***
Утро в столовой Супертюрьмы было тихим и спокойным, если не брать в счёт бунт зеков, который был устроен минут пятнадцать назад. Теперь распотрошённые тела бунтовщиков находились везде: и на полу, и на столах, и на потолке, противостоя законам физики о всемирном тяготении. Вокруг всё пропахло тошнотворным запахом крови и невкусной овсянки, которая не была похожа никаким боком на овсянку. Она имела странный бежевый цвет, который при свете переливался на жёлтый, а ещё в жидкости плавали какие-то до чёртиков подозрительные комки, похожие на сопли. Уанслер посчитал разумным не завтракать сегодня, не обращая внимания на урчащий живот. Парень с чувством омерзения наблюдал за тем, как директор преспокойно поедал свой завтрак, откровенно недоумевая, как он может есть этот самый настоящий высер, при этом заключённого уже не смущала мясорубка вокруг. Он привык ко всему, но не к странностям Вордена. — Подожди… Ворден, сидя с Уанслером за столиком возле открытого окна, из которого в помещение врывался свежий ветерок, вскинул руку с ложкой в сторону брюнета, из-за чего пара капель субстанции из тарелки попали на слегка грязноватую поверхность стола, став ещё грязнее. — Ты знаменитость? — спросил крайне удивленный надзиратель, во все глаза смотря на музыканта, который заметил как около автомата с шоколадными батончиками стоял какой-то низкорослый негр, который ломал полностью стереотип про рост чернокожих, и, облегчено вздыхая, ссал в уголок, образовывая небольшую жёлтую лужицу. — Да, — без сомнений ответил тот, отворачиваясь от окна. — Ну, или можно сказать был ею. — Почему ты об этом никогда не говорил? — задал очередной вопрос директор, приблизившись к собеседнику, тем самым почти ложась на стол, пачкая свою светлую рубашку. — Я говорил! — возразил парень, начав припоминать тому об этом. — Вы должны выпустить меня! — чуть ли не кричал Уанслер на директора, который спокойно прогуливался по крышам Супертюрьмы с помощью Джейлбота, который держал того за правую руку. — Я управляю самой известной фабрикой по производству!.. Развернувшись, мужчина резко приставил ко рту музыканта конец трости, тем самым заставляя заткнуться. — Закрой свой рот, или я попрошу Джейлбота применить виброрежим на тебе, — промолвил он с пугающей ухмылкой на лице. Смайлик на экране робота перекрасился в красный цвет, а из бокового отсека вытянулась железная рука, на конце которой вместо ладони была штука похожая на фаллоимитатор, которая издала звук, походящий на работающее сверло.* После этого юноша около месяца не разговаривал на эту тему ни с кем. Даже с самим собой. — Ещё напомнить? — недовольно поинтересовался Уанслер, скрестив ноги под стулом. — Этого определёно не достаточно для доказательства, — медленно с расстановкой сказал мужчина, качаясь на стуле, но, увидев, как гитарист уже решил дальше приводить другие примеры, во время спохватился, — но для меня более чем достаточно. Взяв в руки тёплую чашку с крепким чаем, заключённый промолчал, отпив оттуда. Хотя бы чай у кухарок получился нормальным, хоть и сахара можно было бы добавить побольше. — Раз ты у нас важная персона, то предлагаю тебе переехать из камеры в свою личную комнату, — надзиратель с довольной улыбкой заметил, как глаза Уанслера удивлённо-шокировано округлились. — Что вы сказали? — голос чуть охрип, из-за чего голубоглазый прокашлялся. Он не верил сказанным словам. — Я сказал, — тот достал из под стола громкоговоритель и повторил свои слова через него в лицо Уанслера, который прикрыл уши руками, из-за громкого звука, — что предлагаю тебе переехать из камеры в свою личную комнату! — Да-да, я это прекрасно слышал! — невольно прокричал брюнет, нахмурившись. — Вы серьёзно? — А я шучу? — задал ответный вопрос директор, который уже придумал следующий план по обольщению строптивого парня. Тут у него истошно заурчал живот, а потом воздух в столовой резко испортился. Ворден, подорвавшись с места, быстрым шагом пошёл на выход отсюда, как можно теснее прижимая ноги ближе друг к другу. — Ладно, Уанслер, позже поговорим, — выдавил из себя он, медленно и глубоко задышав. Гитарист подавил смешок, отводя взгляд к окну, на улице уже кто-то нассал на труп негра. Похоже, кто-то обеспечил себе весёлое времяпровождение с унитазом на весь день. Тем временем снаружи шёл снег, осыпая своей белизной всё вокруг.***
