Сине-голубая печаль

— Ну и где ты шлялась, блудница? — Не имеет значения. — Ты бы улыбнулся, на тебя тошно смотреть. — Зачем улыбаться, Райан? Я серьезно. — Потому что я заказал пиццу с ветчиной и колу. — Лучше бы пиво, к чему эта дрянная кола? — Я думал ты правильный. — Я тоже раньше так думал. — Фрэнк прошел на кухню и закрыл за собой дверь, намекая Райану, что хочет побыть один. — А вот и хавчик подъехал! — Райан заскочил с двумя коробками пиццы и большой колой, кинул их на стол, и сел рядом с Фрэнком. Он негромко придвинул стул и спросил: — Эй, это из-за Джерарда ты так поник? — Нет. Какой бред… Если бы ты знал, что сегодняшний день последний, с кем бы ты его провел? — Нуу, знаешь, я бы провел его в одиночестве на берегу моря, вдыхая запах соли, под шум морского прибоя, а в последние минуты я бы хотел держать за руку действительно близкого человека. Только к чему вопрос? — Просто задумался. — Просто так ничего не бывает. — Райан уже распечатывал пиццу. — Держи кусочек.       Они объелись до отвала и пошли гулять по ночному городу, забывшись, как в далеком детстве. Они шли без цели по темным улицам, встречая редкие, еще работающие фонари, которые, впрочем, как на зло гасли, стоило к ним приблизиться. Встречали и редких прохожих, обычных для такого времени: бездомных, пьяных или же настолько подозрительных типов, что становилось жутковато. Болтали о море разных фиговых тем, ничего по-настоящему не значащих. Позже Райан ушел на очередную вечеринку, а Фрэнк вернулся домой и сразу заснул.   — Ты сбежал от меня! — Он проснулся от противной пощечины. — Какого черта. — пробормотал он сквозь сон. — Джерард.? — Он самый. Думал я забыл, где ты живешь. — Зачем ты пришел? — Сон сняло, как рукой. — Посмотреть в глаза лжецу, ты забыл, что мы друг другу пообещали. — Аналогично. Я тоже хотел посмотреть на твое подлое лицо. — Какого черта Фрэнк? — Нет смысла отпираться, я все знаю. — Что знаешь? Я же люблю тебя. — Гнусная ложь. У тебя такие игрушки, как я уже были, пора повзрослеть. — Это тебе Райан наговорил? — Да… — Фрэнк вышел из комнаты, хлопнув дверью, но Джерард тут же пошел за ним. — Послушай, куда ты? Стой, я объяснюсь. — Валяй. У меня уйма свободного времени теперь. — Я сейчас серьезно. Да, я действительно издевался над людьми и над Райаном, но с тобой все по-иному, я тебя полюбил. Сразу, как только увидел.       Фрэнк засмеялся, явно не доверяя. — Ну, и что ты ржешь? — продолжил Джи. — Я тебя увидел и подумал, что неплохо если бы мы были вместе, просто вместе. Я так думал: что никто никому не нужен, потому что люди вечно обещают и не выполняют. ты слышал, когда женятся они клянутся быть вместе в радости и в горе, а потом что? Просто разбегаются. противно ведь. Но если ты просто так без причины нужен мне, моему сердцу, чем мне доказать, что я не лгу? — Уже ничем, я не умею верить таким, как ты. Всю жизнь веришь, а тебя наёбывают. И вера кончается. Я разочарован в жизни. — Мы так молоды и уже разочарованы. — Просто противно, Джерард. меня тошнит.       Он сделал шаг к Фрэнку и тот не отступился назад, даже сам подал ему руку. Джерард взял ее, и тут же потянул Фрэнка к дверям. — Я хочу к воде. — Значит все в порядке? — поинтересовался Джи. — Конечно. — соврал ему Фрэнк. — Время покажет, давай поговорим. — О чем? — Со мной можешь говорить о чем угодно. — Сейчас пойдем на то озеро, пешком. — Хорошо. Это даже к лучшему. — Почему? — Не важно.       И все же до озера они дошли практически молча, разговаривая об утопленниках, которые иногда всплывали там, о красоте ночных кварталов, и звездном небе, в ясную летнюю ночь. Когда они пришли, темная бездна глубокой воды веяла прохладой, Фрэнк всегда особо чувствительно относился к таким мелочам, они были пропитаны особым унынием. — Может расскажешь про всех бывших и что ты чувствовал, издеваясь? — Тебе интересно? — Нафига я спрашиваю.       Джерард сел у воды и Фрэнк неподалеку.  — Вообще мне нравилось так жить, брать и заранее знать — все потеряно, брать за руку и вести до конца, и конечно я получал новую дозу. В этом мое счастье, и я не умру, потому что никто еще не умирал дважды. — Поэтому я тебя ненавижу. — Твоя ненависть только тешила мое самолюбие. Хотел убить меня? Значит я тебе далеко небезразличен. Мне плевать, признай, ты так себя утешаешь. — Ну ты и сволочь. — Это в прошлом. — Люди не меняются. — Только скажи как, и я докажу, что ты мне по-настоящему дорог. — Время потеряно. и я потерян. И последний вопрос. — Почему последний? — перебил Джер. — Обещай быть честным. — Обещаю. — Если бы меня не стало. — Что за бред.в каком смысле? — Нет, представь если этот день последний для нас, сколько ты будешь скучать и вообще помнить меня? Сколько проживут твои чувства? — Я не знаю. не знаю. — Мне стыдно сидеть сейчас здесь и требовать от тебя чего-то. Я не могу оставить Криса в прошлом, я его помню, как будто это было вчера. Я подумал, даже если ты будешь так же хранить меня в памяти, а потом встретишь кого-то лучше или того, кто напомнить тебе обо мне. И тогда … — он не договорил. — Зачем загадывать на перед? Мы живем только сегодня, а не вчера и не завтра. Завтра никогда не настанет, каждый день просыпаешься и это сегодня. завтра это иллюзия. Вчера только воспоминания. — Ты чертовски прав. Только я давно запутался в этом «сегодня». Сегодня меня нет, завтра тоже не будет. Похоже меня нигде нет. Я тебе больше скажу: ты поймешь что завтра наступило, когда меня не станет. — Знаешь о чем я. для каждого день смерти — последнее сегодня. А для тех кто пока еще жив — тут же вчера, просто воспоминание, нематериальная мысль. Что ты был, что тебя нет. — Нет, Джи, ты хоть раз в жизни должен понять, что завтра наступило. Должен почувствовать. — Почувствовать иллюзию? — Если я скажу, что умру завтра, и завтра меня не станет ты поймешь, что оно наступило. — Боже. Какой бред, ты не умрешь. И послушай, как ни крути это случится сегодня. — Ты уверен? — На все сто. — Может ты снова прав… — Ну конечно. — он довольно улыбнулся. — Я прав! Может и обидно, что завтра не наступит, главное не зацикливайся ни на чем. Живи здесь и сейчас. Даже не думай о последствиях. — Жизнь одна и она коротка. — Вот-вот. Ведь нам хорошо вдвоем, хорошо сейчас, а не когда-нибудь. Не стоило бы ждать мнимое завтра, там будет не так, как мечталось. — Тогда еще один последний вопрос. — Фрэнк бросил камешек в воду и от него разошлось множество дрожащих кружков. — У тебя все вопросы «последние». — Этот точно последний. — Да брось ты. — Я передумал. Лучше ты задай мне последний вопрос. — Последний. ооо, ну хорошо, — смеялся Джи, — Самый последних из всех последних. Ты доволен своим именем? — Я не ожидал, Джи. Хотя, какая разница как нас назвали. Да, я не люблю свое имя, но разве имеет значение какие буквы будут выбиты на моей надгробной плите, когда некому будет принести к ней цветы. Позаботиться об этом сейчас. В конце концов комбинации судеб повторяются, если не говорить о цикличности. — Фрэнк сам обалдел от своего ответа. — Что за бред ты сегодня несешь? — Я никому не доверяю, и тебе в том числе. — Как бы странно не прозвучало, но ты молодец. — Я прошу тебя уходи сейчас же. Я очень хочу побыть один.       Джерард промолчал. — Пожалуйста. — повторил Фрэнк, — Иди в квартиру к Райану, я догоню попозже. — Ладно, если для тебя это важно. — Очень. — Джи хотел обнять его на прощание, но Фрэнк оттолкнул его. — Не стоит, в другой раз. — Фрэнк, если тебя не станет, то и мне нет смысла жить дальше. Я всего добился уже. Смыслом моей жизни была месть. Так что не натвори глупостей.       