отступил на шаг назад, словно извиняясь. - Послушай, лучше тебе умереть. А то шрам останется. - Уйми уже свой язык, - сквозь зубы процедила Лавеллан. - Ты просто не знаешь, на что этот язык способен. Спорим, я слизну твою кровь с клинка, даже не порезавшись? Он поднёс смоченный её кровью кинжал к лицу и уложил его острие между языком и верхней губой. Инквизитор поднесла пальцы к переносице; и решила больше не медлить – мощным взрывом разума оттолкнула его за огненное кольцо. Хвосты пламени на миг расступились и сомкнулись вновь. Маны не осталось. Лавеллан обернулась, чтобы увидеть, с кем ещё ей предстоит сражаться на этой огненной арене, которую не в силах был потушить сбивающийся в хлопья снег. Трое. Всего лишь трое. Инквизитор предупреждающе взмахнула мечом, и будто сдутое этим движением, кольцо огня неожиданно исчезло. На земле остался выплавленный чёрный круг. Чуть дымился. Или это испарялся снег. Без пламени стало темно. Глаза медленно привыкали к тусклому природному освещению. На время ослеплённые Вороны вскинули оружие, по трём длинным лезвиям проскользнул овальный блик луны. А меч Лавеллан вовсю отражал звёздно-облачное небо и, казалось, был сделан не просто из какой-то там звезды, а из самой ночи. Инквизитор сделала выпад вперёд, послышался звонкий, даже какой-то музыкальный звук – её лезвие прошлось их мечам, как палец по струнам арфы. Три острых кончика, которые Вороны обычно и смазывают-то ядом, упали в затоптанную траву. Все три Ворона замерли, посвятив миг обдумыванию дальнейших действий. Первой из них атаковала женщина, решив, если уж не заколоть противницу мечом, так зарубить. С пронзительным криком, она припала на колено и пустила меч понизу. Лавеллан вовремя подпрыгнула, длинные волосы женщины хлестнули её по ногам. Хлестнули, да так и скатились к ним вместе с головой. Обезглавленное тело смиренно опустило руки с мечом на колени, а потом завалилось на бок. Второй был мужчина. Эльф. Из тех, к кому не сошла благодать магического дара, и кому в Новом Арлатане уже явно не нашлось бы места. Да и разве он туда теперь дойдёт? На ногах без коленных чашечек. А коленные чашечки третьего, его руки, меч и все поджилки тряслись. Лавеллан видела, как блестит под луной его вспотевшее, испуганное лицо. Лицо мальчишки. Этот Ворон, похоже едва оперился. И вообще был больше похож на воробья, чем на ворона. Лавеллан, скривив губы, наклонила голову к плечу. Мальчишка уронил свой затупленный меч и поднял дрожащие, как в каком-то антиванском танце, ладони. Во впадинке на его шее вместе с ним тряслась маленькая металлическая подвесочка в виде чайной кружки. Владелица его судьбы вздохнула и мотнула головой в сторону конюшенного двора. Мальчишка побежал. Она, сщёлкнув с пальцев крупицу энергии, которой бы уже не хватило ни на одно полезное заклинание, подожгла штаны на его заднице. Чтобы он по пути сел в какую-нибудь лужу и подумал, как нехорошо водиться с убийцами. И не успел подпалённый воронёнок скрыться из вида, как его нежданная духовная наставница уже вынуждена была дёрнуться в сторону в возобновившейся борьбе за свою жизнь. Близко свистнувшее лезвие едва не оставило на её лице ещё один шрам. Правда на этот раз Зевран уже не извинялся ни жестом, ни словом. Он вообще не заговаривал и наступал молча и ожесточенно, что можно было принять чуть ли не за демонстрацию глубокого искреннего уважения. Только отвечать ей ему было совсем не чем: всё, что она могла делать под шквалом его ударов – отскакивать назад и поджимать живот. От искристого напряжения она даже не заметила, как они оказались на лестнице. Ей приходилось подниматься спиной вперёд; Зевран, всегда одной ступенью ниже, улыбался. Она понимала, что ради возможности нанести удар, должна подставиться под его кинжалы. Всё поднималась и выбирала момент меньшего для себя вреда… Меньший вред ей причинил трон: Лавеллан наткнулась на него спиной и уколола шипом лопатку. Потом поднырнула