***
- Я так боялась потерять тебя… Как хорошо, что ты жив… - прошептала молодая женщина, прижимаясь к груди супруга, лежащего рядом на мягких перинах. Дофин вернулся домой с очередного похода, принеся Франции пусть и небольшую, но всё же, победу. Всё время, проведенное вдали от замка, Генрих думал о молодой жене. Он невольно сравнивал её с более опытной и зрелой Дианой, старающейся полностью подчинить себе Генриха. В Екатерине было то, чего этот мужчина не видел ни в одной другой женщине. Её внутренняя сила и непревзойденное обаяние привлекали его. Кроме того, супруга была искренна с ним. Генрих знал, что она действительно будет ждать и молиться за него, в отличие от Дианы, которая явно найдет себе занятие, не заполняя свой разум мыслями о дофине. - Ну разве я мог тебя оставить? – нежно улыбнулся в ответ Генрих, и крепко обнял еще не остывшее от едва оконченных любовных ласк тело супруги. Она вдохнула запах его кожи, и прижалась к ней пылающими губами. Мужчина вздрогнул от прикосновения Екатерины, а затем приподнял её подбородок, и притянул к себе, чтобы впиться поцелуем в желанные губы. Молодая женщина ответила на поцелуй, жадно упиваясь супругом. Спустя некоторое время, она прервала поцелуй, хватая ртом воздух, и с легкостью оказалась на подушках, рядом с Генрихом. - Я бы погибла без тебя. И за тебя… - еле слышно проговорила Екатерина, глядя в потолок. Генрих, смотрящий в ту же точку, нашел своей ладонью её руку, и крепко сжал хрупкие пальцы супруги. - Катрин… Я так благодарен тебе! – горячо прошептал он, и поднес её руку к своим губам. - За что? – тихо спросила дофинесса, поворачиваясь к мужу. Она знала его черты наизусть. Знала каждую морщинку. Она до невозможности любила его, и каждая минута, проведенная с Генрихом, давала Екатерине надежду на счастье. Надежду на то, что Диана исчезнет из их жизни, предоставив ей возможность единолично владеть супругом, не терзать себя мыслями об его измене и предательстве. Как бы ни было, любовь Екатерины заставляла её терпеть ненавистную Диану, лишь бы Генрих, её Генрих, был с ней. - За то, что ты есть у меня. За твою любовь… - промолвил мужчина, и, выпуская ладонь супруги, коснулся рукой нежной щеки Екатерины. Ему казалось, что от каждого касания она трепещет, и это действительно было так. Генриху нравилось наблюдать за её реакцией на его движения. Екатерина прикрыла глаза, и со счастливой улыбкой прижалась щекой к горячим пальцам мужа. - Ты – смысл моей жизни, Генрих. Моя задача - поддерживать тебя во всем и быть рядом, - проговорила дофинесса, приоткрывая веки. Её взор был затуманен от прекрасных минут нежности. Сейчас вся её женственность и внутренняя легкость вырвались наружу. Екатерина, как никогда, показалась Генриху особенно хрупкой. Он осторожно прижал её к себе, обхватывая сильными руками, и прошептал на ухо: - Твоя душа так прекрасна, что все остальные женщины, по сравнению с тобой, ничтожны. Дофинесса в ответ лишь издала легкий смешок, обжигая супруга дыханием. - Ты знаешь, меня все время преследует плохое предчувствие… - уже громче сказал Генрих. – Если со мной что-то случится, то… - Ничего плохого с тобой не случится, Генрих, - прервала его Екатерина, заглядывая в потемневшие глаза дофина. – Я этого не допущу. Её слова, словно электрический разряд, стремительно достигли сердца мужчины, и он, счастливо улыбнувшись, страстно поцеловал супругу.***
- … и мне удалось кое-что найти для Вас на этих кораблях, - слова Баша вырвали Короля из приятных воспоминаний. – Я дарю Вам эту книгу, Ваше Величество. Закончив свою речь, бастард поклонился перед правителями Франции, и осторожно направился к Генриху, протягивая подарок. Король смотрел на своего сына, рожденного Дианой, и думал о том, насколько он отличается от Франциска, рожденного Екатериной. Себастьян, как и его мать, обладал необычайным взглядом, таящим в себе тайны. Его темные волосы обрамляли всегда сосредоточенное лицо. Баш редко улыбался, лишь слегка кривил уголки губ, создавая подобие улыбки. Франциск же, напротив, одаривал окружающих не только белоснежной улыбкой, но и излучал доброту глазами. Его беспорядочные кудри золотились на свету, а сам он словно светился изнутри. Два совершенно разных ребенка. Свет и тьма. Такие же разные, как и их матери. - Спасибо, Баш, - улыбнулся Король, когда в его руках оказалась старинная книга в кожаном переплете. – Это действительно ценный подарок. - Я рад, отец, - вновь склонился перед ним Себастьян. Он поразился тому, что увидел во взгляде отца. Там были задумчивость, сосредоточенность и… Неужели там было нечто, похожее на отеческую любовь? Любовь отца к сыну, пусть и незаконнорожденному? В последнее время Генрих был сам не свой. Его стремительные перемены настроения пугали окружающих, и, порой, приводили к неприятным последствиям. Но, тем не менее, складывалось ощущение, что Его Величество стал иначе относиться к своей семье. Будто пересматривал отношение к каждому, и делал новые выводы. Его отношения с супругой приобрели новые очертания. Он стал прислушиваться к ней чаще, чем прежде. Он стал уделять ей больше внимания. И это беспокоило бастарда. Он сам не знал, почему, но все, что касалось Её Величества, в последнее время волновало его больше, чем нужно. Король жестом разрешил ему удалиться, и Баш поспешил покинуть зал, вновь погружаясь в собственные мысли…***
