Friend Or Foe?

За окнами едва начал заниматься бледный рассвет, Жасмин, не сомкнувшая глаз всю ночь, тяжко вздохнула. Хотя оковы больше не сжимали ее запястья, тиски тревоги и печали, сдавившие ей грудь, были в сто крат сильнее. Воздух был словно пропитан тяжелой магией Джафара — она наглухо захлопнула двери и окна покоев, она будто наблюдала за всем происходящим и проникала с каждым вдохом в легкие. Жасмин так и просидела все время, сжимая подушку, в своей спальне, где ее запер Джафар, к удивлению принцессы, не сказав ни слова. Однако ее не покидало ощущение, что он был постоянно где-то рядом. Жасмин вздрагивала, заслышав любой мимолетный шорох за дверями. В конце концов усталость взяла свое, и она сама не заметила, как, откинувшись на подушки, провалилась в тяжелый беспокойный сон. Однако, ему не суждено было продлиться долго: — Хорошо ли тебе спалось, принцесса? — неизвестно, когда и каким образом оказавшись в покоях, насмешливо протянул Джафар, мрачной тенью возвышаясь над кроватью Жасмин. Испуганно вздрогнув, принцесса подскочила на постели, постаравшись отползти как можно дальше: — Джафар! — негодующе воскликнула она, грозно сдвинув брови. — Что бы ты ни замышлял, у тебя ничего не выйдет! — Неужели? — тот вопросительно приподнял брови. — А я думаю, у меня уже вышло: я свободен от гнета лампы, отомстил врагам и, кажется, только что избавил Аграбу от пары назревавших войн, чему весьма рад твой народ. Или ты о чем-то другом, принцесса? — он усмехнулся, присев боком на кровать и закинув ногу на ногу. Жасмин вздернула нос: — Все равно всему этому недолго длиться! Аладдин придет и спасет меня! И твоей власти настанет конец! — громко сказала она, с удивлением вдруг почувствовав, что на этот раз не очень-то верит в то, что говорит. Могущество Джафара по возвращении, похоже, только лишь возросло. Жасмин вдруг охватило отчаяние, невольно изменившись в лице, она с трудом сдержала слезы. Это не укрылось от Джафара. Вновь усмехнувшись, он вкрадчиво сказал: — Твой долг, как принцессы, заботиться о благе своего народа... — каменея лицом, Жасмин молча кивнула. — Как думаешь, — продолжил Джафар, склоняясь ближе, — он был бы счастлив возвращению твоего оборванца? — Народ любит Аладдина! Джафар скривился: — Любовь... Симпатии толпы непостоянны. Сегодня она любит того, кто спас ее от нападения чужеземных армий, — он самодовольно усмехнулся. — А ведь принцесса должна поддерживать своих подданых во всем и быть их отражением, — вкрадчиво прибавил он. Не найдя, что ответить, Жасмин в бессилии стиснула руки в кулаки. Джафар, испарившись, вдруг оказался у нее за спиной, его холодные цепкие руки легли принцессе на плечи. Та испуганно вздрогнула, резко вдохнув. — Ты можешь ерничать сколько тебе заблагорассудится, — склонившись, проговорил Джафар ей на ухо, легко огладив плечи Жасмин. — Но лучше тебе хорошенько подумать... Он резко взмахнул краем своего одеяния и исчез, оставив Жасмин в одиночестве. В отчаянии закрыв лицо ладонями, принцесса всхлипнула и упала на подушки. В Аграбе занимался жаркий день — солнце, быстро взбиравшееся на свой небесный пьедестал, щедро нагоняло волны душного тепла на город. Бледный юноша в темных одеждах смотрелся неестественно посреди коричневой толпы на улицах. Окинув презрительным взглядом простолюдинов, Мозенрат быстрым шагом направился ко дворцу. Здоровенный стражник у ворот преградил ему путь, пробасив: — Ступай прочь отсюда, никого пускать во дворец не велено! Проигнорировав верзилу, Мозенрат легко склонил