One Day in September

Глупо было полагать, что после одного позднего визита Вилле в Династию что-то изменится, и все действительно было как раньше: Вало звонил по четвергам, чтобы убедиться в том, что с Йессе все по-прежнему в порядке, затем они еще немного болтали ни о чем, и Вилле вешал трубку, ссылаясь на вечную занятость. О том, чем он мог быть занят в такое позднее время, Яани думал с глумливой ухмылкой и неизменным желанием поддеть. Однако догадки свои он оставлял при себе: портить отношения с Вилле не хотелось. При себе также оставались и слова о том вечере, и десятки неозвученных предложений встретиться снова. Они разбивались о простое и логичное «зачем?». Пеуху правда не знал, зачем. Он знал, почему. Потому что Вилле Вало был харизматичен и умен, иногда язвителен, иногда — насмешлив и въедлив. И всегда — дьявольски притягателен. Раньше Пеуху посмеивался над байками о безграничном обаянии музыканта. Теперь же, когда под воздействием этого обаяния оказался он сам, Яани было не до смеха. Он с неохотой признавал, что его тянет к Вилле. Ему хотелось дольше разговаривать по телефону, чаще быть рядом, позволять себе больше, чем может позволить случайный знакомый. И, кажется, это едва возникшее чувство было уже за пределами обычной дружеской привязанности. Пеуху не был уверен с точностью до ста процентов. Он не видел ничего сверхъестественного в симпатии к своему полу: понравился вообще хоть кто-то — уже хорошо. Но и бежать к Вало с признаниями тоже не собирался: Яани не хотелось перегореть, не хотелось обременять Вилле не нужными ему чувствами, не хотелось ничего испортить. Пеуху сам не заметил, как все эти «нет», «но» и «если» сплелись в одно и нависли над ним, заставляя забыть о том, что когда-то в компании Вало он чувствовал себя уверенно и спокойно. Яани был удивлен, однажды встретив Вилле на пороге Династии. Вало курил и с кем-то разговаривал по телефону, то и дело недовольно повышая голос. Заметив Пеуху, он кивнул ему и тут же зашел в студию — Яани не успел даже поздороваться. Пеуху сам не знал, почему сейчас топтался у входа, не имея ни малейшего желания появляться в Династии прямо сейчас. Тонкое пальто совсем не грело и, учитывая особенности финской осени, казалось просто смешным. Но Яани все равно слишком его любил и носил до тех пор, пока не выпадал первый снег. Едва ли не бежал от такси до квартиры, порой замерзал на остановках, простужался, но не мог себя заставить купить новое пальто, хотя оно наверняка было бы более теплым и удобным. Это можно было называть как угодно: глупостью или блажью, но как подростки не хотят расставаться зимой с любимыми кедами, так и Пеуху не имел ни малейшего желания убирать пальто в шкаф. Но вот сейчас, согревая в карманах замерзшие пальцы и тщетно пытаясь отыскать зажигалку, он как никогда был близок к желанию плюнуть на все, укутаться во что-то теплое и бесформенное, а еще лучше перестать валять дурака и зайти наконец в теплую студию. Когда Яани был уже готов это сделать, дверь снова открылась. На пороге показались Вилле и Лаури, что-то оживленно обсуждающие. Впрочем, судя по выражению их лиц, обсуждали они исключительно рабочие моменты. Видеть этих двоих вместе было несколько необычно — конечно, Яани понимал, что желтым газетенкам свойственно все перевирать, но каких только слухов не ходило вокруг этих музыкантов! Пожалуй, взаимная ненависть была самым безобидным вариантом. А потому было забавно наблюдать за их мирной товарищеской беседой. Наверное, журналисты бы удавились от зависти — сколько же удачных кадров здесь было. Взгляд Вало упал на Пеуху, мнущего в руках пачку сигарет. Оценивающе оглядев тонкое пальто Яани и его отливающие синевой губы, Вилле покачал головой. — Ты совсем сдурел, что ли? Тебе же еще петь! Будучи занятым тем, что пытался на ощупь определить, что за маленькая круглая хрень валяется у него в кармане, Пеуху не сразу понял, почему Вилле укоризненно на него смотрит и чем недоволен стоящий чуть позади Лаури. Дошло до него только тогда, когда Вало легонько толкнул его по направлению к студии, сопроводив это заботливым напутствием: «А ну дуй отсюда». Спорить Яани не стал, с удовольствием погружаясь в тепло Династии и оставляя Вилле и Лаури за дверью. Он успел снять пальто, поставить чайник и, устроившись в кресле, уже рассылал своим музыкантам смс-ки со временем репетиции, как на кухню зашел Юлёнен. Лаури мялся у двери, барабаня пальцами по косяку, будто бы ему нужно было что-то сказать, но он не мог найти нужных слов. На него это было совсем не