Говорят, что...

      Барри заходит в приемную и улыбается секретарю. Трейси (или Бетт, или Шэрон, никак не может запомнить) приветливо улыбается в ответ и едва заметно краснеет. Она работает давно, но взгляд все равно мечется от демонических зеленых глаз до бумаг на ее столе.       — Добрый день, мистер Аллен, — ее голос слегка дрожит; она убирает выбившуюся прядь волос за ухо и кокетливо покусывает нижнюю губу. — Что-то хотели?       — Нужно встретиться с мистером Тоуном. Он свободен? — Барри шагает к кабинету, но девушка бросается наперерез. Хватает за рукав, но тут же отпускает. Трет руки друг об друга, мнет пальцы и, краснея до кончиков ушей, едва слышно от смущения бормочет.       — Он занят; у него… встреча. Но вы можете подождать здесь, — она оправляет юбку и указывает на диван, стоящий напротив ее стола. — Может быть, хотите кофе?       — Не откажусь, спасибо, — он улыбается и взъерошивает волосы. Девушка вдыхает, резко выдыхает и тут же отворачивается, уделяя слишком пристальное внимание кофеварке. Барри видит, как ее шея покрывается красными пятнами. Он усмехается и усаживается на диван.       — А с кем у него встреча, не скажите? Или это государственная тайна? — спрашивает он ее, будто случайно касаясь пальцами руки, когда берет чашку.       — С мисс Сноу, — кратко отвечает девушка и ретируется; прячется за монитором компьютера, но раз в несколько секунд незаметно пялится на него. Барри обжигается горячим кофе, прислушиваясь к звукам, доносящимся из кабинета.       Ничего не слышно. Тоун позаботился о звукоизоляции. Помнится, он даже умудрился кого-то застрелить там.       Аллен сидит уже минут десять, раз в пятнадцать секунд проверяя время, как дверь открывается. Он вскакивает на ноги. Кейтлин ищет в сумочке, висящей на сгибе локтя, солнцезащитные очки, вполоборота смотря на Эдди, стоящего в проходе, и улыбается. Тоун тихо смеется.       — Привет, Барри. Заходи. Мегги, не могла бы ты принести кофе? — Тоун скрывается в своем кабинете. Трейси, которая Мегги, бросается исполнять просьбу начальника. Сноу сжимает в пальцах очки и с легкой улыбкой изучает его лицо.       — Я смотрю, ты опаздываешь только на встречи со мной, Аллен, — от нее пахнет сексом и любимым одеколоном Тоуна. Барри пожимает плечами, не сводя взгляда с ее губ. Где-то под ребрами закипает ревность; булькает в одном чане с одержимостью и безысходностью.       — Просто ты приходишь раньше, — он перехватывает поданную ему руку и приподает губами к бледной коже. Игриво касается языком и смотрит на ее реакцию. Ее брови приподнимаются, но тут же опускаются. Кейтлин чертит ноготком ломаную линию на его виске, а когда он поднимает голову, очерчивает контур верхней губы. И финальным аккордом касается кончика носа. — Еще увидимся, Аллен.       Барри слизывает ее прикосновения с губ, смотря вслед. Она, как всегда уверенно, уходит, а ему остается смотреть в идеально выпрямленную спину. Трейси грустно вдыхает и несет начальнику кофе. Барри открывает для нее дверь.       В кабинете Тоуна пахнет грехом. Эдди сидит за своим столом и напряженно сверлит секретаря взглядом, пока та не закрывает дверь за собой.       — А разве измена не считается предательством? — Аллен садится на небольшой диванчик, демонстративно закинув ногу на ногу и растянув руки по спинке. Тоун сосредоточенно мешает кофе, изучая лежащие перед ним бумаги.       — Тебя волнуют чувства Айрис или собственная ревность? — Эдди на мгновение поднимает взгляд и опаляет его ледяным взглядом. Барри усмехается.       — А ты разве не ревнуешь ее ко мне?       — Ты и сам прекрасно знаешь Кейтлин. Она не принадлежит ни одному из нас. В этом и заключается большая часть ее очарования, — обреченно в своей нежности отвечает Эдди. Аллен по глазам видит: не врет. Аллен видит такой взгляд в зеркале, когда думает о ней. Желанием обладать приправленное неосуществимостью этого желания.       — Кое-кому она принадлежала, — больше самому себе тихо произносит Барри.       — И куда это его привело? — риторический вопрос объявляет начало молчания. Тоун медленно цедит свой кофе. Аллен рассматривает то ли репродукцию, то ли оригинал какого-то импрессиониста, висящую над столом. Искусство никогда не было его сильной стороной.       — Так что случилось, раз ты вызвал меня сюда? — Барри не выдерживает первым. Эдди подает ему папку и садится на край собственного стола.       — Знаешь братьев Мардон? — Аллен рассматривает фотографии, явно изъятые из полицейских отчетов. Досье на братьев, добытое Джо. Фотографии с места преступления: изрешеченные пулями тела и стены какого-то ресторана.       — Марка и Клайда? Они еще оружием торгуют?       — Именно. Как видишь, вчера во время обычного собрания была расстреляна банда Джесси. Он сам в критическом состоянии с парочкой своих людей находится в больнице. Я знаю, Джесси полный псих, но у нас с ним договор. Да и в последнее время он вел себя прилично. Его сын Аксель требует крови. Угрожает пойти разбираться с этим сам. Я уговорил его пока заботиться об отце. Слишком рискованно доверять месть ему.       — И ты думаешь, что это дело рук Мардонов?       — Уверен. У них там были кое-какие терки с Джесси. И стреляли из их оружия.       — Которое есть у каждого второго в городе. У нас самих склад этим дерьмом забит, — Барри трет лицо руками. — Чтобы устраивать показательные расправы, нужны доказательства.       — Циско взломал камеры видеонаблюдения. Номера фургона, из которого велся огонь, пробили. Машина принадлежит какой-то охранной фирме. Они заявили об угоне пару дней назад, однако самой фирмой владеет старший Мардон.       — Банальная схема в стиле «я заявлю об угоне, а потом использую тачку для грязных дел»? Не слишком ли просто?       — Они продают оружие, а не изобретают лекарство от рака. Тем более ты же знаешь, у них давно были напряженные отношения с Джесси.       — У всего города напряженные отношения с Джесси. Он же псих. Машину нашли?       — Нет. Скорее всего, они избавились от нее. Но самое главное не это. Позавчера поступил звонок от одного из наших информаторов. Он что-то говорил про сумасшедший план Марка; просил встречи. Звонок прервался; с тех пор об информаторе ничего не слышно.       — В лучшем случае всплывет через месяц, если течением черте куда не занесет, — бормочет себе под нос Барри и рассматривает фотографии. — И что ты хочешь со всем этим делать?       — Мардоны были полезны, но они давно уже зарываются; требуют больше территории. Пытаются диктовать свои правила. Джесси стабильнее: ему бы пострелять раз в пару месяцев да устроить какое-нибудь сумасшедшее ограбление. Но псих тот еще, в этом ты прав. И сын у него такой же. Я не могу им доверять, не могу просчитать. Они сами не знают, чего хотят помимо хаоса. На самом деле есть куда более изощренная схема. Попробуем убить двух зайцев одним выстрелом.       — Что требуется от меня?       — Выловить Клайда и отвести его Кейтлин. Она поговорит с ним.       — С ней ты это уже обсудил?       — Как раз до твоего прихода разговаривали.       Аллен усмехается. Решать, чью сторону принять в назревающей войне группировок во время секса как раз в духе Сноу.       — Я так понимаю, нам нужен будет новый поставщик оружия.       — Переговоры в процессе. Хочу попробовать поработать с парнями из Старлинга.       — Клайд будет у Сноу к концу дня, — Барри встает и направляется к двери. — Это ведь не Мардоны, так? Угнанный фургон, их оружие, информатор, которого кто-то убрал? Это все ты?       Эдди пожимает плечами, но кивает.       — Постарайся сделать все чисто. Марк не должен догадаться, что мы к этому причастны.       — Двух зайцев одним выстрелом, да? — Барри тихо проговаривает это себе под нос и уходит.       Говорят, что лучший способ избавиться от конкурентов — стравить их между собой. Тоун принимает эту теорию за руководство к действию. #       Кейтлин сидит в белом кожаном кресле и смотрит на находящегося без сознания Клайда Мардона. Он привязан к столу для вскрытия, а она выстукивает рваный ритм по подлокотнику кресла, крутя в пальцах сигарету, словно раздумывая, стоит ее поджигать или нет.       — Сколько снотворного ты ему вколол, Аллен? — недовольно спрашивает Сноу; ответом ей является молчание. В комнате только она и Мардон. Кейтлин думает о своем хирургическом образовании, которое нашло такое специфическое применение. Интересно, как бы Гиппократ отнесся к ее трактовке даваемой клятвы?       