голову, посмотрев на дворец поверх плеча стражника. — Я пришел к тебе с просьбой, о повелитель Аграбы, — подобострастно произнес он, — окажи мне честь — выслушай меня! — А? Что? — недоуменно посмотрел на Мозенрата стражник. Спустя несколько мгновений ворота за его спиной вспыхнули алым и медленно отворились. Смерив стражника презрительным взглядом, Мозенрат жестом велел тому убираться с дороги. — Не видишь разве, недоумок, твой господин пожелал меня принять, — высокомерно бросил через плечо Мозенрат, неторопливой походкой проследовав ко дворцу. — Что за мерзавец! — послышался сзади возмущенный рык стражника. — Верно... — Мозенрат усмехнулся. По белоснежным плитам, устилавшим дорогу ко дворцу, прыгали красноватые отсветы, будто указывая дорогу. Они поднялись вместе с Мозенратом по длинным высоким ступеням, повели его по широким коридорам, озаренным теплыми лучами света из стрельчатых окон, затем, крутанувшись в воздухе, свернули за угол. Мозенрат резко остановился. Впереди продолжался парадный коридор. Задумчиво закусив губу, через пару секунд Мозенрат двинулся дальше, не сворачивая. Пройдя несколько шагов, он увидел, как красноватые огоньки вернулись. Удовлетворенно усмехнувшись про себя, он продолжил путь. Время близилось к полудню — солнечный зной проникал даже сквозь толщи светлых стен дворца. Мозенрат недовольно поморщился, подтянув перчатки повыше. Из очередного узкого коридора, ответвляющегося от галереи, через которую проходил Мозенрат, смеясь, выбежала девица, чуть не сбив его с ног. — Ой, прошу прощения, господин, — прощебетала наложница и склонилась в глубоком поклоне, лукаво поведя бедрами и тряхнув роскошной копной каштановых волос. — Я случайно, я не хотела... Мозенрат раздраженно отряхнулся. — Могу я как-нибудь загладить свою вину, господин? — девица приблизилась, протягивая к нему ладони, широко распахнув карие с красноватым отблеском глаза и кокетливо хлопая ресницами. Мозенрат, холодно улыбнувшись, отшатнулся в сторону: — Нет, не стоит. Наложница поджала губы, но через мгновение расплылась в обольстительной улыбке: — Если господин ищет тронный зал, то ему туда, — она указала пальцем на коридор, из которого только что выбежала. — Благодарю, — язвительно усмехнулся Мозенрат, развернулся и, не оглядываясь, прошествовал дальше по галерее. Сзади послышался тихий хлопок. Через пару мгновений галерея снова превратилась в просторный коридор, в конце которого показались высокие двери, изукрашенные золотом. На полу вновь замелькали красные тени. Вдруг повыскакивав с разных сторон, у дверей выстроилось с десяток стражников: — Стой, пути дальше нет! — одновременно выкрикнули они. — Только не для меня, — фыркнул Мозенрат. Подойдя почти вплотную к страже, обнажившей ятаганы, Мозенрат легко подул на острие клинка — от металла пошел красноватый дымок. Издав легкий смешок, Мозенрат прошел сквозь мираж, с силой распахнув золоченые двери. Тронный зал был пуст. Выйдя на середину, Мозенрат склонился в легком поклоне. Когда он поднял глаза, на троне восседал высокий мрачный человек. — Приветствую тебя, Джафар, премного наслышан о твоем величии и могуществе, — приторно протянул Мозенрат. — Я надеялся позабавиться, — лениво протянул Джафар, — но ты не оказался идиотом, как я думал, — он прищелкнул пальцами, и вокруг его ладони завертелись красные огоньки. — О, хоть мой ум и изворотлив, ему далеко до твоего гения, — льстиво заверил Мозенрат. Джафар прищурился: — Ты сказал, что пришел ко мне с просьбой. Говори, чего ты