***
— Где эту егозу носит? — выполняя всю работу, ругалась Камелия, раскладывая приборы. — И правда, где Сакура? — поинтересовалась Мебуки. — Она же ранняя пташка, что случилось? Ну? Камелия, — скрестив руки перед грудью, строго спросила она, всем видом показывая, что желала знать о затеях Сакуры. Камелия лишь прикусила нижнюю губу и пару раз хлопнула ресницами. Она даже приподняла руки, слегка ухмыльнулась, а затем неожиданно для себя громко произнесла: — Вот же! Как всегда: Сакура проказничает, а Камелия принимает удар! — в манере матери ответила она. — Понятия не имею, мама, — уже более спокойно закончила Камелия, шумно выдохнув, но тепло улыбнувшись. Чувствуя её напор, Мебуки приготовилась дать наставление, которое сумело бы охладить пыл. Вот только она забыла, что Камелия — почти точная её копия, поэтому глупо полагать, что она всё спокойно воспримет. За эту пару секунд замешательства Мебуки она состроила недовольное лицо, которое не могла не заметить мать. — Да ничего! — прикрикнула Мебуки. — Просто не хочу, чтобы она вновь поставила нас в неудобное положение. Ты всегда знаешь, о чём она думает. Столько теплоты было в её словах. Всмотревшись в лицо матери, Камелия могла с лёгкостью увидеть огонёк беспокойства. На споры не было ни сил, ни желания, ни времени. Собственно, стоило ли усложнять без того нелёгкую ситуацию? Поэтому, откланявшись, Камелия хотела было попросить прощения за редкие порывы вспыльчивости, как тут же раздался заразительный смех, отчего мать и старшая дочь обернулись к входной двери, озадаченно глядя на Сакуру. — Я не специально облила Неджи-сана, — усмехнулась она, вспоминая неудачную вылазку на крышу дома. Почему-то именно этот случай отчётливо остался в разуме, заставляя весь клан краснеть, а после громко смеяться, вспоминая не совсем стандартный случай. Благо в той комичной ситуации всё завершилось благополучно и все приняли ситуацию за нелепую случайность и неосторожность. — Проснулась, — покачала головой Мебуки. — Для меня навсегда останется загадкой причина, по которой ты оказалась на крыше с графином, но на этот раз, прошу, будь аккуратней. — Всё будет в лучшем виде! Вот увидишь! — заверила Сакура, всё так же стоя возле двери, опустив глаза и сжимая в пальцах подол кремового платья, украшенного вышивкой из красных цветов. На талии лёгкой волной расположилась алая лента, завязанная сзади в большой бант, концы которого спускались почти до самого пола, подобно лесному ручью. Декольте было полностью закрыто плотной сетчатой тканью и украшено едва видной вышивкой. Рукава только-только скрывали локти, позволяя любоваться тонкими запястьями. Сакура на этот раз предстала всем в европейских одеждах, что так не любил Фугаку-сама, но он (и весь его клан) должен был принять это. Она считала одежды из зарубежья весьма увлекательными и необычными как покроем, так и расцветкой. Довольно обычный, но по-своему милый наряд делал Сакуру более женственной и утончённой. Этот невинный образ был способен свести с ума любого, кто посмотрит на неё даже украдкой. Сакура не считала себя эталоном красоты, уверенная, что Камелия гораздо милее. Вспоминая их общий портрет, она лишь расстраивалась, сравнивая свои черты лица с сестринскими. Пожалуй, самым нелюбимым ею являлся её лоб, который приходилось прятать за прядями короткой чёлки. — Сакура, ты первый раз его примерила, — улыбнулась Камелия, подходя к ней. — Позволь, поправлю, — улыбнулась она, аккуратно переделывая причёску из двух кос. — Красиво приподняла волосы, — громко произнесла она, легонько стукнув Сакуру по голове. — Спасибо, — смущённо покраснела та, чувствуя приятное касание пальцев, что легонько потормошили локоны. — А теперь скажи, что случилось, — тихо, но требовательно прошептала Камелия на ухо, а после тут же сдавила волосы. — Самое прекрасное, что есть в жизни, — тихо ответила она, развернувшись к ней. Эту идиллию нарушил спокойный голос Мебуки, что вечно смотрела на перепалки меж сёстрами, а иногда и вовсе участвовала в них. Она снисходительно покачала головой, продолжая рассматривать полотенца: их необходимо подать гостям во время завтрака, который из-за долгих ночных посиделок мужчин затянулся более чем на два с половиной часа. Как же Мебуки хотелось взять все эти полотенца и кинуть в двух глав клана, да так, чтобы на всю жизнь запомнили! Но она ещё вчера преступила дозволенные нормы — повысила голос на супруга и ударила представителя другого клана. Соверши она эти действия с другими гостями, непременно бы разгорелся конфликт и бессмысленное противостояние, но клан Учиха для Харуно (и наоборот) был чем-то наподобие семьи и дома. — Сакура, а ты доделала вазу с синим узором? — задала вопрос Мебуки, прекрасно видя, что дочери шептались. — Микото-сан