Говорят, что...

      Хартли не особо силен в выражении каких-либо эмоций, кроме презрения.       Говорят, что для того, чтобы человек в тебя влюбился, достаточно быть объектом его помыслов. Хартли воспринимает эту фразу буквально: не оставляет без внимания ни единый промах Циско, придумывает ему разнообразные клички и старается не исчезать из поля зрения. Он искренне недоумевает, когда вместо томных взглядов и пошловатых намеков получает волну ненависти. О том, что негатив притягивает негатив, Рэтэуэй догадаться не в силах.       Циско привычно сосет леденец, с громким неприличным причмокиванием перекатывая его во рту. Хартли закатывает глаза и закусывает нижнюю губу; в штанах становится тесно. Рамон бросает самодовольный взгляд на него поверх монитора, чмокает с завидным усердием и громкостью, а после показывает средний палец, стоит Рэтэуэю открыть рот для комментария.       Хартли не привык проигрывать. Он поправляет очки, привычно трущие переносицу до красных пятен возле уголка глаза, и начинает с педантичной маниакальностью взламывать компьютер своего напарника. У них давно образовывается нечто вроде негласного соревнования в том, кто же лучший хакер. Циско оформляет для Хартли подписку на журналы для садоводства, которые приходят каждую неделю в количестве семи штук и служат хорошим наполнителем для кошачьего лотка. Хартли заполняет жесткий диск Циско гомосексуальной порнографией с элементами БДСМ и меняет обои рабочего стола на самые пикантные кадры, какие только может найти.       Когда спустя полчаса Рамон вскакивает со своего стула, отчего тот с грохотом падает на пол, Рэтэуэй довольно улыбается, показательно внимательно рассматривая список всех псевдонимов, которые использует Уильям Токмен. Когда Рамон хватает его за грудки и с силой встряхивает, Рэтэуэй медленно переводит взгляд с его рук, мнущих дорогой кашемировый свитер, на злобно сощуренные карие глаза.       — Разве тебе не нравятся шатены, Цискито? — язвительно осведомляется Хартли, кривя губы в усмешке.       — Сейчас не до твоих закидонов, крысеныш! У нас есть работа.       — Вообще-то, я и пытаюсь работать, дорогуша. Ты мне мешаешь. И убери руки, свитер растянешь, — Хартли кладет руки поверх запястий Циско и пытается ослабить хватку; получается у него плохо, зато теплота кожи чувствуется раскаленными углями.       От Циско пахнет колой и лимонной жвачкой, когда он подается вперед, почти утыкаясь в стекла очков носов; Хартли подается ему навстречу и нагло улыбается, продолжая сжимать запястья.       — Так что? Отпустишь меня, Цискито, или лучше обнимемся?       Удар у Циско лучше, чем можно было предполагать; Хартли чувствует солоноватый привкус во рту, когда его голова дергается назад. Он трогает уголок губы пальцем и несколько секунд, как завороженный, смотрит на собственную кровь. Рамон выглядит шокировано, словно не он только что осуществил мечту, которую бережно лелеял несколько лет: вмазать высокомерному зазнайке по имени Хартли Рэтэуэй.       Он чуть отходит назад, когда Хартли пугающе медленно и без единой эмоции на лице встает и подходит к нему. Хартли пахнет дорогим одеколоном и терпким кофе. Хартли выбивает из его легких воздух, когда обхватывает его лицо ладонями и целует.       Циско целуется мокро и неумело; Хартли уверенно завладевает инициативой, бережно кусая сладкие от леденцов губы. Он немного боится, что схлопочет по морде второй раз, но ничего подобного не происходит. Рамон вполне осознанно позволяет вылизывать десна и забираться пальцами под ремень джинс. Рэтэуэй вдавливает его в стол, стоящий рядом, опрокидывая на пол клавиатуру и стакан с газировкой.       — Тоун должен мне сотню, — их прерывает равнодушный голос Кейтлин, смотрящей с легкой скукой. Циско тут же заливается краской и бросается за свой компьютер, поднимает клавиатуру и прячет глаза за монитором. Хартли ведет себя обычно; смотрит на Сноу с недовольством и раздражением.       — Почему он должен тебе сто баксов?       — Поставил на то, что однажды вы поубиваете друг друга; я ставила на то, что вам нужно просто потрахаться, — она подходит к их рабочим столам и смотрит с зашкаливающей серьезностью; переводит взгляд с одного на другого, отчего у обоих комментарии по поводу спора об их личной жизни комом застревают в горле. — Однако сегодня явно не тот день, когда вы сможете распробовать все прелести первого секса с новым партнером. Мне нужна вся информация, какую только успели найти на нашего таинственного Короля Часов.       — Есть распечатка звонков на номер, который, скорее всего, принадлежит Токмену. Было реально трудно найти этот номер, — Циско протягивает ей листы с ровными строчками цифр.       — Можно выяснить, с кем он общался?       — Секундочку, — Рамон зажимает в зубах карандаш и начинает тарабанить по клавиатуре. Через несколько минут Кейтлин держит в руках список номеров с именами владельцев; чуть сильнее сжимает пальцы, натыкаясь на слишком знакомое имя в списке.       — Ну-ка, Циско, достань мне теперь, кому и когда звонила Линда Парк за последнее время, — Рамон выглядит удивленным, но просьбу выполняет.       Когда Сноу получает желаемое, то просто садится и начинает сверять номера из списка тех, кто звонил Токмену, с теми, кому звонила Линда. Семь из десяти совпадают. Сноу щурит глаза и смотрит на Хартли.       — Ты нашел все подставные имена, которыми пользуется Токмен?       — Не только, — самодовольно заявляет Рэтэуэй и поправляет очки. — Еще я раскопал парочку тайных счетов и недвижимость. А еще у него есть больная сестра, которой нужны деньги на лечение. Много денег.       — Я бы пожалела его, если не те сорок человек, к чьей смерти он причастен, — Кейтлин замолкает, что-то судорожно обдумывая. — Распечатай мне все, что удалось узнать, а пока есть задача поинтереснее, — она просит жестом парней подвинуться ближе; когда локти Рамона и Рэтэуэя соприкасаются, первый снова покрывается красными пятнами. Сноу лишь закатывает глаза и старается не обращать внимания на происходящее между ними. Она подчеркивает ногтем совпадения номеров в списках звонков Линды и Короля Часов, оставляя на белоснежной бумаге алые росчерки. — Линда Парк. Я хочу знать о ней все и чуть больше. Если она потеряла девственность в старшей школе, я хочу знать имя того, кто ее трахнул. Вам все понятно?       Циско и Хартли синхронно кивают и начинают выполнять приказ. Кейтлин поджигает сигарету, набирая номер Барри.       — Аллен, есть разговор. Срочно. #       Когда оказывается, что крот — Линда, Кейтлин особо не удивляется. Кидает папку с доказательствами на стол Эдди и бесстрастно ждет, пока Тоун сделает вполне закономерный вывод: «Ликвидировать». Сноу тянет уголки губ в едва заметной довольной ухмылке. Она не собирается скрывать, что большая часть ее собирается наслаждаться ситуацией.       Говорят, что чаще всего предают близкие. Линда приближена к Аллену, так что подобный поворот не оказывается неожиданностью. #       Линда чувствует, как по спине начинают ползти мурашки, стоит запаху яблок просочиться в легкие.       Говорят, что у женщин обостренная интуиция. Линда на уровне инстинктов ощущает желание сесть в машину и уехать так далеко от своего дома, насколько это возможно. Она давит в себе трусость, тяжело сглатывает ком в горле и с гордо поднятой головой входит в квартиру.       Кейтлин сидит на диване в гостиной и сбрасывает пепел на шелковую декоративную подушечку; она покачивает туфлей от Brian Atwood, болтающей на ноге, заброшенной на другую ногу. В свободной от сигареты руке у нее бокал с красным вином; открытая бутылка стоит на журнальном столике.       — Эту подушку вышила моя бабушка и подарила мне на совершеннолетие, — холодно замечает Линда. Фрост лишь приподнимает брови. — Пепельница на подоконнике.       — Я отмечу это в своем ежедневнике, — Кейтлин вдавливает окурок прямо в ярко-желтую сердцевину вышитой крестиком ромашки. — Ты же не против, что я взяла вино? Мне было скучно. Хотя вынуждена признать, что вкус у него странный. Слишком приторный. Не самая лучшая марка, — Сноу улыбается и отпивает из бокала вина, пристально следя за каждым движением Парк. Линда сглатывает, но на взгляд отвечает. Кейтлин смотрит, чуть прищурив глаза; вонзает кинжалы недоверия в тело.       — Барри придет поздно. Будет лучше, если ты дождешься его в другом месте, — Парк старается говорить твердо, но голос предает. Фрост улыбается ласково; эта улыбка пугает еще больше.       — Ох, я знаю, где он. Я хотела увидеть тебя. Вина? — она грациозно поднимается и берет в руки бутылку, которая выскальзывает из ее рук и падает на белоснежный ковер. Кейтлин довольно улыбается, совершенно не скрывая того, что сама разжала пальцы. Она лениво наблюдает за тем, как на белоснежном фоне расползается кроваво-красное пятно.       