Тёплая кровать со слегка посеревшим из-за многочисленных стирок постельным бельём, которое пахло еле различимым запахом свежести. Видимо его совсем недавно застирывали, что было бы естественно, ведь в эту комнату наконец-то кто-то заселился после стольких лет опустошения. Было видно, что жилец только-только въехал сюда: бежевые голые стены, на которых висели пока пустые книжные полки, тёмный паркет, на котором были хаотично разбросана одежда, и белый потолок, в центре которого находилась одинокая лампочка, прикреплённая к вверху проводами. Может даже показаться, что она вот-вот может упасть на пол. Не из красивейших эта комната. Юноша сонно перевернулся на мягкой постели, удобнее устроившись на месте. Почувствовав, как по телу пробежался лёгкий холодок, он, поёжившись, начал нащупывать одеяло, которое парень, наверное, скинул в тот момент, когда ему было жарко. Найдя уголок одеяла, он потянул его на себя и закутался в него. Тело снова начало расслабляться, сознание уходить в царство морфея. Горячее дыхание опалило затылок, почувствовалась чья-то нога, которая завалилась на него. Он совершенно не обратил на это внимания продолжая находиться в приятной дрёме, но спустя минуты осознание происходящего врезалось в голову. — Какого чёрта?! — Уанслер подпрыгнул на месте, всматриваясь в темноту сонными глазами. — Зачем же так орать? — непринуждённо спросил ночной гость, сев на кровати. — Ночь на дворе, люди спят… Включился светильник, который заставил щуриться людей под действием своего режущего глаза света. Потревоженный хозяин комнаты недоуменно посмотрел на человека перед собой. — Что вы здесь делаете? — юноша натянул одеяло на себя ещё сильнее, отодвигаясь от незваного гостья. «Он даже на ночь не снимает свои очки, — подумалось гитаристу, внимательно наблюдающему за собеседником. — Хочу снять их…» — Сплю, — просто ответил Ворден, из-за чего у юноши нервно дёрнулся глаз. — Почему вы спите в моей кровати? — поинтересовался тот, сжав губы в тонкую полоску. Он особенно выделил слово “моей”. — Ну, я случайно спутал комнаты, — пожал плечами надзиратель. — Зачем сразу кричать? Заключённый долго переваривал информацию, так как пока сонный мозг просто не мог всё это быстро осознать. Когда процесс переваривания закончился, парень скрестил руки на груди и строго проговорил: — Покиньте мою комнату, — директор хотел что-то сказать, но его перебили. — У меня завтра важный день. «Ну да, конечно, — музыкант закатил глаза. — Это было случайностью. Неужели он думает, что я настолько глуп?» — Что за важный день? — не понял собеседника тот, подняв брови вверх. — Баскетбо-о-ол, — простонал брюнет, откинувшись на спинку кровати. — Кто вообще придумал эту дурацкую затею? — Сам не знаю, — изображая недовольство, проговорил брюнет. Несколько дней назад в тюрьме произошла грандиозная ссора между Джаредом и Элис, которые покрывали друг друга отборным матом и руганью. Что именно они не поделили, никто, кроме их самих, не знал, но все знали точно — их ссора должна прекратиться. Никто из обитателей Супертюрьмы не хотел выслушивать ор между ними целыми днями напролёт. Все люди, не участвующие в этом споре, давно потеряли желанный сон, ведь сотрудники тюрьмы орали друг на друга даже тогда, когда спали. В какой-то момент один из зеков не выдержал