Говорят, что определенный процент людей приходят в сознание, находясь под наркозом. Они все видят и слышат, но ничего не чувствуют. Наверняка Клайд Мардон ощущает нечто похожее, когда открывает глаза, но тут же щурится от слишком яркого света. Пытается встать, трясет руками, пытаясь освободиться.       — Не поможет; поберегите силы, мистер Мардон, — чей-то бесстрастный голос привлекает его внимание, и он поворачивает голову. На него смотрит смутно знакомая женщина, держащая в руках сигарету. Она сбрасывает пепел в металлический лоток для хирургических инструментов и рассматривает его лицо.       — Какого черта происходит? Где я? — он не оставляет попыток избавиться от наручников, пока женщина тушит сигарету и натягивает белые латексные перчатки. Она подходит к нему и наклоняется; приветливо улыбается и пахнет яблоками.       — Вы узнаете меня, мистер Мардон? — она берет его запястье и считает пульс. Скользит оценивающим взглядом по его телу, словно прикидывая что-то в уме.       — Отпустите меня! Немедленно! — он с нескрываемым страхом смотрит на то, как она надламывает ампулу, набирает в шприц прозрачную жидкость и вводит ее в капельницу, воткнутую в его правую руку. Клайд только сейчас замечает иглу, торчащую из вены. Изворачивается, пытаясь ее выдернуть.       — Лежи спокойно, — она хватает его за подбородок и смотрит в глаза. Ее зрачки узкие, пугающие. Она смотрит на него, не моргая. — И не советую открывать рот. У меня есть скальпель и отличное представление о том, где располагаются голосовые связки.       Мардон судорожно вздрагивает. И вспоминает, откуда знает эту женщину.       — Киллер Фрост, да? Ты ведь Киллер Фрост? — с легким оттенком ужаса шепчет он. Кейтлин улыбается, расстегивая его рубашку.       — Все-таки вспомнил. Значит, знаешь о том, на что я способна, не так ли, Клайд? — она проводит пальцами по его груди; пересчитывает прикосновениями ребра.       — Но у нас ведь договор. Мы с братом на вашей стороне!       — Вы нарушили договор, когда напали на Джесси и его людей, — она берет скальпель и проводит им по коже. Клайд видит выступающую кровь, стекающую по боку, но боли нет. — Вы подъехали к ресторану, в котором они были. Вылезли со своими людьми из фургона, который несколькими днями ранее якобы был угнан, и расстреляли здание. Потом уехали.       — Стой! Все не так! Фургон и правда был угнан! Мы даже заявление подали! — Кейтлин делает еще один надрез, параллельный первому. Мардон дергается, и скальпель соскальзывает по кривой. Он все еще не чувствует боли. — Нас подставили! Прекрати! Я поговорю с братом; мы разберемся во всем.       Сноу цыкает, приставляет лезвие скальпеля к его глазу; ведет вниз по щеке.       — Не дергайся! — кровь затекает ему в рот; он отплевывается. — Сын Джесси, Аксель, очень хотел поговорить с тобой и твоим братом лично. Мистер Тоун не мог позволить, чтобы сын отвлекался на такие мелочи, когда его отец находится на грани жизни и смерти. Семья превыше всего. Так что он попросил меня побеседовать с тобой, Клайд. А вместо этого ты дергаешься и мешаешь мне работать.       — Это не мы! Нас подставили! — Мардон приподнимает голову и видит, как Кейтлин отрезает кусок его кожи с ребер. Она поднимает ее и показывает ему. Кожа на просвет кажется синей. Клайд подавляет рвотный позыв.       — Я хотела вырезать аккуратный квадрат, но ты дернулся, так что след останется некрасивый, — Кейтлин кладет его кожу ему на лицо и отключает капельницу. — Знаешь, в чем минус анестетиков? Когда их действие закончится, то вся боль, которую они блокировали, обрушится на тебя лавиной. Все те ощущения, которые должны были быть равномерно распределены, навалятся разом. Как думаешь, насколько больно будет тебе? Расскажешь мне, каково это?       Клайд старается поднять голову как можно выше, чтобы посмотреть на рану на груди. Он видит окровавленную плоть и чувствует, что готов закричать от одного только вида.       — Прошу, прекрати! Остановись! Это не мы!       — Слышал о детской игре «Соль и лед»? — она засыпает его рану белыми кристалликами. — Суть игры в том, что ты насыпаешь на кожу соль и кладешь сверху лед. Из-за соли лед тает быстрее; температура падает где-то до -20 градусов. Если держать эту смесь на теле достаточно долго, то можно получить даже перелом кости. Говорят, это очень больно. Выигрывает тот, кто выдержит дольше. — Она пальцем распределяет соль по ране. — Давай проверим, за сколько времени у тебя сломаются ребра.       