***
— Что тут происходит? — стальным голосом задала вопрос Элис, зайдя в кабинет своего босса, который сидя за своим рабочим местом, сидел хмурый как никогда. Напротив него сидели два парня, привязанные обычными верёвками к деревянным стульям. По одежде охранник тюрьмы догадалась, что это заключённые, но… Что здесь всё-таки происходит? С чего вдруг стало две «дорогуши»? Для чего она здесь? Её вырвали из уютной комнаты после того, как она нанесла новую маску для лица, да и охранник тюрьмы уже собиралась ложиться спать. Неужели нельзя провести очередное внеплановое собрание без Элис? Как будто без неё обойтись не могут. — Я сам не совсем понял! — ответил Джаред, который ходил из угла в угол, усиленно размышляя над тем, что ему успел поведать руководитель. Где-то неподалёку что-то прогудел Джейлбот, который не сводил своих компьютерных глаз от принципиальных врагов. Ворден напряжённо уставился на двух Уанслеров. Может быть, ему всё же просто кажется и сейчас перед ним находится лишь один человек? На всякий случай он это проверил. — Передо мной сидят два человека? — чуть хрипловатым голосом задал вопрос он, начав крутить в руках шариковую ручку. — Да, — хором ответили сотрудники Супертюрьмы, а робот просто вывел на своём экране чёткое “Yes”. Вот теперь все сомнения точно исчезли. «Ох, почему если что-то связанно с Уанслером, то это обязательно становится сложным?» — положив ручку на плоскую поверхность стола, подумал мужчина, сцепив руки в замок и положив на них подбородок. — О-ох, — послышалось со стороны одного из парней, который заторможено покачал головой из стороны в сторону. К гитаристу медленно возвращалось сознание, появилась боль, которая охватила практически всё его тело. Расфокусированным взглядом он пробежался по пространству вокруг, которое отчаянно расплывалось, будто он находился под водой. — О, очнулся, наконец, — сказал Ворден, оставаясь таким же серьёзным. — Э-э… Парень всё ещё приходил в себя, напряжённо хлопая глазами, тем самым пытаясь вернуть зрение. А когда это у него более-менее получилось, то недоуменно посмотрел на начальника тюрьмы, про себя подумав, что никогда таким не видел того. — Что произошло? — Да, мне тоже интересно, — поддакнула Элис, оперившись на стенку около двери. Музыкант перевёл взгляд на охранницу, после чего сразу же стыдливо отвёл. Элис стояла в одной розовой доходящей до колен ночнушке, сквозь которую видны стринги. Теперь юноша старался не поворачивать голову в левую сторону, чтобы не увидеть снова тот ужас, как он считал. — Оу, мне бы самому узнать, — Ворден, убрав руки от лица, снова начал крутить в руках ручку, — почему тебя двое? Сначала Уанслер не понял вопроса, заданный мужчиной, но после недолгих размышлений его осенило. Парень глянул в правую сторону и заметил Гридлера, который до сих пор не пришёл в сознание. Та злость, которая была на двойника когда-то, поутихла и теперь голубоглазому стало в какой-то степени стыдно за свой поступок. Он чуть не убил человека, на этот раз осознано. Но обида всё ещё бурлила в нём. — Понимаете, — начал заключённый, старательно подбирая слова, — это… Это долгая история. — Никто никуда не спешит, — спокойно проговорил директор, старательно не замечая широких зевков со стороны своих сотрудников. Глубоко вздохнув, юноша собрался с мыслями и начал рассказ… — О да! — счастливо проговорил парень, закусив губу. — Попёр бизнес, детка! С того дня, как Всемнужка стала мировым брендом, начался невероятный круговорот событий. Всем нравился продукт, который предложил Уанслер, все покупали его, иногда даже по несколько штук, все восхищались самим человеком, который стал создателем