Две судьбы на перепутье

Ближе к вечеру улицы города наполняются безумным переплетением тысяч голосов, скрипом колес и перекличками животных. День выдался облачным, и солнце лишь изредка освещало листву на деревьях, высаженных вдоль рыночных прилавков. Но несмотря на это, жизнь кипела. Икаруга брела по торговой улочке, медленно переставляя ноги и безучастно смотря куда-то вдаль. Оживленные голоса Магнолии совершенно не достигали её ушей, а перед глазами словно опустилась пелена, огородив девушку от остального мира. Услышанные волей случая слова Фрида сильно задели её. И более того, будто издеваясь над ней, эти слова продолжали звучать в голове мечницы снова и снова, с каждым разом оставляя всё более глубокие раны на оголившемся сердце. Казалось бы, она ведь знала, что тот маг письмен, каким стал её младший братишка, был совершенно не рад принять сестру из темной гильдии. Знала, что сразу ничего не наладится, что потребуется время. Однако та желчь, что выходила вместе со словами Джастина, поразила девушку до глубины души. И никакая внутренняя готовность не помогла ей защититься от громко высказанных им слов. Икаруга уже не могла изменить своего прошлого, да и не хотела — всё же мастер вырастил её как родную, и на тот момент было совершенно не важно, темной ли гильдией он управлял или какой-либо ещё. Она вообще не задумывалась о том, как её работа выглядела со стороны, пока не встретилась с Фридом — единственным родным человеком, знающим её в беззаботную детскую пору. Она просто выполняла порученные ей задания, и выполняла их блестяще. Но вот с его уст слетают колкие слова: «убийца», «темная волшебница», да даже его «Икаруга» звучало с особым презрением. Мечница уже подходила к дверям общежития, когда почувствовала, что бесконечный цикл мыслей в её голове и ничем не подавляемая обида вырываются наружу в виде навернувшихся на глазах слёз. Внешнее спокойствие и невозмутимость, коими она всегда гордилась, не позволяли ей дать волю слезам на людях. Тем не менее, этот предательский блеск в глазах привлек внимание отдыхающих в холле девушек, и они попытались остановить Икаругу, чтобы разузнать, что с ней приключилось, однако та не сбавила шага и, слабо отмахнувшись от них рукавом, поспешила в свою комнату. Как только дверь за ней захлопнулась, она, игнорируя встревоженные оклики волшебниц, кинулась к постели, чтобы заглушить разрывающие сердце рыдания. Несколько слезинок, так яростно сдерживаемых, успели проложить солёные дорожки на щеках мечницы и сорваться вниз, прежде чем та уткнулась лицом в подушку. Спустя ещё мгновение, Эрза, Венди, Эвергрин и Люси застыли с тревогой на лицах, услышав приглушенный, но, тем не менее, отчетливый и продолжительный крик, переполненный болью. Постепенно крик перешел в глухие рыдания, и Эвергрин, молча взглянув на запертую дверь, увела подруг обратно в холл, решив, что Икаруге нужно побыть в этот вечер наедине с собой. *** Лексус стоял перед входом в гильдию, недовольно нахмурившись, и слушал резкие выпады Фрида в сторону Икаруги. После того, как они вернулись с задания, Эвер увела мечницу за собой в общежитие, а Бикслоу поспешил внутрь гильдии, заслышав звуки знатной дружеской потасовки. Джастин тоже было отправился вслед за другом, но громовой убийца драконов опустил руку ему на плечо, чтобы тот задержался у входа. После совместного задания он не мог не обратить внимания на то, как Фрид несправедливо холодно относится к старшей сестре, которая исправно выполняет свою работу в гильдии и в меру дружелюбно общается с новыми согильдийцами. Младший Дреяр — по просьбе деда, разумеется, — приглядывал за Вороньей троицей с самого первого дня их вступления в «Хвост Феи». Даже когда сам находился где-нибудь в другом городе на задании, он просил товарищей из гильдии рассказывать ему об их действиях и поведении в мельчайших подробностях. Из своего «расследования» он довольно скоро узнал, что вышеупомянутая троица без каких-либо конфликтов была принята в круг «семьи». Пусть