этого кошмара, и предложил устроить баскетбольный матч, который решил бы неизвестный остальным спор. Подумав, Элис и Джаред на удивление согласились на матч. Заключённые даже не подозревали, на что себя обрекли. Так как сами спорщики не собирались участвовать в этом виде спорта. В последующие дни большинство уголовников готовились к баскетболу. Естественно, они это делали посредством запугивания со стороны Элис. А Уанслер так “удачно” попался под горячую руку спорщиков, теперь он должен принять участие в этой игре, в которую он в последний раз играл в начальной школе. И то, он всё время сидел на скамейке запасных, так что можно было с уверенностью сказать, что юноша полный ноль в баскетболе, что весьма удручало. — А вы можете отменить матч? — с надеждой спросил Уанслер, подняв взгляд на директора, который протерев глаза, ответил: — Нет, — в голосе послышалась наигранная грусть. — Не я устроил его. — Но вы же здесь главный! — тот взмахнул правой рукой, ударившись об близстоящую стенку. Он зашипел и замахал рукой, отгоняя появившуюся боль. — И что? — Ворден приподнял брови вверх. — Пусть повеселятся. Музыкант раздражённо цокнул языком, ему не хотелось участвовать в этой тупой игре, чьи правила он знает с большой натяжкой. У него была последняя надежда на спасение со стороны надзирателя, но этот говнюк, конечно же, не может ничего предпринять, а точнее не хочет. — Тогда покиньте комнату. Психанув, юноша отвернулся от мужчины и выключил свет, тем самым говоря, что разговор окончен. В спальне на какое-то время образовалась тишина, которая разбавлялась еле слышным дыханием, но её всё-таки прерывали. — Ну дружище, — позвали из темноты Уанслера, который сильнее нахмурился, — одна ночь… — Нет! — было тому железным ответом, после которого директор недовольно просопел, сказав: — Включи свет. Я не вижу, куда мне идти. Тяжко вздохнув, хозяин спальни выполнил просьбу гостя, понимая, что это будет не последний его визит.***
Атмосфера, летающая над баскетбольной площадкой, накалилась практически до предела. Ни одна из команд не собиралась уступать первенство в матче, которой был сам по себе бессмысленным, ведь победа не представляла из себя ничего, но это участники узнают только по окончанию игры, а пока… Трибуны взрывались каждый раз возбужденными криками и визгами фанатов, которые поедая хот-дог, приготовленный из трупов голубей (у организаторов было мало средств для покупки нормальной еды), болели за своих друзей и товарищей, которые сейчас играли в смертельный баскетбол. Горячая поддержка со стороны зрителей только подзадоривала пыл баскетболистов, из-за чего как раз таки игра и превратилась в кровавое месиво. Счёт был примерно равен, но вторая команда начала терять обороты под конец тайма, из-за того что их самый высокий участник, который стоял на защите кольца, сейчас бессознательной тушкой валялся где-то возле скамеек запасных, оставив друзей на растерзание враждебной команды. — Время! — прокричал судья этого матча, яростно махая руками. — Конец третей четверти!** Баскетболисты разбрелись к своим тренерам и сели на такие желанные во всех смыслах скамейки, умирая от усталости и болевых ранений, причинённых во время жёсткой игры. Все они сейчас хотели сбежать с этого шоу смерти, но им, естественно, никто не даст такой возможности. — Итак, беспомощные ублюдки, — начала Элис, со всей серьёзностью смотря на умирающую баскетбольную команду, — вы уже заметили, что наши соперники начали нас опережать, что мне не нравится. Немедленно затяните свои яйца потуже и принесите мне победу, сосунки! Мужчины с новым пылом в глазах согласно загудели, а потом снова развалились на всю скамью, как-никак у них две минуты на то, чтобы отдохнуть. — Дорогуша! Ты заменишь нашего защитника, — объявила тренер, раздражённо убрав рыжие волосы за