этого товара. А кто бы смог пройти мимо богатого парня, который был очень даже хорош собой? Всё шло как по маслу, покупателей становилось всё больше и больше, как и зелёных бумажек, которые в последнее время начали немного раздражать магната. Он не знал, каким образом, но ему стало скучно. Его уже не так развлекала мысль, что он смог добиться вершины карьеры. Всё стало каким-то однообразным, серым, повседневным, что стало тяготить юношу, который мечтал встряхнуться, отдохнуть. Поэтому запланировав на выходные вечеринку, на которую должны явиться самые значимые личности в городе, Уанслер собирался уже пойти туда, но его остановил личный сотрудник, который размахивая бумажками, начал, запинаясь, рассказывать, что их акции, вложенные в (как думал Уанслер) надёжный банк в их стране, обесценились. Все его деньги… Их просто… сожгли и их остатки развеяли на ветру возле моря. Тогда жизнь хорошо посмеялась над музыкантом, который только-только добился успеха. Именно в тот момент произошла встряска, после которой парень стал не спать по ночам и ходить бледным, словно призрак. Это был сильный удар для юноши, он практически потерялся в экономических расчётах, графиках, планах… Всё это смешалось в голове, из-за чего она начала раскалываться, если кто-то случайно произнесёт любое слово связанное с работой. «Я не справляюсь», — признался себе брюнет, с обречённостью смотря на резкий спад доходов, которые превосходили расходы, что было до безобразия плохо. После отдыха в один день Уанслер взял себя в руки и начал искать решение, которое разрешило бы сложившуюся ситуацию. А ведь решение, как будто назло, не приходило. Он начал рыться во всемирной паутине, печатая каждый раз новый запрос и каждый раз видя страницы сайтов, которые были совершенно не по теме. Он просил совета у своих подчинённых, которые внятного ничего не могли предложить. Он ходил в городские библиотеки, просматривая все книги связанные с экономикой, которых было довольно-таки много, на удивление музыканта, который задолбался все их прочитывать. Сейчас было начало тихой ночи, хрен знает какого дня пребывания в библиотеке. Голубые глаза закрывались и открывались всё медленнее, а зевки становились всё чаще. Магнату отчаянно хотелось лечь спать, но он твёрдо для себя решил просмотреть сегодня хотя бы половину оставшихся книженций, которые тому хотелось собрать в кучу и сжечь дотла, настолько они ему осточертели. Парень взял в руки очередную книгу и перелистнул до списка её содержания, про себя думая, что авторы этих книжек очень схожи в плане экономики. Каждый из них говорит и советует одно и то же, в основном здесь пишется всё то, что он и так прекрасно знал. — Как будто никто не знает, — вслух начал говорить гитарист, скептически пробежавшись глазами по парочке строк, — что если хочешь добиться высокого спроса, то продукция должна быть высокого качества и стоить недорого, — он закатил глаза. Тут за книжными шкафами послышалось шуршание, а потом звук падения какой-то книги. — Кто здесь? — насторожено задал вопрос парень, отложив в сторону очередную ненужную книгу. На дворе ночь, и кроме него здесь никого не должно быть, как считал музыкант. Некто, опять чем-то прошуршал, а потом резко затих, притаившись за мебелью. Уанслер тихонько поднялся с ужасно неудобного стула и, осторожно ступая по скрипучему полу, последовал к месту, где был шум. Гитарист весь напрягся, сжав губы в тонкую линию, ему совершенно не нравилось то, что здесь происходит. Глубоко, но бесшумно вздохнув, юноша резко выскочил из-за книжного шкафа, заметив подростка, который изобразил как можно правдоподобнее равнодушие к такому