Кейтлин берет колотый лед и сыпет сверху. После садится в кресло и щелкает зажигалкой. Пальцы оставляют кровавые отпечатки на сигарете.       — Убери это с меня! Позови Тоуна! Я хочу поговорить с ним! Мой брат все сделает, чтобы вытащить меня! Нам просто нужно время! Нас подставили! Мы можем найти доказательства! Мы можем найти виновного!       Кейтлин выдыхает дым через нос и засекает время. Через полчаса Мардон тихо скулит от боли. Она подходит к нему и смотрит на причиненный ущерб.       — Это не мы, — снова пытается что-то доказать Клайд, кусая губы. Сноу вытирает ватным диском пот со лба; наклоняется к его уху и шепчет.       — Я знаю, — Клайд дергается; Сноу улыбается и продолжает шептать. — Но я уменьшу твою боль, только если ты признаешься в том, что это были вы. Ты и Марк. И тогда я очищу рану на твоей груди. — Кейтлин давит основанием ладони на его ребра и слышит тихий хруст. Клайд вопит. – Ой, кажется, ребро сломалось.       — Хорошо! Я все скажу! Это мы напали на Джесси! Мы с Марком все организовали! Только отпусти меня!       Кейтлин смотрит в объектив камеры, снимающей происходящее, и машет рукой. После берет бутылек с антисептиком и льет на рану, смывая остатки соли. Клайд затравленно хрипит: сорвал голос из-за криков.       — Я сделал все, как ты просила. А теперь отпусти меня!       — За признание я очистила твою рану. О свободе речи не шло, — Кейтлин разрезает кожу и мягкие ткани над грудиной, стремясь добраться до кости.       — Сука! Марк доберется до тебя! Отпусти меня, иначе сдохнешь!       — Боюсь, ты не успеешь на мои похороны, — она берет хирургическую пилу. — Как ты думаешь, Марк узнает твое сердце, когда увидит?       Говорят, что раньше грудину разрубали маленькими топориками. Сейчас это делать намного проще. Клайд Мардон умирает от болевого шока до того, как Кейтлин раздвигает его ребра ретрактором. #       Барри вытирает капли крови Мардона с лица Кейтлин пальцами. Размазывает их по коже, наслаждаясь прикосновениями. Сноу сидит на его кровати с закрытыми глазами и позволяет касаться себя. На большее он и не рассчитывал.       –Слышала, Джесси умер в реанимации, — констатирует факт Кейтлин, открывая глаза; всматривается в расширенные зрачки Аллена. Он пожимает плечами, старается выглядеть непричастным, но глаза выдают. Так же, как они выдают его каждый раз, когда он смотрит на нее.       — Обширные травмы, это неудивительно, — Барри убирает прядь каштановых волос за ухо, гладит скулу. Кейтлин трется щекой о его пальцы. У них в больнице есть парочка купленных медсестер. Они оба это прекрасно знают. Но играть в дознание интереснее.       — Чувствую, теперь начнется война между Мардоном и Акселем, — Сноу ловит скользящий по губам палец зубами и легонько кусает его, втягивает в рот.       — Нам же лучше. Потом меньше мусора убирать, — Барри склоняется к ее лицу, кладет ладонь на затылок, фиксируя голову, перебирая пальцами волосы. Сноу ловит его губы зубами, гладит языком десны. Он валит ее на кровать, целует щеки, на которых еще осталась чужая кровь. Он облизывает ее кожу, слизывая чужую смерть. Очищает ее. Забирает грехи себе. Кейтлин тихонько смеется и ежится, когда он специально дует ей в ухо, жарко шепчет: «Кейти».       Она обхватывает его талию ногами, приподнимается, заставляет его перевернуться на спину. Садится на него сверху и расстегивает блузку. Аллен задерживает дыхание, наблюдая за тем, как она раздевается, пытается притянуть к себе, но она не дается. Ловко спрыгивает с кровати, избегая его рук.       — Я в душ. Пойдешь со мной? — она продолжает раздеваться, пока идет в ванную комнату. Барри ухмыляется и следует за ней. После такого насыщенного дня он совсем не прочь помыться. И вжать ее в стену душевой.       Говорят, что органы, залитые формалином, превосходно сохраняются. Марк Мардон получает посылку с множеством баночек: сердце, почки, глаза, печень, все внутренности залиты формалином, перевязаны ленточками у крышки. Каждая баночка подписана. На дне посылки открытка. «Узнаешь? :-)» Буквы и улыбающийся смайлик написаны кровью Клайда.