понравился бы твой подарок. — Она закончена. Только надо убедиться, что высохла, — ответила Сакура с серьёзным лицом. Когда дело касалось работ, сделанных вручную, на её лице непривычно резко менялись эмоции, а вся детская невинность и смущение пропадали, не оставляя и горстки пепла от прежних капризов. Но эта ваза для Сакуры имела несколько другое значение, нежели другие работы. Микото Учиха — сильная, смелая, но невероятно добрая женщина, которая, невзирая на любые сложности, всегда млела при виде лесных цветов, что росли на дикой природе. Поэтому стоило кому-то из клана принести ей красивый букет, как он тут же оказывался в красивых вазах с удивительным орнаментом. — Не принимай всё близко к сердцу! — фыркнула Камелия, подталкивая её к двери. — Зови всех к столу, — добавила она, чуть ли не силой вытолкнув Сакуру. — Быть может, мне случайно упасть? — обиженно спросила та, резко развернувшись. Как всегда, забыв об осторожности и сдержанности, Сакура поплатилась за свои ошибки и, зашипев от боли в ноге, тихо простонала, ощущая неприятное жжение. — Доброе утро, — послышалось где-то в метре от неё. Сакуре даже не стоило утруждать себя тем, чтобы поднять голову, выпрямиться и поприветствовать гостя, ведь эту ухмылку узнала бы из тысячи. На какой-то миг она поймала себя на мысли, что сможет распознать Саске даже по запаху — он пах по-особенному приятно. Пробыв с ним некоторое время наедине прошлой ночью, она уже имела представление о нём, пусть и довольно размытое. — Я рада вас видеть, — посмотрев в его глаза, произнесла Сакура, тут же опустив голову. И всё же… стоило ей поддаться и взглянуть на него, как она терялась в чувствах, а порой и вовсе робела, не замечая за собой шумного дыхания. — Можешь вести себя так, как вчера, — слегка кивнул Саске. — Мы вчера многое обсудили. Но если хочешь, то я… — начал было он, как Сакура издала лёгкий смешок. Они прошли несколько шагов от двери в молчании — каждый над чем-то размышлял или тяжело вздыхал. Слышались лишь отдалённые голоса Камелии и Мебуки, накрывавших столы и раздававших указания слугам. Молчание кончилось в конце коридора так же неожиданно, как и возникло. Около мастерской чувствовался приятный свежий воздух и неизвестный аромат многочисленных примесей, трав и утреннего ветра. — Я не буду меняться, Саске-кун! — неожиданно произнесла Сакура, зайдя в свой маленький мир. — А ещё я буду делать то, что пожелаю, — с лёгким смешком, но с серьёзным взглядом добавила она. Саске заметил явные перемены в ней. Он видел, как она старалась показать силу воли и негасимый дух. Сакура нервничала, хотя это было не так заметно, но от наблюдательного взгляда Саске и острого слуха нужно было прятаться куда серьёзнее. Следующие фразы она произносила с явной дрожью и страхом, хотя ей самой казалось, что она держалась уверенно. — Я совершенно ничего не чувствую к вам и не знаю, какой вы на самом деле человек. Вам, наверное, как и многим, понравилась моя внешность, — с напором стальным голосом произнесла Сакура, — но я одна из тех, кто всегда говорит то, что думает. Саске продолжал вслушиваться в её речи, а на его губах виднелась едва заметная ухмылка, что означало его удовлетворённость происходящим. Было ясно, что он готовился выслушать её, а потом ответит веским и важным словом. — Я знаю, что могу что-то делать, а самое главное — могу думать. Притом так вышло, что у меня нет привычки глупо улыбаться и прятаться за веером, — закончила Сакура, тяжело выдохнув.Она уже проиграла ему.
— Будь аккуратнее, — ухмыльнулся Саске, легко схватив её за локоть и насильно прижав к себе, и шепнул в шею: — Ведь твоя жизнь в моём поместье изменится. — Мы ведь договорились? Я знаю, что должна сделать, как и вы, — ответила Сакура, стараясь сдержать усиливающуюся дрожь. — Пустите меня, — стараясь выбраться, попросила она. Саске снова слегка сдавил её запястье и свободной рукой прошёлся от лопаток книзу спины. Сейчас для неё он был настоящей угрозой и опасным незнакомцем, что носил бесчисленное количество масок. Она не могла понять его действий, не имела возможности спастись и чувствовала, как сила духа иссыхала. — Не хочу, — в её манере ответил он, прижимая к своему телу. — Совершенно не считаю это необходимым, Сакура-сан, — хитро ухмыльнувшись, добавил Саске и, не дожидаясь ответа, украл её первый поцелуй. Власть, абсолютная уверенность и невероятная сила исходила от него. Эта сила не шла ни в какие сравнения с той, что показывала и испускала Сакура. Она просто терялась в происходящем, а все те крупицы контроля рассыпались, подобно дорогому жемчугу. Крепче зажмурив глаза, она стремилась выбраться из-под грубого, совершенно неприятного поцелуя. Отвратительное чувство беспомощности и безнадежности