неожиданному появлению магната, его выдавало только лёгкое подёргивание пальцев. — Пацан, что ты здесь делаешь? — удивлённо спросил Уанслер, скрещивая руки на груди. — Ты знаешь, что сейчас далеко недетское время? Гитарист со скептицизмом посмотрел на внешний вид школьника. Весь в чёрной одежде, под глазом, который не закрывает длинноватая чёлка, чёрная подводка, на груди весит серебряный крест. «Нонконформист? — пронеслось в мыслях музыканта. — В последнее время их всё больше и больше». — Знаю, — его голос так и сквозил морозящим холодом. — Ну так, что стоим? Домой иди, пока тебя полицейские не выловили, — посоветовал парень, отчаянно борясь с тем, чтобы не зевнуть. — Я не пойду домой, пока не выполню миссию, заданной Черепом, — сказал тот и принялся что-то усиленно искать на книжных полках. — Что за миссия? — поинтересовался Уанслер, склонив голову к плечу. — Обычным людям знать нельзя, — резко ответил парнишка, отходя к другим стеллажам. — Вот как, — озадаченно произнёс музыкант, про себя подумав, что у него совершенно нет опыта общения с детьми, у которых начался переходный возраст. Что же сказать такого, чтобы ненароком не задеть ребёнка? — А может, ты перенесёшь миссию на завтра? — мягко предложил он, заломив руки за спину. — Родители, наверняка, тебя уже обыскались… — У меня нет родителей, — так же безэмоционально проговорил школьник, перебирая книги. — Эм. Прошу прощения, — извинился магнат, неловко положив ладонь на шею, сжав. — Всё равно тебя кто-нибудь ищет. Лучше покинь библиотеку и иди домой, — подросток не обратил никакого внимания на музыканта, летая в своих мыслях, что слегка раздражало его. Поэтому следующие слова были сказаны слишком резко. — Или я сам позвоню копам. Поверь, это будет хуже. Постояв на месте без действий пару секунд, парнишка развернулся к нему лицом и, нахмурившись, пошёл на выход из библиотеки, напоследок как можно сильнее хлопнув дверью. Брюнет готов поклясться, что слышал «пошёл на хуй» перед тем, как закрылась дверь. «Н-да. Дети. Что с них взять?» Уанслер кинул взгляд на книгу, которую подросток оставил горизонтально лежащею на полке, и, немного подумав, взял ту в руки. На страницах показаны какие-то ритуалы, священные тексты, некоторые из которых не на английском языке, картинки, на которых изображены человекоподобные существа. Юноша захлопнул книжку, посмотрев на пугающую обложку в чёрно-красных тонах. — «Мир тёмной магии», — прочитал он название на обложке, приподняв бровь вверх. — И кто этому верит? Через полчаса магнат поехал к себе домой, захватив и ту книженцую в чёрно-красных тонах… — Я, конечно, понимаю, что это всё ужасно интересно, — перебил разглагольствования заключённого, который был возмущён из-за этого, Ворден, сидевший за столом с пакетом попкорна и содовой, — но как это связано?.. — Мы уже почти дошли до самой сути, — сказал музыкант, слыша двойной храп со стороны сотрудников тюрьмы. — А, ну тогда продолжай! — объявил директор, разрешающие махнув рукой. Уанслер ходил по своей гостиной, время от времени бросая взгляд на жидкость в прозрачном стакане, который он держал у себя в дрожащих, вспотевших руках. — Что я делаю? — задал мучащий его вопрос. — Нет, не так. Зачем я это делаю? Он встал возле идеально чистого зеркала и посмотрел прямо в свои голубые глаза, в которых плескались лёгкий страх и любопытство, которые разрывали его на две половины. Страх советовал не делать этого, мало ли чем такое может закончиться, а любопытство говорило, что это обычное ребячество, которое не может закончиться ничем плохим, так что не надо беспокоиться. Что хотел сделать Уанслер? Он хотел создать своего