Джерард ушел, спокойными и мягкими шагами, не оглядываясь, он чувствовал, что с Фрэнком что-то не так, но не придал особого значения. Все грустят, это случается с каждым. Он, как и просил Фрэнк, пошел к Райану. Поговорить с ним и утолить жажду насилия. Неплохой психолог Джи знал, каково Райану было общаться с тем, кто причинил ему боль, при этом притворяясь другом, будто все забыто и прощено. Хотя это далеко не так. «Немного о сложности принятия правильного решения. Бывает стоишь в магазине и не знаешь какой сок взять: яблочный, апельсиновый, или вишневый, а может быть персиковый, или лучше всего мультифруктовый, тратишь кучу времени на этот бред, вертишь каждую упаковку, и вроде бы пробовал уже все эти вкусы, но что-то внутри говорит „возьми яблочный“ твоя рука тянется к этой пачке, а потом ты резко решаешь взять персиковый. и дома сидишь попивая это сладкое разбавленное водой дерьмо и жалеешь, думая о яблочном. Так легко ошибиться с выбором в такой пустяковой ситуации, что уже говорить о выборе между дальнейшей жизнью и самоубийством. Есть простой вариант, кинуть монетку, довериться случаю, и не придется ломать голову, взвешивая все плюсы и минусы суицида. Но у меня действительно еще уйма свободного времени чтобы подумать. Как оказывается его много, когда ожидаешь смерть. Нет, раньше, когда я просто боялся, думал о том, что ее не избежать, казалось, она всегда рядом, стоит у меня за спиной, и иногда по ночам я чувствовал ее дыхание, ледяной сквозняк из ада, не из того, где грешники варятся в гигантских бурлящих котлах, а такого ада, где они замерзают на месте, где холод пронзает их до костей, ломая их с треском, как щепки. Тогда я боялся и думал, что перед смертью не надышишься. Ровно до сегодняшнего дня. Сейчас я дышу полной грудью. Теперь не смерть может явиться за мной, я сам — смерть. Захочу — могу уничтожить себя, а не захочу — буду жить. Прекрасное чувство, смесь вседозволенности, до сумасшествия и господства, я могу стать на время богом, сам решить кому жить, а могу забрать с собой парочку невинных душ ради прикола. Зачем-то хочу поговорить с тем чудаком Джереми, я бы подошел и спросил хотел бы он насладиться убийством, если бы оно осталось безнаказанным. Я всегда хотел попробовать в жизни все, и внезапно понимаю, я же никогда не убивал человека или там животное какое. Я не испытывал этого чувства, когда такое же живое существо перед тобой делает свой последний вдох, и превращается в безжизненную вонючую груду мяса и костей, я не знал чувство, когда последнее что оно увидит — это ты. Джерард убивал, ему явно понравилось, столько страсти было в его глазах. Второй аргумент против моей сегодняшней кончины — это конечно же тысяча других вещей, которые я не попробовал. Зачем стесняться, зачем бояться? Я могу всё. Но зачем себе врать и придумывать отговорки, похоже я просто трус, который отговаривает себя, спасая собственную задницу. Всю жизнь я думал оставаться человеком, но оказывается, я не сам был таким, неужели меня сдерживали законы, я не убивал только потому, что боялся тюрьмы. Страх — вот что останавливает мир от хаоса. И вся эта религия с ее наказаниями для грешников, с адом — просто механизм придуманный ниче себе таким психологом, грамотно написанный в виде сказки, да мы все дети, всю жизнь можем покупаться на сказки, все потому, что страшно, в ад не хочется, хочется в рай, не хочется просто так взять и исчезнуть. Поражаюсь, бывает встретишь человека, он вроде не глупый, а потом оказывается он искренне верит, и сейчас таким правильным ходит только ради вечного кайфа на белых облачках. Как жаль таких. Конечно, среди них много хороших людей, да в принципе как и среди любых других дураков. Вообще дураки раз в десять чаще хорошие люди, природа обделила не только мозгом, но и хитростью, коварством, смешно когда некоторые, как дети не замечают, что их только что надули, как ими пользуются.Другое дело я, бывает вижу, меня только используют, но все равно помогаю просто так.всякое бывает. Я ведь тоже дурак. Сложно потому, что я много думаю, а обдумывать я буду всегда и сегодня и завтра и так уже мое решение потеряет смысл. Умирать надо либо сейчас, либо потом, в старости или как получится. Например, я сейчас умру, завтра Джерард и Райан узнают, что я совсем синий и холодный, представляю их лица с тенью страха и отвращения, может быть, погрустят минутку. Потом сообщат маме. Ее , по правде говоря, жаль. Она хотела как лучше, а я окажусь слабаком. Вот еще один парадокс — наложить на себя руки это поступок непосильный слабаку, но и в тоже время только слабак таким образом избавляется от проблем. Хотя мне будет уже не важно, кто что подумает. Меня то не