Линда поднимает бутылку и смотрит на незваную гостью с практически неприкрытой ненавистью. Кейтлин продолжает мило улыбаться.       — Кажется, придется нести ковер в химчистку, — она просто констатирует факт, даже не озаботившись показательно-виноватыми нотками в голосе. — Тебе не кажется, что вино слишком похоже на кровь? Символично, не правда ли?       — Какого черта тебе нужно, Кейтлин? — Линда не скрывает своей враждебности; скрещивает руки на груди и смотрит волком.       — Я просто хотела поболтать с тобой, как девочка с девочкой. Знаешь, при моем роде деятельности нечасто удается просто посплетничать за бокальчиком вина, — Сноу забирается на диван с ногами, не снимая туфли.       — Ты не похожа на ту, кому не хватает девичников и разговоров про парней.       — Внешность обманчива. Тебе ли это не знать.       — Не понимаю, о чем ты говоришь.       — Я в этом и не сомневалась. Однако знаешь, оказалось, что у нас с тобой больше общего, чем еженедельный секс с Барри Алленом.       — И что же общего может у нас быть?       — Харрисон Уэллс. Я тут недавно услышала о Глории Патриции Парк, — Линда дергается при одном только упоминании сестры; поджимает губы. — Грустная история, прими мои соболезнования. Неудивительно, что ты не любишь говорить об этом. Бедной девочке было только одиннадцать лет. Она просто возвращалась домой с репетиции, а попала в разгар перестрелки. Сколько там пуль вытащили из ее тела? Пятнадцать?       — Двадцать одну, — сквозь зубы цедит Линда.       — Да у нас блэк-джек, господа, — Линда сжимает руки в кулаки и делает шаг вперед. Кейтлин самодовольно улыбается, доставая сигарету из пачки и чиркая зажигалкой. — Неудачная шутка, согласна. Однако ты не можешь отрицать того, что это очень забавное совпадение. Или ты не любишь азартные игры?       — Не фанат. Может, хватит ходить вокруг да около? Что тебе нужно?       — Какая нетерпеливая, — Сноу качает головой и передвигает сигарету из одного уголка рта в другой. Линда только сейчас замечает неприметную серую папку, лежащую на подлокотнике дивана. Кейтлин бросает папку на стол; содержимое рассыпается по столешнице. — Признаться, я на твоем месте тоже вряд ли бы смогла удержаться от мести. Однако ты плохо продумала детали.       Линда берет в руки фотографии, на которых изображен Эдди на встрече с неизвестным ей человеком. Другие листы оказались поддельными накладными на ящики с консервами, а также график маршрута каких-то грузовиков.       — Я не знаю, что это. Причем тут я?       — Я понимаю, что ты не успела отомстить Уэллсу; да ты бы и не смогла найти его. Но отомстить Тоуну за ту кровавую бойню, которую он устроил во время борьбы за власть после исчезновения Уэллса? О, это ты вполне могла. Ведь именно из-за Эдди и его карательных операций погибла твоя сестра, не так ли? Послушай, Линда, это нормально — хотеть отомстить за дорого человека, но ты выбрала плохой способ, — Кейтлин говорит мягко, почти нежно; готовность в любой момент ринуться в бой выдают лишь напряженные плечи. — Поверь, ты бы все равно не смогла закопать его с помощью нескольких компрометирующих фотографий и поддельных накладных на жестянки, под видом которых провозили оружие. Но из-за тебя и твоих делишек с Токменом погибло сорок человек. Это неприемлемо. Более чем неприемлемо.       — Это не я! Меня подставили! — Линда пятится назад; доказательства ее вины выпадают из рук. Кейтлин встает с дивана и походкой дикой кошки перед прыжком подходит к своей жертве.       — Знаешь, все так говорят. Я слышала столько бездарных оправданий, что лучше не начинай твердить попугаем о своей непричастности, а то я могу и передумать насчет пыток.       — Где ты нашла эти документы? — Линда чувствует, что ее загоняют в угол, но поделать ничего не может.       — В твоем тайнике в двойной полке в шкафу.       — Я и понятия не имею ни о каком тайнике! — Кейтлин цокает языком и качает указательным пальцем.       — Не надо мне врать. Не стоит усугублять ситуацию. Поверь, доказательств у нас более чем достаточно. Лучше признать свою вину, тогда я не буду тебя мучить. Как насчет быстрой и безболезненной смерти? Скидка по знакомству, так скажем?       