Ты слишком мало живёшь

Положение становилось всё хуже и хуже. В пакостях американская Зона ничем не уступала своей родной Чернобыльской. Сначала разделила их с Гореловым и Петрищевым, а потом довела Настю до психоза. Пашу немного насторожило, что Аня не бросилась догонять подругу, когда та решила, что не желает больше находиться в обществе эгоистичного путешественника во времени. Так они и стояли в коридоре публичной библиотеки. Вершинин прижимал к груди аппарат, а Анюта, привалившись к стене, нервно ломала пальцы, стараясь не поднимать головы. Только сейчас Павел заметил, что девичьи волосы снова стянуты в куцый крысиный хвостик. Стараясь успокоиться, Анюта случайно содрала заусенец с большого пальца. Выступила кровь. Поднеся руку к губам, девушка машинально слизнула чуть горькую, отдающую железом, жидкость. Душа жаждала красивого жеста. Ещё более пафосного, чем Настино бегство. Хотелось сказать или сделать что-то такое, чтоб Паша почувствовал себя последней скотиной. Коленки блондинки чуть подрагивали, пока она воображала, как бросит ему в лицо рюкзак с драгоценностями «на дорогу», отберёт аппарат по перемещениям во времени, найдёт Настю, вернётся к ребятам, и они уедут домой. Она получит ужасный нагоняй от родителей и дедушки, но потом обязательно со всеми помирится. Будет каждый день звонить Насте и выяснять, не ушла ли она от Гоши к Лёше, и на каждые каникулы приезжать в Москву в гости. Может быть, подружится с тем, вторым Пашей. Не зря ему не нравился его двойник, советский Вершинин сразу всё понял про этого мерзавца. Навряд ли, конечно, Аня в него влюбится. Хватит с неё всех этих соплей. Вон, в какую передрягу угодила. Только вот Паша не отдаст ей машину. Даже за драгоценности, между прочим, приобретённые на Настины деньги. А отобрать — даже думать смешно. Он и выше, и сильнее. Даже не поймёт, что Аня на него нападает, только улыбнётся снисходительно да по носу щёлкнет. К глазам подступили злые слёзы, но нужно было сдерживаться. Девушка не желала плакать при Вершинине. К ним подошёл молодой человек и вежливо произнёс несколько слов на английском. Скорее на уровне представления, нежели понимания, внучка Антонова догадалась, что библиотека закрывается, и нужно уходить. Покорно склонив голову, девушка мелко засеменила вслед за Пашей. Все грандиозные планы пошли коту под хвост. И совсем не потому, что Анюта не верила в свои силы или рассудила, что не стоит скандалить с человеком, к которому испытываешь чувства. В голове свихнувшейся мухой металась довольно печальная мысль: «Ему всё равно. Он даже рад будет от меня избавиться». Ощутив чужую руку на своём плече, Аня вздрогнула и остановилась. — Нам нельзя далеко отсюда уходить, — извиняющимся тоном пояснил Паша, — Настя может вернуться. — Ты хочешь тут всю ночь проторчать? — зло прошипела девушка. Заявление было преждевременным. Вечер окутывал город мягко и лениво. В небе ещё не загорелось ни одной звезды, и первые сумерки не спешили сгущаться над Мэрилендом. — Ты предлагаешь заселиться в отель с окнами на библиотеку? — прагматично уточнил Павел. Ничего такого блондинке и в голову не пришло, но мысль действительно была здравой. Мёрзнуть в сырых после дождя трущобах ей не улыбалось. И ужасно хотелось вымыть голову и распустить треклятый хвост, на который Вершинин уже столько раз неодобрительно косился. Вторым вариантом было вернуться к вокзалу и постараться воссоединиться с Лёшей и Гошей. Но, представив себя в полном одиночестве в чужой стране и в чужом времени, Анюта забраковала этот план, решив, что важнее дождаться подругу, а потом уже вновь сражаться с пространственно-временным континуумом. Паша устроился возле окна на стуле и под шум