ещё сильнее разрасталось внутри, а мечта, пылающая от чёрного пламени, казалось, уже охвачена огнём. Она плавилась и на глазах превращалась в крупинки пепла, что в скором времени разнесёт ветер. Еле слышные звуки, наполненные болью, отчаянием и страхом, срывались с уст Сакуры. Она постанывала и молилась, неохотно раскрывая губы. Надежда на счастье, о котором она читала в книгах, рушилась, как сухой лепесток дикой вишни в грубых руках. Её секундные замешательства давали Саске возможность контролировать действия. Лёгкий укус нижней губы — и Сакура безмолвно вскрикнула, случайно подавшись ему навстречу. Она сдавалась, хотя и намеревалась уйти, убежать, избавиться от пытки, которую ей уготовил Саске. Он же лишь ещё ярче усмехнулся и, сжав талию Сакуры, вынудил её положить ладони на его грудь. Она уже полностью открыла губы, издав мучительный стон. Саске уверенно проводил языком по ровным зубам и уже сам не замечал, как увлекался нечестной игрой. Её беспомощность, неуклюжесть и строптивость дурманила, а приятный аромат, который исходил от тела, сводил с ума. Сакура была прекрасна такой, какая есть, и это пленило не хуже наркотика. Эти старания доминирования с её стороны заставляли ослаблять цепкие захваты, но Саске сразу пресекал попытки вырваться. Он бы и дальше наслаждался верховенством над ней, как вдруг почувствовал нечто влажное и холодное. Это были её слёзы, лениво скатывающиеся по бледным щекам.Он ненавидел их больше всего на свете.
Его пугающий напор ослаб, но поцелуй продолжался. Правда, теперь он просто касался уголков подрагивающих губ Сакуры, бесшумно плакавшей и старающейся оттолкнуть мужское тело. Но разве лепесток способен противостоять человеку? Саске уже не сжимал грубо тонкую талию в руках, а лишь аккуратно прижимал к себе заплаканную Сакуру, нрав которой хотелось сломать, раздавить, как маленькое насекомое. Вот только видеть, как плакала та, которую он выбрал, которая заинтересовала с первой секунды, когда отец показывал юную нимфу с нежно-розовыми волосами на маленьких картинках, было выше его сил. Саске со всей нежностью, которую победили страсть и желание, невесомо поцеловал её в щёку, заставив широко распахнуть глаза. Он и сам удивился, но не желал становиться излишне мягким с ней. Саске невесомо прошёлся по одиноким дорожкам её слёз большими пальцами рук, желая уже более аккуратно поцеловать, как отпрянул. Картина с лошадьми. Он тут же вспомнил её короткий рассказ и их простой спор. Саске лишил Сакуру свободы, что было недопустимо в его положении. Да, Учиха не считал себя виновником в полной мере, полагая, что свобода, подаренная родителями, должна контролироваться, но пока что не ему это решать. В первую очередь Сакура обязана относиться к отцу с почтением, а к гостям противоположного пола — с уважением. Чувство вины за украденный поцелуй не возникло. В конце концов, он не был сентиментален к таким вещам, считая природу мужчины и женщины совершенно естественными. Но то, что он переступил линию дозволенного, было грузом на его плечах. — Прости, — прошептал Саске, опустив взгляд в пол. — Ты же мечтаешь о свободе, — тяжело вздохнул он, как-то отстранённо улыбнувшись. — И я не считаю тебя глупой — ты живая и совершенно неправильная. Он не смотрел в её глубокие глаза, что служили его слабостью, но, отвернувшись от Сакуры, с гордо поднятой головой и расправленными плечами всё равно пугал её, безмолвно уничтожая стойкость. Саске был вынужден отступить, ведь пока у него нет прав диктовать правила и порядки, находясь в этом доме и с ней. — Я хочу ударить тебя, — тихо произнесла Сакура, не стирая слёзы с глаз. — Сильно хочу! И он понимал, что это было бы, по крайней мере, справедливо. Вот только что она могла ему сделать? Что могло быть опасного в силах Сакуры, душа которой заполнена любовью, добротой и нежностью? Этот мягкий характер, но несокрушимый боевой дух манили, заставляя уважать хрупкую Сакуру, но, совершенно не обладающая физической мощью, она не представляла угрозы. Это было несправедливо. — Ударь, — спокойно ответил Саске. — На девушку никогда не подниму руку, как бы она низко ни пала, — добавил он, косо посмотрев на Сакуру, но словно чувствовал, что она не посмеет на него замахнуться. — Мне больно везде… — смахнув с лица влагу, прошептала она, сжав кулак у груди. — Болит нога, талия, а самое главное — душа. — Сакура медленно осела на пол. — Я не могу тебя понять! — закрыв лицо руками, едва сдерживая крик беспомощности, призналась она. Она невероятно быстро слабела. На лице не было милого румянца, отчего казалось, что бледность кожи увеличилась. Сакура ломалась так стремительно, словно яркий цветок усыхал, стремясь пасть наземь. Однако она ещё могла бороться, но помощи не стоило ждать. Сакура