Невозможное

Жискар в равной мере сфокусировал свое внимание на двух людях, вовлечённых в немую борьбу. Василия, несомненно, была встревожена, но в то же время её друг детства ощущал в ней и искру любопытства. Женщина всегда находила какое-то причудливое удовольствие в дискуссии, особенно, когда имела возможность для умных насмешек над достойным противником. Кроме того, он знал, что, когда она была ребенком, вспышки гнева не ранили её; она всегда легко восстанавливалась и чувствовала себя спокойной, когда выпустила пар. Ревентлов легко обнаружил, что даже в зрелом возрасте она сохранила эту склонность к получению заряда адреналина. Раздражение, которое она сейчас испытывала, не было для неё необычным состоянием. Землянин, с другой стороны, был на грани срыва. За секунду до этого Жискар уловил пик волнения, когда Бейли с успехом ошарашил хозяйку, но он был смыт разочарованием и страхом, когда Василия указала детективу на дверь, и понял, что никак не в силах повлиять на её решение. – Боюсь, что не желаю этого, - мужчина старался сохранить образ уверенного в себе человека. Его поза могла бы обмануть кого-либо, но Жискар читал мозговые импульсы, из которых ясно следовало, что все силы сознания брошены на погашение чувства страха. – Я не считаюсь с вашими желаниями, землянин. Жискар тщательно взвешивал все факторы. В сознание Маленькой Мисс он всегда вмешивался неохотно, но это ей не повредит, а между тем на кону было благополучие многих людей. Кроме того, приказ доктора Фастольфа защищать Бейли был чрезвычайно силён. Его можно было трактовать как защиту от провала и его возможных последствий для Фастольфа, землян и собственно Бейли. Выбор у Ревентлова был небольшой. Ситуация требовала легкого вмешательства. Всё, что сделал Жискар, это усилил любопытство Василии. Это немного уровняло вероятности. – Должны считаться; как вы меня выгоните без моего желания? – отозвался Бейли. Его голос был удивительно звучным. Жискар знал, что мужчина пересёк грань, порог паники, после которого человек бросается бежать. Единственное, что оставалось возможным сделать - стоять твердо и бороться. Он был сосредоточен и убийственно спокоен. - У меня здесь два робота, они вежливо, но твёрдо выведут вас, повредив только вашему самолюбию… если оно у вас есть. – Почти игриво ответила Василия, но импульсы её мозга говорили о максимальной бдительности. Робот бросил быстрый взгляд на Элайджа и пришёл к выводу, что нужно вмешаться. Как только внимание Жискара было установлено в соответствии с настройками по умолчанию, он заметил, что его человекоподобный собрат крайне встревожен. - Не вмешивайся, пока тебя не попросят или не прикажут, – передал он напоминание на коротких волнах. Люди в комнате продолжали смотреть друг на друга со смесью трепета и злости. Некомпетентного наблюдателя их самоуверенный вид мог сбить с толку, но Жискару даже не требовалось прибегать к цереброанализу, чтобы знать, что на самом деле между ними идет сражение. Битва, которая привела к опасным играм и торгу об их роботах. С момента как люди перешли к угрозам, Ревентлов больше не считал беспокойство Оливо необоснованным. Жискар принял решение сосредоточиться на анализе коры головного мозга и мышц Бейли и Алиены, чтобы, в случае чего, иметь возможность предупредить вспышки физического насилия. Он послал импульс в мозг Дэниела, чтобы тот последовал его примеру. Впрочем, в этом не было необходимости. Человекоподобный робот поступил так же. - Ничего не скажу о Дэниеле, но Жискара я знала большую часть моей жизни. – Василия уселась обратно и скрестила руки на груди. Робот ощутил, как её тревога идёт на спад, уступая место удовлетворению. - Не думаю, что он помешает мне позвать на помощь. Я думаю, он и Дэниела удержит от вмешательства. – Не лучше ли вам сначала спросить Жискара, что он сделает, если мы с вами дадим противоречивые приказы? – самообладание Бейли было на пределе. – Жискар? Впервые за время этого разговора Жискар был определенно выбит из колеи. Он знал, как важен он для Василии; насколько сильное удовольствие она испытывала в его компании. Отказавшись от неё, как от хозяйки, он, несомненно, причинит ей чрезвычайно неприятные ощущения. С другой стороны был приказ, значение которого робот понимал с такой ясностью, недоступной, возможно, даже тому, кто его