Сине-голубая печаль

«Какой же я мудак. Самонадеянный осел. Каким глупым был, когда сюда ехал. Эти листы — единственная моя аудитория, только они внимают мне и хранят дубликат моих мыслей и безумных идей, и, даже больше, единственные, кому я доверяю. При этом я не считаю, что пишу лишнее сейчас. Надеюсь на скоротечность времени, и мечтаю перечитать собственные мемуары и позабавиться, как труден был мой путь. только к чему? Если я впутался в дерьмо и сам этому время от времени радуюсь. Живу в долг, и теперь я не могу не пойти завтра на задание. Я бы рад попрощаться с близкими, на случай, если не вернусь. Черт, откуда такие мысли? Но у меня нет по-настоящему близких людей, пусть и мама звонит раз в неделю. Прощаться с тетрадью глупо, но такому глупцу, как я, закон не писан. Попрощаюсь в первую очередь с собой. Расстаться со страхом смерти получится только в одном случае. В случае смерти. Сейчас напишу письмо домой и, думаю, Райан догадается его выслать, если меня прищучат. Ладони мокрые… и хватит на сегодня. Прощаюсь в надежде вернуться назад».       Утро. Несколько часов осталось до задания, Фрэнк сидел на кухне и пил второй кофе, поглядывая в окно. По улице ехали машины, в них — люди, ставшие просто куклами, набитыми соломой и безразличием. Погибли бы они все в эту секунду — ни Фрэнка, ни кого-либо другого такое событие не потрясло бы. Вызвало бы страх за собственную шкуру, несомненно, но по-настоящему не затронуло бы такое чувство, как искреннее сочувствие.       Под окном первого этажа остановилась белая «Тойота». Из нее долго никто не выходил, Фрэнк видел это в окно, но сам не решался спустится, мало ли «Тойот» в штатах. Она не сигналила, и водитель внутри, казалось, никуда не торопился и был занят своими делами. Через минут десять дверь открылась и оттуда вышел молодой человек, лет двадцати четырёх, с черными волосами средней длины, спадавшими на лицо, издалека была заметна его явно слишком бледная кожа, сам он был среднего роста, упитан больше, чем в меру, но толстяком его назвать было нельзя. Одет в свободную, полностью черную одежду, возможно, именно одежда придавала ему нежелательный объем. Он направился в сторону подъезда, Фрэнк смотрел, как завороженный, и не смел двинуться с места, даже когда этот черноволосый парень исчез из виду, он продолжал смотреть в окно. Через еще пару минут в дверь тихо постучали. Фрэнк полный решительности распахнул ее и увидел этого мрачного и грустного парня, который заметно волновался.  — Привет, — сказали они оба в один голос после неловкой тишины и Фрэнк разулыбался, сам не зная от чего. — Ты же Фрэнк? — Да, а ты?  — Твой напарник, Джерард. Приятно познакомиться, — Он поджал губы.  — И мне тоже, — Фрэнк сиял, как идиот. — Я надеюсь, ты мне прояснишь, что у нас за задание? — Нет! — усмехнулся Джер. — Тебе лучше не знать, — он шагнул вперед на порог, и Фрэнк невольно сделал шаг назад.       Джерард был почти на голову выше Фрэнка, он наклонился к нему, чтобы сравняться ростом, сам раскраснелся, не ожидая от себя такого, и прошептал на ухо Фрэнку: — Уезжай из Диксона завтра же. И больше никогда не возвращайся, не спрашивай меня почему… А теперь пошли в машину. «Джерард такой странный», — думал Фрэнк, — «что он имел ввиду, почему нельзя переспрашивать? Да, верно, за нами следят или прослушивают. Или же это простая проверка, чтобы отсеять слабаков… У тебя красивые глаза, Джи», — последнюю фразу он случайно прошептал вслух, но Джерард не подал виду, что услышал. — «Воображаю себя бандитом, а окажусь разносчиком любовных писем, ну, в крайнем случае наркоты».       Они громко хлопнули дверями, Джерард тут же вжал педаль газа в пол. «Тойота» неслась по шоссе, ведущему за город, Фрэнк все время думал о прослушке и не решался спросить лишнего, он опустил стекло и высунул руку из окна. — Не надо, без руки остаться захотел? — Тебе велели со мной нянчиться? — не убирая руки из окна, сквозь смех сказал Фрэнк. — Вот забавно.       