двойника. Это звучит просто до тошноты глупо, но у гитариста вдруг появилось желание, которое было слишком уж бредовым для представления нормального человека. Если отбросить всю логику и абсурдность, то двойник Уанслера может хорошо так помочь с его экономическими проблемами, да и появится собеседник, с которым будет приятно общаться. Кто поймёт тебя так же хорошо, как не ты сам? Для ритуала требовалось зеркало и жидкость, состоящая из всяких различных жидкостей, названия которых выветрились из головы музыканта. Он уже выкурил три сигареты, выпил рюмку коньяка для храбрости, но всё равно его что-то, да останавливало от этого поступка. Какое-то сильно предчувствие. — Успокойся, — собрав брови на переносице, Уанслер вглядывался в своё отражение. — Это всего лишь мелкое баловство. Ничего страшного. Постояв ещё какое-то время на месте, магнат посмотрел на время, которое показывали настенные часы. Минута до полуночи. Скоро наступит тот волнующий момент, который в будущем перевернёт всю более-менее спокойную жизнь. После всех этих событий начнётся самый настоящий пиздец, смешанный с чёртовой абсурдностью и ужасом, но об этом юноша даже и подумать не мог. Такое точно не прилетит в трезвую голову человека. Стрелка часов переместилась ровно на двенадцать, после чего Уанслер вылил содержимое на зеркальную поверхность. По стеклу быстро-быстро стекали крупные зеленоватые капли, за которыми внимательно следил голубоглазый. Потом брюнет, закрыв глаза, дотронулся до стекла и стекающей жижи, произнеся следующие слова: — Теперь я буду не один. Нас будет двое. Подождав какое-то время, юноша осторожно раскрыл глаза, замечая, что вся субстанция исчезла с зеркальной поверхности. Он отошёл от него на пару шагов, напряжённо всматриваясь в своё отражение, которое никак не изменилось. — Не получилось? — разочаровано спросил он, уперев руки в бока. Магнат походил по гостиной туда-сюда, покурил на балконе, несколько раз проверил время на дисплее мобильника, но эффекта после проведения обряда даже спустя время не произошло. Гитарист, досадливо повздыхав, поплёлся в свою спальню. Переодевшись в синюю пижаму с жёлтыми кроликами, он лёг на просторную постель, которую даже не удосужился разобрать, закутавшись в тёплый мягкий плед. Спустя часа два в комнату проскользнул свет от луны, которая только что вышла из-за тёмных туч. Бледный лучик начал светить прямо в лицо парня, который беспокойно вертелся на кровати. На висках выступил холодный пот. Было до безумия жарко, а потом, как только он скидывал уже ненавистный плед с себя, до дрожи холодно. Все кости ломило, будто их кто-то с остервенеем ломал. Уанслер болезненно простонал. Эта ночь была долгой и наполнена болью. — Я не понима-аю, — протянул Ворден, хрустя попкорном. — Что именно вам не понятно? — вопросил голубоглазый, недовольно посмотрев на мужчину, который уже во второй раз перебивает его повествование. — Ты что, ведьма? — задал совершенно неожиданный для музыканта вопрос тот. — Что?! — парень подавился воздухом из-за такого вопроса, после чего он сухо прокашлялся. — Кхе-кхе. С чего вы это взяли? Директор втянул газировку через пластмассовую трубочку и совершенно спокойно ответил на заданный вопрос: — Ты говорил, что проводил ритуал по раздвоению себя, по какой-то книге, — он закинул в рот пару штучек воздушной кукурузы, — только ведьмы занимаются такими вещами. — Это было обычное баловство, которое я провёл ради интереса! — начал оправдываться брюнет, изогнув брови. — И вообще развяжите меня! Мне неудобно так сидеть, — резко перевёл тему он, в который раз пытаясь вытащить свои руки из плена тугих верёвок. — Пока я не узнаю