Ты слишком мало живёшь

Вечереет. По заброшенному штату гуляет ветер. Очки Горелова поблёскивают, ловя жёлто-оранжевые всполохи Гошиной зажигалки, которой последний щёлкает на протяжении вот уже десяти минут. — Может, хватит? — неуверенно вступает в очередную перепалку Лёша, — она нам может ещё понадобиться. — Предлагаешь самосожжение? — мрачно и как всегда не смешно шутит Георгий, не прекращая своего занятия, — если я захочу сдохнуть, то выберу одну из местных многоэтажек или смертную казнь в одном из живых штатов за какое-нибудь особенно приятное телу и сердцу паскудство. — Вроде, нагадить под дверь Белого дома? — оказывается, несмешные шутки могут быть заразными. Петрищев награждает собеседника самым презрительным взглядом, на который только способен, снисходительно щёлкает языком и принимается доказывать Горелову узость его мышления и бедность фантазии. Маленький огонёк в руке брюнета то появляется, то исчезает с завидным ритмом и постоянством. В свете сполохов блестят не только стёкла очков товарища по несчастью. Один из зайчиков оказывается на чужом голубом свитере, а точнее, на красной пятиконечной звезде, где золотыми буквами гордо выгравировано «СССР», увенчанное перекрещивающимися серпом и молотом. Некстати Петрищеву вспоминается давний спор с другом-оппозиционером, толковавшим этот символ как «прибить и кастрировать». Георгию всегда казалось, что серп выше молота. Превосходство сельского хозяйства над промышленностью. «Если сначала кастрировать, то уже не прибьёшь» — философски парировал бывший товарищ, — «человека уже и так не будет. В ином же случае, сначала удовлетворение агрессии, а потом глумление над поверженным народом». — Какого чёрта ты всё ещё носишь эту хрень? — недовольно цедит Гоша, нависая над Гореловым. — Мне нравится моя страна и её символика, — чуть тише, чем ожидал, сипит Лёша, предполагая недоброе. — Тогда зачем ты из неё свалил-то, а? — почти ласково произносит Георгий, чувствуя, как глаза наливаются кровью, а голова медленно, но верно заволакивается туманом беспамятства, — сидел бы в своём любимом совке, лизал бы задницы генсеку и его приближённым. Чего ты здесь-то забыл, недоносок? Девочку мою прекрасную захотел? Да она на тебя и не посмотрит, чудо ты в перьях. — Ты что, опять?! Отойди от меня! — громко и чётко командует Алексей, стараясь не смотреть противнику в глаза. Животные воспринимают это как вызов. Георгий в теперешнем состоянии не сильно отличался от бойцовой овчарки, в поединок с которой Лёше пришлось вступить в 12 лет. В этот раз парень твёрдо решил избежать каких бы то ни было травм и увечий. Рука сама собой потянулась к перочинному ножику в кармане брюк. Если нужно прогнать от себя недружелюбно настроенного пса, следует наклониться к земле, сделав вид, что собираешься поднять камень и метнуть его во врага. В случае с Петрищевым Лёша очень надеялся обойтись демонстрацией холодного оружия. Одного взгляда на чужую стальную игрушку Гоше оказалось достаточно, чтоб последнего подхватил вихрь воспоминаний. Перед этим буквально в одну сотую секунды брюнет понял, чем именно взбесил его значок. Булавкой, на которую крепится. Ему было всю жизнь наплевать и на страну, и на символику. Но значки он раньше носил. Года три назад. Хоть и не такие уродские. Примерно на третьем уроке от Насти прилетела смс, умолявшая Георгия выйти во двор школы. Отбив в ответ, что «может спалить охранник», Петрищев, не мудрствуя, предложил девушке подождать его возле окна мужского туалета на первом этаже. Ручки у рам, естественно, были откручены, но старшие ребята давно справились с этой проблемой. Сунув руку в потайную дыру за раковиной, Гоша извлёк продолговатую отмычку, немного поковырялся в отверстии, которое предназначалось для ручки. Рама поддалась почти сразу. Он специально выбрал среднюю, которой чаще