отдал. Выбор был неоднозначный. Неизбежный немедленный эмоциональный вред одному из людей против неопределенного потенциального вреда неизвестной природы для многих людей. Ревентлов взял паузу, чтобы ещё раз взвесить каждый фактор и, наконец, сказал с мрачной уверенностью: – Маленькая Мисс, я обязан защищать мистера Бейли. Он имеет предпочтение перед вами. Как Ревентлов и ожидал, психическое состояние Василии от удовлетворения изменилось до шока, а затем гнева. – Вот как? По чьему приказу? Этого землянина? Этого чужака? Робот мог сказать правду и назвать имя ненавистного ей человека. Он мог солгать и предложить вариант, что землянин оказался достаточно подкован для того, чтобы приказать роботам не подчиняться её приказам. Оба ответа причинили бы вред. Жискар зашёл в тупик. Он предпочёл сказать правду. – По приказу доктора Хэна Фастольфа. Ярость Алиены медленно растворялась в огорчении и печали: единственных эмоциях, от которых она не могла защитить себя. Жискар мог бы попытаться смягчить их немного, но это требовало ослабления её ненависти к отцу - главной силы, руководившей ею и дававшей силы для преодоления препятствий. Он был вынужден ждать, ощущая сильное огорчение от осознания того, что женщина страдала. – Он даже тебя отнял, - с горечью выговорила она. Внезапно Дэниел сделал шаг вперед. В его психическом состоянии, насколько мог понять это Жискар, было столько беспокойства, что в некоторых аспектах, оно напоминало психическое состояние человека. Не такое сложное, как эмоции настоящих людей, но в равной степени интенсивное. – Если этого не достаточно, доктор Василия, – чётко произнес Дэниел, – то я тоже ставлю благополучие партнера Элайджа выше вашего. Хотя это заявление повергло его в недоумение, Ревентлов заключил, что оно было желательно. Роботехник переключилась на мрачное размышление. Она всё еще была расстроенной и удручённой, но проницательность учёного в ней взяла верх. Ей было любопытно. – Партнёр Элайдж? Ты так зовешь его? – Да, доктор Василия. Мой выбор между вами и им сделан не только по инструкциям доктора Фастольфа, но и потому, что землянин и я – партнёры в этом расследовании, и потому… – Дэниел сделал паузу и дважды моргнул – потому что мы друзья. Жискар полностью сосредоточился на своей бывшей хозяйке; он едва понял, что сказал Дэниел. Разум Алиены был в состоянии хрупкого равновесия. Всё, что требовалось, аккуратный толчок. У Жискара были связаны руки, но он мог заставить её бороться дальше. Усилить её – по общему мнению, язвительность – любопытство и раздражение, чтобы затемнить печаль. - Друзья? Землянин и человекоподобный робот? - Женщина выбрала возможность излить свой гнев наилучшим для неё способом – иронией. - Что ж, достойная пара. Оба не вполне люди. – Фыркнула она. Читающий мысли робот в свой черёд сфокусировался на Бейли и был крайне озадачен тем, что спокойствие мужчины исчезло. В его уме роилось столько мыслей, что Жискару требовалось время, чтобы осознать, что произошло. – Тем не менее, мы оба связаны дружбой. И не проверяйте, ради себя самой, силу нашей… - Бейли запнулся. Одна мысль стала обретать форму, становясь чёткой и яркой, но по-прежнему была подавляема убеждениями землянина, будто заключённая в оболочку. Жискар быстро понял, что это была самая плохая идея для текущей ситуации. Основываясь на психике Фастольфа и Бейли, он мог рассчитать возможный ход событий с достаточной точностью, пока детектив действовал разумно. Одна-единственная мысль стала дверью для множества вероятностей. Она делала поведение Бейли непредсказуемым. Это было что-то, с чем Ревентлов не сталкивался ранее. У него не было готовых алгоритмов и основных данных, которые позволили бы ему приспособиться к сложившейся ситуации. Робот изо всех сил старался укрепить оболочку табу в сознании Бейли. Он воздерживался от действий прямо противоречивших Первому закону. Тем не менее, решительность Бейли оказалась сильнее. Жискар пристально всмотрелся в лицо Элайджа. Губы Бейли пришли в движение, немым жестом формируя слово, словно испытывая его, готовясь произнести вслух. Робот заметил, как губы человека вытянулись, затем соприкоснулись, а затем верхние зубы чуть задели нижнюю губу**. Стены его разума, которые старался укрепить Жискар, рухнули. Робот больше ничего не мог сделать. - …любви, - закончил Бейли.