Невозможное

— Ай, колешься!* Элайдж рефлекторно отдернул руку. Разумеется, какой-то заряд накапливался на коже Дэниела. В конце концов, она была сделана из синтетического полимера. Мужчина сразу же осознал свою ошибку, когда заметил, как у Дэниела слегка задрожали пальцы. — Все в порядке. Мне не больно. — Поспешно заверил он. — Это просто… а, забудьте. Робот расслабился, но не отвёл от Элайджа внимательного взгляда. — Что означает ваше восклицание? Элайдж вздохнул и приподнял брови. Он знал, что будут проблемы. Проблемы были неизбежны, когда он находился под опекой Дэниела. — Ударить током… Слегка… — объяснил Бейли. С каждым слогом его голос становился всё тише. «Вот оно», смиренно подумал он. — Вы уверены, что вам не больно? В моей памяти содержится информация, что удар током причиняет боль. — Это было просто статическое электричество. Йосафат, Дэниел, относитесь к этому проще. Есть множество уровней физической боли. Поверьте мне, — Бейли посмотрел в глаза своему партнеру, надеясь, что тот способен воспринимать искренность в виде невербальных сообщений. Он успокаивающе похлопал Дэниела по руке. Вдруг дикая мысль пришла ему в голову. — Вы можете чувствовать физическую боль, Дэниел? — Я не знаю. Элайдж наклонил голову и нахмурился. — То есть как это — не знаете? Вы знаете, что такое боль? — Я знаю определение. Это ярко выраженное неприятное чувство, сопутствующее повреждению. Поскольку я дорого стою, потенциал Третьего Закона выше, и я предполагаю, что повреждения вызвали бы негативную реакцию в моем мозгу. Тем не менее, я не могу вспомнить, чтобы когда-либо оказывался в подобной ситуации. — Хотите сказать, что никогда… — Элайдж хотел сказать «не бились головой о притолоку» или «не наступали на осколок стекла», но понял, насколько смешно это будет звучать. Он говорил с роботом. Во всем, что касалось подобного - Оливо был безнадежен. В то время как с точки зрения уровня интеллекта он бы составил конкуренцию большинству людей. Физически же ему не было равных. Он был достаточно ловок, чтобы не биться головой проходя в дверной проём. Бейли подумывал вернуться к просмотру книгофильмов, но эта идея продолжала вертеться на задворках его сознания. И любопытство, наконец, взяло верх. Он больше не мог терпеть. — Не возражаете, если я вас ущипну? — Нет, партнёр Элайдж, — спокойно ответил Дэниел и с готовностью протянул руку. Элайдж ущипнул его изо всех сил. — Если позволите, партнёр Элайдж, каким образом этот жест мог повредить мне? — Человеку было бы больно… — с раздражением пробормотал мужчина, стараясь не показать своего смущения. Его губы изогнулись в усмешке, когда на ум пришла ещё одна идея. — Что, если я надрежу вашу кожу? — Я категорически возражаю, партнёр Элайдж. Как я говорил, я дорого стою. Кроме того, моя кожа не восстановится сама как ваша. Мне понадобится ремонт. Это известие, безусловно, дойдёт до доктора Фастольфа. Как я отчитаюсь за это? — Я поговорю с ним, — Бейли продолжал давить. — И всё же я не могу вам этого позволить. Разумеется, я бы позволил вам меня повредить или даже поломать, если бы этого требовали обстоятельства, но любопытство — не достаточно веская причина для этого действия. Мне бы также хотелось отметить, что эта идея мне не нравится. Я думал, вы никогда не захотите причинить мне боль. Эти слова оказались для Элайжда как ледяной душ. Он тут же почувствовал, как вспыхнули румянцем его щёки. Робот встал. Выражение прекрасного спокойного лица не изменилось, но плечи его слегка сгорбились, что было не похоже на обычную горделивую осанку. — Если вы не возражаете, я отправлюсь охранять коридор и попрошу друга Жискара составить вам компанию. Элайдж качнулся вперёд и спрятал лицо в ладонях. Ему столько всего хотелось сказать, но горло сжал спазм. Какие бы слова извинения он не хотел произнести, что-то его останавливало. Он сумел выдавить из себя только резкое и хриплое: — Да. Идите.