Джер ничего не ответил и продолжил следить за дорогой, немного сбавив скорость. Со стороны казалось, что он обиделся как девчонка. Фрэнка это забавляло, он сам и не замечал своего перевоплощения в подонка. Он начал в наглую пялится на Джи, рассматривать его, тихо хихикая. Его взгляд остановился на руках, державших руль, таких сильных и одновременно нежных, они напомнили Фрэнку руки Криса, вены извилистыми линиями выпирали так же, как когда-то у него. Его недавний смех еще звучал у него в голове, но смеялся уже явно не Фрэнк, а его двойник пару мгновений назад. — Прости, — все, что смог выговорить он в тот момент, по коже побежали мурашки, в машине было около тридцати градусов, но Фрэнка пронзил холод, словно он стоял легко одетый, как сейчас, на Аляске в середине января. — Ты о`кей? — Да, вполне, — он соврал, потому что сам не знал, что творится. Первая мысль была, что сам Крис после смерти вселился в руки этого парня. Дальше это удивление сменилось страхом, Фрэнка начали чертовски возбуждать руки Джерарда. Он не мог оторвать взгляд, забыв о стеснении, и о том, что видит этого человека сегодня впервые, и он, конечно, подумает о Фрэнке как об извращенце. В тетради Фрэнк сделает пометку о сегодняшнем дне как о втором дне в его никчемной жизни, когда он потерял голову. Что очень не кстати с его новой загадочной работой. — Мы приехали! — Джерард сказал это негромко, но достаточно твердо. Машина свернула с дороги на обочину, затормозила под высоким размашистым кленом, и из-за поворота выехала красная легковушка. Она подкатила прямо вплотную, багажник к багажнику. Из нее выскочил растрепанный мужчина, дрожащими руками достал из своего багажника большой черный мешок и закинул в багажник «Тойоты». Как только багажник был захлопнут, Джерард дал по газам и они помчались дальше по шоссе, еще дальше в глушь, прочь от цивилизации. Фрэнк сидел потрясённый: — Что это за чертовщина? Эй, что в мешке, Джерард? — Нет никакой разницы, запомни: если думаешь остаться, ты получаешь груз и увозишь его по адресу, тебя предупредят куда, там избавляешься. И на этом твоя работа закончена, — он хотел звучать твердо, но голос предательски дрожал. — Нет, остановись. Мы должны знать, что в мешке, чертов ты ублюдок!       Джи резко затормозил — и Фрэнк долбанулся носом о приборную панель, на губах почувствовался вкус железа, это тоненькая красная струйка достигла его верхней губы и заставила облизнуть ее. Не обращая внимания на разбитый нос, он открыл дверь и почти бегом обогнул машину, но только он потянул руку к ручке багажника, как машина проехала вперед, оставив его тянущуюся руку позади, застывшей в таком дурацком жесте. — Еще каких-то пятнадцать минут назад я был без ума от этого парня, а теперь хочу его убить, — его лицо залило краской ненависти.       Джерард выскочил из машины, твердым шагом направился к нему, но в тот момент, когда Фрэнк хотел ему врезать, сам не зная куда, Джерард уже схватил его двумя руками, совсем как ребенка, и потащил в лес. — Тише, тише, — шептал Джи. — Только пару слов.       Он отпустил его и Фрэнк тут же разбил ему нос, но Джерард не сделал ему ничего в ответ. — Ты не много себе позволяешь? — Столько же, сколько и ты. — Я жалею, что притащил тебя сюда. Хотел рассказать тебе, но теперь передумал. — Давай говори, не будь как баба. — Ладно. — Джерарда задели слова на счет бабы и он начал говорить. — Ты понял почему мы здесь, а не в машине? — Допустим. Прослушка? — Да. Ты не представляешь куда ввязался, тот «груз» или «товар», что мы перевозим. Эта гребаная фирма занимается заказными убийствами, пытками или же просто помогает избавиться от трупа тем, кто совершил убийство нарочно или случайно. Наша с тобой задача: избавляться от них. Работники отсюда не увольняются, а сразу идут на тот свет, и ты если решишь уйти, тебя убьют. Нет, не я. Я здесь только развозчик «товаров», для чистки есть с десяток настоящих профи, прикончат и представят как несчастный случай.       