хочешь! — приказал он. — Я мечтаю стать достойным твоего коварства, позволь мне быть твоим учеником. Услышав это, Джафар откинулся на спинку трона и расхохотался. Отсмеявшись, он прогремел: — С подобной просьбой уже давно меня не тревожили… А знаешь, почему? — Потому что отчаялись наконец заслужить эту честь? — Именно так… Почти все эти человечишки оказывались обыкновенными глупцами, — притворно посетовал тот. — Кем же были остальные… Повелитель? — спросил Мозенрат с явным интересом. — А, те немногие были гораздо умнее… Однако на поверку выяснялось, что под грузом так называемого ума скрывается очередной болван. Умный глупец — довольно опасное сочетание, не находишь? — Весьма тонко подмечено, повелитель. — Но ты считаешь, что к тебе это не относится, верно? — голос Джафара приобрел вкрадчивый оттенок. — Возможно, ты и впрямь чего-то стоишь… Как тебя зовут, мальчик? — Мое имя — Мозенрат, повелитель, — тот снова поклонился. — Хорошо, хорошо… Что ж, — протянул Джафар, облокотившись о перила трона и сцепив под подбородком руки в замок, — юный Мозенрат, яви мне свои умения в магическом искусстве… Попробуй удивить меня, — с хищной улыбкой добавил он. Помедлив, Мозенрат решительно заговорил: — Мне и вправду есть чем удивить тебя, повелитель — к моему сожалению, я не обладаю ни толикой колдовской силы. Лицо Джафара окаменело. — И ты посмел прийти сюда, чтоб морочить мне голову? Слишком поздно учить тебя азам даже при наличии врожденного дара! — Не гневайся, повелитель, посвящать меня в основы нет нужды, ведь они мне хорошо известны, — возразил Мозенрат. — Вот, значит, как, — произнес Джафар, приподняв брови. — Кто был твой наставник? И не вздумай лгать мне! — Дестан, — ответил тот. — Дестан?! — гневно воскликнул Джафар. — Ты был учеником Дестана, чародея из Страны черных песков? — Не просто учеником — он был мне как отец родной! Увы, он слишком рано меня покинул, — прикрыв глаза, Мозенрат приложил руку к груди, — и не успел завершить мое обучение. Я был охвачен горем, в отчаянии искал могущества, чтобы быть достойным моего приемного отца, мечтал, чтобы он гордился мной, наблюдая с того света… Выражение лица Джафара оставалось неподвижным; холодные глаза неотрывно следили за ним, будто сквозь прорези маски. — … Мне повезло найти волшебную перчатку, которая дарует большую силу, и я отдал за нее свою руку. Но вскоре я лишился ее, а вместе с ней и бразд правления страной, которые были мне доверены. Тогда я решил, что должен искать других путей, чтобы овладеть искусством волшебства и обрести мудрость и опыт. В конце концов до моих ушей дошел слух о тебе, повелитель, и я понял, что это знак, дарованный мне свыше. Потому я и пришел сюда, в надежде, что ты сочтешь меня достойным… Джафар перебил его: — Я знаю, о какой вещи ты говоришь. Она хранится здесь, в сокровищнице дворца — ведь тебе это известно? Значит, уверен, что не хочешь получить ее назад? — неожиданно смягчив голос, осведомился он. — Нет, повелитель, — спокойно ответил Мозенрат. — Вот и отлично, потому что я бы все равно не вернул ее тебе. Более того, я намерен ее уничтожить, чтобы не искушать всяких жадных до могущества глупцов, мнящих себя лучше других лишь потому, что им повезло родиться на свет с большим умишком, — Джафар стремительно поднялся и начал спускаться по ступеням трона вниз, — Таких, как ты! — ткнул он вперед своим змеиным посохом. В зале потемнело, будто перед грозой, воздух стал холодным и тяжелым. Взмахнув плащом, Джафар исчез и в следующий миг возник в озарении