Трое проклятых

      Вокруг царили разрушение и хаос. Жар разгорающегося пламени достигал даже побережья — из порта спешно отчаливали торговые и рыбацкие суда, люди стаскивали на воду хрупкие, истерзанные временем лодчонки и в приступах паники пытались на них спастись из пылающего ада, в который стремительно превращался город.       Люси закашлялась и прижала ладонь к почерневшему от сажи, пепла и страха лицу. Воздух вокруг настолько накалился, что глаза воспалились и стало трудно дышать — едкий дым проникал в легкие и вызывал необоримый кашель. Девушка оглянулась — позади нее тесной группой толпились ее спутники, настороженно озираясь по сторонам в поисках своего плененного товарища. Поместье все еще горело, но до некоторых его комнат пламя не успело добраться. И графиня истово молилась всем существующим богам, чтобы не было поздно, и Нацу был жив.       Усилия смельчаков, пытающихся затушить пламя, казались ничтожными по сравнению с ураганным северо-западным ветром, который по обыкновению дул в сторону самой густонаселенной части города, раздувая пожар. Жалкое зрелище представляли собой в прошлом роскошные рестораны и отели — столовое серебро расплавилось и перемешалось с пеплом, хрусталь превратился в груду мелких осколков.       Сотни людей толпились на улицах. Одни кричали от страха и звали на помощь, другие стонали от ран и ожогов, полученных в отчаянных попытках спасти хоть какую-то часть своего имущества.       Небо над Круором поглотила пугающая черная туча, сотканная из дыма и чада. Ее толстое брюхо грозно нависало над головами испуганных людей, что бежали по улицам, будто множество встревоженных муравьев в разворошенном муравейнике. И правда: жители Круора хватали все, что можно было унести — детей, животных, деньги, драгоценности. Бесчинствовали мародеры, хватая все, что не было прибито к полу или еще не обгорело, снимали кольца с рук погибших, срывали занавески в покинутых домах, крали маленьких детей, на секунду оставленных без внимания или попросту лишившихся родителей.       Девушка проводила наполненными ужасом глазами мужчину, что не постеснялся при многих невольных зрителях выхватить из почерневших от копоти рук какой-то цыганки плачущее дитя и, пнув ослабевшую мать в живот, рванул в сторону затянутой дымом улочки.       Люси бросилась к упавшей женщине и схватила ее за содрогающиеся плечи. Позади слышался голос Грея, проклинавшего сердобольную неуклюжую идиотку. Графиня, кашляя и неглубоко дыша, потянула незнакомку на себя, вынуждая подняться на негнущиеся ноги — удар был слишком сильный, и бедняжка не могла даже разогнуться.       — Вы в порядке? — в спешке и с долей паники поинтересовалась Люси, не позволяя неожиданной спутнице осесть наземь. — Вам нельзя здесь оставаться!       Но женщина помотала головой. По закопченному лицу стекали слезы, прокладывая светлые дорожки на ее огрубевшей за долгие годы лишений коже. На тонких хрупких запястьях виднелись застарелые рубцы от колодок.       Люси облизнула пересохшие горькие губы.       — Уходим! — она вновь потянула ее за собой. — Вы сгорите здесь! Пойдем! У нас есть корабль, мы уплывем отсюда!       Женщина послушно сделала несколько шагов следом за ней, но внезапно споткнулась. Графиня дернулась, было к ней, но замерла, выпустив ее вмиг застывшие руки: из тонкой груди незнакомки зловеще торчало древко арбалетной стрелы.       — Нет!       — Твою мать! — канонир схватил свою спутницу за предплечье и потащил за садовую стену полусгоревшего особняка. Еще один болт со звоном врезался в камень и отлетел на мостовую. Стоящий на другом конце улицы человек чертыхнулся, перезаряжая арбалет и поспешил скрыться с глаз пиратов.       — Он… — Люси задыхалась, — он убил ее!       — Да, именно это он и сделал, — процедил Грей, кивнув встревоженным товарищам и показывая, что все в полном порядке. Он взглянул на трясущуюся от пережитых эмоций девицу — ну, хорошо, в относительном порядке.       — Зачем он это сделал?! — графиня готова была разрыдаться. Тело женщины все еще лежало на плавящихся от жара плитах мостовой, и участь его была незавидна: оно должно будет сгореть вместе со всем этим городом.       — Она была рабой, — ответил ей канонир, передернув плечами. — Наверное, улучила момент во всей этой суматохе и сбежала. А с беглыми здесь разговор короткий.       — Но… — девушка сглотнула и зажмурилась, пытаясь успокоиться. Всхлипы все еще прорывались сквозь ее стиснутые губы, но она смогла взять остатки своего спокойствия в руки и взглянуть на горящее здание. Они пришли сюда с определенной целью. И скорбеть об убитой незнакомке она будет потом. Сейчас скорбь только мешала ей здраво мыслить.       — Будем надеяться, что Драгнил все еще здесь! — крикнула им Скарлет, раздраженно заправляя длинную алую прядь волос за ухо — она все время лезла ей в лицо.       Опаляемые жаром разгорающегося пламени, они короткими перебежками добрались до фасада особняка, еще не съеденного огнем. Люси украдкой бросила взгляд по сторонам: на заднем дворе, где они оказались, располагался небольшой фонтан, были разбиты клумбы, цветник. В отдалении виднелась голубятня. Здешний хозяин явно любил роскошь.       Раздался звон и треск — квартирмейстер что есть силы ударила подошвой тяжелого сапога по хрупкому стеклу одного из высоких и явно дорогих окон. Осколки брызнули в разные стороны. Эрза осклабилась и голыми руками принялась разламывать тонкие перекладины, из которых состояла рама. Пираты бросились ей на помощь. Люси же, едва путь был открыт, вцепилась в бархатную занавеску и дернула ее вниз. Послышался скрип — сверху вместе с тканью оторвалась и гардина.       — Твою ж!.. — боцман едва успел пригнуться. Позолоченная деревянная балка радостно просвистела мимо его головы и стукнула по затылку зазевавшегося канонира. Люси прикусила губу и виновато хрюкнула, сжимаясь под разъяренными и обиженными взглядами двух мужчин.       — Ты чего творишь, мартышка криворукая?!       Графиня оскорблено шмыгнула носом и попыталась разорвать тяжелую ткань, но сил ее явно на это не хватало. Она, закашлявшись от дыма, протянула свою добычу все еще настороженному боцману.       — Что?       — Разорви, — приказала она, прижимая ладонь к лицу в тщетной попытке хоть немного защититься от гари.       Эльфман моргнул и растерянно оглянулся на ушедшую чуть дальше по открывшемуся им коридору Скарлет. Квартирмейстер раздраженно рыкнула:       — Делай, как она говорит!       Боцман послушно рванул ткань и протянул, было, ее девушке, но та помотала головой:       — Еще, чтобы всем хватило!       Над головой затрещал потолок, и пираты вместе со своей помощницей вздрогнули.       — Живее! — от страха голос графини взлетел на несколько октав, что вынудило Эльфмана как можно быстрее выполнить ее требования. Девушка выхватила лоскуты ткани у него из рук и бросилась через окно обратно на улицу к фонтану, который, несмотря на творящийся вокруг кошмар, все еще работал и весело расплескивал воду по полуразоренному двору.       Люси разом окунула тряпки под холодные струи и, не выжимая их, побежала обратно, роняя по дороге капли.       — Вот! — задыхаясь от волнения, протянула она их пиратам. — Закройте лица от дыма.       Недолго думая пираты послушались. Девушка прижала свою повязку к лицу и увидела, как квартирмейстер одобрительно кивает, хваля ее за находчивость.       — Держитесь ближе друг к другу! — Эрза махнула им рукой, призывая подойти к ней. — Этот этаж еще цел. Боцман, — Эльфман послушно выпрямился, — проверь комнаты слева. Захвати с собой Грея. Арзак и Макс — вы в подвалы. Ты, — она ткнула графиню пальцем в грудь, — со мной. Ни на шаг не отходить, ясно?       Девушка, сглотнув, кивнула и поспешила вслед за своей невольной напарницей. Мужчины же покорно рассредоточились по отведенным им территориям и исчезли из виду. Шагов не было слышно за треском бушующего снаружи пламени, поэтому графиня пристально вслушивалась в окружающие ее звуки, чтобы не пропустить крика или шепота.       