One Day in September

Несмотря на то, что Яани уже определился с решением, он до последнего надеялся, что кто-нибудь из его музыкантов скажет, что Пеуху совсем охренел и им не нужны подобные подачки, что Йессе откажется выступать в конце концов, ссылаясь на натянутые отношения с братом, и тогда Яани со спокойной душой заявил бы, что группа против — сам-то он, может, и рад бы был, но нет, куда же он против коллектива. Но к большому удивлению Пеуху, к предложению Вилле парни отнеслись с большим энтузиазмом. Как выяснилось, все они давно ждали такой возможности засветиться. Йессе, на которого Яани рассчитывал сильнее всего, что-то недовольно пробурчал, но это «что-то» внезапно оказалось согласием. И тогда Пеуху пожал плечами и отправил Вало короткое смс — «Выступим». Вилле таким решением остался доволен, о чем и сообщил Яани, перезвонив ему буквально через несколько минут после полученного сообщения. Их разговор, который, казалось бы, должен был завершиться через несколько фраз, затянулся так, что, когда Вало наконец попрощался и положил трубку, Яани понял, что остался в студии один. Домой идти не хотелось: иногда Пеуху было настолько лень выходить на холод и тратить хоть какое-то время на дорогу, что он оставался ночевать в Династии. К тому же, здесь всегда можно было поработать над музыкой — на это его лень не распространялась. Отправив в микроволновку пиццу, оставшуюся еще с ланча, и поставив чайник, Яани хотел закрыть студию, но услышал чьи-то шаги. А затем и увидел заходящего на кухню Юлёнена. Странно было видеть его здесь в такое время: Лаури не часто задерживался в студии допоздна, только если во время записи альбомов. Но сейчас-то у the Rasmus было относительное затишье. Мысль о том, что у Лаури что-то случилось дома, Яани отмел сразу: мужчина выглядел слишком довольным для такого. Юлёнен махнул Пеуху рукой и выключил закипающий чайник. — Вало сказал, что вы дали добро. Молодцы, — одобрительно сказал он, доставая с полки две кружки. — А у нас что, кофе закончился? Кофе и правда заканчивался, и вполне возможно, что сегодня вечером его допили парни. Но у Яани всегда было несколько пакетиков в рюкзаке: каждый уважающий себя кофейный маньяк таскает кофе с собой. Узнав об этом, Лаури заулыбался так, что Пеуху даже подумал отобрать пакетик обратно, но Юлёнен, быстро смекнув, что к чему, уже высыпал растворимый кофе в кружку и заливал его кипятком. — Кстати, Лаури, — Яани вдруг вспомнил об одном вопросе, с которым он сам вряд ли бы разобрался, — а подарить-то Вилле что? Ты ж его знаешь вроде… Юлёнен ненадолго задумался, а затем пожал плечами: — Да что ты ему подаришь? У этой задницы все есть. — Прям так уж и все… — Не заморачивайся ты. Не обязательно ему что-то дарить. По-своему Лаури был прав. Он вряд ли был в курсе, что Яани с Вилле находятся во взаимоотношениях чуть более близких, нежели просто пересекающиеся иногда знакомые. Сам Пеуху даже назвал бы эти отношения приятельскими. Однако близки настолько, чтобы Яани знал, чем можно порадовать Вало, они не были. Конечно, музыканту всегда можно было подарить что-то вроде крутой гитары, только Пеуху не стал бы этого делать — не с его гонорарами, уж простите. Он такси не всегда себе мог позволить. Но прийти без подарка было совсем не в его духе. Видимо, Лаури это понял, потому что задумчиво продолжил: — Ну не знаю… Читать он вроде любит. — И что читает? — Яани оживился. Он сам читал много и часто, так что подобрать книжный подарок для него обычно не было проблемой. — Да хрен его знает. Готичное что-нибудь, наверное, — отмахнулся Юлёнен, поднимаясь со своего стула и как-то слишком спешно ретируясь из кухни. Наверное, боялся того, что расспросы могут продолжиться. Правильно боялся вообще-то. У самого Яани с Вилле ассоциировались книги Эдгара Аллана По или Говарда Лавкрафта — что-то такое мистическое, мрачное и завораживающее. Но это если идти на поводу у навязанных журналами и сплетнями стандартов о таинственном образе Вало. Яани же знал Вилле несколько с другой стороны. В его глазах Вало был уверенным, спокойным, мудрым, всегда знающим, как поступить. Возможно, немного идеализированным, но, что важнее, очень человечным. И непредсказуемым. Настолько, что Яани понимал, что с книгой однозначно не угадает: вдруг Вилле вообще мечтает о сказках о мумми-троллях? Чем черт не шутит? К счастью, у Пеуху было достаточно времени до дня рождения, и сейчас он мог заняться музыкой вместо того, чтобы размышлять о подарке. Хотя 22-е ноября наступило раньше, чем Яани думал, подарок у него оказался готов, и Пеуху был им доволен. Он был полностью в его стиле — кажется, все его знакомые знали о пристрастии Яани к разного рода амулетам и тяге к мистицизму. Но и Вало он вполне подходил. А еще был совершенно