похоже и порядком нервировало. Так, что уже на второй минуте этого молчания Яани не выдержал: — Слушай, ты чего-то хотел? Случилось что? — Вроде того, — Лаури вздохнул, проходя к столу и садясь напротив Пеуху. — Ты же знаешь, Вилле приходил. Он скоро день рождения отмечает. С размахом, так сказать. Он вас выступить зовет. Изложив суть дела, Лаури, казалось, напрягся еще сильнее. Все же он считал это очень плохой идеей. То есть, с точки зрения продвижения группы — лучше не придумаешь, все же о дне рождения Вилле Вало будут писать все финские газеты. Но, чего никто бы не подумал, Юлёнен хорошо знал парней из Iconcrash: как минимум двое из них приняли бы подобное предложение как подачку и смертельное оскорбление. Увы, солист был одним из них. Не будь Вилле братом одного из участников, то и выглядело это по-другому бы. Самого Лаури Вало так и не убедил, что не занимается «проталкиванием своих», не убедит он и Яани, что уж говорить о Йессе. Да и тем более эти молодые группы… В них столько гордости и амбиций, и это вечное желание сделать все самим, все по-своему… Нет, плохая это идея. Просто отвратительная. Но не озвучить Лаури не мог: все же он за них отвечает. Не должен, наверное, но эту негласную ответственность Юлёнен отчего-то постоянно ощущал. Он был прав: Яани заметно напрягся и мысленно, видимо, уже в красках расписал все, что думает об этой затее. Вслух бы он этого не озвучил: понятия о деловой этике были у него развиты очень хорошо. — Допустим, — процедил Пеуху, — я обсужу это с парнями. На самом деле, Яани даже не собирался говорить об этом музыкантам, и они оба это понимали. Лаури даже подозревал, что сразу после их разговора Пеуху позвонит Вало, и тогда того ждет не самая приятная беседа. Судя по всему, эти двое общались, и Яани вполне мог поступить именно так. Впрочем, Юлёнена это уже не касалось — его заботой было лишь донести информацию. Яани действительно набрал номер Вилле, как только Лаури, пожелав удачного дня, вышел из кухни. Вало взял трубку после первого же гудка, как будто ожидал того, что Пеуху позвонит. — Какого хрена, Вало? — Яани никогда бы не подумал, что будет разговаривать в таком тоне с человеком, которым по-настоящему восхищался, но зачем он полез в дела группы? Уж Вилле-то знал, что Пеуху может принять совет, поддержку, критику, но только не чью-то помощь, да еще и такую ощутимую. К счастью, Вало не стал делать вид, что не понимает, о чем идет речь. — Что конкретно тебя не устраивает, Яани? Пеуху слышал, что тот улыбается. А Яани не устраивало много чего. Он мог пройтись по пунктом, да и то в каждом выявилось бы по паре дополнительных обстоятельств. — Ты стоял прямо передо мной, и ты не мог мне сам это озвучить? — Ой, да брось. Мне показалось, что через Лаури решать такие вопросы удобнее. Да ведь ты не из-за этого бесишься, так? — Так, — Яани вздохнул. Голос Вилле вновь стал действовать на него успокаивающе, помогая облечь свое недовольство в более или менее конкретную форму. — Слушай, я тебе, конечно, признателен и все такое, но не стоило лезть во все это. Ни я, ни парни не согласились бы. Мы со всем разберемся сами. — А теперь ты меня послушай, — Вало говорил не раздраженно, но с каким-то нажимом. — Я тебя не за ручку подвожу ко всем богатым дядям Финляндии и не хожу просить за вас перед знакомыми. Я даю тебе возможность, а то, как ты ей воспользуешься, только от тебя зависит. Нет ничего криминального в том, чтобы позвать друга на свой день рождения. И, к тому же, мне правда нравится ваша музыка. Яани хмыкнул. Вилле всегда говорил так, что к его словам хотелось прислушиваться. Только вот ему по-прежнему было паршиво — теперь еще и оттого, что он думал о том, чтобы согласиться. — Не разочаровывай меня, Яани, — мягко произнес Вало, заметив замешательство музыканта, — я думал, в тебе куда больше здравого смысла. — Я в любом случае не смог бы уговорить Йессе, ты же знаешь, — Пеуху уцепился за этот аргумент, как за последнюю соломинку, но эта соломинка не была прочной. — С братом я поговорю сам. — Твою ж мать… — обреченно выдохнул Яани и услышал, как Вилле рассмеялся. От звука этого смеха и самому невольно захотелось улыбнуться. — Ты думай, Яани, думай. Я тебе еще позвоню. И постарайся все же научиться принимать помощь — без этого вы долго на плаву не протянете. Пеуху что-то раздраженно промычал, но вряд ли Вало это услышал: он успел положить трубку в этот самый момент. А Яани еще ждал непростой разговор с парнями и, наверняка, очередная ночь размышлений. Хотя для себя он уже все решил.