воды из ванной внимательно вглядывался в каждого из поздних прохожих, чей путь лежал мимо библиотеки. Когда зажглись первые фонари, Анюта выпорхнула как всегда в одном полотенце и вопросительно взглянула на Вершинина. Покачав головой, парень вернулся к созерцанию улицы, стараясь не коситься на полуголую пигалицу. Ей сейчас хорошо бы юркнуть под одеяло, укрыться с головой и не мешать Паше размышлять над создавшейся ситуацией. К сожалению, ожиданиям Вершинина не суждено было сбыться. Маленьким и очень возмущённым смерчем Анюта подлетела к парню и зло повернула его к себе, схватив за плечи. В нос несчастному ударил запах какой-то клубнично-земляничной гадости, целый флакон которой внучка Антонова, по-видимому, вылила на свои многострадальные волосы: — Паш, скажи мне, пожалуйста, одну вещь, — голос блондинки чуть дрожал, шея и руки покрылись мурашками, чёрт его знает, от холода или от переживаний, — зачем нужно было быть такой скотиной на вокзале? Зачем надо было доводить Настю? Думаешь, она мало страдала, когда родители погибли? А теперь ты её ещё и самых близких друзей лишил! Вершинин, ты отвратителен в самом худшем смысле этого слова. Паша устало закатил глаза. Он мог бы напомнить разбушевавшейся девице, что, по мнению самой же Ани, Гоша Насте не пара, а с Лёшей рыжая истеричка и вовсе нормально бы не познакомилась, если б не пришелец из другой реальности. Но не стал. — У тебя грудь распахнулась, — как можно равнодушнее произнёс парень и вновь отвернулся к окну, искренне надеясь, что Анастасия ещё не успела не найти друзей возле библиотеки, проклясть всё на свете и снова исчезнуть в неизвестном направлении. Смутившись, Аня мгновенно отпрянула от Вершинина и посмотрела вниз. Полотенце действительно немного сползло, но «самое интересное» всё ещё было надёжно прикрыто. Уязвлённо фыркнув, Анюта гордо продефилировала до своего рюкзака, брошенного недалеко от входной двери, извлекла из его недр расчёску и принялась чуть ли не выдирать с её помощью свои собственные волосы. Устроившись на двуспальной кровати, девушка горько усмехнулась. Ещё пару недель назад она мечтала бы оказаться в одной постели с объектом своей симпатии, однако теперь Анюте было неприятно находиться с ним даже в одной комнате. Несмотря на все треволнения, спать не хотелось. Блондинке стало казаться, что Паша может передумать и не дождаться Настю. Или не выйти из номера, когда рыжая девушка появится возле библиотеки. Не прошло и пяти минут, как Аню начали грызть ещё более параноидальные мысли. Что если Паша всё-таки последует своему первоначальному замыслу и смоется на вокзал, причём, не ловить временную аномалию, а покупать билет домой. Или они вместе с Настей решат бросить Аню здесь, потому что слишком уж много с ней возни. Голова чуть ли не раскалывалась, сердце ужасно болело, по тёмному потолку — света ребята не зажигали — расплывались пятна с рваными краями и змеевидные линии. Паника склизким комком застряла в горле и мешала нормально дышать. Руки сами собой стали сжиматься и разжиматься. И вновь в голове зазвенел голос, нашёптывающий гадости про Пашу, Настю, к которой он явно неравнодушен, даже брошенным Лёше и Гоше досталось. А брошенным ли? Может, всё это устроил как раз Петрищев, которому Аня с самого знакомства поперёк горла была? Подговорил свою девушку, та убедила без памяти влюблённых в неё Горелова и Вершинина. И теперь всё, что остаётся самой Анюте — прозябать в Америке прошлого века без надежды когда-нибудь увидеть родителей или друзей. Бросив испепеляющий взгляд на фигуру, скрючившуюся возле оконного проёма, девушка хрипло просипела, не узнав собственного голоса: — Паш, мне кажется, что мы не во временной аномалии.