не затратным, что немаловажно, — Пеуху сделал его своими руками. Он мастерил его с мыслями о том, что эта вещь будет отгонять от ее владельца злые сны и все неприятности, и верил в то, что маленький ловец снов сохранит в себе этот посыл. Вилле подарок понравился — во всяком случае, он сложил его не со всеми остальными, а забрал куда-то с собой. Но и удивлен Вало не был: сказал, что ожидал от Пеуху чего-то подобного. Много поговорить им не удалось. Вилле вечно куда-то убегал: то встречал подходящих гостей, то ему надо было с кем-то выпить, то решить какой-то организационный момент. В общем-то, старший Вало сегодня ожидаемо был нарасхват. Но долго скучать Яани не пришлось: настала их очередь выступать. Они отыграли всего несколько песен, вскоре уступив место какому-то другому малоизвестному коллективу, но впечатления, оставшиеся у Пеуху после выступления, были настолько яркими и неприятными, что, казалось, забудутся очень нескоро. Яани предполагал, что выступать перед людьми, которые пришли сюда не ради твоей музыки, а чтобы развлечься, поесть и выпить, будет тяжело. Но он не думал, что это будет настолько мерзко. Единственное, что радовало его, так это то, что Вилле действительно вдумчиво слушал их исполнение. Даже когда Пеуху не смотрел в его сторону, он чувствовал на себе цепкий взгляд Вало, и это было отнюдь не последним, что помогло ему допеть достойно. Уйти со сцены Яани был действительно рад, и он уже думал было, что ему удастся среди всей этой праздничной суматохи отправиться домой, но внезапно к нему начали подходить люди. Те, кто слушал его так же внимательно, как и Вало. И их оказалось неожиданно много — настолько, что внимание Пеуху было занято практически до конца вечера. Он без остановки отвечал на однотипные вопросы вроде «а как, говорите, называется ваша группа?» или «сколько у вас студийных альбомов» и «где-где вы записываетесь?», раздавал визитки, записывал номера телефонов и улыбался, улыбался так, что скулы сводило. Наверное, он был благодарен Вилле, но как-то осознать это Яани не удавалось. Он так устал за этот вечер. Все же общение с людьми — вежливое, светское общение — не было его коньком. И Пеуху был рад до безумия, когда ему удалось спрятаться от чужих глаз на балконе, прихватив с собой бокал вина. Брать что-то крепче не хотелось: Яани не собирался напиваться в этот вечер. Ему хватило того, что сегодня он увидел явно перебравшего с алкоголем Вало и понял, что, может, в ходивших сплетнях есть и доля правды. Во всяком случае, этот сегодняшний Вилле громко и пошло шутил, целовал девушек и ругался с официантами. Пеуху не то чтобы был разочарован… Ну, может, самую малость. Ему просто хотелось, чтобы этот день поскорее закончился, и вернулся прежний Вало — рассудительный, уверенный и изысканно насмешливый. Яани надеялся, что именно такой Вилле был настоящим. Внезапно кто-то окликнул его, и Пеуху обернулся, запоздало понимая, что все это время был на балконе не один. В тени стоял и курил Вало — видимо, именинник тоже не выдержал столь пристального внимания и сбежал. Сейчас Вилле не выглядел пьяным — разве что глаза его блестели сильнее обычного. Возможно, он уже успел немного прийти в себя. Или все же просто хорошо умел пить. Но когда он подходил к Яани, его походка была уверенной и твердой. — Прячешься? — Вало ухмылялся, весело глядя на Пеуху, — ты сегодня, смотрю, только успевал автографы раздавать. — Да ну какие автографы… — Яани вяло махнул рукой. У него уже начинала болеть голова, и он разве что не кривился, на самом деле мечтая поскорее оказаться где-нибудь, где можно было напиться кофе, вытянуть ноги и, наверное, даже уснуть — нечасто ему этого хотелось. — Слушай, ты не будешь против, если я свалю? — Да можешь свалить, конечно, кто тебя держит… — задумчиво произнес Вилле, опираясь ладонью о его плечо и приближая свое лицо к лицу Пеуху, пристально всматриваясь в него, — а можем свалить вместе. — В каком смысле? — Яани старался не смотреть на мужчину и не думать о том, как могли сейчас покраснеть его щеки. В этой ситуации было столько двусмыленного, такого, что Пеуху хотелось бы трактовать вполне определенно — и это предложение, и шепот, который можно было назвать соблазнительным, и губы Вилле, почти касавшиеся его щеки. — В прямом. Взрослый же уже, что я тебе буду объяснять? — Вало говорил вкрадчиво и тихо и смотрел так обжигающе горячо, что Яани чувствовал, как ноги готовы подкоситься у него, хотя он-то точно был трезв. — Если вдруг согласишься, то знай. Ты хороший мальчик, но я никого не зову с собой во второй раз. Пеуху не знал, почему эти слова его не отрезвили. Наверное, это надо было списать на колдовской магнетизм Вилле Вало. Яани кивнул и быстро произнес, не давая себе задуматься: — Пошли.