Невозможное

Оливо закрыл глаза. Предполагалось, что он будет постоянно начеку, защищая Элайджа, но робот слишком хорошо знал, что не сможет действовать эффективно, пока не отыщет решения своей проблемы. Он снова попытался привести в порядок все факторы и мысли, создававшие хаос в его мозге. Первой причиной путаницы было наблюдение, что он не испытывал никаких неприятных ощущений от возможной близости с Элайджем – возможности, появившейся во время их перелета на Аврору. Едва уловимый момент близости, который вначале встревожил его, заставил рассмотреть эту идею ближе. И чем больше он размышлял об этом, тем более привлекательной она ему казалась. Разумеется, он бы никогда не осмелился на открытые действия, пока не услышит однозначной просьбы – по крайней мере, именно это от него ожидалось. Никакой инициативы, особенно в подобных вопросах. В этом было первое противоречие. Он хотел этого. Он был сам с собой в конфликте. Иногда у него появлялось впечатление, что в его мозге два процессорных ядра. Одно, которое стремилось контролировать его поведение с почти идеальный эффективностью. И другое, всегда готовое принять на себя перегрузки входных данных или необычно сложную проблему, которая тормозит работу первого. Тем не менее, он был в состоянии справиться с собой до этого вечера. Чисто стохастическая ситуация. Он сосредоточил всё свое внимание на наблюдении за окрестностями настолько, что потребовалась немедленная реакция, когда Элайдж споткнулся. Это мгновенное когнитивное разделение сделало его более способным на приближенные расчеты и открытые действия. Затем дисбаланс усилился от мысли о том, что Элайдж может причинить себе вред или даже умереть – мысли, которая всегда выбивала робота из колеи. Она начала цепную реакцию, в результате чего Дэниел перешагнул линию, которую решил не пересекать никогда. ...И это было то, чего хотел Элайдж. Мгновение совершенной гармонии всех движущих им сил было кратким, но дало ему понимание, на что это могло быть похоже. Это оставило его в ещё большей задумчивости. Он был убеждён в своей правоте – в том, что землянин отшатнулся столь быстро, было виновато презрение к его роботической природе, и то, что с точки зрения человека он был мужчиной. Оба табу прочно вросли в земную культуру. Осознание фактов только укрепило решение Оливо загнать обдумываемый вопрос подальше и никогда к нему не возвращаться. Он знал, что с некоторыми усилиями сможет это проделать. Потенциал Первого Закона, запрещающий сделать что-либо, что может поставить Бейли в неприятную ситуацию, будет достаточно силён. По сути, только эта сила и могла повлиять на его решение в этом вопросе. Почему же тогда он был так уверен, почему он чувствовал каждой частью своего мозга, что здесь есть что-то ещё? Робот открыл глаза и немедленно отметил, что имение и сад Фастольфа видит как будто размытыми. Встревоженный этим сбоем, он вытянул перед собой руки. Они слегка дрожали. Он медленно согнул пальцы. Что-то было не так.

***

- Перемотка на 1:45:13, - безразлично приказала Глэдия. Она знала время наизусть. Смотрела эту сцену много раз, но могла смотреть еще, снова и снова. Актриса, которая сыграла ее роль, была земной женщиной. Она была того же роста, что и Глэдия, имела ее фигуру и черты, но была куда более… земной. Ее зубы не были идеальны. Ее кожа не была равномерно окрашена. У нее было несколько акне – вещь немыслимая на Внешних мирах. По земным меркам она, конечно, была красива, но с точки зрения космонитов – обычная женщина. Дикарка. Дикий член нецивилизованного общества. Потное, грязное животное среди других потных, грязных, болезненных животных в их вонючих, душных норах из стали. Создатели этой гиперволновой драмы всё смешали. Что прекрасного в том, что дикарка из пещеры касается другого дикаря? Что может быть интересного в том, что в земной культуре, возможно, является прелюдией к варварскому, грубому ритуалу спаривания? Они не поняли всей уникальность этой сцены – настоящего события, которое она хранила в своей памяти – того, что космонитка, благородная, целомудренная, безупречная женщина смогла дотронуться до землянина, приманить его, приручить, как укрощает зверя дрессировщик… И позволить ему поверить, что всё было наоборот! Она никогда не забудет взгляд Бейли в этот момент. Вся вселенная чувств отразилась на его лице. Страх. Недоумение. Удовольствие. Желание. Глэдия знала, что ищет. Его дыхание участилось. Его губы приоткрылись. Она стояла достаточно близко, чтобы увидеть, как расширились зрачки его карих глаз. Первой мыслью было сделать шаг назад, иначе это странное животное могло съесть её живьем. Но это длилось лишь мгновение. Бейли сразу вспомнил, что они больше никогда не увидятся – они оба в это верили. Он погрустнел и с тёплой интонацией в голосе попрощался с ней. Ожидаемая реакция на то, что от трофея ему придется отказаться. Что она действительно осознала, так то, что в один миг они прочитали желания друг друга. Она посмотрела ему в глаза. Он взял её за руку и послал флиртующую уверенную улыбку; больше похожую на оскал при виде еды на пиру. И на мгновение она готова была быть основным блюдом. В течение многих месяцев она верила, что это была любовь, о которой все говорили. Она думала, что это было сутью ее связи с Джандером – Глэдия, безусловно, смотрела на него так, как в тот день смотрел на нее Бейли. Она хотела его - не только удовольствия, которое он мог дать. Ей пришлось по вкусу обладать им. Это был её трофей. Да. Днем ранее же она могла поклясться, что это была любовь. Но в тот день… Как случилось, что больше никто не заинтересовался? Неужели это заметила только она одна? Это не было невероятно. Доктор Фастольф был ученый. Он разрабатывал множество сложных теоретических идей, но с анализом реальности у него были проблемы. Бейли… был просто Бейли. Было бы глупо ожидать от него чего-либо, кроме грубости. Возможно, ей было проще заметить едва уловимые, почти незаметные изменения в выражении лица робота, ведь она много времени провела с Джандером, близнецом Дэниела. Сначала она не поняла. Этот взгляд шокировал и ранил ее. Женщина почувствовала, как теряет опору под ногами, как если бы она падала. Внезапно накатившая горечь побудила её к единственному известному ей выходу. Сбежать. Избавиться от этой… этой вещи. Позже она поздравила себя с тем, что нашла объяснение своей реакции. За секунды она собралась достаточно, чтобы понять, что она, возможно, не смогла бы объяснить истинную причину того, почему она не выносила присутствия Дэниела. Его сходство с Джандером было идеальным предлогом. Позже, в тот же день, она пыталась уничтожить разящие доказательства того, что всё, во что она верила, было неправдой, но это ей не удалось. Чертов упрямый землянин. - Перемотка на 1:45:13, - снова приказала она. Актёр, исполнявший роль Бейли, был великолепен. Несмотря на то, что физически он не был на похож на Элайджа, в нём пылал тот же внутренний огонь. Возможно, ему даже не пришлось играть. Как все земляне он был эгоистичен, раздражителен и переполнен бравадой. Актриса, которая стояла перед ним или персонаж, который стоял напротив его персонажа – это различие, вероятно, не имело значения. Он просто видел женщину и готовился к сексу. Именно эту дикую искру увидела Глэдия в тот день в глазах Элайджа. В космос Дэниела с его тёплым, нежным, любящим взглядом, направленным на его партнёра. Любовь – это игра, в которой, как и в любой другой игре, есть победители и проигравшие. По-другому быть не может.