свято верила, что Саске сдержит обещания, но… контраст его поведения отталкивал. Вчера он был галантен и дружелюбен, а сегодня просто схватил её и насильно поцеловал. — Не думал, что захочу это сказать, но ты слишком ранимая, — выдохнул Саске, разворачиваясь к Сакуре. Он поспешил к ней, придерживая за плечи и не давая возможности упасть. — Сакура! — обеспокоенно прикрикнул он, чуть встряхнув её. — Хочешь сказать, что я слабая? — иронично заметила она, горько усмехнувшись. — Только телом. А в остальном многие мужчины должны тебе завидовать, — приподняв уголки губ, ответил Саске, аккуратно притянув её к себе. Он снова противоречил себе. Каждое действие Саске переносило выход из лабиринта в различные места. Сакура не могла отыскать нужную тропинку, что помогла бы ей лучше понять Саске. Его настроение было переменчивым, подобно июньской погоде на Хоккайдо. Сейчас Сакура могла точно сказать, что чувствовала от него лишь желание защитить. Его спрятанные чувства вырвались наружу, но совсем незаметно, словно маленькая бабочка, проникшая в человеческую обитель. Создавалось ощущение, будто телом Саске кто-то управлял. Он уже чувствовал себя поддержкой для неё, уже знал, что он тот, кому придётся оберегать её от лжи и порока. Пусть лишь она поймёт его. — Но тебе завидовать нечему, — горько усмехнулась Сакура, не двигаясь с места, но и не сопротивляясь. Она охотно принимала его помощь, пусть потом и будет чувствовать себя ещё более униженной. — Нет, есть, — ответил Саске, крепче прижав её к себе. — Ты чувствуешь вину, поэтому так говоришь, — не сдаваясь, ответила Сакура, уверенная в правдивости своих слов. И если б только она знала, что всё намного сложнее, чем ей казалось, то вряд ли бы вела себя именно так. Но откуда ей знать всю сложную систему его отношения к ней? Саске не рассказывал о себе, много молчал и лишь кивал на её реплики. Порой он был груб и жесток, а иногда мягок и нежен. Но причины его действий не были ясны, скрываясь под тёмной вуалью. — Я завидую тому, что ты не отступаешь от свободы. А я, хоть вскоре буду иметь многое, буду подчинён и не смогу противостоять, — ответил он, и Сакура подняла на него туманный взгляд. Его неожиданное признание удивило её, но не было аргументом или оправданием. Создавалось впечатление, что она не желала узнать его лучше, а он не хотел навязываться или говорить что-то в пустоту. — А разве я свободна? — хмыкнула Сакура, прогнувшись в спине, намеренно отстраняясь от Саске, но едва сжимая края его кимоно. — Ты к этому стремишься. — Он замолчал, но добавил: — И искренне веришь в такую судьбу. Снова эта всепоглощающая забота с его стороны, сводившая с ума не хуже опия. Такой контраст между грубостью и мягкостью путал, но оказаться в его объятиях добровольно было весьма неплохо. — Чего ты желаешь? — напрямую спросила Сакура в попытке разобраться в происходящем. — Я подумал, что хочу сломать тебя, — мгновенно ответил он. — И я могу это сделать. Несмотря на резкость его слов, Саске говорил правду. В его словах не звучало чего-то важного, но было ясно, что ему нужна именно она. Он не даст ей погибнуть и будет защищать, как собственную честь, поэтому желанная ею свобода определённо будет ограничена. И он заставит её полюбить его. Никто не получит то, чего желал он. А Сакура молчала, повернувшись к нему спиной, надеясь, что он не заметит новую порцию слёз. — Мама сказала, чтобы я отдала вам вазу, созданную мной для Микото-сама. Я прощу тебя, но сделаю вид, что ничего не произошло, — высказалась она, указав пальцем вправо. — Мудро, — проследив за рукой, изрёк Саске, не надеясь, что она рухнет в его объятия. — Это ваза, которую я помогу упаковать. А ты, будь добр, если увидишь Фугаку-сана, позови его к завтраку, — подойдя к своему изделию, произнесла Сакура, печально улыбаясь. — Ты сегодня прекрасно выглядишь, — сказал Саске, покидая комнату. Сакура лишь ухмыльнулась, предполагая, что он имел в виду её опечаленное лицо. Вот он снова ушёл внезапно, как и появился. Когда он занял её мысли? Саске находился в их поместье всего лишь пару дней, а создавалось впечатление, что он прожил с ней бок о бок несколько лет. — Я буду тебе хорошей женой, Саске-кун. Надеюсь, что мы проведём лишь одну ночь вместе, — хмыкнула она, посмотрев на локоть, кожа которого ещё хранила минувшие события. — Ненавижу, — несколько озлобленно произнесла она, намереваясь отвлечься от такого насыщенного утра. После этой неприятной сцены Сакура была словно не в своей тарелке. Она была излишне задумчива и невнимательна. Из её рук вечно что-то падало, она глубоко и тяжело вздыхала. Создавалось впечатление, будто она работала день и ночь на рисовых полях, оберегая урожай и гоняя надоедливых животных от плантаций. Поэтому такая