под него и спряталась за глазастую спинку, как за щитом. Зевран на мгновение перестал наступать, и это был её шанс. Она собиралась отомстить за своё лицо. Зевран поймал лезвие её меча зубами. Зубами! Как мабари ловит деревянную расписную тарелочку. Лавеллан растерянно потянула меч на себя. Араннай улыбался и не отпускал. Он держал смертоносное оружие в зубах крепко и игриво, как танцор розу. Лавеллан ещё секунду смотрела в его насмешливые, наблюдающие за её реакцией глаза, а затем, преодолевая своё обезоруженное оцепенение, вместо того, чтобы вновь попытаться отнять у него меч, надавила им вперёд. Зубы эльфа клацнули. Инквизитор осторожно, всё ещё под его пристальным взглядом вытянула меч в сторону из его щеки. Порез прошёл точно между линиями его причудливой татуировки. Рот был рассечён до самых мочек острых ушей, и казалось, что эльф продолжает ухмыляться. Широко, как никогда. Зевран разомкнул губы, словно собираясь что-то сказать, а потом верхняя челюсть и половина его головы откинулась назад, как крышка сломанной шкатулки. Лавеллан отвернулась. Лидер измельчавшей Гильдии упал на живот к ножкам инквизиторского трона. Подбородок его был прижат к камням, а безжизненные глаза смотрели вверх, в небо. Было тихо. Ужасно тихо: Вороны не стонут от боли. В Гильдии их учат глотать боль и глотать собственную кровь, чтобы не умереть от её потери. Инквизитор встала на свой трон ногами и, отдышавшись, в тишине этой сказала, почти не повышая голоса: - Вороны. Вы провалили Контракт. Можете добить друг друга, как велит вам традиция, или жить с этим, как сделал ваш павший гильдмастер. Но если ещё хоть раз окажетесь у меня на пути – я разворошу ваше гнездо до последней веточки. И только сейчас некоторые из них, сбрасывая с себя перья, позволили себе сдаться боли. Застонать, взвыть, закусить рукав или воротник, попытаться встать, постараться ползти. Протянуть кому-то руку, а кому-то кинжал. Лавеллан спрыгнула с трона. И ударом ноги столкнула его с каменного пяточка. Чтобы и он больше не стоял у неё на пути. … Инквизитор вошла в замок Скайхолда, в свой бывший дом, отринув чувства горечи и ностальгии. В тронном зале не было трона; огромный каркас люстры лежал на полу, но свечи на нём всё равно были установлены и зажжены. Золотом блестели на стенах квадратики мозаики, так крепко прилаженных рукастым Гаци к стене, что никому из не прошенных гостей так и не удалось их отодрать. Висящие в два коротких ряда и не до конца собранные, мозаики были похожи на выбитые зубы богача. Лавеллан шла настороженно, медленно, но целенаправленно – по сквозняку. Из всех дверей приглашающе открыта была только одна. И вела она в сад. Заброшенный сад Скайхолда с поколоченными горшками. Они смотрелись как битые скорлупки больших яиц в покинутом драконьем насесте. Их укрывал снег. Снег здесь укрывал всё. Его не месили ногами, не жгли огнём и не портили кровью первозданную белизну. Можно было разглядеть лишь одну аккуратную цепочку следов, и ту уже слегка припорошенную. Втянув воздух носом, Лавеллан пошла по следам. - У тебя занимательный меч, - сказала Махариэль. Она стояла под крышей беседки. - Где его сделали? – спросила Махариэль по-эльфийски. И спустилась с двух низких ступеней. - В Денериме, - ответила Лавеллан на общем. - Кто в Денериме сделал тебе этот меч? - Это работа мастера Вэйда. - Harellan!