красного света у Мозенрата за спиной. Тот обернулся и встретился с чужим хищным взором. — Болтать красиво ты горазд, и больше ничего, — уничтожающе бросил Джафар, грозно надвигаясь ближе. Мозенрат напрягся и дернул краем рта. Заметив это, Джафар продолжил нагнетающе: — Оставь свои надежды на высокие знания — я вижу тебя насквозь, и нет в тебе ничего такого, что бы делало тебя их достойным. Без жалких волшебных вещичек ты всего лишь нахальный мальчишка! Приблизившись почти вплотную, Джафар поднял перед бледным застывшим лицом Мозенрата свой посох. Голова змеи на набалдашнике ожила, дико вращая зачарованными глазами, и голос Джафара сливался с ее шипением, призывая разум подчиниться: — Поэтому слушай внимательно, что я тебе велю: Ступай… Прочь… Откуда… Пришел! Мозенрат не отпрянул ни на шаг и напряженно сдвинул брови, сопротивляясь дурманящему взгляду. Через несколько секунд змея зашипела еще сильнее, будто бурлящий котел, металл раскраснелся, испуская пар. — Ах, ты… — прорычал Джафар, гневно вскинул посох и исчез в вихре багрового пламени. В зал вернулся свет солнца, из-за оконных ставней подул теплый ветер. — … в самом деле весьма способный юноша, — закончил он нормальным голосом свою фразу, с громким хлопком возникая на троне. Щелкнув пальцами, он вызвал из ниоткуда парящий свиток пергамента с пером. — Подойди ко мне, мой ученик, и поставь здесь свою подпись. Мозенрат размеренным шагом приблизился к трону, подхватил дрожащий пергамент, внимательно прочел его и оставил в самом низу заковыристый росчерк пера. Свиток тут же исчез. — Благодарю за оказанную мне честь, повелитель. Обещаю, что ты не пожалеешь о своем решении, — Мозенрат учтиво поклонился. — Обговорим твои обязанности позже, а до тех пор, — Джафар снова щелкнул пальцами, и из-за дверей выглянул слуга: — покажи моему ученику его покои и донеси до других слуг, чтобы все его приказы исполнялись так же, как и приказы прочих придворных, — велел он тому. — Слушаюсь, повелитель, — кивнул слуга. Бесцеремонно прерванный сон так и не вернулся к Жасмин. После ухода Джафара принцесса дала волю слезам, не понимая, откуда взялось ощущение полного бессилия изменить случившееся. Казалось, сама гнетущая атмосфера вынуждала чувствовать беспомощность — возможно, то было действие колдовских чар. Спустя какое-то время сил на слезы не осталось, устало потерев сухие покрасневшие глаза, Жасмин встала с кровати и подошла к балкону. Раздвинув полупрозрачные занавеси, она с тоской посмотрела на цветущий сад, не решаясь сделать шаг вперед и проверить силу магии, удерживающей ее в заточении. Тяжко вздохнув, принцесса прислонилась щекой к холодному мрамору арки и мысленно перенеслась в тот день, когда Аладдин, притворяясь принцем, взобрался к ней ночью на балкон. Жасмин грустно улыбнулась — отчаянно хотелось верить, что скоро она вновь увидит его, но вдруг вся их жизнь показалась лишь долгим сладким сном, который испарился с жаркими лучами неумолимого солнца, оставив Жасмин наедине с жесткой реальностью. Еще раз с тоской вздохнув, Жасмин развернулась и испуганно подскочила, чуть не врезавшись в Джафара. Нахмурившись, она тыкнула пальцем ему в грудь: — Ты! Прекрати так делать! Можно было хотя бы постучаться! Самодовольно усмехнувшись, Джафар развел руками: — О, прошу прощения, дорогая, я бы и вовсе не стал тебя тревожить, но мне вдруг подумалось, что тебя может посетить желание заверить подданых в своей поддержке, — он расплылся в притворно любезной улыбке, ступая ближе к принцессе. Жасмин