очевидная усталость не могла скрыться от родственников. — Сакура! Ты сегодня ужасно невнимательна! — высказалась невесть откуда появившаяся Камелия. — Совсем расслабилась! — фыркнула она, уперев руки в бока. — Взбодрись! Иначе мама и папа устроят тебе выговор! Я прикрыла тебя. — Спасибо, Камелия, — искренне улыбнулась она, ценя её заботу. — Ты не видела Саске-куна? — спросила Камелия, вопросительно взглянув на неё. — Я его найду, — без желания ответила Сакура, делая глубокий вдох. — В конце концов, поиски по моей части. — Как хочешь, — пожала плечами Камелия, тряхнув головой и забрав маленькую посудину. — Хотя, думаю, он сейчас сам должен прийти. У него какие-то дела, — обречённо и наигранно расстроенно произнесла Сакура, гордо расправив плечи. — Молись, чтобы он был за столом! — пригрозила Камелия, быстро направляясь в обедню, за которой благополучно находились два семейства: Учиха и Харуно. Когда раскрылись сёдзи, яркий свет осветил лицо девушек, от чего Сакура сощурилась, а Камелия прикрыла глаза. Слуги аккуратно кружились вокруг гостей, разливая белое вино по стеклянным бокалам. Вмиг комната оживилась, заставляя чувствовать себя живым и свободным. Свежий воздух был поистине лучшим лекарством после сна. — Извините за ожидание, — смущённо произнесли сёстры, медленно присаживаясь на свои места. — Проходите, — выдохнула Мебуки, недовольно тряхнув головой. Сакура поняла, что без наставлений не обойдётся, но ведь сейчас Саске, внимательно следящий за ней, должен подвести разговор к теме бракосочетания. Бегло посмотрев на Кизаши и Фугаку, она набрала в лёгкие побольше воздуха и аккуратно присела на стул напротив Камелии, но возле Саске. — Все в сборе, — промолвил Кизаши, поправив тёмно-фиолетовый халат, расшитый алой нитью. За столом тут же начались разговоры. Саске и Сакура сидели тихо, слушая родителей, обсуждавших планы на год, и выжидая момента, в который смогут сообщить шокирующую новость. Фугаку и Кизаши на удивление были расслаблены, позволяли себе сутулиться и громко стучать столовыми приборами. Они спешили избежать темы их вчерашней ночи, однако Мебуки считала вполне нормальным поговорить об этом. У глав клана был слегка помятый вид: виднелись лёгкие отёки на лице и признаки головной боли. — Кизаши, вам стоит посетить наше поместье, пока я не нашёл Саске невесту, — произнёс Фугаку, разрезая кусочек мяса. — Думаю, будет справедливо, если и вы навестите нас, — добавил он, устремив взор на Саске. — Ты как считаешь, Саске? Повисло неловкое молчание, длившееся, как ему казалось, секунду, но родители так не считали. Стоило согласиться, что заявление Фугаку прозвучало прежде, чем Мебуки успела что-то ответить, что являлось весьма неожиданным, но как нельзя кстати уместным и необходимым. — Насчёт невесты, — отстранённо начал Саске, аккуратно положив руку на стол. Его пауза заставила всех оторваться от трапезы. Он поднял взгляд на всех за столом: они явно были заинтригованы. И лишь Сакура страдальчески опустила голову, не в силах изменить судьбу. Ей хотелось встать и убежать прочь, подальше от этого ужаса и, как ей казалось, ада. Но она не могла этого сделать… — Что ты имеешь в виду, Саске? — поинтересовался Фугаку, внимательно глядя на него. — Отец, Кизаши-сама, — крайне серьёзно начал Саске, встав со стула и посмотрев на всех присутствующих. — Дело в том, что невеста у меня уже появилась… Сакуре хотелось кричать, плакать от безысходности. Пожалуй, это самый ужасный момент в её жизни. Она и представить себе не могла, что тяжело быть жертвой, которая спасёт клан от погибели. На секунду она даже поняла: всё, что ей суждено почувствовать, происходило с девушками других кланов. Это печалило и злило. Фугаку потупил взор. Эта новость вызвала у него и шок, и недовольство. Он всегда думал, что сам выберет невесту для Саске, и уж точно не мог себе представить, что он влюбится в кого-то, а тем более захочет жениться. В конце концов, он даже предположить не мог, что Саске говорил о Сакуре, ибо они предупреждали его обо всех последствиях. Но Фугаку чуял, что он не просто так объявлял об этом перед Кизаши. — И… кто же? — слегка шокированно переспросил Фугаку, продолжая пристально смотреть на него. Саске глубоко вздохнул. Ему было тяжело говорить об этом, несмотря на то что он сам хотел этой свадьбы и ему нравилась Сакура. Он понимал, что причинял ей боль: видел, в каком состоянии она за столом. Если б можно было вернуться хоть немного назад, он бы не стал так упорно убеждать Сакуру стать его женой. Но назад пути нет — он уже сыграл на её чувствах и любви к семье, да и глупо упускать такой золотой шанс. — Сакура, — на одном дыхании произнёс Саске, прикрыв глаза, ожидая реакции. Повисло молчание. Отцы сидели, замерев на месте. Это