* Лавеллан чуть заметно помотала головой, но ничего не стала доказывать. Пусть бой докажет, не слова. Страж тонко усмехнулась. - Тем не менее, - продолжила она по-эльфийски, - только мечи не знают усталости. Я дала тебе время поискать зелья; если как маг ты себя исчерпала – как воин не выстоишь против меня и пяти минут. Медленно падал снег. Он стал легкий и крупный, как ошметки пуха. И не таял, даже касаясь её лица. - Или ты обманута моим внешним состоянием и думаешь, что всё будет легко? – спросила Махариэль. – Наверняка твой «Страж-констебль» не рассказал тебе, что Зов, пусть и сводит с ума, но делает нас сильнее. Может быть, быстрая смерть и стала бы мне избавлением, но я не могу умереть, зная, что ты ещё жива. - Если он сказал тебе, что я стану вмешиваться в изменение мира... - Мир? – остановилась Махариэль. – Мир здесь совсем не при чём, - и, подумав несколько мгновений, продолжила. - Раз ты проделала такой путь, чтобы добраться до меня, то заслуживаешь знать. Глаза её были, как талый снег. - Тогда я пришла за тобой и за твоим кланом не ради мира. Мною двигало то же, что движет тобой сейчас. Однажды ты отняла у меня самое дорогое. Я поступила так же. Лавеллан сжала в руке меч. Внезапное осознание вспыхнуло ярко и больно, как Метка в её первые дни. - Это было… его решение, - твёрдо сказала Лавеллан, стараясь не сомневаться в собственных словах. – Страж Алистер сам выбрал свою судьбу. - Как и ты, придя сюда, свою, - всё недвижимо смотрела на неё Махариэль. – Так зачем тянуть со смертью в таком красивом саду? Снег падал. Луна сияла. В тишине, в которой было слышно, как в глубокой воде садового колодца тонут снежные хлопья, Героиня Ферелдена наступила носком одного короткого сапожка на пятку другого. Потом не спеша повторила это действие и пошла по снегу босиком, будто отдавая дань какому-то древнему эльфийскому ритуалу. Затем остановилась, едва сделав пару шагов, и поклонилась, как это делают уважающие себя и соперника дуэлянты. Лавеллан широко расставила ноги. Подняла меч к глазам и направила острие параллельно столь же острому взгляду. Махариэль медленно потянула оружие из-за спины – два сияющих лезвия вырастали из неё, как тонкие крылья. Одно короткое – вороний кинжал, а другое длинное, всё в светящихся, как лириумные нити, венках – Звёздный клык. Героиня Ферелдена не до конца опустила руки, её оружие указывало вверх, как стрелки часов на почти наступившую полночь. Лавеллан рванулась вперёд. Стрелки закрутились, будто в часы вселился демон. Инквизитор с силой отмахнулась от её кинжала. И его волнистая половина полетела в снег. Эльфийки отпрянули друг от друга и замерли на пару мгновений. Махариэль скосила глаза на ровный и теперь уже бесполезный кончик своего малого оружия. Крутанула его рукоять в пальцах и отбросила прочь. Согнула освободившуюся руку в локте и убрала её за спину, прижав тыльную сторону белой ладони к позвонкам под чешуйчатым доспехом. Она выставила вперёд звёздный меч и теперь ждала. Лавеллан осторожно шла к ней, оставляя неглубокие следы – новый виток в рисунке заснеженного сада. По такому рисунку какой-нибудь знающий следопыт потом сможет воссоздать событие боя. Если снег оставит о них хоть какую-то память… Лавеллан и Махариэль смотрели друг другу в лицо. Их мечи сошлись крест-накрест. Месть-на-месть. Эльфийка – та, что с валласлином – первая сбросила со своего лезвия сияющий звёздный меч. Махариэль вовремя пригнулась, выбросила вперёд два опасных колющих удара. Лавеллан отступила сначала левым плечом назад, потом правым. И в свою очередь сделала выпад; одновременно с Героиней. Их глядящие в разные стороны профили оказались рядом, и обе обернулись друг к другу резко и опасливо; короткий хвост Махариэль, блестящий, как паутина в которую угодили снежные мухи, едва не хлыстнул Лавеллан по лицу. Та отскочила первой и вскрикнула, почувствовав, как зажгло спину. Звёздный меч – ещё одно произведение Вэйда – оставил на спине Лавеллан кровавый след. Хвост красной кометы. Она постояла, покачиваясь, но крепясь, ещё пару мгновений… И упала на спину, окрасив под собой снег; меч из драконьей кости лёг на него небесной полосой. Махариэль улыбнулась, глядя на них сверху: - Маленькой магессе нравится играть с длинными мечами? Лавеллан шевелила пальцами в снегу и сквозь собственное, всё заглушающее тяжелое дыхание слушала её далёкий голос. - Может быть, ты не умеешь драться как дуэлянт, - опустила к ней свою стрелку меча Махариэль. – Но хотя бы умрёшь как дуэлянт. Лавеллан нащупала кончиками