правды, никто никого не развяжет, — изрёк начальник Супертюрьмы, откинувшись на своём кресле и махнув рукой, тем самым говоря, чтобы тот продолжал, а о своём вопросе он уже забыл. Наступило тихое утро, в которое лучики яркого солнца светили в окно спальни, в которой провёл одну из кошмарных ночей Уанслер. Парень, сонно улыбнувшись, повернулся на другой бок, уткнувшись лицом в подушку. Он тихонько посапывал, что выглядело довольно-таки мило. Где далеко на задворках сознания летали мысли, что уже пора проснуться, но этого так не хотелось делать, лень. Тут на талию юноши рухнула чья-то рука, а в волосы кто-то уткнулся, вдыхая запах пота после ужасной ночи. Некто тесно-тесно прижался к музыканту, который слегка расслабился из-за близости тёплого тела. Кто-то так нежно обнимал… Стоп-стоп. Что?.. Голубые глаза резко распахнулись. Спальню разразил громкий, звонкий крик. Гитарист мигом подорвался с кровати, упав на мягкий ковёр. Он судорожно начал отползать от человека, находящегося в его постели, который раздражённо хмурясь, осматривался по сторонам. — Кто ты такой?! — синхронно произнесли парни, поражённо смотря друг на друга. Уанслер пригляделся к парню и с огромным недоумением заметил, что тот поразительно похож на него, только глаза нового знакомого полыхали зелёным огнём, а зубы были слишком остры для человека. Вдруг в голове стали пролетать события ночи. — Невероятно, — поражённо сказал музыкант, подойдя к человеку, который тоже уже догадался о том, что случилось, и смотря на того как на последнее чудо света. — Значит, у меня получилось!.. — Знаешь, мне вот интересно, — начал двойник, лениво достав из тумбочки сигарету, а после закурив. Облако табачного дыма выпущено прямо в лицо Уанслера, который закашлялся, замахав перед собой рукой. Странно… Раньше такого не было. — Я надеюсь, что мы не занимались сексом. Мы же не занимались? — Стой, стой, — надзиратель замахал руками, отложив в сторону еду. — Ты что, трахался сам с собой? В его словах послышалась ревность, что немного удивило связанного заключённого, который больше возмутился высказыванием мужчины. — Нет! Просто вы не дослушали! — Эм, не-ет, — помотав головой, сконфуженно протянул голубоглазый. — Хах, отлично, — беззаботно промолвил тот, — а то трахаться с парнями не круто, — он, потянувшись до хруста в костях, встал с кровати. — Надо бы выпить кофе. — И тебя не интересует, почему нас двое? — поинтересовался гитарист, недоуменно глядя на юношу, который развязной походкой направился на кухню. — Не очень-то, — он поставил чайник на кипячение. — Потому что я знаю. — Что ты знаешь? — брюнет сел на стул, подтянув себе газету вчерашней давности. — Всё, — просто ответил тот, усмехнувшись, — ведь ты — это я, а я — это ты.* После того момента все проблемы связанные с экономическим планом исчезли, ничего не оставив после себя, что очень радовало Уанслера, который почти забил на все заботы с бизнесом, переложив весь тяжкий груз на своего двойника, который придумал себе довольно-таки странное имя — Гридлер. Музыкант не понимал, почему именно такое имя, но спорить не стал, думая, что тот сам знает, что делает. Сначала всё шло более чем хорошо, парни понимали друг друга с полуслова, на высоте проводили особо важные сделки насчёт их продукции, держали доверительный контакт между собой. Гридлер стал кем-то вроде кумира для Уанслера, который с улыбкой на лице подражал тому во многих делах. Жизнь начала налаживаться, но потом снова рухнула, не успев полностью восстановиться. Когда юноша узнал о личности магната ещё больше, то понял, как глубоко ошибался насчёт хорошего собеседника. Двойник общался слишком