спину. — Что?.. — испугано проговорил парень, поглядывая на окровавленных спортсменов. — Почему я? — Потому что на замену остался только ты, — ответила та, посмотрев на таймер, где показывалось полминуты до окончания перерыва. — Готовься, сейчас ты познаешь всю охуеность этого вида спорта. «Но я не хочу!» — отчаянно пронеслось в мыслях, перед тем как послышался свист судьи, объявившего о начале четвёртой четверти. И его сильно бесило то, что один яростный фанат усиленно тряс огромным плакатом, на котором было написано: «Вперёд, мальчик-гей!» Он обещал, что как только эта игра закончится, так сразу отомстит этому фанату.***
Слегка оттянув ворот белой майки и тяжело дыша, Уанслер медленно, незаметно провёл языком по нижней губе, ему до дрожи в коленках хотелось пить. Он пока ещё оставался в живых на этой площадке смерти, что было удивительно. Половина его собратьев по несчастью еле-еле могли удержаться на ногах, не говоря уже о том, чтобы передать мяч своей команде. Не теряя зря времени, какой-то зек перехватил мяч и бросился в сторону защиты соперников, но едва он приготовился отдать мяч почти подбежавшему нападающему, как перед ним возник из неоткуда защитник из враждебной команды. Он одним взмахом руки выбил мяч из рук и кинул через всё поле своему нападающему. Ворден, прыгая где-то на трибунах, подбадривал только одного человека в этой игре. Все осведомлённые уже поняли, кто это, так что даже говорить об этом без толку. Лицо Джареда было всё красное из-за злости. Как так? Команда Элис начала нагонять их, этого допустить нельзя. Но что он может сделать? Время уже почти вышло. Уанслер уже почти валился на пол, сил было слишком мало. По лбу скатилась маленькая капелька крови. Похоже, что его хорошо так ударили мячом по голове, из-за чего перед глазами всё время от времени расплывалось. — Какая интересная игра, брат, — сидя на пластмассовом стуле на трибуне, монотонно сказал блондин, на голове которого была шапка в форме перчатки, на которой написано: «#1». — Но сейчас будет интересней, — ответил тому близнец, исчезнув с ним в зелёно-жёлтой дымке. Следующие действия произошли слишком уж быстро и жёстко. Уголовник из другой команды летел на всех порах с баскетбольным мячом прямо на Уанслера, который приготовился выбить предмет из рук соперника, но тут некто упал сзади на него, придавив к кровавому полу. Слышится громкий хруст в левой руке, а затем и крик из-за сильной боли, только это всё заглушает сильный гомон вокруг. Этот некто встал с юноши и, не сказав ничего, побежал за мячом, который был где-то на другой стороне площадки. Голубоглазый кричал что есть мочи, рука просто разрывалась сильной агонией, которая не утихала. Слёзы застилали глаза, но Уанслер, взяв свои последние силы в кулак, пополз с баскетбольной площадки. Он это делал быстро, насколько позволяли силы. Ему не хотелось, чтобы его кто-нибудь снова покалечил. Он проклинал всех, кто придумал устроить эту идиотскую игру. Он хотел домой. Между уголовниками завязалась драка. Они забыли про баскетбольную игру и теперь начали дубасить друг друга с маниакальным блеском в глазах, ощущая сладость смерти. — Такие, как ты, будут висеть на фонарных столбах вдоль дорог тюрьмы, — угрожающе сказал один из заключённых прямо в лицо хилому парнишке, прижатому к столбу, который держал баскетбольное кольцо, — и я буду плевать в ваши искажённые гримасой ужаса и боли хари! — Ты писатель? — вдруг спросил запуганный шатен, осмелившись посмотреть в глаза перекаченного мужчины. — Э-э, — тот слегка затупил, но потом, приблизившись к уху жертвы, прошептал: — Да. Откуда ты узнал? — Это заметно по твоим красивым словам, — почему-то восхищённо ответил парень, улыбнувшись. — Мне бы хотелось почитать твоё творчество… Потом эта парочка незаметно покинула площадку, влюблёно заглядывая в глаза друг друга. Директор бегом спустился с трибун к пострадавшему “подопечному”.***