пальцев рукоять своего оружия. И схватилась. И вонзила лезвие в землю, чтобы встать, опершись на меч, как на трость. Героиня Ферелдена смотрела. Превозмогая боль, перебарывая измотанность, её соперница поднималась на ноги. И поднимала за собой меч. - Нападай, - сказала Лавеллан на элвише. – Нападай, что есть силы. Удар Махариэль, громко звякнувший о драконьи кости, красноречиво сказал, что не стоило ей подниматься. Но поднявшаяся отразила его. А потом ещё один. И ещё. Ушла от последнего, припав на одно колено, и со свистом взмахнула рукой. Махариэль чуть сгорбилась. Знаменитый доспех её был крепок, но короток – ноги защищала лишь лёгкая эльфийская кольчужка, звенья которой теперь разошлись чуть выше правого колена, как разрезанные петли вязаных чулок. Героиня Ферелдена, похрамывая, быстро отошла на несколько шагов назад. Лавеллан выпрямилась и, болезненно выгибаясь назад, чтобы не раскрывать рану на спине, попятилась тоже. Какое-то время обе только дышали, опустив мечи. А потом Махариэль шепнула на их языке: - Dirth`ena enansal*, за насмешки над тобой… прими мои извинения. - Ma nuvinen*, - медленно произнесла Лавеллан. Снова замолчали. Смотрели в лица. На ветвистый валласлин и порез, от которого теперь останется шрам. На тонкие вены, полные скверны и просвечивающие сквозь истончалую кожу. - Halam sahlin?* – спросила эльфийка с валласлином. - Halam`hellathen,* - сказала эльфийка со скверной в крови. Они бросились друг к другу отчаянно, как в последний раз. Услышали последний звон мечей. И последний раз одновременно крутанулись. И каждая вложила в последний удар все свои силы и всю свою боль. На белый снег брызнула кровь. Меч выпал из ослабевших пальцев и погас, как осиротевшая звезда. Лавеллан стояла к Махариэль спиной с раскинутыми, всё ещё не желавшими опускаться руками, и выпускала вместе с паром изо рта короткие судорожные выдохи. В кулаке её дрожал меч и отражал её и небо. - Это действительно меч мастера Вэйда, - прошептала Героиня; меж чешуек её непробиваемого доспеха засочилась кровь. – Каков же хитрец… Половина её тела от плеча до пояса наискосок съехала вниз и упала, разметав в стороны снежный пух. Босые ноги в кольчужке подкосились, и оставшаяся часть Махариэль тоже легла на землю. Лавеллан опустила руки. Мельком взглянула на поверженную через плечо. Едва волоча вмиг отяжелевшие ноги, поднялась в беседку и наконец, охваченная смертельной усталостью, рухнула на её деревянную скамью. Сейчас она встанет, свистнет Болотнику, и тот услышит её даже у корней гор – принесётся и принесёт в сумке на боку зелья с припарками. Сейчас она встанет, снимет измочаленную одежду и осмотрит себя, и обработает раны. Сейчас она встанет… И отправится дальше по намеченному пути. …1. Махариэль (Героиня Ферелдена) 2. Морриган (Ведьма Диких Земель) 3. Мерриль (Маргаритка, кровавый цветочек Хоук) 4. ХОУК (Защитница Киркволла) 5. СОЛАС
Дневник с красной обложкой, без указания даты. Два первых имени вычеркнуты.
… Гном что-то подкручивал, и плечи Бьянки распрямлялись, как у женщины, которую ласкают. - И ты пришёл предупредить – меня? - Я опасаюсь, что ты не останешься в стороне, сын Камня. - Уже раз остался, - что-то щёлкнуло в его пальцах, и плечи опустились; гном выругался и принялся крутить заново. – Тогда. Я знал, что вы идёте за ней и не предупредил её. - Ты сделал это не из трусости: с самого начала ты был верен Хоук. Не Инквизиции. - Прекращай. Говоришь, как Искательница,- поморщился гном, но быстро стал серьёзным вновь. – У Лавеллан талант втягивать себя в сомнительные истории, но в этот раз… Похоже, в этот раз она заслуживает право на месть, а… мы заслуживаем смерти. Они поговорили ещё немного, а потом решили разойтись без обещания новых встреч. - Забыл спросить, Смеюн, - вдруг окликнул уходящего ничего так просто не забывающий гном. Смеюн остановился. И услышал у себя за спиной: - Она ведь знает, что Эльфёныш жива?Dorf Wolf Vol.1 Конец.