Perfect

***

      Я чувствую запах какао, что Калум любит готовить по утрам, но не спешу спуститься вниз. Пусть парень будет думать, что я еще сплю, укутавшись в один из пледов, которыми он накрывает меня каждую ночь, игнорируя мои просьбы не делать этого, да и вообще не заходить в ту комнату, где я сплю.       Немного дрожу от холода, что окутывает меня после теплого одеяла и шагаю на носочках к стулу, на которой лежит моя спортивная сумка. С противным звуком она открывается, и я достаю оттуда черный свитер, что все так же пахнет шоколадом.       Не замечаю, как мои глаза прикрываются, а я машинально прижимаю вещь ближе, вдыхая знакомый аромат. Холодная вещь окутывает мое тело, забирая на время мое тепло, а я обнимаю себя за плечи, чувствуя, как мне становится спокойнее. Достаю джинсы из той же сумки и легко натягиваю их на себя.       Я подхожу к зеркалу, чтобы сделать себе высокий хвост, но я задерживаю взгляд на своем лице. Игнорирую отвращение к себе, что стало уже чем-то обычным и рассматриваю свое мертвое на первый взгляд отражение.       Не могу сказать, что раньше я не любила свою внешность. У меня были красивые рыжие локоны и голубые глаза, которые отдавали привлекательным оттенком синевы, но сейчас я будто потеряла все свои цвета. Я стала похожа на выцвевшую, когда-то красивую картину, которая обычно не привлекает ничьего внимания. Может это и к лучшему.       Выхожу из комнаты, чтобы спуститься вниз и поприветствовать Калума. Тихо спускаюсь вниз, чтобы немного испугать парня, который обычно слишком увлеченно готовит нам бутерброды, чтобы слышать тихий шорох. Не знаю, зачем я снова хочу испугать брюнета, но я чувствую от этого детскую радость, когда Калум взвизгивает от моего громкого «БУ» над его ухом. В такие моменты я даже позволяю себе улыбаться.        Но сегодня мои планы рушатся, потому что Томми замечает меня раньше и выбегает ко мне из кухни, где он сидел с хозяином. Присаживаюсь на ступеньки, чтобы потрепать собаку за ее густую шерсть, а потом ощутить ее язык на моем лице. Прикрываю глаза и соприкасаю наши носы в приветственном жесте, на что Томми негромко скулит.       — Ты как раз вовремя. Какао горячий, — Калум выходит на шум из кухни с полотенцем на плече, и раньше бы я посчитала это милым, но сейчас лишь сдавленно улыбаюсь и встаю, чтобы немного отряхнуть шерсть Томми с темного свитера.       — Я не буду завтракать, — произношу я спокойно и подхожу к парню ближе, чтобы увидеть, как в темных глазах появилось волнение.       — Куда ты собираешься? — парень сглатывает, направляя на меня взгляд своих карих глаз.       — Калум, мы договорились, что я буду жить с тобой, но ты тогда ты не будешь лезть в мою жизнь, — приподнимая брови, отвечаю я и направляюсь в прихожую, чтобы одеться. Калум относится ко мне как к маленькому ребенку.       — Я просто беспокоюсь за тебя, — нежный голос раздается прямо над моим ухом, а потом я оказываюсь прижатой к груди парня.       Такой уже привычный запах океана снова окутывает меня. Мне немного неудобно, ведь моя спина и грудь парня соприкасаются, но я позволяю Калуму обнимать себя, не смотря на то, что мне не очень приятны такие интимные прикосновения. Вынужденно закрываю глаза, когда чувствую как брюнет зарывается носом в мои волосы. Его теплые прикосновения согревают меня.       Мы оговорили с ним, что мы не будем считаться парой или даже влюбленными. Максимум, на что он может рассчитывать, так это друг. Но я ничего не могу поделать с такими его приступами нежности, что становятся нормой. Калум будто снова и снова забывается и позволяет себе лишнее.       — Мне пора, Калум, — выдыхаю я, выскальзывая из объятий и быстро выбегая из дома.       Оказываюсь на холодной улице и вдыхаю полной грудью свежий морозный воздух. Мне становится легче и я чувствую свободу своих действий. Я иду к метро, оглядываясь вокруг себя и с радостью замечаю, что зима хоть немного проявляет себя. Ночью шел снег, и хоть это нельзя называть сугробами, но белоснежный снег покрывает все дороги, заставляя меня улыбаться.       