Квартирмейстер распахнула первую же дверь, попавшуюся на их пути, и женщины оказались на кухне: повсюду были разбросаны тарелки и кастрюли, чье содержимое не слишком эстетично растекалось по каменному полу. Люди явно покидали это место в спешке.       Эрза окинула помещение коротким взглядом и, не обнаружив искомого, схватила с ближайшего стола завалявшуюся там крупную грушу, а после без зазрения совести направилась дальше, одним лишь взглядом приказывая Хартфилии следовать за ней. Заметив на себе укоризненный взгляд спутницы, морячка фыркнула:       — Не пропадать же добру.       «Пираты…» — мысленно посетовала Люси, заглядывая в следующую комнату, оказавшуюся, по-видимому, гостиной. Красивое убранство вот-вот должно было сгореть вместе с мебелью и явно дорогими картинами, которыми были увешаны стены.       Девушка спешно захлопнула дверь —слишком уж эта комната напоминала ей ее собственную гостиную, в которой она и ее отец не раз встречали богатых гостей и послов, где стояло кресло ее матери, а в книжном шкафу стояло множество книг в позолоченных переплетах.       Как же все это было далеко!       Отрицательно качнув головой на вопрошающий взгляд пиратки, девушка поспешила к лестнице, откуда клубами валил дым. Весь второй этаж, судя по всему, уже превратился в пылающий ад, и подниматься туда не было смысла.       Однако стоило графине отвернуться и отступить назад в стремлении присоединиться к Эрзе и остальным ее спутникам, как заскрипели опаленные ступени: кто-то стремительно спускался по лестнице, норовя споткнуться и кубарем скатиться вниз, свернув по пути шею.       — Вы что тут забыли?!       От звука до боли знакомого голоса сердце девушки резко подпрыгнуло к самому горлу, а затем незамедлительно ухнуло куда-то в живот. Рядом сдавленно выдохнула Скарлет, оборачиваясь к говорящему.       Нацу перемахнул через перила, крепко прижимая левую руку к груди и морщась, будто от боли. Его одежда была опалена, край некогда белого шарфа безжалостно обгорел, кожа раскраснелась от жара, однако выглядел Драгнил вполне живым и настоящим.       Люси кинулась к нему, всхлипывая от переизбытка чувств, и обхватила сильные плечи дрожащими руками. Он был горячим, буквально полыхал, как и все вокруг, но на коже его не было ожогов, как и ран. Однако пират поспешил отстраниться, чем немало встревожил и без того взвинченную «спасительницу».       — Да твою мать! — ругнулся он, спешно отдергивая левую руку и вынимая из-под полы своего жилета жалобно взвизгнувший комок меха. — Вот неблагодарная тварь!       Котенок — а это оказался именно он — зашипел и дернулся в его сильном захвате, тщетно пытаясь тонкими, еще неокрепшими коготками отвоевать свою свободу. Он вцепился в запястье держащего его человека и широко раскрыл пасть, загнанно дыша и испуганно сверкая серо-голубыми глазищами.       Девушки переглянулись с явным недоумением, однако Скарлет практически мгновенно взяла себя в руки и рявкнула, перекрывая гул стихии:       — Валим отсюда! Тут скоро все рухнет!       — Впервые я с тобой полностью согласен! — со знакомой иронией бросил Драгнил, впихивая свою извивающуюся ношу в руки окончательно опешившей графини. Женские пальцы сжались вокруг маленького тельца. Люси чувствовала, как судорожно вздымаются от дыхания хрупкие ребрышки, как колотится крошечное сердечко. Она рефлекторно прижала животное к себе, игнорируя впившиеся в нежную кожу когти.       Хоть кого-то она должна сегодня спасти!       Над головой мучительно застонал потолок.       — Бежим! — графиня с ужасом почувствовала, как уходит из-под ног пол. Пират попросту сгреб ее за талию и рывком, подобно дикой рыси, давно сидящей в засаде, кинулся к разбитому окну. Девушка едва успевала перебирать ногами. Позади, чертыхаясь, бежала квартирмейстер.       