Снег объёмными хлопьями сыпался с тёмного неба, снегопад сегодня был сильным. Это не могло не радовать тех людей, которые за всю свою жизнь не видели снега.*** В таком месте, как Супертюрьма, не должно быть зимы в принципе, потому что она находится внутри вулкана, который стоит внутри ещё одного вулкана. Здесь должно весь год светить солнце и стоять высокая температура. Но Супертюрьма с её создателем просто плюнули в лицо здравому смыслу и логике, диктуя свои законы и правила. Никак не реагируя на погоду, Уанслер вышел на улицу и, потихоньку ступая по рыхлому снегу, направился прогуляться перед сном. Он до сих пор не мог поверить, что такое случилось. Ну как, как он умудрился сломать одну и ту же руку во второй раз? Хорошо хоть гипс в этот раз положили ровно. Он прижал загипсованную руку ближе к себе, думая, что придётся ждать месяц для того, чтобы срослись кости, или ждать добрую ночную “фею”, которая помогла ему когда-то. Он подозревал кто эта фея, но пока не высказывал своё мнение вслух. Заключённому Супертюрьмы вдруг вспомнилось, как Ворден хотел помочь ему добраться до Дока, чтобы тот наложил гипс. В итоге его помощь стоила синяком на коленке, ушибом в области головы и ещё парой ударов по сломанной руке — это всё произошло случайно, правда случайно, но юноша не мог в это поверить. Директор уже не единожды извинился перед ним за это и его вроде как простили, но неприятный осадок остался. «Я полный неудачник, — подумал парень, чувствуя, как в носу слегка защипало. — Как же всё надоело». — Хей, приятель! — позвал кто-то его сзади, причём брюнет догадывался, кто это. Он повернулся к подошедшему человеку лицом, оправдывая свои догадки. — Куда ты? — стёкла жёлтых очков вспотели из-за холода, поэтому мужчина протёр их пальцами. — Все празднуют победу дружбы, а ты ушёл куда-то. Кстати, почему ты не надел куртку? Холодно… Матч закончился равным счётом. По идее они должны были устроить ещё одну игру, которая определила бы победителя, но никто не был знаком досконально с правилами баскетбола, поэтому Элис и Джаред спустя какое-то время походили обиженными друг на друга, но потом они всё-таки помирились, пообещав, что не будут больше ссориться по пустякам. А что это был за “пустяк”, они так и не ответили, окутывая себя ореолом тайны. — Мне захотелось погулять, — только и сказал голубоглазый, не ответив на вопрос об одежде, и повернулся спиной к собеседнику, смотря на то, как солнце потихоньку скрывается в закате. В душе Уанслера творилось непонятно что. Все чувства смешались между собой. Ему хотелось побыть в одиночестве и одновременно, чтобы кто-нибудь был рядом. Ему хотелось накричать на кого-нибудь и в то же время, чтобы кто-нибудь пожалел его, проникнувшись чувством понимания. Он выдохнул, образовав тёплое облачко пара перед собой. — Вся моя жизнь — это нескончаемая полоса неудач, — после небольшого молчания прошелестел он предательски задрожавшим голосом. — И… Я больше не могу это терпеть, — в голосе послышалась некая обреченность и обида. — Я устал. Парень, повернув голову вполоборота, взглянул на надзирателя глазами, полными слёз, из-за чего у того сердце болезненно ёкнуло от такого зрелища, а в горле встал ком, который директор всё не мог проглотить. — Это будет звучать слишком сопливо, — начал Уанслер издалека, пытаясь переступить через свою гордость перед этим человеком, ведь сейчас он ему нужен как никогда, — но не могли бы вы… Юноша даже не успел договорить, как Ворден уже стоял около него, крепко обнимая за плечи. — Ты плачешь, — то ли вопросительно, то ли утвердительно сказал Ворден, прижавшись губами к виску брюнета. — Нет! Я просто потею через глаза!.. — на грани истерики проговорил парень, сильнее прижавшись к тёплому телу. Мужчина устало прикрыл глаза. Они простояли так в объятиях долгие и приятные мгновения, чувствуя, как за шиворот сыпется холодный снежок. Вордена разрывало ни с чем несравнимое чувство счастья и жалости. Он был рад до дрожи в замёрзших руках, что Уанслер потихоньку пошёл на контакт, и несчастен, что у того началась депрессия, которая может затянуться до года, а то и двух-трёх. Этого ему точно не надо. Нужно что-нибудь придумать такое, чтобы сбить плохое настроение парня. Но вот что? (Прим.