иногда через силу, но самые ярые активисты гильдии сумели разговорить новобранцев и вскоре безоговорочно доверились им. Несмотря на это, Лексус все ещё подозревал Икаругу и её товарищей в злоумышленном проникновении в гильдию, с последующим восстанием изнутри. Именно поэтому он спросил совета у Макарова. После небольшого обсуждения было решено провести совместное задание с лидером их группы, которая держалась с согильдийцами сдержаннее и холоднее своих напарников. Вивальдиус и Фукуро постоянно ошивались вокруг команды Нацу или Гажила, поэтому Дреяр совершенно не волновался об их «перевоспитании», а вот Икаруга, напротив, настораживала своей невозмутимостью и некоторой отстраненностью. В общем, совместная миссия просто должна была случиться. Теперь, уже после успешного завершения этой самой миссии, Лексус нисколько не жалел о принятом решении — благодаря этому походу, он смог раскрыть для себя Икаругу совсем с другой стороны. Она не выказывала каких-либо недовольств, держалась уверенно и даже статно, говорила мало и тщательно подбирала слова. То, что казалось ему холодностью в общении, оказалось всего лишь чертой её характера. Икаруга сильно напоминала Фрида, когда тот только вступил к Громовержцам — самоуверенного и осторожного. Мечница почти не сводила взгляда с младшего брата, пока они шли к деревне заказчика, что не ускользнуло от внимания Дреяра: он понял, что та намерена наладить их отношения, что она дорожит их кровными узами, как бы сильно те не ослабли за столькие годы разлуки. А вот Фрид был до невозможности упрям, всеми фибрами отвергая её потуги. К моменту, когда они приступили к заданию, Лексус подумал, что уже разгадал Икаругу, но она сумела его удивить, когда вызвалась развлекать детей. Из рассказов Фрида он помнил, что та имела дурную славу, будучи наемной убийцей, поэтому никак не ожидал, что девушка сумеет найти с детьми общий язык. Что уж говорить о яростной защитной стойке, которой она огородила всё тех же детей от возникшей опасности, успешно продемонстрировав до этого свои великолепные бойцовские и магические навыки. После этой миссии Лексус был уверен, что Воронья троица во главе с Икаругой станет такой же незаменимой и неотделимой частью их гильдии, как и Джувия, Гажил и Венди, присоединившиеся к ним ранее. Поэтому он почувствовал необходимость обсудить с Фридом его поведение относительно сестры. Так они и оказались с ним вдвоем напротив входа в гильдию. — Она твоя сестра, — нахмурился Дреяр, выслушав очередной гневный возглас товарища. — Как будто это что-то меняет, — отмахнулся Фрид. — Я просто не могу принять её такую. Лексус почувствовал, как начинает злиться. Джастин вёл себя совершенно по-детски, воспринимая лишь всё самое худшее и категорически отвергая всё то светлое, что было в человеке. В его собственной сестре. — Фрид, — предостерегающе возразил светловолосый маг. Уловив недовольство в голосе своего высокоуважаемого лидера и товарища, маг письмен скрестил руки на груди. Словно защищаясь. — Я всего лишь говорю правду, — нервно пожал он плечами. — Пусть каждый принимает решения за себя: если им нравится общество этих тёмных, — он сделал небольшую паузу, чтобы подчеркнуть свою неприязнь, — то пускай общаются. Они так легко приняли тех, кто угрожал жизням их согильдийцев! Но я не могу отбросить это всё. Лексус медленно вздохнул и заговорил: — «Это всё»? — вторил он Фриду. — Ты имеешь в виду и её пошлое? Громовержец кивнул, отведя глаза в сторону. — Тогда позволь мне напомнить тебе кое-что, — горько усмехнувшись, проговорил Лексус, приковав к себе внимание Фрида. — Однажды мы тоже угрожали жизням наших согильдийцев, — он приподнял свою правую руку и сжал ее в кулак, — вот этими самыми руками. — Это д-другое, — запнулся маг письмен, содрогнувшись от нежеланного воспоминания и в ужасе раскрыв глаза. — Мы не хотели убива… — Правда? — прошипел Лексус, стиснув зубы. — А как же те сражения, друг против друга? — он яростно ткнул себя в грудь. — Я приказал, а вы, Громовержцы, исполнили