Фрэнк слушал так спокойно, будто все знал наперед. — Пойми, если один из нас попадает к копам, его тоже ликвидируют, у этих ублюдков везде свои люди. И никто не поверит тебе, даже не пытайся рассказывать кому-то. Власти просто не признают, что такое возможно, а самых активных следователей давно постигли такие несчастные случаи. — И ты, Джерард, мне все рассказываешь. Можно сказать первому встречному. Ты не думаешь, о том что меня послали тебя проверить или я коп. — Нет, ты не коп, — секунд тридцать Джи молча смотрел на него. — И не заслан меня проверить, ты бы уже прикончил меня. А знаешь, я тебе все рассказал, потому что раньше тоже был таким, как ты. У меня была надежда на будущее, на новую счастливую жизнь, которой у меня никогда не было. Теперь никогда и не будет. Я — живой труп, одна оплошность и меня нет, и для меня готов такой же багажник и еще одно местечко в лесу или в фундаменте нового здания. — Джерард смотрел себе под ноги, не поднимая глаз, а Фрэнк слушал, не зная, что сказать, и как поддержать так внезапно ставшего несчастным и таким понятным, черноволосого парня. Он ему верил. — А что теперь делать мне? Как прикажешь вылезти из этой жопы? — У меня есть одна идея. Уходи сейчас, беги в любой штат подальше отсюда, без багажа, ни с кем не прощайся, никому больше не звони, не пиши, даже родственникам. А я скажу начальству, что ты пытался сбежать, когда узнал про труп, а я тебя порешил и зарыл вместе с «товаром» клиента, где-то в этом лесу. — Нет. Постой, для чего тебе меня прикрывать? Мы знакомы от силы час, а ты сам подвергаешь себя опасности. Тебе ведь не поверят. — Ты дурак, наверное. Я сегодня жив, завтра нет. Мне мало осталось. Так что днем больше, днем меньше — разницы никакой. Ты думаешь, я такой мудак, катаюсь с трупами в багажнике, наслаждаюсь, когда их закапываю, думаешь я дерьмо полное, не способен на человеческий поступок? — Я ничего не думаю, просто не знаю, — Фрэнк уже давно верил ему, но всячески не хотел в этом признаваться ни ему, ни себе. — Мне нужно заехать на квартиру за одной вещью. — Это невозможно. Слишком рискованно. — Тогда ничего не выйдет, я без нее не смогу уехать.       Речь, конечно же, шла о тетради. Оставить ее невозможно. Райан будет читать, влезать в сердце, душу и самые сокровенные мысли, а насладившись высмеиванием чужих слабостей, передаст ее начальству. А у них, наверняка, есть психологи, если они действительно так круты, которые смогут вычислить, куда Фрэнки направится, как будет поступать. Он воплотит в жизнь «Бегущего человека», сам станет главным героем. Даже в книге бегущий человек плохо кончает, в жизни такой конец кажется неизбежным. Не только из-за натуры Фрэнка и склада мышления, просто в схватке с таким противником его исход предрешен. — Придется оставить эту вещь и забыть о ней. Фрэнк, что может значить так же много, как собственная жизнь? — Тебе не понять, — он пошел обратно к машине. — Я в игре, ты мой напарник. Не стой как вкопанный, пока «товар» еще свежий и не распространяет ароматы Франции.       Теперь Джи хотел убить этого глупца, которому он зачем-то дал шанс, а он его благополучно просрал, но даже сказать еще пару слов не хватало сил. Он сел на траву на том месте, где стоял, запрокинул голову и смотрел на небо, по которому быстрее обычного пробегали мимо гигантские массы туч, после чего навсегда исчезали в дали. Фрэнк сидел в машине и наблюдал за Джерардом, он его понимал, будучи таким же, не мешал ему. Но продолжал убеждать себя, что он не разбирается в людях, и все, что он видит — игра, затеянная с какой-то целью. Там, в салоне он был один, в багажнике мертвец, а снаружи тот, чьи слова и руки казались теплыми и родными, но одновременно бесконечно чужими и холодными. Фрэнк ничего не видел, это были слезы одиночества и безысходности. Он положил голову на то место, о которое разбил нос и ждал, пока высохнут глаза.       Джерард достал «товар» из багажника, взял лопату и начал копать не особо далеко от того места, где недавно смотрел на небо. Когда яма стала достаточно глубокой, он небрежно скинул в нее окоченевший труп и зарыл более-менее ровно, а лишнюю землю раскидал по сторонам. Сделать незаметно не получилось: посреди зеленой травы — свежая черная почва, как попало разбросанная во все стороны с эпицентром в середине, казалась эдакой черной дырой, засосавшей еще недавно живого человека. Сегодня ему наплевать на конспирацию. Почему? Только лишившись страха смерти, можно стать до безрассудства бесстрашным во всем, как дом без несущих балок падет при первой непогоде, Джер готов пасть, устроив себе такую непогоду. — Все кончено. Сваливаем отсюда. — Чертов потный жиробас, — Фрэнк хихикал. — Скольких ты уже зарыл? Десятерых? Может, под сотню?       Джерард не собирался отвечать: «Бедный малый, уже тронулся умом», — думал он про себя, а Фрэнк продолжал смеяться и рассматривать Джерарда, как товар на витрине.