Автора: Советую с этого момента начать слушать эту музыку: Stephaniesid — Hey Hey Hey Для создания атмосферы, так сказать). Взгляд упал на огромные, пушистые сугробы. В глазах промелькнуло лукавство. Мужчина отстранился от гитариста, который находился в своих раздумьях, наполненные депрессивными мыслями. Спустя пару секунд Ворден прокричал: — Первый пошёл! — и кинул идеально круглый снежок в спину Уанслера, который чуть пошатнулся на месте. Музыкант возмущённо посмотрел на повеселевшего надзирателя, который кинул в него следующий снаряд, который был уже не такой ровный как прошлый. Заключённый во время увернулся от него и, послав своё дерьмовое настроение куда подальше, невольно подхватил задор директора. Мгновенно опустившись вниз, он одной рукой схватил липкий снег, который после пары секунд полетел в соперника, который не успел увернуться. Давя смех, музыкант спрятался за деревом, приготовив следующий снежок. Слёзы застыли на холодных щеках, на лицо так и лезла предательская улыбка. — А ну, выходи с поднятыми руками, — воинственно проговорил Ворден, медленно подходя к дереву, за которым спрятался юноша, — ты окружён. Он зашёл за дерево, но там никого не было. — Э-эй! — протянул кто-то издевательски. Мужчина обернулся на звук и ему сразу же в лицо прилетел снежок, который на время закрыл ему весь обзор. — Ты заплатишь за это, — с улыбкой сказал он, убрав снег с лица. Приготовив в запас пару снежков, надзиратель начал медленно ходить по округе, внимательно слушая каждый шорох и скрип. В воздухе летала зимняя романтика, которая заставляла улыбаться и наслаждаться своей атмосферой. Где-то послышался тихий смех. — От меня не спрячешься! — крикнул начальник тюрьмы, чувствуя, что руки начали неметь. — Эй! Он прошёлся по заснеженной тропинке, думая, что надо бы нанять рабочих, чтобы они расчистили снег с дороги, а то через каждый шаг проваливаешься по щиколотку в снег. Только бы не забыть. Мужчина сильнее сжал в ладонях снежки. — Где же ты прячешься, приятель? — прошептал он себе под нос, замечая какое-то движение около высокого сугроба. — Вот ты где! В Уанслера полетел снежный снаряд, который не достиг своей цели, расплющившись на поверхности дерева. — У кого-то сбился прицел? — нежно усмехаясь, издевался над мужчиной он. Музыкант, особо не целясь, запустил снежок в противника, попав тому прямо в плечо. Он, подняв вихры блестящего снега, побежал от Вордена, который опомнившись, помчался следом за ним. — Оу, я же тебя поймаю! — засмеявшись, игриво произнёс он, зная, что с гипсом парень далеко не убежит. — Ну всё, хватит, — улыбаясь, проговорил тот, завернув за очередное дерево. — Не-ет, не хватит, — пропел директор, почти настигнув цель. Он уже был близок, ещё пара метров и можно было бы дотронуться до его свитера. Тут Ворден поскользнулся, упав задницей на жёсткий лёд и скривившись от небольшой боли. Заключённый удовлетворённо смотрел на пострадавшего сверху вниз. Он чувствовал сладкий запах победы. — Всё! Я победил! — восторженно воскликнул гитарист, подпрыгнув на месте. — Пока нет, — с этими словами парень падает рядом с мужчиной на заснеженную землю, почувствовав лёгкую боль в пояснице. Ворден перекатился на упавшего человека, который уже не возмущался из-за такой близости, лукаво глядя в глаза. Он хотел что-то сказать ему, но все слова просто застыли