грубо и резко, слишком презрительно, а эти издевательские насмешки в его адрес, или это дебильное сокращение его имени «Уанси», или омерзительные прозвища «детка», «дорогой», «милашка». Это всё до скрежета зубов бесило и злило Уанслера, который теперь старался избегать двойника любыми возможными и невозможными способами. Гридлер сильно отличался от того, чего ожидал голубоглазый, который уже давно начал жалеть о том, что сделал. Неужели надо было так повыпендриваться, чтобы потом корить себя всю жизнь? Почему «всю жизнь»? А потому что теперь Гридлера нельзя было вернуть обратно, откуда тот появился. Можно было бы, конечно, избавиться от него, заточив в зеркале (это он вычитал в той самой книге, принесённой из библиотеки), но голубоглазый решил, что это будет крайний вариант. Последней каплей стало событие, произошедшее в конференц-зале. Уанслер, последний из собравшихся в этом здании, был уже готов покинуть помещение, но, подойдя к двери, обнаружил, что она совершенно не поддавалась его махинациям. Будто заела, не желая пропускать человека. Парень подёргал ручку ещё пару раз, после чего нахмурившись крикнул, надеясь, что его кто-нибудь услышит: — Эй! Есть там кто? — гитарист ещё раз подёргал ручку двери. Тут экран огромного монитора, висевший у противоположной стены, включился, воспроизведя записанную видеозапись. — Уанси, — прозвучало за спиной, из-за чего обладатель имени повернулся лицом к говорящему на голубом экране. — Ты думаешь, какого хуя тут происходит. А я тебе отвечу, что, наконец-то, дождался этого момента. Уанслер тупо уставился на человека, который время от времени недобро усмехаясь, вводил его в курс дела. — Ты просто представить себе не можешь, как я рад, что этот долгожданный день наступил, — парень всплеснул руками, затянутые в длинные зелёного цвета перчатки. — Я давно тебе хотел сказать, что ты тупой, блять, белый мальчик, который хотел добиться признания ото всех. И именно по своей глупости ты сейчас сдохнешь! — он резко сменил свой тон на более грубый, из-за чего выглядел весьма пугающе. Голубые глаза шокировано распахнулись, в сердце закралась тревога. — Ты просто выводил меня из себя своей недальновидностью и похуизмом к работе. Мне хочется, чтобы у фабрики был только один директор, который полностью разбирается в экономических вопросах! — причитал магнат, тыкая пальцем через экран прямо на гитариста, который судорожно начал искать выход из помещения. — Я разбираюсь в экономических делах! — выкрикнул тот, замечая, что на всех окнах стоят железные решётки, которых буквально неделю назад не было. Этот гад всё продумал! — Какой накал страстей! — поражённо воскликнул надзиратель, потревожив своим криком Джареда и Элис, которые спали в обнимку на кожаном диване. — Хватит уже перебивать меня! — Сейчас ты скажешь, что разбираешься в этом, но тебе просто лень. Так? — знающе произнёс Гридлер, хлопнув по столу. — Как только запись закончится, включится бомба, поставленная на таймер ровно на полчаса. Вот, видишь, детка? — он с лживой заботой проговорил эти слова. — Даже когда я тебя ненавижу, я забочусь о тебе. Этого времени хватит, чтобы помолиться и попрощаться со всеми. — Ах ты лживая, жадная, охуевшая паскуда! — взорвался Уанслер, бегая по залу, как сумасшедший. — Ну всё, пока-пока. Мне ещё надо переписать всё имущество на себя! — помахав рукой, сказала «лживая, жадная, охуевшая паскуда». Уанслер хотел было достать свой телефон, но, хлопнув по пустому карману брюк, вспомнил, что магнат сам просил дать тому на время его мобильник. Надо что-нибудь придумать и как можно скорее. Он не хотел мириться с мыслью, что через тридцать минут