Прошел месяц. Месяц новых интриг, политических игр. - Знать всё чаще стала говорить о том, что Ваша власть над Его Величеством растет. И, к моему удивлению, это не вызывает у них возмущения, - сказал Баш, шагая навстречу Королеве. Она стояла в темной комнате, свет в которую пробивался лишь через небольшое окно. В полумраке её лицо казалось моложе, загадочнее. Бастарду хотелось как можно лучше рассмотреть её. Каждую черту. Потому, он всё ближе подходил в ней. - Вы удивлены? – усмехнулась Екатерина, и с вызовом посмотрела на него, вздернув подбородок. – Говорит ли это о том, что, по Вашему мнению, я недостойна уважения Короля? - Нет, что Вы.. – мягко ответил Себастьян. – Просто… Вы ведь сами знаете о том, что прежде не вызывали у жителей Франции столь доброго отношения к себе. А теперь всё изменилось. И даже я … - Что "Вы"? – прищурившись, спросила Королева, когда Баш, приблизившись, прервал свою речь. - Даже я поменял отношение к Вам. Вы достойны уважения своего супруга, - тихо проговорил он, когда его лицо оказалось напротив лица Её Величества. – Вы достойны большего, Екатерина… Закончив говорить, бастард, не повинуясь самому себе, осторожно коснулся щеки Королевы, и потянулся губами к её устам. Не поддавшись проникновенному взгляду и нежному прикосновению, Екатерина остановила мужчину, приложив изящный палец к его губам. - Шшш… Не нужно. Не нужно ничего портить, - прошептала она, заглядывая в его глаза. – Знаю, в последнее время наша вражда прекратилась, но это не значит, что… - Не значит, что у Вас могли возникнуть чувства ко мне, жалкому бастарду, к человеку, который является угрозой для Вашего сына? – с горечью в голосе прервал её Баш. - Прекратите! Дело не в этом, а в том, что я верна своему мужу. Потому что я люблю его! – горячо пошептала Королева, освобождая свое лицо от руки бастарда. - И всё же знайте, что я готов позаботиться о Вас, если Вы того захотите… - промолвил мужчина, грустно улыбнувшись, и ругая самого себя за этот неверный шаг. - Спасибо Вам, Баш… - еле слышно ответила Её Величество, и на мгновенье коснулась губами холодной щеки Себастьяна. Он вздрогнул от неожиданности, а она, воспользовавшись моментом, стремительно направилась к дверям. Покидая комнату и спиной ощущая на себе взгляд бастарда, Екатерина подумала о том, что время пришло…***
- О чём задумался? – спросила Королева Генриха, мягко улыбнувшись. Король, сидевший на краю кровати, повернулся к супруге, и окинул её взглядом, полным любви и обожания. Екатерина скинула с плеч бордовый халат, оставаясь в белоснежной сорочке. Она опустилась на противоположный край кровати, и выжидала ответ. - Иди сюда, - сказал Король, притягивая супругу за руку. Она, двигаясь по-кошачьи грациозно, переместилась с одного края постели на другой, и, ложась поудобнее, осторожно опустила голову на колени супруга. Генрих подложил руку под её голову, и свободной рукой начал медленно гладить её волосы. - Я жду ответа, Генрих, - улыбнулась она, глядя на мужа. - Я говорил с лекарем сегодня, - тяжело вздохнул Король, вглядываясь в черты супруги. - Это по поводу твоего самочувствия? Что он сказал? – встревоженно проговорила Королева. Генрих почувствовал, как сильнее забилось её сердце. - Это может быть яд, Катрин, - вымолвил он, пристально взглянув в ее глаза. - Неужели ты думаешь, что я… - воскликнула Королева, и попыталась встать, но супруг с силой обнял её, удерживая в прежнем положении. - Ну что ты, милая. Я не думаю так, - ласково прошептал он, нежно касаясь её лба губами. – Я знаю, что ты любишь меня. - Конечно, люблю… - слегка улыбнулась Екатерина. – Люблю, и потому, избавлю тебя от этой боли. Мы должны выяснить, кто отравляет тебя. - Отравляет… Только вот как? Как, Катрин? Моя пища всегда проверяется, и… - Дорогой, яд не обязательно должен содержаться в еде! – со знанием дела перебила его Королева. - А где же еще, Ваше Величество? – с иронией спросил Генрих. - В вещах, на одежде… - задумчиво ответила Екатерина. – Подумай, какой вещью ты пользуешься в последнее время чаще обычного? Есть ли что-то, с чем ты не расстаешься? Она, приподнявшись, стала оглядывать комнату, словно ища подсказку. Когда Королева посмотрела в сторону стола и замерла, Король проследил за её взглядом. Ужас охватил его. Кожаный переплет, пожелтевшие от времени страницы… Жадно вдыхая воздух, Генрих еле слышно прошептал: - Баш… Не может быть…