***

Было темно. Глаза Бейли были открыты, но он ничего не видел. Он ничего не слышал, кроме собственного тяжёлого дыхания. Вокруг была пустота. Металлические стены, другая каюта, корпус корабля отделяли его от забвения. Пустота. Не просто открытое пространство с его собственной температурой, давлением, кислородом и гравитацией. Не то пространство, которого он боялся из-за своей необоснованной фобии. Это была настоящая пустота. Ледяной, кромешно тёмный, безвоздушный простор пустоты. Вакуум. Абсолютный ноль. Забвение. Смерть. Элайдж ощутил космический холод. Он знал, что в случае любой аварии, замерзнёт. Но сначала вскипит. Его глазные яблоки лопнут. Он с криком сел на кровати, вспотевший и дрожащий. Дэниел одним движением руки зажёг свет, повернулся и приблизился к Бейли, но остановился в нескольких футах от него. — Всё в порядке, партнёр Элайдж? Бейли запустил пальцы в волосы и несколько раз глубоко вдохнул. Не помогло. Он ощущал себя как кролик, в норку которого медленно заходит лисица. — Да, я в порядке, — сумел прошептать он. Робот медленно отошёл обратно к двери каюты. Человек ощутил острую боль в груди. Присутствие Дэниела – всё, чего он хотел. Стены, обшивка, теплоизоляция имели мало значения, но если бы эти сильные руки оградили его от пустоты, он бы почувствовал себя в безопасности. И всё же Лайдж не мог заставить себя попросить. Горький комок, помешавший ему произнести извинения, снова встал поперёк горла. Унижение. Нелепость. Слабость. Как он мог просить робота убаюкать его, уложить спать? Он старался произнести хоть что-то. Что угодно. Не попросить о помощи, просто разорвать невыносимую тишину. Он мог поинтересоваться, который час. Он мог спросить, как далеко они от Авроры. Что угодно. Звук, вырвавшийся из пересохшей гортани, был хриплым, едва узнаваемым. — Дэниел… Оливо снова приблизился к нему, опустился на колени рядом с постелью и положил руку ему на лоб. — У вас небольшая лихорадка, партнёр Элайдж, — произнёс он.

***

Голос Элайджа был другим. Даже несмотря на то, что Оливо был на сто процентов уверен, что его партнёр в безопасности, то, как он говорил, обеспокоило робота. Что ж, ладно. Физической боли он никоим образом не испытывал. Он не находился на открытом пространстве. Он не спал, а значит, не мог видеть кошмар. Он мог быть болен. Дэниел приблизился к своему партнёру и коснулся его лба, сосредоточившись на анализе информации, поступавшей с температурных сенсоров. Температура кожи Элайджа была слегка повышенной. Это было первым, что он заметил. — У вас небольшая лихорадка, партнёр Элайдж, — произнёс робот. Было что-то ещё. Он понял это, только когда сенсоры вернулись к нормальным настройкам. Лёгкое изменение в Элайдже. Дэниел сосредоточил внимание на анализе данных со схем, отвечающих за цереброанализ. Он сразу же ощутил волнение Бейли, но в нём была толика успокоения. Дэниел дотронулся рукой до щеки Бейли. Страх Элайджа стал слабеть. Робот положил другую ладонь на руку Бейли, слегка сжал и нежно погладил. Человек почувствовал облегчение. Поражённый этим новым способом помощи своему партнёру, Дэниел сфокусировался на восприятии эмоций и зафиксировал взгляд своих глаз на глазах Элайджа, зная, как много можно прочитать с радужки. Его руки продолжали касаться Бейли. Он положил руки тому на плечи, осторожно провёл большими пальцами по ключицам, затем ласково коснулся шеи и челюсти. Мышцы Элайджа расслабились. Он улыбнулся. К своему удивлению Дэниел понял, что смотреть в глаза Элайджа приятно. Не только потому, что в них отразилось удовлетворение. Это просто приятно. Руки Дэниела медленно переместились ниже, на грудь мужчины. Его пальцы пробежали по ребрам Бейли. Робот чувствовал, как грудь Элайджа вздымается от медленного, глубокого здорового дыхания. Он переместил ладони Бейли на живот. Внезапная перемена в ментальном состоянии Бейли ошеломила его. Это длилось всего мгновение, но робот ощутил страстное желание со смесью тревоги. Это было то желание, которое он знал чересчур хорошо. Оно отозвалось уколом боли в его мозгу. Оливо отступил, вновь вернув руки на плечи мужчины. Это было оптимальным положением, безопасным для Дэниела и наилучшим для Элайджа, судя по его ментальному состоянию. Человек постепенно засыпал, прижавшись к рукам Дэниела. Волнение. Предвкушение приятного события. Страх. Предвкушение неприятного события. Робот провёл остаток ночи, стараясь понять, что же он почувствовал.