он погибнет из-за взрыва. Не так он хочет умереть, не так. Парень представлял этот момент по-другому, он видел себя старым, прикованным к кровати и спокойно ждущим свою смерть. Вдруг взгляд упал на вентиляционную шахту. Юноша до невозможности долго возился с шахтой, которую он спустя время смог открыть. Тяжело дыша, Уанслер полез по ней, чувствуя, что он в любой момент может застрять там, ведь он всё-таки немаленький. Стоял сильный грохот, который отражался по всей вентиляции. Оставалось совсем чуть-чуть, и он выберется отсюда, надо только проползти ещё пару метров…***
Гридлер сильно расслабился после предполагаемой смерти музыканта, поэтому не заметил, как, тихо подойдя к нему из-за спины, гитарист толкнул его в зеркальный мир. Уанслер с превосходством смотрел на двойника, которого смог заточить в зеркало на целые восемь месяцев. Он уже не сможет избавиться от Гридлера навсегда, только на какие-то жалкие месяцы, после которых надо проводить снова и снова этот обряд. В книге было написано именно так, чему Уанслер был не очень-то и рад. Это было сложно, было сложно оставаться незаметным в течение дня, было сложно подкараулить самовлюблённого магната, когда тот подойдёт к зеркалу, чтобы поправить свои приглаженные волосы. Правда, он заметил голубоглазого в отражении, но было уже слишком поздно. — Ты?! — шокировано выкрикнул Гридлер, стукнув по прочному стеклу с другой стороны. — Ты же умер! — Ага, конечно, — юноша открыл бутылку, в которой булькала такая же зелёная жидкость, как и в ту ночь. — В твоих мечтах. — Хах, милашка Уанси, — пролепетал магнат, попытавшись надавить на жалость. — Давай забудем обо всех обидах и начнём всё сначала. — Нет, — выдвинул своё последнее слово тот, и вылил содержимое бутылки на зеркальную гладь, из-за которой истошно закричав, начал исчезать Гридлер, которого он пока что не увидит. А дальше Уанслер рассказал про то, как он встретился с магнатом спустя месяцы, как сам вытащил его из заточения и как Гридлер хотел убить директора, чтобы вырваться на свободу. — Оу, всё это очень печально, — высказал Ворден, когда брюнет уже закончил с повествованием. — Всё, история рассказана, — сказал очевидное заключённый, задёргавшись на стуле. — Теперь развяжите!.. — Постой, и тебе не жалко Гри-идлера? — тот забавно протянул имя двойника, из-за чего музыкант сдержал смешок, который так и норовил выйти наружу. — Совсем-совсем? — С чего бы мне жалеть его? — задал ответный вопрос Уанслер, пожав плечами (насколько это позволяли верёвки). — Он лжец и лицемер. Кстати, — резко сказал он, вспомнив что-то, — я до сих пор не врублюсь. Как вы не заметили обмана? Мы же не так уж сильно похожи… — Пф, — мужчина в фиолетовом закатил глаза. — Как будто это кому-то интересно. — Мне это интересно! — сказал парень, смотря собеседнику прямо в глаза. — Как можно было не заметить его явно нечеловеческие зубы? А глаза? Ворден, подняв глаза к потолку, начал вспоминать недавние события. Ему даже стало немного неудобно от таких воспоминаний. В тот момент надзиратель, который до всего этого пропустил по рюмочке виски, был оглушён и ослеплён сильной любовью к такому строптивому парню. Он не понимал, что делал. Он просто делал то, что велит ему сердце. Он даже не замечал явных изменений в заключённом, который сейчас сидел на стуле и наблюдал за задумавшимся человеком. Любовь зла… — А меня больше интересует зазеркалье. Как ты смог выбраться оттуда без помощи Гри-идлера? Ведь ты говорил, что в этом должны быть задействованы оба человека, — ловко перевёл тему Ворден, взглянув на секунды за окно, где начало светать. Да уж, вся ночь насмарку, можно даже уже не ложиться