Чарли и Люси. Игра в любовь

      Это в голливудском кино разлюбить кого-то легко. В одно мгновение ты узнаешь нечто очень плохое и гадкое про свою возлюбленную, в следующую секунду ты представляешь ее на горшке, и вуаля: с глаз долой из сердца вон. Прошла любовь – осыпалась мимоза. Но в действительности все оказывается куда более прозаично. Вначале появляется злость, затем отвращение, и ты искренне полагаешь, что тебя отпустило, потому что ты уличил ее в измене. Что может быть ужаснее? Тебя поменяли на другого, использовали как грязную тряпку. Тобой вытерли пол. Но следом подкатывает тошнота, горечь, и зарождается неизмеримая, душераздирающая боль. Черная дыра внутри разрастается до колоссальных размеров и впоследствии с мощным взрывом вырывается наружу. Вроде бы полегчало, кризис миновал, но наступает следующий этап - завершающий. Ты начинаешь искать оправдание ее поступкам. И это самая унизительная часть марлезонского балета.       - Почему бы, в таком случае, нам не сообщить в полицию? - разлохматил собственную шевелюру Чарли, затем развел руки в стороны. - Мне кажется, это их работа – искать людей.       Для вечера понедельника в его огромном доме было что-то слишком много народу. Синие глаза Чарли прожгли мать Люси насквозь. Утонченная и хорошо воспитанная женщина взглянула на Пола, затем на собственного мужа и, аккуратно ступая, подошла к актеру. Не забывая о манерах, она медленно произнесла, перебирая пальцами тонкую нить натурального жемчуга:       - Полиция нам не поможет, Чарльз.       Ханнэм повел бровью, скрестил сильные руки на груди, затем взглянул на потолок, стараясь не закатывать глаза слишком явно. После чего Чарли плюнул и закатил их как следует. Только мать Люси звала его подобным образом.       Единственный, кто, несмотря ни на что, импонировал Чарли в этой честной компании - отец Люси. Было у них с дочерью что-то общее. Случайно брошенный взгляд, схожее движение поворота головы, высокие скулы, нижняя губа. Впрочем, о последнем лучше вообще не думать. Вот чего никак не мог понять Ханнэм, так это как мужика угораздило жениться на этой сухой, бесчувственной вобле. Папочка, молчавший все это время, подошел к супруге, взял ее руку в свои ладони и легонько сжал в знак поддержки. Чарли цокнул языком, наблюдая столь милую картину, и не глядя потянулся к телефонной трубке, стоявшего на галошнице аппарата. Заметив это, пожилой мужчина стремительно пересек гостиную и опустил руку актера, не давая ему набрать заветные цифры. Чарли удивленно взглянул на него, приподняв правую бровь. Мужик заметно нервничал. Его губы подрагивали, морщинки на лбу усилились, а на коротко стриженных висках, среди пробивающихся седых волос, проступили капельки пота. Все это было довольно странно. Чарли не любил подобные вступления. Он всегда знал, что если человек не говорит прямо в таком случае, то о чем он молчит, ему не понравится. Семейство Люсинды несомненно темнило. И актера это начинало бесить. Чарли был человеком действия. Однако стоит отметить, что раз они не рыдают, названивая в службу федеральной безопасности, значит, дела с Люси обстоят не так уж плохо. Чарли не показал виду, но от этой мысли ему стало гораздо легче. Где-то внутри груди сердце забилось ровнее. Сейчас самое главное, что его девочка жива и здорова. Как только он найдет ее, Чарли разберется с ее сочной задницей как следует.       - Мы не сообщили в полицию, потому что знаем, где она, - кивнул отец Люси, глядя в глаза Чарли.       - Отлично, - снова развел руками Ханнэм, затем обошел отца Люси, взял со стеклянного столика в центре комнаты журнал и улегся на белый кожаный диван, закинув ноги на спинку. - В таком случае, приведите ее сюда и скажите, что я чертовски зол. Доброй ночи, - широко улыбнулся Чарли и, как бы провожая гостей, показательно зашелестел глянцевыми страницами.       - Как он меня раздражает, - вздохнул в противоположном углу комнаты Пол.       - Спокойно, милый, - подошла к нему бывшая теща и положила руку на плечо, заботливо поглаживая, - ты же знаешь, что иначе никак.       Чарли с шумом перевернул очередную страницу с изображением новомодного телевизора, стал напевать какую-то популярную песню и поменял ноги местами, закинув правую на левую.       - Я все слышу, можете не шептаться. Я думаю, больше не имеет смысла скрывать тот факт, что вы мне тоже не нравитесь, - повернул голову Чарли, широко улыбнувшись матери Люси.       Та лишь вздернула подбородок, оскорбившись.       Тем временем папочка все еще пытался деликатничать:       - Скорей всего, новость, которую мы хотим сообщить, Чарли, тебе не понравится, - он подошел к стеклянному столику вплотную, - но ты должен понимать, что это лишь одна сторона медали, и если разобраться, то все выглядит немного иначе, чем кажется на первый взгляд. – Отец Люси наклонился и оперся о прозрачную столешницу двумя руками. Он говорил тихо, заговорщически, явно пробуя достучаться до несговорчивого актера. - И если уж совсем точно, то это по больше мере недоразумение и попытка уйти от реальности, нежели ошибка, - старался аккуратно объяснить отец Люси.       Чарли снова отвлекся от своего журнала, поморщился, силясь понять, о чем говорит мужчина в сером костюме, с волосами такого же цвета, как у его любимой женщины, только с проседью. Но Пол перебил бывшего тестя и выпалил как на духу, явно получив от сказанного удовольствие:       - У Люси другой мужик, идиот.       Чарли резко вскочил на ноги, широко открыв рот от удивления. Отец Люси обернулся и прокричал, сменив тон с доброжелательного на истеричный:       - Быстро запускай их, Пол, сейчас начнется.        Бывший муж Люси приблизился к входной двери, и через мгновение в гостиной Чарли оказались трое незнакомых молодцов. Они подбежали к актеру и повалили его на пол. Чарли был очень атлетичным, но даже ему это было не под силу. Молодые ребята заклеили своей жертве рот скотчем, дабы избавиться от ненужных криков, и усадили его на стул, закрепив руки за спиной и намертво связав ноги. Чарли пытался сопротивляться, он нечленораздельно мычал, явно матерясь и проклиная всех присутствующих. На его шее вздулись вены, а лицо стало малиновым от злости, но ребята сработали качественно, и сколько Чарли ни дергался, он не мог даже толком пошевелиться.