поморщилась: — И что ты от меня хочешь? Что я должна им сказать, по-твоему? — проговорила она, поспешно отступая назад, на балкон. Сзади полыхнуло алым, Жасмин подхватило и с силой откинуло обратно прямиком в объятия Джафара. Машинально ухватившись за края его плаща, Жасмин с трудом удержалась на ногах. — Ай-ай, — прищелкнул языком Джафар, не стремясь отстраняться, — выхода за пределы этих стен нет, принцесса. Жасмин выпрямилась, скрестив руки на груди, еще сильнее нахмурившись и стараясь не касаться Джафара: — Ну ты и подлец! — Что касается твоего вопроса, — невозмутимо ответил тот, — принцесса вольна говорить, что ей вздумается. Но если тебя интересует мой совет, — Жасмин фыркнула, закатив глаза, — народу было бы приятно услышать, что его госпожу волнуют его нужды, а не возвращение к власти тех, кто не способен эти нужды осознать, — жестко припечатал Джафар. Жасмин промолчала, пребывая в смешанных чувствах — было отвратительно понимать, что в словах Джафара была доля истины. Вчера они были далеки от того, чтоб найти подходящего человека на должность визиря, а без мудрого руководства Аладдин не смог бы разобраться в хитросплетениях правления Аграбой и сложных отношениях с соседними странами. Жасмин вообще была не уверена, что он когда-нибудь смог бы это сделать. Что удалось ей, принцессе, с детства воспитанной править? А что уж было говорить об Аладдине, вчерашнем уличном мальчишке... Вздохнув, Жасмин устало взглянула в глаза Джафару и кивнула. Тот ухмыльнулся, неожиданно мягко подхватил ее под локоть, и через пару головокружительных мгновений они оба оказались на балконе дворца, выступающем над улицами города. Внизу собралась большая толпа. Вдруг оробев, Жасмин замерла. Захотелось отступить назад, в тень, но за спиной самой тенью возвышался Джафар. Он подтолкнул ее вперед. Сделав несколько глубоких вдохов, Жасмин собралась с духом и подошла к краю балкона. На миг в голове пронеслась идея как-нибудь слезть вниз по стене, а потом ускользнуть в толпе, но было бы глупо ожидать, что и здесь ее не ждет магическая завеса. Народ внизу радостно закричал, завидев принцессу. Жасмин приветственно подняла руку, и толпа смолкла: — Славный народ Аграбы! — обратилась к людям Жасмин. — Я лишь хотела сказать, что со мной все в порядке и что я, как и прежде, буду всеми силами стремиться к тому, чтобы Аграба процветала. Сказав это, Жасмин тяжело вздохнула, развернулась и отошла, заметив, как на лице Джафара появилась одобрительная усмешка. Принцесса знала, что поступила верно, но видеть удовлетворение этого мерзкого человека было невыносимо. Зной и усталость вскружили голову, перед глазами все поплыло куда-то вбок. — Тебе дурно, принцесса? — чужие пальцы ловко подхватили ее под локти. — Нет! То есть да, — ответила Жасмин, прикладывая руку ко лбу. Наконец она выпрямилась и попыталась отдернуться. — Ты совсем измотана. Тебе нужно к лекарю, — сказал Джафар. — Я пойду сама, — заявила Жасмин. — Нет, одна ты не пойдешь, — отрезал тот и повел ее прочь от балкона в глубь дворца. — Позвольте мне отвести принцессу, повелитель, — раздался знакомый ненавистный голос, и из-за ближайшей колонны выскользнул Мозенрат. На его лице красовалось привычное самодовольное выражение. — Ты! — гневно воскликнула Жасмин и ринулась вперед, но Джафар сжал ее предплечья, не давая вырваться. Голова опять предательски пошла кругом. — Рад снова тебя видеть, принцесса Жасмин, — протянул Мозенрат, отвешивая легкий поклон. — Имел удовольствие слышать сейчас твою речь — чего-то