спать. — А ещё меня интересует то, что ты пытался всех поубивать в спальне, особенно меня, — последние слова он сказал обижено. — Эм… — голубоглазый затупил. Ему не хотелось вспоминать тот момент. — Ну… Это был… приступ страха, — опустив глаза в пол, попытался выкрутиться он, начав про себя усиленно думать, как всё-таки получилось ему выбраться из другого мира. «Может быть, это всё высшие силы?» — Предположим, что я тебе поверю, но что мне теперь делать с вами? — поинтересовался брюнет, переводя взгляд с одного юноши на другого. — Давайте вы просто отправите меня домой, а с ним, — Уанслер кивнул в сторону Гридлера, с жалостью посмотрев на начальника, — вы обязательно придумаете, что делать. И все будут счастливы! Ха-ха! — он даже мило засмеялся в конце, чтобы мужчина добровольно сделал так, как ему хочется. — Оу, это восхитительно! — хлопая в ладоши, сказал Ворден, улыбнувшись. Его газировка в стакане медленно дрейфует в воздухе, чуть капая на стол, на который мужчина сложил ноги. — Но это не поменяет моего решения, — он стал на секунду серьёзным. — Прости, но никто и никогда не покинет Супертюрьму. Здесь каждый имеет пожизненный срок, даже Джаред. Шатен аж проснулся от последних слов начальства. — И никого не интересует, что я всё это время всё прекрасно слышал? — возмутился Гридлер, который раздражённо смотрел на всех зелёными глазами, в которых полыхал страшный огонь злости. — Нет! — одновременно сказали Ворден и Уанслер, после чего они слегка удивлённо уставились друг на друга. — Нда уж, вы стоите друг друга! — начал усмехаться тот, не скрывая в своём голосе презрения. — Один глупец, другой безумец. — Элис! — вдруг радостно воскликнул начальник, подорвавшись с насиженного места. — А-а? — лениво протянула она, всё ещё лежа на тёплом диване. — Отведи нашего нового зека в камеру двести девять! — А как же?.. — попыталась спросить кое-что охранник, поднявшись на ноги, это далось ей тяжело, так как хотелось ещё немного подремать. — О, об этом не беспокойся! — заверил её он, поправив цилиндр. — Я разберусь. В ответ Элис только кивнула. Парни не понимали, о чём те говорили, но их обоих пробила сильная тревога. Что-то здесь нечисто. — Эй-эй! Поаккуратней! — недовольно сказал Гридлер, когда его, развязав, толчком направили к входной двери. — Это тебе не секс, чтобы было аккуратно, — хохотнула охранник тюрьмы и скрылась с новеньким за дверью. — Куда вы его отправили? — разминая отёкшие кисти рук, спросил Уанслер, смотря в след ушедшим. Его шокировало то, что Гридлер даже не сопротивлялся этому. Ворден загадочно промолчал. А тем временем на улице начался восход солнца. Супертюрьму начал осыпать первый снег, который медленно летел с красного неба.***
— Знакомьтесь, петушки, — объявила Элис, впихнув в камеру Гридлера, которого насильно заставили одеть новую тюремную форму. Она ушла, не слыша дальнейшего разговора заключённых. — Мы вроде как знакомы, — непонимающе протянул Стингрей, неприязненно взглянув на юношу, осматривающего свой новый “дом”. — Нет, не знакомы, — сказал тот хриплым голосом, от сигарет, которые парень постоянно курил. — Меня зовут Гридлер. — Йо… — тут Лорд впал в ступор. — Ты чё брат-близнец того гаденыша? — Можешь считать и так. Ненавижу этого придурка! — в сердцах воскликнул парень, нервно взмахнув рукой. Брюнет сел на скрипучую кровать, услышав, как кто-то в коридоре громко заорал, а потом послышался звук ломания костей. Зеленоглазый сглотнул, вздрогнув всем телом, слишком уж неприятны были эти звуки. Стингрей слез со своей кровати, присел рядом с парнем и, положив руку тому на плечи, неожиданно спросил: — Будешь моим помощником?