всего пользовались старшеклассники, если им нужно было покурить или по-тихому сбежать с уроков. Прежде чем спрыгнуть, парень предусмотрительно сунул отмычку на место, на тот случай, если не удастся быстро разобраться с Анастасией. Девушка внизу оказалась в последней степени психоза: волосы были растрёпаны, глаза бегали, губы дрожали, коленки чуть подрагивали, руки ходили ходуном. Натянув на лицо беспокойную улыбку, Настя осведомилась: — У тебя есть нож? — столкнувшись со взглядом, полным недоумения, скупо пояснила, сдобрив второе замечание нервным смешком, — просто ты похож на человека, у которого есть нож. Покачав головой, парень уверил подругу, что ножа у него при себе нет, и попытался выяснить, что у неё случилось и кого Анастасия планирует зарезать. Вдруг рыжеволосая бестия впервые с начала знакомства положила руку Георгию на плечо. Пальцы, сквозь кожаную куртку скользнув по ключице, остановились возле сердца, там, где был пришпилен значок с крошечным мотоциклом. Батя прикололся. На протяжении нескольких недель ходил с загадочным видом, подкидывал своему несмышлёнышу журналы определённой тематики, часто заводил разговор о достоинствах и недостатках той или иной модели, а потом вручил это. Оценив шутку, Гоша прицепил симпатичную безделушку на куртку и с тех пор не снимал. — Можно посмотреть? — обворожительно улыбнувшись, просительно проговорила девушка. Не предполагая ничего дурного, брюнет отцепил побрякушку, мысленно уже прощаясь с ней. Схватив полюбившийся значок, Анастасия молниеносно поднесла булавку к левой руке и, глядя куда-то в небо, принялась методично вычерчивать полосы на внешней стороне запястья. Оторопев, Гоша не сразу додумался остановить сумасшедшую. Наконец, когда значок был отнят, Настя беззаботно улыбнулась и вполне искренне поблагодарила тогда ещё друга за столь необходимую помощь. Пожелав парню удачи на оставшихся уроках, рыжеволосая сумасбродка развернулась и двинулась в сторону своей школы — получать нагоняй за самовольное бегство. Секунда, и вспомнилось уже начало отношений. Они были у Гоши дома. Включив свет в вечно тёмном коридоре, Петрищев преградил девушке вход внутрь: — Подними юбку, — строго приказывал парень уже не в первый раз. — Гош, я, — растеряно и чуть виновато лепетала Настя, теребя подол летнего сарафана с рюшками. — Я сказал, подними юбку! — ещё жёстче проорал Петрищев. — Я схватила два в четверти по биологии, — принялась оправдываться девушка, по-прежнему крепко прижимая край подола к ногам, — у меня не было выбора. Видел бы ты, как тётя на меня посмотрела. С моими-то генами не справляться с какой-то там биологией. Ноги выше колена действительно вдоль и поперёк оказались исполосованы красным. Скрепя сердце, Гоша развернул девушку к себе спиной и вытолкал за дверь, бросив на ходу, что в следующий раз увидится с ней не раньше, чем всё заживёт. Если воспитывать, значит, воспитывать, если пытаться избавляться от вредной привычки, значит, избавляться без всякой жалости, как в дрессировке. Иных путей нет. — Убери от меня эту хероту, — как можно спокойнее произнёс Гоша, отступив на шаг, — у тебя от него никто кроме грибов и бутербродов не страдал, — добавил парень, пытаясь перебороть страстное желание вырвать нож из трясущихся рук ботана и затолкать его ему в глотку. Если б не знакомство с этим очкариком, Настя была бы с ним. Дома. Сейчас остаётся только чёртово ожидание. А она ведь может и не вернуться. Она полетела за родителями. И, судя по расшифрованным записям, найдёт их гораздо раньше, чем предполагала. Причём, своих, которых не нужно будет делить с клоном из другой реальности. К горлу в очередной раз подкатила тошнота. Хотелось уйти подальше от этого придурка, но в груди ещё теплилась надежда на возвращение любимой. Сейчас Петрищев был, как никто, привязан к этой чёртовой станции.