в горле. Ох, эта нежная улыбка на манящих устах. Внезапный порыв ветра сорвал с верхушки дерева пучки снега, и на них посыпались красиво сверкающие при свете фонаря снежинки. Они одновременно подняли головы, слегка щурясь от падающего на них снега. Уанслер засмотрелся на ночное небо, которое было осыпано миллиардами сияющих звёзд, а Ворден не мог отвести взгляд от покрасневшего из-за холода лица. Он просто любовался им, утопая в трогательной улыбке. Что же такое есть в юноше, что смогло покорить сердце директора? Он сам не мог дать верного ответа на этот вопрос. Парень наигранно-печально вздохнул. — Хорошо, хорошо, — он примирительно поднял одну руку вверх. — Вы победили. А теперь слезьте с меня. Холодно же… В подтверждение своих слов он передёрнул плечами. — Надо было накинуть куртку, — начал причитать Ворден, поднявшись с Уанслером на ноги, — и шапку, — стряхнул снег с волос музыканта, — и перчатки, — взял онемевшие руки в свои не менее холодные и, приблизив к своим губам, начал обдавать их горячим воздухом. Уанслер заворожено смотрел на эти действия. Такие ласковые прикосновения, такой тихий шёпот… Ему вдруг так захотелось прижаться к нему всем телом, но в последний момент в нём что-то щёлкнуло. Он покачал головой, пытаясь избавиться от неправильных мыслей. — Ладно, пойдёмте, — руки выскользнули из плена тепла, покрывшись мелкими мурашками. Он во время прикусил язык, так как наружу чуть не вырвалось: «Пойдёмте домой». Ужасное чувство противоречий. Поднялся холодный ветер, который заставил поёжиться. Уанслер, спрятав руку в карман штанов, а другую прижав к себе, пошёл вперёд, прекрасно зная, что следом за ним идёт надзиратель, который сегодня был слишком… романтичным? Нежным? Сочувствующим? Как бы это не было, но всё это одновременно нравилось и не нравилось ему. Он запутался. На плечи парня опустилась куртка, после чего он изумлённо посмотрел на директора, который выдавив из себя улыбку, пошёл вперёд. Гитарист зарылся носом в верхнюю одежду, чувствуя еле-еле заметный запах её хозяина. Он торопливо последовал за ним. Ворден дрожал от пробирающего до самых костей холода, обнимая себя руками за плечи, но, не смотря на эту мелкую проблемку, благодаря которой он мог заболеть, директор был уверен, что Уанслер хоть не замёрзнет под его курткой, в которую тот закутался. Весь остальной путь мужчина ловил благодарные улыбки от юноши.***
Теперь каждое утро парня начиналось с мягкой удобной кровати, будильника, который автоматически ровно в восемь включал утренею радиопередачу, чувства некой защищенности и обнимающих рук… — Вы снова спутали комнаты, — сонно проговорил он, скидывая руку со своего тела. Он уже даже не спрашивал, а скорее утверждал. Он привык к каждому такому утру. Он перестал негативно реагировать: на присутствие Вордена в своей кровати, на его обнимающие руки, которые так и тянулись к нему, на какое-то неразборчивое бормотание над ухом, на его чуть кисловатый запах одеколона, которым тот каждый раз обрызгивается с ног до головы перед тем, как встретиться с музыкантом (надо бы Уанслеру сказать тому, чтобы больше не пользовался этим одеколоном и посоветовать какой-нибудь другой). Всё это стало каким-то… обыденным? Повседневным? — Ага, — сквозь дрёму промычал Ворден, прижавшись к телу ближе и уткнувшись носом в открытую шею. Потом на целый час комнату окутала тихая музыка, доносившаяся с небольших колонок будильника. В воздухе летала безмятежность и умиротворённость, которые вызывали еле заметную улыбку на губах. Из приоткрытого окна в спальню проникал освежающий, морозящий ветерок, заставляющий дышать полной грудью. Они просто наслаждались обществом друг друга, один из них в очередной раз, а один впервые. Жизнь начала налаживаться. Надолго ли?***
— И что ты предлагаешь? — Сровнять с землёй большую часть тюрьмы.