могло бы показаться глупой шуткой, но Саске был настолько серьёзен, что невозможно было не поверить. Он продолжал стоять и наблюдать за реакцией отцов, чувствуя себя безумно некомфортно. — Это правда? — первым откликнулся Фугаку, серьёзно глядя то на Саске, то на Сакуру. Она сидела тихо и мирно, опустив взгляд, и не проронила ни слова. — Да, — ровным тоном ответил Саске, посмотрев на скованную Харуно. — Сакура, — начал было Кизаши, повернувшись к ней, — а ты что скажешь по этому поводу? Ему ли не знать, что в жизни не бывает всё так просто. Брак с Саске сулил богатое будущее и устойчивое настоящее. Он видел неоспоримые плюсы женитьбы, но ведь были варианты не менее плохими. Зная Неджи Хьюгу, Нару Шикамару и прочих юношей, Сакура спешно отказывала им, прося прощения. А тут же всё было сделано и преподнесено скомканно и непроработанно. — Да, папа, это правда, — через огромную боль в сердце выговорила Сакура, подняв глаза на Кизаши. Её голос звучал на удивление ровно и чётко, хоть она и страдала. — Мы с Саске действительно понимаем друг друга и хотим пожениться, — тихо добавила она, глубоко вздыхая, чувствуя комок слёз, подступающий к горлу. Эта была самая большая ложь в её жизни. Сакура, казалось, начинала потихоньку ненавидеть Саске за это. Но ничего нельзя вернуть. Она делала это не ради себя, а ради семьи. — Саске, — строго обратился к нему Фугаку, — чем ты запугал Сакуру? Верить в то, что она действительно хочет этого брака, я не желаю, — властно добавил он, сжав серебряный нож. — Сакура, — едва слышно позвала её Камелия. — Доченька, — мягко обратилась к ней Мебуки, сидевшая возле Кизаши. — Сейчас самое время рассказать правду. Мы либо будем искренне рады с отцом за твоё счастье, либо страдать, когда узнаем, что тебя каким-то образом принудили вступить в неразрывные отношения. — Сакура, лучше скажи нам, что сказал мой сын. Я не хочу портить отношения с вашим кланом. Я и твой отец дружим много лет, и я не скрываю, что хотел бы породниться. Однако если б не ваши устои, то ещё в детстве был бы заключён договор. Я это к чему, — продолжил Фугаку, расслабляя руку. Казалось, несчастный прибор рухнет в сильной ладони. — Не бойся моего сына. Если Саске тебе что-то сделал, то он быстро расплатится за это, — нервно добавил он, предполагая, что Саске опорочил честь Сакуры. Кизаши уверенно кивнул, как бы показывая, что согласен с ним. Однако в душе Кизаши слегка винил себя в том, что, вероятно, причиной такой спешки было его условие, по которому Сакура должна найти избранника и покинуть родительский дом. Всё, что происходило в этой комнате, играло на руку двум кланам, но порадоваться такому лёгкому успеху они не могли. Сакура тихо сидела, то и дело слушая своё имя, слетавшее с губ взрослых. Каждое слово ядовитой стрелой проникало в сердце. Все речи заставляли чувствовать что-то, отчаянно плачущее в груди. Мечта кричала, словно кто-то стремился вогнать её в сырую почву, отчаянно присыпая мокрой землёй. И всё же Сакура не чувствовала вины Саске. Она знала, что он дал ей выбор и некий договор, по которому обязался защищать её. Саске не давил на неё чем-то аморальным, не угрожал расправой, даже не попытался опорочить честь, оберегая Сакуру от напастей во время прогулки. Но обвинить его во всех бедах ей всё равно хотелось, поэтому чистые доводы быстро скрывались за злостью и ненавистью. — Саске-кун не виноват, — прошептала Сакура, низко опустив голову. — Он не сделал мне ничего плохого! — вскрикнула она, на секунду подняв взор на отца и мать. — Мне правда полюбился Саске-кун, — покраснев то ли от злости, то ли от отчаяния, стараясь сдержать слёзы, прикрикнула Сакура. — Вы ведь и сами будете счастливы, если всё так обернётся! — С такими вещами не шутят! — ударив по деревянному столу, непривычно жёстко произнёс Кизаши: он понял, что виноват. Столовые приборы на столе противно лязгнули. Сакура боялась злости отца. Она не на шутку перепугалась, увидев вместо добродушного и понимающего взгляда прожигающий и зловещий. Она затряслась, а из глаз потекли слёзы. Они нескончаемым потоком капали из зелёных глаз, выдавая все эмоции. Создавалось впечатление, что она раскроет правду, погубив и себя, и Саске. — Хватит! — неожиданно для всех прокричал Саске, видя, как ухудшалось состояние Сакуры. Сейчас его не волновало, что он повысил голос на отца и родителей Сакуры. Собственно, он даже не беспокоился, что мог понести наказание от отца. Вся эта суматоха и шум, созданные тем, что младшие наследники хотели скрепить узы, раздражали. И всё же… Откинув правила приличия и дозволенности, Саске ринулся к своему плачущему свету, своему сломленному деревцу. Он уже трижды проклял себя за то, что утром посмел поругаться с ней. Он должен был учитывать