в ней, конечно, не хватает, но для начала вполне неплохо. — Мозенрат, мальчик мой, ты явился как раз тогда, когда я о тебе вспомнил, — одобрительно произнес Джафар, не ослабляя своей хватки. — Да, я бродил, осматривал дворец и вдруг нутром почуял, что повелитель нуждается в моих услугах, — тот учтиво склонил голову. — Я вижу, тебе можно ненадолго доверить самое ценное, что в этом дворце имеется, — сказал Джафар, наконец отпуская Жасмин. Она быстро отскочила на шаг в сторону и, поежившись, обхватила себя руками. — Отведи ее к лекарю, а затем — в тронный зал. Вы оба мне понадобитесь, — уже более суровым тоном велел он. — Будет сделано, повелитель, — сказал Мозенрат, и Джафар исчез в снопе красных искр. — Не вздумай хватать меня, — пригрозила принцесса. — И в мыслях не было, — фыркнул тот. — Впрочем, ничего удивительного, — сказала Жасмин, будто бы она вела беседу сама с собой вслух, следуя за Мозенратом по просторным коридорам. — Ничего удивительного нет в том, что ты объявился тут и стал прислуживать Джафару — дрянь к дряни липнет! — Твое счастье, что никто, кроме меня, не слышал, как ты горазда выражаться, — холодно ответил ей Мозенрат. — Сразу видно, как тебя учили быть принцессой. Не придумав ничего достойного, чтобы парировать, Жасмин гордо смолчала. Дворцовый лекарь, седой сморщенный старичок, причитая, приложил к ее лбу смоченный холодной водой кусок ткани и дал отпить из кубка чего-то горького, но успокаивающего. — Хоть это и должно быть для тебя нелегко, ведь каждый твой шаг сопряжен с беспокойством из-за вечных забот о нашем благе... — маячащий за ее спиной Мозенрат закашлялся. — ... Но пока что избегай сильных тревог и волнений, моя принцесса, — дал совет лекарь. — Тебе же, господин, могу предложить леденцы, — обратился он к Мозенрату. — Благодарю, но, похоже, это была просто пыль, — улыбнулся Мозенрат и жестом ладони поманил Жасмин за собой к выходу. Она хотела было возмутиться его поведением, но вместо этого решила все же последовать предписанию лекаря и лишь громко выдохнула, прикрывая глаза. — Гораздо лучше, принцесса, — сказал ей Мозенрат, направляясь к тронному залу. Поспешив следом, Жасмин нагнала его и спокойным голосом заявила: — Можешь подлизываться к Джафару, сколько хочешь, все равно это тебе не поможет. Рано или поздно я найду на тебя управу, и посмотрим, кто из нас тогда будет смеяться… — Не сомневаюсь, — с готовностью подхватил тот. — Впрочем, смею надеяться, что у королевы Аграбы, которой ты вскоре станешь, найдутся более стоящие ее внимания заботы. — Что? О чем это ты? — недоуменно спросила Жасмин, но Мозенрат уже достиг ворот тронного зала и уверенным движением отворил их. Не смутившись пристального взора десятков важных придворных, там собравшихся, он не сбавляя шагу прошествовал вперед к трону. Жасмин последовала за ним, стараясь не встречаться ни с кем взглядом. — Твой приказ исполнен, повелитель, я жду новых указаний, — ответствовал он. — Молодец, — похвалил Джафар. — А теперь слушайте все: с этого дня мой ученик будет исполнять обязанности визиря. — Благодарю, повелитель, но боюсь, что пока я не готов к такой высокой должности. — Ерунда, — отмахнулся тот. — бери себе в помощники кого хочешь — думаю, господин казначей и прочие не откажутся быстро ввести тебя в курс дела — и отправляйся в зал приемов. Сумеешь справиться с шишками из гильдии городских купцов? — Джафар подался вперед и прищурил глаза. Мозенрат чуть дернулся, будто хотел сказать что-то, но потом передумал, и в конце концов в