будет. Ну и осталась парочка вещей, которые я сделаю перед смертью. Первым делом скажу Джерарду, что люблю его. Он и так знает, но то что я говорил раньше совершенно не то, когда говоришь в последний раз, намного искреннее и честнее получается. Потом поблагодарю Райана, каким бы он не был, он нормальный парень и друг тоже из него ничего. Прихожу в ужас, но маму я упоминаю только третей, ей я напишу последнее письмо, или не стоит. Лучше пусть считает меня ублюдком, чем знает, что я труп. А сейчас осталось грабануть какого-нибудь лоха…»       Фрэнк бодро стал поправил джинсы и пошел на ту самую остановку, где видел Джереми. Он говорил, что его можно найти на ней практически всегда, но в этот раз его не было. Сидел другой бомжеватого вида мужчина лет двадцати семи и курил дешевую сигарету. Фрэнк уже решил, что ему совершенно нечего терять и резко подсел к нему. — Привет. Как жизнь? — спросил Фрэнк не глядя на собеседника. — Жить можно. — Ты случайно не знаком с Джереми? — Бездомные все друг друга знают. — он глубоко затянулся. — Ну я так и подумал. Он часто здесь бывает. — Теперь уже нет. — Ты бы не мог передать ему благодарность от меня, я Фрэнк, просто «спасибо от Фрэнка» он сам все поймет. Он мне когда-то хотел помочь. — Я бы с радостью парень, но Джереми мертв. — Нет, не может быть. — Может. может. Ублюдки пробили ему череп битой. — Мне правда очень жаль. — Да, я знаю.       Он тут же встал и ушел, немного покачиваясь из стороны в сторону, не в силах поверить, что такой безобидный человек как Джереми убит, недавно они разговаривали, а теперь его нет. Страх перед смертью пробежал по коже. — Нет я не хочу умирать! — закричал он на всю улицу. — Я не умру сегодня! Только не сегодня!       Он быстрым шагом направился к парку, солнце садилось, а фонари из-за вечной экономии еще не горели. Пропуская прохожих, идущих группами или парочками, он приметил девушку с маленькой собачкой немного в стороне от основной тропинки и вот удача, она сворачивала в сторону высоких зарослей кустарника, ведомая своей глупой любимицей. Не ускоряя шаг он пошел этим кустам заранее проходя в них на другую сторону. Он остановился и стал ждать когда она сама наткнется на него. Но в этот раз случай подвел его ожидания, собачка как потянула девушку к кустам, так и вернула обратно на главную тропинку. Она полностью подчинялась желаниям своей питомицы. — Дура! — закричал раздосадованный Фрэнк ей из кустов, но она никак не отреагировала, даже не подозревая, что это слово предназначалось ей.       Поиск жертвы интересное занятие, даже возбуждающее, у Фрэнка участился пульс, адреналин так и бил в виски и хотелось скорее уже завершить начатое дело. На этот раз он сам подозвал проходящего мимо паренька в кусты и тот сразу же откликнулся и пошел к нему. Фрэнка совершенно не было оружия ни ножа, ни пистолета, даже булыжника не было. — Ну и ты и идиот, гони бабки живо. — не слишком громко, но с насмешкой сказал Фрэнк.       Паренек вытащил из кармана сотню баксов и протянул Фрэнку. — И это все? — Я бы и так тебе отдал эти деньги без угроз, — тихо сказал парень. — А я еще и не угрожал тебе, проваливай, мудила, пока не зарезал к чертям собачьим.       Он тут же попятился назад, потом прошел сквозь кусты и больше Фрэнк его не видел. — Какое же я говно, какое говно. — повторял он засовывая деньги в карман. — Как низко я скатился. Я вор.       Не теряя времени попусту он снова побежал на остановку.  — Слушай приятель, ты не знаешь кто убил Джереми? — Откуда мне знать. — мужчина так и сидел на лавке, на том же самом месте, будто и не двинулся за время отсутствия Фрэнка. — Ты же сам сказал всех тут знаешь? — Возможно это Марк и Бенджамин, у них были старые счеты. — Спасибо, — пробормотал он и так же, как в прошлый раз не поправившись побрел к ближайшему терминалу, чтобы положить украденные деньги на счет и наконец-то купить чего-нибудь пожрать.       Положенные деньги пришли, когда Фрэнк был уже дома один: Джерард уже уехал, а Райан скорее всего был опять на вечеринке. Он быстро набрал смс Джерарду: «Мне нужна твоя помощь».