такой исход событий, но не стал. — Не плачь, — встав рядом с Сакурой и приобняв за плечи, произнёс Саске, чувствуя, что её маленькие ладони неуверенно схватили его за края рубахи. — Всё будет хорошо, — присев рядом, убаюкивая, сказал он, даря защиту и временный покой. А Сакура пользовалась этими дарами. Она чувствовала, как Саске оградил её от всего мира. Она понимала, что спряталась за ним, осознавала, что пока он рядом, то всё будет хорошо, стоило лишь довериться ему. Стоило лишь откинуть плачевные мысли и покорно упасть в его объятия. — Объясните, — тяжело вздохнул Фугаку, — ведь вы только установили связь. — Меня тоже волнует это! — несколько повышенным тоном произнёс Кизаши, наблюдая, как Сакура прижималась к Саске. Похмелье и головная боль глав клана давно отошли на второй план. — Милая, — послышался мягкий голос Мебуки, — ты уверена, что желаешь именно этого брака? Ведь ты отказала многим, а тут такая спешка… Она в одно мгновение злобно посмотрела на Кизаши и Фугаку, заставив одним взглядом их замолчать. Мебуки мечтала лишь защитить Сакуру от всей этой угнетающей атмосферы. — До вчерашнего вечера ты даже не знала его имени… — тише всех произнесла Камелия. А Сакура лишь содрогалась от слёз, ливнем струящихся из глаз. Что она могла ответить, когда вся вжалась в Саске? Что могла сказать, если даже мысли сбежали от её слабости? — Сын, мы поговорим позже, — изрёк Фугаку. — Кизаши, что ты ответишь? — спросил он, глядя на него. — Этот брак будет выгодным. Никаких подозрений и никаких минусов. — Пусть дочь решает, — вспомнив заповеди клана, ответил Кизаши. — Она сама вольна принимать такие великие решения. Я даю согласие, хотя всё сделано несколько быстро. — Можно мне поговорить с Сакурой? — поглаживая её по голове, вернув уверенность, спросил Саске, почувствовав, как она сильнее сжала ткань его хаори. Все лишь кивнули, в то время как молодая пара медленно вышла на террасу. Тёплый весенний ветерок шаловливо играл с волосами Сакуры. Лепестки сакуры приятно кружили вокруг. Весна успокаивала. — Я не дам тебя в обиду, — позволив себе одарить её крепкими, но нежными объятиями, произнёс Саске. — Я и представить не могла, что всё будет так, — всхлипывая, твердила Сакура, прижимаясь к его телу и желая почерпнуть уверенности. — Хочешь, я поговорю с твоим отцом? — зная, что Сакура изрядно боялась Кизаши, спросил он. — А ты и правда меня оберегаешь, — ухмыльнулась она, отстраняясь от Саске. — Нам сейчас не поздоровится. — Она смахнула капли слёз. — Но теперь я точно не отступлюсь… Постараюсь быть сильной… — понуро произнесла Сакура, снова вцепившись в одежду Саске. — Тебе очень пойдёт эта заколка, — протянув ей ткань, в которой лежала драгоценность, произнёс Саске. — Я всегда буду на твоей стороне. Она увидела удивительно красивое украшение, сделанное самыми искусными мастерами Японии. Но самое главное — она была с гербом клана Учиха. — Отойди от меня на несколько шагов! — вдруг произнесла Сакура. — Родители не видят! Можешь не быть таким внимательным! — собрав всю волю в кулак, не принимая заколку, высказалась она. Казалось, при виде бело-красного веера Сакура озверела. Всё, что она пережила в эти несколько дней, а в особенности утром, пробудило в ней голодного и одичавшего зверя. Сакура хотела высказаться и вылить гнев на Саске, что так удивительно стойко держался. Его холодное спокойствие ко всему просто разрывало самоконтроль. И если Сакура хотела лицезреть Саске в гневе, то она определённо выбрала не самое лучшее желание. Резкая смена настроения отрицательно сыграла на самоконтроле Саске. Казалось, он способен убить одним взором агатовых глаз. Он плавно расправил плечи, гордо подняв голову, и убрал подарок. Его сильная ладонь в очередной раз схватила Сакуру за предплечье, намеренно причиняя боль, на лице отразился звериный оскал, а в глазах читалась откровенная насмешка. — Тогда не смей больше реветь, — прошептал он на ухо Сакуре. — Контролируй себя и держись гордо. — Он дёрнул её так, будто она больше не та хрупкая нимфа, а бесклановая падшая женщина. — Монстр! — скривившись от боли, фыркнула Сакура, дёрнувшись в его сторону. — Не указывай мне! Снова они поссорились на ровном месте: он сорвался, оставив на нежном теле увечья, она же вновь нагрубила, выплёскивая боль и гнев. Каждый стремился утвердиться за счёт другого, забывая, что лучше объединять усилия, ставя всех в затруднительное положение и путая самих себя. — Возможно, — ответил он, усмехнувшись. Быстрым шагом они вернулись в поместье и, изобразив на лице радость, поклонились родителям, извиняясь за дурное поведение. Сакура действительно после короткой перепалки изменилась в лице. Что же, коли Саске бросил ей вызов, то она должна во что бы то ни стало выйти