согласии склонил голову. — Вот и славно, — подвел черту Джафар, соединив вместе кончики пальцев. — Вопросов больше нет? Толпа придворных зашумела и начала покидать помещение. — У меня есть, повелитель, смиренно прошу меня выслушать, — вдруг выступил вперед какой-то вельможа. — Не хочу подвергать сомнению мудрость моего повелителя, но все же отважусь заметить, что твой подопечный и вправду слишком юн и неопытен, чтобы доверять ему столь важные дела, — закончил он и перевел дух. — Ах, Вахим, — вкрадчивым голосом заговорил Джафар, — конечно, я приветствую любые возражения. Возможно, ты думаешь, что справишься лучше? — он ловко чуть подкинул свой посох вперед, подхватив его за самый конец и целясь набалдашником прямо тому в лицо. Глаза выгравированной на посохе змеи превратились в затягивающие омуты. Черты лица Вахима расслабились, рот чуть приоткрылся, невнятно бормоча: — Нет… Повелитель… Ты… Абсолютно… Прав… Наблюдая за этой сценой, Жасмин украдкой перевела взгляд на Мозенрата. Тот смиренно стоял чуть поодаль, сцепив руки за спиной, однако в его глазах плясало плохо скрываемое самодовольство. — Прекрати это! — воскликнула она. — Тогда ступай прочь, — проигнорировав ее крик, приказал Джафар несчастному Вахиму. Тот послушно побрел к выходу. — Ты тоже, — на этот раз обращаясь к Мозенрату, велел он. — Торговцы ждать не любят. Мозенрат, поклонившись, покинул зал. — А теперь уясни кое-что для себя, принцесса Жасмин, — сказал Джафар не терпящим пререканий тоном, так разительно отличавшемся от того, которым говорил он с ней раньше: — Ты не должна влезать, когда я беседую со своими подданными. — Но это и мои подданные тоже! — До тех пор, пока не научишься вести себя, как подобает — твои слова для всех здесь лишь пустой звук. Впрочем, довольно, — прервал он сам себя. — Какая удача, не правда ли, что у меня появился такой толковый помощник? Теперь я смогу куда больше времени проводить с тобой, принцесса, — неприятно усмехнулся Джафар. — Наверное, ты устала сидеть взаперти? Не хочешь прогуляться со мной по саду? — Хорошо, — неожиданно для самой себя согласилась Жасмин. Джафар, тут же очутившись рядом, легко взял ее под локоть и увлек за собой к скрытому выходу, таящемуся за троном. В самом конце затемненного коридора их настиг Абу, и, цепляясь за одеяние принцессы, вскарабкался ей прямо на голову — он тоже хотел побегать на воле. Проследовав за Джафаром через дверь, ведущую в сад, Жасмин сняла Абу и спустила его на землю. Тот злобно зыркнул на Джафара и от греха подальше моментально скрылся в шумящей на ветру зеленой листве кустов. — Что ж, принцесса, — Джафар снова взял ее под локоть и ступил на каменистую дорожку. — Надеюсь, что свежий воздух пойдет тебе на пользу. Жасмин ничего не ответила, молча следуя за ним по тропинке, вьющейся сквозь заросли цветника. Из ее головы не шли слова Мозенрата, брошенные им будто невзначай перед входом в тронный зал. — Почему ты все любезничаешь со мной? — спросила она. — Заколдуй уже меня наконец, сил нет больше это терпеть! На лице Джафара отразилось искреннее изумление. — Помилуй, принцесса, зачем мне тебя заколдовывать? — Ты же все равно собираешься жениться на мне, — фыркнула Жасмин. — Чего тянуть? — Жениться? На тебе? — с веселым недоумением спросил Джафар. — Кто сказал такую чушь? Жасмин стушевалась, чувствуя, как стыд заволакивает лицо багровой краской. — Я жду ответа. Та несвязно промямлила что-то себе под нос. Различив в ее бормотании слово “Мозенрат”, Джафар почему-то усмехнулся вместо