мой приказ! Фрид опустил руки, сжавшись под натиском слов, воскрешающих из памяти события минувших дней. Временами тот день все ещё снился ему в кошмарах. — Мы вчетвером пошли против всех, мы предали их, — продолжать нагнетать Лексус. — Помнишь? — К-конечно, я помню, — насупился Джастин, опустив взгляд. — Но это уже в прошлом… — Вот! — громовой убийца драконов опустил руку на плечо товарища. — Вот сейчас ты озвучил замечательную мысль. Фрид застыл от неожиданного изменения темы разговора. — Что ты…? — Ты сказал, что не можешь отбросить прошлое Икаруги, — не дал Лексус ему договорить. — А теперь глянь-ка сюда. Светловолосый маг схватил Фрида за руку и потащил ко входу в гильдию, на ходу отворяя двери. — Мы вернулись, — громко оповестил он собравшихся. Десятки глаз обернулись к ним, после чего лица их согильдийцев озарились широкими улыбками. — Лексус! Фрид! — доносилось со всех концов зала. — С возвращением! Волшебники веселились и смеялись, как и подобало в конце рабочего дня: Бикслоу уже присоединился к Нацу и Грею, которые вместе с Фукуро и Вивальдиусом решали очередной спор дракой. Несколько товарищей сидели вокруг с кружками эля и наслаждались ежедневным зрелищем, остальные же что-то оживленно обсуждали между собой, устроившись за отдельными столиками. Миражанна лавировала между столами и барной стойкой, принимая заказы и разнося напитки. Пробираясь рядом с вошедшими в зал Лексусом и Фридом, она озарила их своей самой яркой улыбкой. — Задание прошло без особых проблем? — мягко поинтересовалась она. — Всё нормально, — спокойно ответил Лексус и перевел взгляд на застывшего рядом Фрида. Всего минуту назад Дреяр заставил его погрузиться в самые темные воспоминания, наполненные криками и проклятиями волшебников «Хвоста Феи», и в особенности отчетливо он помнил переполненный злости и отчаяния плач Миражанны, когда он своими письменами чуть не убил Эльфмана прямо у неё на глазах. Но вот она стоит прямо перед ним, радостная и улыбающаяся. А вокруг царит такое милое сердцу «домашнее» тепло, которое можно ощутить исключительно в кругу любящей семьи. Этот контраст словно отрезвил его. Миражанна что-то проворковала о том, что пора разносить заказы, и пригласила Громовержцев к барной стойке на кружечку эля, после чего грациозно удалилась. Фрид посмотрел на Лексуса, не зная, что сказать. Но тот увидел в его взгляде смирение и раскаяние, после чего одобрительно кивнул. — Мира, — начал Дреяр тихо, чтобы расслышал только Фрид, — сумела простить Эльфмана после того случая с Лисанной именно потому, что он её родной брат. А они, — он кивком головы указал на Гажила и Джувию в середине зала, — тоже были врагами гильдии. Но теперь мы все — семья. Маг письмен снова оглядел всех в гильдии и медленно кинул, соглашаясь с Лексусом. — Теперь ты понимаешь, что сильно перегнул палку? — спросил он Фрида. — Ты же не мог не заметить во время нашего задания, что она всецело посвящает себя гильдии? — Я был поражен её реакцией, — немного помолчав, всё же сознался Джастин. Лексус довольно хмыкнул, снова вспомнив яростно вспыхнувшее лицо девушки, желающей защищать, а не убивать. — Что ж, — он слабо улыбнулся своему другу, — я надеюсь, что ты сделаешь определенные выводы. Фрид взглянул на улыбающееся лицо лидера и, после секундного колебания, постарался улыбнуться в ответ. Получилось немного вяло, но Лексусу этого оказалось достаточно. Громовой убийца драконов, достигнув своей цели и образумив упрямого товарища, со спокойной душой двинулся к бару, где его дожидалась обещанная выпивка. Фрид последовал за ним и, усевшись рядом, тихо пробормотал: — Теперь я осознал, насколько был не прав, — он вздохнул и уткнулся в свою кружку. — Мне нужно как следует извиниться перед Икаругой. Лексус одобрительно кивнул и хлопнул товарища по спине, желая придать тому уверенности. А в это время Икаруга, не ведая, во что вылился подслушанный ею разговор, судорожно сжимала подушку, силясь проглотить свои рыдания и уснуть, забывшись сном.