Ошибки и решения

Сначала Шамал увидел лицо Ямамото. С таким выражением не живут и не дают жить другим. И только в следующую секунду он увидел причину, по которой Ямамото нельзя было отказывать, разве что только в том случае, если ты решился на самоубийство, но самому не хватает силы духа. В безвольно повисшем на плече Ямамото теле, Шамал едва узнал варийского капитана, и то, лишь благодаря длинным, спутанным патлам, почти полностью покрытым кровью и грязью. Он даже успел удивиться, где именно ненормальный Супербия умудрился так вываляться в совершенно сухую погоду, но потом, вспомнив о стихии варийца, мысленно хлопнул себя ладонью по лбу, обозвав идиотом. Вода и кровь составляли основу Супербии. Иногда они просто не могли оставаться внутри и прорывались наружу, затягивая в свой кровавый водоворот всех, кто по какому-то несчастью оказывался в тот момент рядом. Насколько знал Шамал, Скуало почти всегда выходил из подобных ситуаций без смертельных потерь, благодаря мастерству мечника и удаче. Ну и, конечно, защите своего фамилиара и Силе. Но сейчас, кажется, был совсем не тот момент, когда Супербии следовало бы благодарить судьбу за везение – он был практически мертв. А кошмарный оскал на лице Ямамото заставил бы протрезветь даже пьяного Заназаса. - Сделай что-нибудь, - прохрипел Ямамото, бережно опуская неподвижное тело Супербии прямо на стол. – Я не успел вовремя… их было слишком много. Я перестал считать на втором десятке. Просто убил их. Всех. Шамал только вздохнул, даже не пытаясь спорить или расспрашивать – наметанным глазом он успел определить, что времени на разговоры нет вообще. - А ты? – спросил он Ямамото, беспокойно хмурясь. Тот, не мигая, смотрел на искорёженное тело на операционном столе, которое недавно было шумным и резким варийцем. Учителем, другом, и, возможно, кем-то ближе. Шамал предпочитал никогда не лезть в личные отношения Хранителей, но сейчас было не до щепетильности, да и выражение лица Ямамото говорило само за себя. - В порядке, - коротко произнес Ямамото. – Быстрее. Он… спаси его. - Вон отсюда, - отрывисто бросил Шамал, убедившись, что с подотчётным вонгольцем всё относительно хорошо. – Здесь операционная, а не ваше болото. Жди снаружи и позвони Луссурии. Пусть отрывает свою чёртову гейскую задницу от дивана или еще от чего и валит сюда немедленно. Убирайся. Я сделаю всё, что должен. Ямамото чуть слышно вздохнул, отступая за дверь – впервые за последний час ему стало немного легче. Шамал мог быть каким угодно бабником и засранцем, но врачом он был от бога. Ямамото понимал, что с такими ранами шансов выкарабкаться у Скуало было крайне мало, но он верил в Шамала так отчаянно, что думать о чем-то необратимом просто не получалось. У него даже мелькнула мысль, что, наверное, именно так и сходят с ума – когда в твоих руках умирает всё, что тебе дороже всего в жизни, а ты воешь от бессилия хоть как-то удержать его рядом, пока его кровь фонтанами хлещет из десятка ран на холодеющем теле. Он звонил Луссурии, Цуне, говорил с Занзасом и Гокудерой, метаясь от стены к стене узкого больничного коридора. Он не помнил ни слова из того, что говорил. Забыл, как отмывал кровь и грязь с ладоней в туалете в конце коридора. Он не видел, как примчавшийся в клинику Луссурия ворвался в операционную, на ходу натягивая маску. Когда он вздрогнул от того, что кто-то сунул ему в руки пластиковый стаканчик с горячим кофе, за окном уже было утро. Гокудера сочувствующе сжал его плечо, и Ямамото ощутил, какие у него холодные пальцы. - Он выкарабкается, - уверенность Гокудеры была тем спусковым крючком, который словно ослабил до предела натянутую пружину внутри. Ямамото внезапно почувствовал, что в глаза словно насыпали песок, а пальцы едва заметно дрожат. - Я не могу представить ничего другого, - произнес он, глядя другу в лицо. Гокудера поёжился – Ямамото сейчас был страшнее Хибари и Мукуро, вместе взятых. Безмятежность взгляда Хранителя Дождя убивала. С особой жестокостью. Гокудере даже думать не хотелось, что именно Ямамото сделал с теми, кто напал на Супербию. После того, как Ямамото позволил себе так смотреть на мир, чёртов Скуало просто обязан выжить. - Он выкарабкается, - повторил Хранитель Кольца Урагана, и в ближайший час они больше не сказали друг другу ни слова. Гокудера просто был рядом. Через час из операционной вышли Шамал и Луссурия, выглядевшие так, словно по ним проехался асфальтоукладчик с Занзасом за рулём. - Состояние очень тяжелое, но стабильное, - проговорил Шамал, щуря покрасневшие от усталости и напряжения глаза. – Жить будет… не знаю, правда, как долго. С вашим-то образом жизни. Гокудера смотрел, как на лицо Ямамото в один миг возвращаются краски. Он внезапно испытал удивление, что можно быть таким счастливым из-за какого-то нечёсаного крикливого и однорукого вояки, от которого слова доброго не услышишь. Потом он обругал себя за эгоизм и черствость, радуясь, что может вернуться к Цуне с хорошими новостями. Вария, как ни крути, была частью Вонголы, нравилось им это или нет. И война и раны у них были общие. - Ты, конечно, меня к нему не пустишь, - утвердительно-вопросительно произнес Ямамото, слегка переступая с пятки на носок. Катана в ножнах на боку чуть качнулась. - Даже не мечтай, - осклабился Шамал, получая такой же одобрительный кивок Луссурии. – Не раньше, чем суток через трое. И вали отсюда домой, спать и мыться. А то репутация моей клиники упадет во всех рейтингах ниже моего прожиточного минимума. А он у меня, смею тебя заверить, совсем не минимальный. Вон отсюда. Иначе будешь лежать в соседнем корпусе с нервным срывом и капельницей с успокоительным. - Иди, иди, - Луссурия успокаивающе подтолкнул нахмурившегося Ямамото к двери. – Мы будем рядом с ним, пока тебя нет. И босс сейчас сюда летит – новость застала его в Аргентине. Иди. Он все равно не очнется в ближайшие сутки. А ты успокоишься, хотя бы для того, чтобы у тебя перестали дрожать руки. - Да, - слегка улыбнулся Ямамото. – Иначе он меня просто в грязь втопчет. И назовёт истеричкой или еще как-нибудь. Он может. Вы даже не представляете, как я вам… короче, спасибо. Я ваш должник, вполне вероятно, что вечный. - Сочтемся, - хохотнул Шамал, возмущенно толкая локтем в бок похабно улыбающегося Луссурию. – И я опасался бы становиться должником этого извращенца. А Ямамото, падая на сиденье в машине Гокудеры, сквозь сон подумал, что ради спасения Скуало, он стал бы должником верховного демона Ада или даже Рокудо Мукуро, что, в принципе, было одним и тем же. Если был риск не увидеться со Скуало вообще, то три дня без него он, несомненно, выдержит. Хотя в том, что он проберётся в палату раньше, Ямамото даже не сомневался. За окном легко и радостно зашуршал дождь.