того, чтоб озлиться: — Вот ведь трепло… Прошу прощения за эту маленькую дезинформацию, принцесса. Видишь ли, мне нет теперь нужды брать в жены дочь старого султана, чтобы заслужить право на трон или любовь народа — все это у меня уже имеется. К ее удивлению, Жасмин ощутила, что ее охватывает обида, расползаясь от сердца по всему телу и заставляя неметь конечности. — Выходит, я тебе вовсе не нужна? Почему тогда ты не избавился от меня так же, как от Аладдина? — Зачем избавляться от всенародной любимицы? Быть может, для чего-то ты и сгодишься, — отстраненно ответил Джафар, минуя перекресток, ведущий к фонтану. Не зная, что сказать на это, Жасмин сменила тему, чтоб отвлечь неприятное чувство. — Почему ты взял на службу Мозенрата? Он же просто подхалим! Зачем ты его слушаешь? — Не мешало бы и тебе наконец научиться быть обходительней с теми, от чьей воли зависит твое благополучие, принцесса, — в словах Джафара промелькнули грозные нотки. Воспользовавшись тем, что его хватка ослабла, Жасмин вырвалась и в отчаянии всплеснула руками: — Пойми же, Мозенрат опасен! Он… — Опасен? Вот так новость, — перебил ее Джафар, не утруждаясь скрыть свой сарказм. — Он бессилен сотворить даже жалкий мираж. — У него была перчатка… — … Которую я сжег, — закончил он за ней фразу. — Мозенрат будет искать другой путь к могуществу, он ни перед чем не остановится, уж я-то знаю! — выпалила Жасмин. Заметив под цветущим финиковым деревом скамейку, Джафар схватил принцессу за запястье и усадил ее, легко подтолкнув. У Жасмин промелькнула мысль, что сейчас он сядет рядом, но вместо этого тот навис над ней мрачной тенью: — Уж я позабочусь, чтобы эти пути не пресеклись с моим, — он мрачно усмехнулся. — Однако, что мне действительно хочется знать — к чему вообще этот разговор, принцесса? Неужели тебя правда так волнует безопасность моей персоны? — ухмылка на его лице стала еще шире. Жасмин снова вспыхнула и отвернулась. — Плевать мне, — пробурчала она. — Тогда хватит о Мозенрате. У тебя есть какая-нибудь приятная тема для беседы? — Нет, — отрезала Жасмин. Джафар вздернул брови и притворно вздохнул. — В таком случае не стану больше отнимать сегодня твое время. Потрать его с большей пользой, — сказал он и исчез в вихре плаща. Абу осторожно выглянул из-за дерева и просеменил к ногам принцессы. Жасмин, наклонившись, почесала его за ухом. Обезьянка протянула ей горстку фиников. — Спасибо, Абу, но мне кусок в горло не лезет, — тоскливо ответила Жасмин. Абу что-то пропищал и сочувственно погладил ее по ноге. На Аграбу легла теплая ночь, облекая весь город во тьму. Он погрузился в сон настолько глубоко, насколько это было возможно для такого большого города. По широким улицам изредка проезжали груженые верблюды и повозки, минуя величественные городские ворота. Вот какой-то возница, выехав на главный тракт, ведущий ко въезду в Аграбу, вырулил верблюда на обочину и притормозил. Из повозки выскочил человек, кутающийся в неприметный дорожный плащ, и сунул вознице мешочек, туго набитый золотом: — Забудь, что подвозил кого-то этой ночью, — велел глухой голос из-под капюшона. “Проворовался очередной купчишка”, — подумал возница. — Конечно, господин, — ответил он и, приняв золото, натянул поводья верблюда и двинулся дальше. Человек в плаще усмехнулся, затем устало вздохнул и последовал прочь от обочины, углубляясь в пустыню, будто его вел видимый только ему след. Наконец, завидев впереди голубое свечение джина, Мозенрат откинул капюшон плаща и решительно зашагал тому навстречу.