Линда смотрит затравленным зверем; закусывает нижнюю губу и робко кивает. Кейтлин достает из сумочки ампулу, надламывает ее и выливает содержимое в свой бокал, в котором еще плещется вино. Линда протягивает дрожащую руку и принимает яд из рук Сноу. Она залпом выпивает вино, отдающее горестью на языке, и медленно сползает по стене. Фрост наклоняется к ней, прижимает пальцы к сонной артерии, отслеживая замедляющееся биение пульса. Когда Парк закрывает глаза и заваливается набок, Кейтлин удовлетворенно улыбается. #       Говорят, что больнее всего, когда в тебе разочаровывается любимый человек. Кейтлин Сноу знает толк в причинении боли. Она шлифует это мастерство в течение нескольких лет, так что зовет Барри помочь. Барри не сразу верит в то, что его девушка оказывается тем самым предателем, из-за которого вот уже несколько недель умирают члены их банды. Кейтлин смотрит в его глаза и буквально заставляет поверить фактам.       Против фактов Аллен идти не готов; сдается под натиском обвиняющей информации. И выглядит очень даже заинтересованным в том, чтобы расправиться с Парк собственными руками. Сноу лишь довольно улыбается и предлагает в его распоряжение собственный кабинет.       Линда думает, что оказывается в аду, когда первым делом после пробуждения видит перед собой разочарованно-озлобленное лицо Барри.       — Ты ведь и правда была мне дорога, — тихо шепчет он, прислоняя дуло пистолета к ее лбу.       — Я ни в чем не виновата, прошу, поверь мне! Барри, пожалуйста, — сквозь слезы шепчет Парк. Барри резким движением смещает пистолет вниз и выстреливает в живот. Линда давится воздухом.       — У нас больше нет ничего общего, — он продолжать нажимать на курок, пока не заканчиваются патроны. Она закашливается кровью, но продолжает умоляюще смотреть на него. В глазах судорожно бьется: «Помоги мне! Поверь мне! Прошу!» Барри чувствует, как глаза застилает алая пелена.       Сноу сидит на столе, качает ногой и выпускает дым через нос, пока Аллен потрошит свою уже бывшую девушку. Линда кричит, извивается; Кейтлин с интересом наблюдает за капающими на пол багряными каплями; Барри работает четко и с долей фанатизма. Сноу вспоминает обрывки историй про то, как он во время службы в армии сбежал из плена, с особой жестокостью убив пытавшего его офицера. Ей думается, что будь он чуть сдержаннее, мастер по пыткам из него бы вышел прекрасный.       У него горят от возбуждения глаза, когда он поворачивается к ней; его руки залиты кровью, багровыми пятнами расползающейся по рукавам пуловера. Это все слишком похоже на сцену из ее кошмаров, потому Кейтлин едва заметно ежится, вдавливая окурок в пепельницу и стараясь ничем не выдавать своего дискомфорта. Где-то за его спиной истекает кровью Линда, чье тело медленно остывает. Сноу надеется, что она отсрочит свою кончину, раз уж подменила себя Парк. Может теперь Аллен вскроет ее грудную клетку чуть позже?       Барри подходит к ней преступно близко; от него веет безумием и смертью. Он облизывает губы, зацепляя языком капельки крови. Кейтлин делает глубокий вдох и задерживает дыхание. Он кладет руки на ее бедра, оставляя кровавые отпечатки ладоней на белоснежной юбке; подается вперед и выдыхает бескомпромиссное:       — Ты моя. Без «но», — ему надоедает играть в «кошки-мышки», бегать за ней, ловить краткие взгляды. Линда — последняя причина, из-за которой она могла сбежать; больше желание не портить чужие отношения не поможет.       — У нас нет будущего, — хрипит Сноу из-за долгого молчания и скребущего глотку никотина и медленно выдыхает.       — Похуй, — у него горячие требовательные губы, а она ничего не может возразить в ответ. Рядом с ней всегда смерть, и никакие отношения не заканчивались ничем хорошим. Она гладит его скулы, стирая подушечками пальцев ненужные кровавые родинки с кожи. У нее заканчивается воздух в легких, и она тяжело дышит, пока он обхватывает ее лицо руками и заставляет смотреть в свои глаза.       У Аллена ярко-горящие зеленые омуты вокруг зрачков, и Сноу тонет в них, как в болоте. Барри настроен серьезно; ей кажется, откажи она — распотрошит, как Линду. Кейтлин закусывает нижнюю губу в нерешительности, после, внезапно решаясь, закрывает глаза и целует его с вспарывающей ребра обреченности. Целует, как прыгает с обрыва в ледяную воду навстречу неизбежным острым скалам, пронзающим тело.       Кейтлин просто чертовски устала бегать от своей судьбы. Будь, что будет.