И именно ночной снегопад, а не мысли о Майкле, как я себя успокаивала, не давали мне уснуть.       Прошел уже месяц. Месяц с того момента, как я нашла то письмо и потеряла самого нужного мне человека. Не знаю, что я должна чувствовать, но глубокое чувство печали не покидает меня до сих пор.       Майкл написал, что без меня его жизнь не разрушится, но я была уверена в обратном пару недель после этого. Но потом, ты понимаешь, что это проходит. Те чувства, которые были у меня раньше и я считала их чем-то вечным, оставляют меня, заставляя испытывать лишь горькое послевкусие, которое иногда подслащивается приятными воспоминаниями. Сначала я была потеряна, я действительно не могла найти себя в потоке этих людей, которые когда-то казались мне знакомыми и близкими. Со мной остался один Калум, который теперь не оставляет меня, хотя я не даю ему даже шанса.       Этот месяц был для меня словно в тумане, я была отречена от всех людей и себя самой, просто не зная, что делать, но это скоро пройдет, ведь так? Сейчас я чувствую себя намного лучше, ведь завтра Рождество. Ничего, что мы так и не поцелуемся под веткой омелы.       В метро слишком многолюдно, ведь именно сейчас все люди выползли из своих берлог, чтобы приготовиться к празднику. Стоит ли мне это делать? По правилам я должна подарить подарок хотя бы Калуму, который пригрел меня в своем доме, когда я просто не смогла находиться в кругу свей семьи.       Майкл попытался как можно безболезненней проститься со мной, но не смог сказать мне свое решение в лицо. Не думаю, что это было сделано для меня. Парень сам боялся расставаться со мной. Стоит ли мне прислать подарок ему? Это было бы легче, если бы я хотя бы знала, куда он уехал. И на самом деле это было бы не так уж и сложно, ведь мой отец помог бы мне в этом, но я просто сама не хочу этого.       Если бы у меня был хоть малейший шанс снова увидеть Майкла, то я бы бросилась к нему куда угодно, а я не хочу этого. Голубоволосый уехал, и это было его решение. А если он оставил меня тут, без средств связи, то значит он не хочет продолжать общение. А если он не хочет, то может стоит остановиться? Я и так провела слишком много времени идя за ним, находя его где угодно, мне пора остановиться, если Майкл не хочет идти на встречу.       Я отвлекаюсь от своих мыслей лишь когда слышу мою станцию. Быстро поднимаюсь и выхожу из вагона. Тут такое же столпотворение, как и во всем Лондоне сейчас, но людей тут все же меньше, ведь это окраины города. Я плетусь между ними, не способная торопиться. Холодный ветер трогает мои волосы, пока я бреду в известном мне направлении.       Я знаю, что я должна сделать это, но когда я подхожу к многоэтажке мои мысли разбегаются, а ноги ступают все медленнее. Мои мысли путаются, к чему я уже привыкла, но сейчас я вообще мало что понимаю, а лишь следую за тем, что чувствую. Захожу в знакомый подъезд, который сейчас запущен еще больше и быстро поднимаюсь по лестнице, будто находя второе дыхание, как только я вижу знакомые обшарпанные стены.       Нащупываю холодный металл в своем кармане, сжимая ключи сквозь куртку. Во мне находится смелость и я достаю их, когда останавливаюсь около нужной двери.       Прийти в квартиру Майкла после того, что он уехал, было не самой лучшей идеей, но я все равно пришла сюда. Не знаю, просто чувствую, что должна была это сделать. Я чувствую сильную тоску, которая ведет меня вперед.       Дверь открывается, пропуская меня в заброшенную пыльную квартиру. Я удивлена, что отец Майкла не продал ее, как только они уехали. Думаю, сам Майкл не позволил ему. Возможно, она многое значит для него. Это лишь мои предположения и надежды.       В темном коридоре сдавленно пахнет, но я не могу назвать это место мертвым, будто кто-то живой приносит частичку себя сюда. Поэтому я не удивляюсь, когда вижу сгорбившегося над кухонным столом парня, держащего в руках бутылку с каким-то алкоголем. Я не удивлена этому, но просто неожиданно все же понять, что не я одна так же скучаю.       — Ты тоже скучаешь? — хриплый голос Люка выбивает меня из моего помутненного состояния. — Я прихожу сюда каждый гребанный день, в надежде, что он приедет.       Слова парня покрываются его кашлем, а вскоре смехом. Потираю лицо, приводя себя в более бодрое состояние, чтобы поговорить с блондином. Я хотела побыть тут в одиночестве, но я не против компании Люка сейчас.       — Он не придет, — мой голос звучит слишком звонко в этой гробовой тишине. Я продолжаю стоять позади Люка, сжимая рукава надетого на меня свитера.       — Может потому что ты не ждешь? — голос парня грубеет, но я не боюсь такого же человека с таким же разбитым сердцем. Мы так похожи, потому что внутри нас сейчас одно и тоже: аккуратно разбитое сердце, с еще не зажившей раной. Они еще более похожи тем, что разбиты одним человеком.       — Я просто устала ждать. Может стоит его отпустить? — мягко проговариваю я, подходя к блондину.       Мне просто хочется знать, что ни я одна откажусь от мысли снова увидеть Майкла.       Всегда безупречно уложенные волосы Люка сейчас сальные и разбросаны в беспорядке. Он похож на бомжа, не удивлюсь, если от него шарахаются прохожие. Хотя я сама выгляжу не лучше.       — Я никогда не устану ждать, — тихо проговаривает Люк, сжимая пальцы в замок и опуская голову. Бутылка с пивом так и остается стоять на белоснежном столе.       — Потому что ты любишь его, — мои слова болью отдаются в моей душе. Но способна ли любить я?       — А ты нет. Ты слишком самолюбива и разбита с самого начала для любви. Зачем ты морочила ему голову?       Слезы льются из глаз, но я будто не замечаю их, поджимая губы. Я не могу понять, как они оба смогли понять то, что я не могу понять до сих пор.       — Я… — моя ненужная фраза оправдания так и не слетает с моего языка.       — Он позвонил мне, когда был в аэропорту. Знаешь, как ужасно осознавать, что ты не сможешь даже увидеть его, потому что его гребанный рейс через десять минут, а ты на другом конце города? Он даже не дал мне шанса, — голос Люка дрожит, а потом я слышу тихие всхлипы.       — Мне жаль, Люк, — произношу имя парня впервые за наш разговор и замечаю, что его дрожь передается мне. Мне действительно жаль этого парня.       — Мне тоже. Выпьешь? — голубые глаза парня смотрят в мои, а я не могу отвести от них взгляд, потому что именно такие: потерянные и разбитые, они выглядят намного притягательней.       Киваю и присаживаюсь рядом с блондином, на тот же стул, на котором когда-то пила чай с Майклом.       Говорят, что алкоголь сближает, но сейчас нас сближает общая боль — не продолжительная у меня, и, кажется, вечная у Люка. Отпиваю из той же бутылки, что и Люк, которая на половину пуста, но не думаю, что она первая.       — Вайлет? — поворачиваю голову в сторону парня, внимательно, на сколько это возможно, смотрящего на меня. — Ты отпразднуешь со мной Рождество? Майкл любит этот праздник. Майк всегда присылал мне открытки на Рождество, как и всем знакомым начиная с самого детства. Мы встречали его каждый год вместе, даря друг другу подарки, а потом засыпая на подушках в гостиной, потому что мы слишком любили рождественские фильмы и запах хвои, — Люк улыбается, уходя в воспоминания, а я улыбаюсь в ответ, хоть улыбка обращена и не мне. — Думаешь, он пришлет открытку завтра?        Я вижу, как начинают дрожать пухлые губы Хеммингса, а влага скапливается в уголках глаз. Блондин не может долго бороться со слезами, поэтому он скоро позволяет скатится им по своим бледным щекам.       Так странно осознавать, что человек, от которого ты терпела издевательства и не любила всей душей сейчас плачет у тебя на плече, сжимая черный свитер в своих руках.        Я опускаю голову на плечо Люка, давая волю своим слезам и давая обещания больше не плакать из-за Майкла. Он не хотел бы этого. Не хотел бы, чтобы из-за него страдали близкие ему люди, но Люк просто не может иначе выражать свою боль.       — Все будет хорошо, — шепчу я, прикрывая глаза. — Я с удовольствием отпраздную с тобой Рождество.