Втроем, если не считать внезапного пушистого спутника, они буквально выпали на улицу, где их уже в волнении поджидали четверо мужчин. Здание затрещало, загудело, заскрежетало будто мифический великан, которого смертельно ранил такой же мифический герой. Пошатнулись своды, загудели стекла. Огонь ворвался в недра первого этажа и принялся плясать в гостиной и кухне, пожирая прекрасные занавески и дорогую мебель, бесценные картины и изысканную посуду. Ничто не могло выжить в его смертельном и яростном вальсе.       — Шевелите задницами! — рявкнул канонир, кидаясь прочь от зашатавшегося фасада. Вслед за ним, повинуясь голосу здравого смысла, помчались и все остальные. Если пираты бежали самостоятельно, то графиню тащил за локоть за собой Саламандр, чтобы та, совершенно дезориентированная в пространстве из-за обилия событий и отравления дымом, не потерялась где-нибудь по пути.       Они мчались по затянутым смогом улицам, прикрывая лица от парящих в воздухе огненных мотылей. Грохот позади ознаменовал падение ненавистного поместья. Дыма стало больше.       — Эригор? — на бегу спросила Скарлет, бросив на освобожденного пирата грозный взгляд       — Мертвее мертвого, — доложил Драгнил, хищно сверкнув глазами.       Квартирмейстер кивнула и взмахом руки указала беглецам на тускло-освещенную улицу, до которой огонь не добрался. Воздух там был немногим чище, однако не было опасности заживо сгореть.       Аристократка ощутила, как ее тянут в полутьму закоулка, и, удобнее перехватив обмякшего котенка, покорно шагнула вслед за моряками, замедляя ход. Впереди виднелись подступы к порту, и потому пираты перешли на шаг, переводя дыхание.       Девушка чувствовала, как с непривычки болят ее мышцы. Она готова была упасть и не шевелиться — так сковала ее усталость. Нацу был жив, ее совесть почти успокоилась и прекратила царапать внутренние стенки легких, все ее спутники оказались вполне целы, да и сама она, на удивление, не упала ни в какую канаву. Только лишь невольные воспоминания об убитой беженке и ее украденном ребенке вынудили ее шмыгнуть носом. От ужасной картины, вставшей перед глазами, ей вновь стало почти физически плохо — все тело задрожало, отравленное ядом сожаления.       Поэтому Люси даже не почувствовала неловкости, когда умудрилась зацепиться правой ногой о левую, и с чистой совестью повалилась на землю, утянув за собой громко ойкнувшего Драгнила. Однако графиня все же умудрилась извернуться так, чтобы не придавить своим весом заблажившего в ужасе кота. Она вздернула руку вверх, крепко сжимая его крохотное тельце, и теперь, задыхаясь, смотрела на него снизу вверх. Котенок же, в свою очередь, сверлил ее отнюдь не дружелюбным взглядом, вяло расцарапывая кожу на ее ладони.       Рука, сжимавшая ее поперек талии, никуда не исчезла. Более того, Нацу приподнялся и принялся обшаривать ее тело на предмет ожогов и ран, так как явно не понимал причины ее столь внезапной слабости. Люси усмехнулась: откуда пирату знать о таких переживаниях, что могут подкосить даже самого сильного мужчину, что уж тут говорить о молодой женщине….       Но, ощутив его ладонь ровно под своей грудью, девушка невольно вспыхнула, что было совершенно не заметно под повязкой, скрывающей ее лицо. Однако, встретив взгляд ее возмущенно сверкнувших карих глаз, пират хищно улыбнулся, сверкнув белыми зубами, и вдавил сильные пальцы в кожу, пересчитывая ими тонкие женские ребра.       Люси взвизгнула и едва не выронила свою вмиг заблажившую ношу. Котенок заорал во всю мощь своей крохотной глотки, в страхе распахнув глазенки и прижав почти прозрачные ушки к пушистой голове. Стоявшая рядом с упавшими Скарлет тут же пожалела об этом: аристократка от неожиданности дернула ногой и что есть силы заехала пяткой ей по колену. Морская разбойница, вскрикнув, отшатнулась и, не устояв, рухнула на задницу, поднимая в воздух пыль и пепел.       На долю секунды воцарилась тишина, и только громко и возмущенно мяукнувший кот сумел оборвать ее своим тонким голоском.       — Это еще что такое? — изумился Грей, подхватывая под руку квартирмейстера и помогая ей подняться. Эрза, ожесточенно рыкнув, вырвала у него свой локоть и, потирая ушибленное колено, спихнула вошедшего в раж пирата с распластанной на земле графини, что не могла отбиваться в силу того, что все еще держала на вытянутой руке животное.       — Это кот, — любезно пояснил Нацу, устало оттирая со лба пот, а потом громко ругнулся, брезгливо взмахнув рукой: только сажу по лицу размазал.       Графиня села, прижимая котенка к груди, и каким-то виноватым взором окинула фигуру «спасенного» морского разбойника: тот выглядел вымотанным и усталым, но вполне довольным жизнью. Ни ран, ни каких-либо серьезных ссадин на нем не было. Лишь руки расцарапаны, да и то вследствие спасения домашнего зверька из лап пламени. Но именно его руки завладели вниманием окружающих: пальцы, ладони, запястья, предплечья — все было покрыто черным налетом сажи и пепла и, как показалось ужаснувшейся девушке, клочками обгоревшей кожи. Вот только ожогов не было.       — Ты будто голыми руками в огонь залез, — недоверчиво высказал их общее замешательство боцман.       — А кто сказал, что это не так? — буркнул в ответ Саламандр, морщась и отдирая от локтя ошметок кожи. Стоящий рядом Арзак побелел и отвернулся, с трудом сдерживая рвотные позывы. Нацу усмехнулся и покачал головой: какие же все-таки его товарищи неженки.       — Тогда почему…       — Ловкость рук, —Драгнил насмешливо цокнул и щелкнул пальцами, будто этот жест что-то доказывал. Однако замешательство с лиц пиратов не исчезло, теперь смешавшись с недоверием. Пират закатил глаза и поднялся на ноги, разминая спину — хрустнули позвонки, и мужчина блаженно выдохнул. — Пойдем, здесь нельзя больше оставаться.       Люси подняла глаза и сощурилась. И правда: на горизонте виднелось светлеющее небо. Зачиналось утро, а значит, что капитан и оставшаяся на борту команда вот-вот их хватится. Если самим пиратам самоволка еще и может сойти с рук, то ей, пленнице, ее побег может обойтись чем-то большим, нежели простым выговором.       Но девушка не могла найти в себе сил даже на то, чтобы просто встать. Переживания последней ночи выпили из нее все силы. Она лишь сорвала дрожащими пальцами повязку с лица и бросила ее на землю.       — Кажется, кому-то пора в люлю, — насмешливо заметил Драгнил, потрепав ее по светлой голове. Графиня бросила на него угрюмый взгляд и попыталась встать. Но внезапно сильные руки выдернули у нее кота, сунули его опешившему Арзаку, обхватили ее запястья и вынудили аристократку ухватиться за загорелую шею пирата. Нацу со вздохом отчаяния подхватил ее за молочные бедра и взвалил себе на спину. Люси же обвила ногами его пояс и теперь восседала на мощной пояснице, изумленно хлопая глазами. — Не бросать же тебя тут, — хрипло усмехнулся он и первым направился вниз по улице к видневшимся впереди знакомым мачтам.       Девушка нерешительно прижалась к его спине и положила подбородок на полуобнаженное смуглое плечо, жадно вдыхая густую смесь запахов гари, пота, крови, соли и моря, что исходила от кожи Нацу Драгнила. Ей было плевать на то, каким же немыслимым образом он сумел выбраться из плена и выжить в пылающем аду, не получив ни единого ожога. Он был жив, а ее совесть — чиста. И его тело было таким сильным, таким теплым и знакомым, что графиня ощутила себя почти счастливой, прижимаясь к нему и кончиками пальцев лениво оглаживая неровный шрам на широкой груди.       Никто этого не видел. Никто не замечал. А Нацу будто и вовсе не чувствовал, спокойно и легко шагая по пыльной дороге. Люси втянула воздух и царапнула короткими ногтями теплую кожу.       Настоящий.       — Я жив, — тихо, чтобы услышала только она, промолвил пират, слегка встряхнув свою ношу. Люси спрятала слабую улыбку на его плече и крепче обвила руками его шею. — Все хорошо, солнышко.       Все хорошо…