Вандейские драбблы

Лескюр помнил Анри всю свою жизнь, и тот всегда был жизнерадостным и активным мальчишкой — подчас даже чрезмерно. Он лазал по деревьям, сбегал с уроков, чтобы искупаться в пруду, воровал с кухни фрукты и подстрекал к тому же самому тихого кузена, подчас стесняющегося заговорить даже со слугой. Лескюр под разными предлогами пытался избегать забав юного Ларошжаклена, но один раз все-таки поддался искушению залезть на развесистую осину, дабы достать оттуда застрявшего воздушного змея, и, конечно, упал с нее, ушибив ногу и несколько дней после этого провалявшись в кровати. Анри, правда, тут же признался, что это он подстрекал кузена, чтобы Лескюру не задали трепку, но ему все равно не поверили — вряд ли тетушка Констанс могла представить, что Луи, такой взрослый, такой рассудительный, мог пойти на поводу у восьмилетнего мальчика. Лескюр, лежа в кровати и морщась от пахучих припарок, которыми его обкладывал хмурый врач, и сам не мог понять, как так получилось. Прошли годы, но энергии у Анри не убавилось. Он умудрялся быть сразу везде, на охоте всегда мчал впереди всех, забывая о всякой осторожности, и в своей очаровательной непосредственности походил на школяра даже тогда, когда ему давно сравнялось семнадцать. Отпраздновав день рождения, он решил навестить Клиссон; прибыл он, не утруждая себя тем, чтобы предупредить, и Лескюр растерялся, увидев его на пороге. — Я хотел сделать сюрприз, — хитро подмигнул ему Анри и тут же сгреб в объятия — пока что совершенно невинные, ибо рядом с ними стоял человек из прислуги, но Луи прекрасно знал, что это лишь обманка, чтобы не вызывать подозрений, а ночью его ждет нечто куда более откровенное… при мысли об этом у него начало пылать лицо, но вовсе не от смущения, а от жаркого, тягучего, скрутившего все внутри вожделения. В конце концов, он не видел Анри несколько недель… — Наверное, ты устал с дороги… — предположил он. — Совсем нет, — весело ответил Анри, сбрасывая с себя плащ. — Я сам не заметил, что приехал. Почему ты не охотишься, кузен? Мы могли бы завтра… Лескюр вздохнул. Ничего не изменилось с тех времен, когда Анри лез к нему, хватал за сюртук и подговаривал совершить вместе какую-нибудь шалость. Только сами шалости стали взрослее и масштабнее, но это только больше утомляло Лескюра. Была бы его воля, он бы заперся с Анри в замке, деля с ним обед, ужин и вечерний чай, по вечерам читая вместе книги, ведя размеренные беседы или просто безмолвствуя, сидя у камина, но Анри так не мог, ему нужен был свежий ветер в лицо, головокружительно быстрое движение, а у Лескюра от всего этого развивалась мигрень. — Ты же знаешь, Анри, — устало произнес он, настраиваясь на очередную утомительную отповедь, но Анри беззаботно рассмеялся: — Я пошутил, пошутил. Я же знаю, что тебя и волоком не вытащить… но у меня другая идея. — Какая? — мигом насторожился Луи. Анри состроил загадочное выражение лица: — Потом расскажу. Лескюр попытался выяснить, что у него на уме, и за ужином, и ночью, когда они наконец-то нашли в себе силы отцепиться друг от друга и упали на кровать разгоряченные, покрытые потом, с трудом переводящие дыхание. Но Анри только усмехнулся и произнес тихо, охрипшим от стонов и вскриков голосом: — Тебе не о чем беспокоиться. — Чем больше ты так говоришь, тем больше я беспокоюсь, — признался Луи. Анри в ответ лишь коротко поцеловал его. — Завтра узнаешь. Лескюр смежил веки, стараясь не думать о том, что утром кузена в своей постели уже не найдет — никто из них не хотел становиться объектом грязных сплетен, и Анри, дабы не вызывать лишних подозрений, удалялся на ночь в отведенную ему комнату, отчего Луи просыпался в неясной тоске, тщетно водя ладонью по примятым, захолодевшим простыням. В его спальне в Клиссоне было и без того холодно, а без Анри — холодно вдвойне. После завтрака Анри наконец продемонстрировал свою «идею» во плоти, и Лескюр с трудом удержался от смеха. В руках у кузена был воздушный змей. — Помнишь, как мы его в детстве запускали? — азартно спросил Анри, вставая под ветром; плащ на его плечах трепетал, угрожая вот-вот сорваться и полететь в грязь, но кузена это не волновало. — Я недавно вспомнил, смотри! — Ветер сильный, — напомнил ему Луи, — лучше не… Когда Анри прислушивался к таким советам? И нескольких секунд не прошло, как змей, сорвавшись со шнура, отправился в свободный, но недолгий полет, почти тут же встретившись с ветвями росшего во дворе замка дуба. Те треснули, но выдержали, и змей остался висеть в кроне, разноцветный и беспомощный. — Только не вздумай… — начал было Луи, но Анри перебил его: — Сейчас я его достану. — Анри, — попытался вразумить кузена Лескюр, — давай лучше позовем слуг… — Из-за такой мелочи? — фыркнул Ларошжаклен и решительно направился к дереву. — Да я мигом! Лескюр откуда-то знал, что сейчас произойдет — Анри, привыкший лазить по деревьям с детства, переоценил собственные силы, и в тот момент, когда ему удалось с торжествующим восклицанием схватить змея, под ним подломился сучок. Испуганный Лескюр разом сорвался с места. — Можешь встать? — Н-не очень… — признался Анри, с трудом приподнимаясь; ноги его разъезжались в стороны, но змея он продолжал крепко сжимать в руке. — Надо было тебе… ты легче меня… — Ну уж нет, — в сердцах выпалил Лескюр, почти что заставляя кузена обхватить себя за плечи, — это бы тоже ничем хорошим не кончилось… «Всегда терпеть не мог эти забавы», — думал он, помогая Анри дойти до спальни и укладывая его в постель. Прибывший из деревни врач заявил, что ничего серьезного с гостем не случилось, но лучше будет ему пару дней провести в постели — Анри тут же горячо запротестовал, но с двумя сразу сладить не смог и сник, только спросил горестно у Лескюра, когда врач удалился восвояси: — И что мне теперь делать? Я же умру от скуки. — Я попробую тебе помочь, — вздохнул Лескюр, поправляя повязку на распухшей лодыжке кузена и придвигая к нему ближе чашку с целебным отваром. — Хочешь, я тебе почитаю? — Тоже как в детстве? — лукаво спросил Анри. — Именно. Но не так опасно. Секунду Анри смотрел на него с непонятным выражением в глазах, а потом живо откликнулся, перебираясь на край кровати: — Давай. Только если ты будешь лежать со мной. — Прекрасная мысль, — ответил Лескюр и вышел из комнаты — взять из библиотеки сборник легенд, а заодно сказать слугам, чтобы их с месье-де Ларошжакленом не беспокоили.