победителем. Сакура расплатится с ним за каждую пролитую слезу. — Проходите, — улыбнулась Мебуки, глядя на Сакуру. — Давайте всё спокойно обсудим? Все поняли, что это относилось ко всем присутствующим, да и оба клана знали, что надо решить все вопросы, ставя во всех нерешённых делах жирную точку. — Сакура, — обратился к ней Фугаку, — мы не должны были срываться на тебе. — Всё в порядке. Нам надо было сказать вам эту новость более тактично, — с улыбкой ответила Сакура, видя рядом шедшего Саске, готовящегося провести её на место. — Что же, дочка, — выдохнул Кизаши. — Давайте решим всё и будем готовиться к торжеству. Конечно, если это ваше окончательное решение. Сакура лишь оживлённо кивнула, а после понуро опустила голову, словно боясь посмотреть ему в глаза, который без труда мог увидеть сомнение и страх в изумрудных глазах. — Конечно, — тихо ответила она, с удобством усаживаясь. Всё время они обсуждали трудности свадебной церемонии. Родители яро спорили о мелочах. Но самой главной проблемой было место проведения свадьбы: поместье жениха или храм. Клан Харуно и Учиха думали над списком гостей, даже Камелия предлагала идеи. Она пообещала, что займётся приглашениями и веером невесты. Было видно, что она грезила этим событием, в то время как Сакура не проронила и слова, делая вид, что её также беспокоили эти странные вопросы. Она скромно улыбалась, стараясь скрыть блеск глаз: с каждой секундой она осознавала весь возможный ужас, который несла эта свадьба.Кажется, я поняла, кто ты такой, Учиха Саске.
— Думаю, клан Хьюга нужно пригласить, — произнёс Кизаши, вырисовывая иероглиф. — Да, нужно, — положительно ответил Фугаку, проделывая то же действие. Сакура лишь изредка вставляла фразы, делая заинтересованный вид. Она то и дело робко поглядывала на Саске, удивляясь, что он довольно оживлённо вёл беседы. «Странный ты… — неожиданно для себя подумала Сакура, рассматривая аристократические черты его лица. — Меня пугает твоё отношение ко мне. Ты способен на невероятную нежность и заботу». Она просияла действительно искренней улыбкой, наполненной счастьем. Казалось, её детские и совсем наивные мечты сбывались, будто сказку, которую она выдумала, способен воплотить в жизнь лишь Саске. — Смотрите, как она счастлива! — вдруг подала голос Камелия, обратившая внимание на неё, и радостно пропела: — Я и не думала, что ты сегодня будешь так улыбаться! Казалось, присутствующие решили не поднимать тему внезапности их решения. В них сыграло людское тщеславие, из-за которого они продали родных детей во имя блага. Даже Камелия, мечтавшая о свадьбе, не стала задавать вопросов, радуясь, что сможет увидеть Сакуру у алтаря. Она же, глядя на суету вокруг, витала в мыслях, радуясь, что принесла пользу, которую не смогла бы подарить семье Камелия. В этой скорой свадьбе были как плюсы, так и минусы, но очевидно было лишь одно — клан с многовековой историей не пропадёт под натиском нового правительства. — Ну не грустить же мне! — издав лёгкий смешок, ответила Сакура. — Вы так все озабочены и так сплотились, что это не может не вызвать улыбки! — искренне добавила она, любуясь лицами родных. Но когда она обратила взор на Саске, улыбка быстро слетела со счастливого лица. «Но ты способен на отвратительные вещи и без зазрения совести способен уничтожить меня!» — сделала неутешительный вывод она, невольно схватившись за локоть. Сакуре так нравилась вся эта суета, что изредка возникал интерес к свадебным хлопотам. В голове медленно рождался план мести, после которого она обязательно поблагодарит Саске за бесценный опыт. И лишь мысли об этом заставили её расцвести по-новому. Она довольно быстро нашла новый источник сил. Сакура усмехнулась, понимая, что одно препятствие позади, вот только будет ли вся её жизнь такой, как сейчас? Будет ли Саске внимателен к ней или же, напротив, решит уничтожить её? Быть может, это странная игра, из которой он желал выйти победителем? Сакура не знала, но путь назад давно закрыт, ключи переплавлены, ведь священная божественная клятва — нерушимый закон, при котором души соединялись на небе, подписываясь на то, что даже после смерти оба влюблённых будут вместе. У Сакуры будет много времени и жизней на месть и борьбу. Дату свадьбы назначили непростительно быстро, да и событие решили не откладывать на долгий срок. Двадцатое августа. Буквально через четыре месяца Сакура будет принадлежать клану Учиха. Именно двадцатого августа состоится один из самых насыщенных дней в её жизни. Именно в этот день свершится её первая брачная ночь. Именно двадцатого августа она станет женщиной, которая должна будет носить под сердцем маленькую жизнь — сына Учихи Саске. И только судьба знала, сколько всего невероятного произойдёт за эти четыре месяца.