Эдана

Отведенная мне комната оказалась довольно тесной, с узким высоким окном в самом углу. Через тусклые стеклянные блоки почти не проникал свет, потому приходилось постоянно включать монотонно гудящую лампу, светящую холодным синим светом. Из мебели тут были кровать, стол, табурет и покосившаяся этажерка. На стене возле кровати, где постоянно прислонялась спина прежнего жильца, растянулось продолговатое темное пятно вытертой краски. Но все это не имело никакого значения, поскольку эта комната была только моей, в ней запиралась дверь, и тут были отдельные душ и туалет, которые ни с кем не придется делить, и в которых можно будет побыть наедине с собой без лишних свидетелей. В тесной коморке ванной комнаты тоже было узкое окно из стеклянных блоков — выглядело так, словно посреди окна построили стену — и я любила усесться под горячим потоком воды и наблюдать, как за тусклым стеклом гаснет день. Первая ночь в новом жилище прошла почти бессонно. Я лежала на кровати — непривычно широкой после коек в казармах — и смотрела в потолок, через который по диагонали тянулась неровная полоса слабого холодного света. Взбив подушку и сунув под нее руку, я не могла заставить себя закрыть глаза и уснуть. Во мне все бурлило, тело пружинило и вибрировало от восторженного волнения, в голове пузырились мысли. Я не могла поверить, что теперь являюсь полноправным членом фракции. Теперь это мой дом, я больше не Эрудитка, я больше не новичок, застрявший — зависший на волоске над пропастью изгоев — между уютным прошлым и неясным будущим. Не глядя, я потянулась к карточке, которую оставила на табурете рядом с кроватью. Сначала наткнулась на резинку для волос, затем на наручные часы, а потом пальцы скользнули по гладкому пластику карточки. В темноте ночи, нарушаемой лишь отражением лунного свечения на потолке, я не могла рассмотреть, что на карточке изображено, но я помнила: Эд О`Лири. Разведка. Уровень доступа: 2. Эрик. Лидер. Уровень доступа: абсолютный. И никаких полосок. Он расселил нас по разным комнатам, меня и четырех других новичков, попавших в разведку. Он расселил вместе с нами всех остальных, не желая выделять истинной причины своей спешки с выделением комнат. Действительно ли он руководствовался ревностью? Что будет теперь, когда я работаю в разведке, двери в которую даже для Лидера закрыты? Как находить поводы для случайных — якобы — встреч, чтобы не дать ему забыть, чтобы заставлять его думать обо мне? Как знать наверняка, что мои предположения — не напрасные фантазии? На следующий день, сам того не ведая, Дарра принес мне любопытную — радостную, очень важную для меня — новость. Я привела друга на крышу, на которой мы с Кинаном иногда сидели и смотрели на стену. Здесь мы ждали, пока Рут вернется с патрулирования. Это был наш первый полноценный разговор после распределения. Прежде мы лишь пробегали мимо друг друга, успевая переброситься лишь парой слов. Сегодня мы, наконец, могли поделиться всеми своими впечатлениями. Дарра рассказал, как неожиданно скучным и неинтересным оказалось определение в командный состав. — Я натурально секретарша, — хохотнул он. — Ношу бумаги, бегаю из кабинета в кабинет, хожу за Лидерами, записывая в блокнот их распоряжения. Персональный раб. — Ничего, — рассмеялась я. — Ты близок к лучшим из нас. Ты в шаге от поста Лидера. — Ага, — кивнул Дарра. — Лидера секретарш. Мы оба расхохотались. Над Чикаго был красочный закат. Красный диск солнца сползал за стену, отбрасывая на небо последние мазки алой краски. Воздух был прохладным и вкусным, наполненным пьянящими ароматами осени. — Ходят слухи, — снова заговорил Дарра. — Что Эрик хотел отдать мою должность тебе. Я повернулась и уставилась на друга во все глаза. Это было слишком очевидным, слишком прозрачным, чтобы быть правдой. — Ни с Эриком, ни с Максом я, понятное дело, не говорил об этом, — продолжал Дарра, не замечая мой взгляд. Он смотрел на стену. — Но слухи ходят. Я открыла рот, но голос не поддался. Пришлось прокашляться и повторить попытку: — С чего бы ему это делать? Дарра передернул плечами, всё еще не отрываясь от созерцания заката. — Говорят, что он убеждал Макса в том, что меня эта работа загубит. Мне нужно работать в разведке, чтобы не терять навыков. Он сделал паузу и, наконец, повернулся ко мне. Его лицо было искажено подобием извиняющейся улыбки. — А тебе якобы в самый раз быть на побегушках, — Дарра скривился и доверительно прошептал: — Потому что ты девчонка. Как похоже и непохоже на Эрика одновременно. Унижать меня перед Лидером тем, что я девчонка, а потому не достойна высокой оценки и занимаемой должности, добиваясь полного контроля надо мной. Может, я вовсе и не нужна ему. Может, добейся он того, чтобы нас с Даррой поменяли местами, он остался бы холодным и отстраненным. Просто я постоянно была бы под его присмотром. Все время где-то неподалеку. Эта мысль приятно защекотала изнутри. Я заставила себя прервать паузу и, натянув на лице недоумение — пытаясь не улыбаться довольно — сказала: — Бред какой-то. Дарра приподнял бровь. — Не обижайся, конечно, — весело продолжала я. — Но с чего Эрику проявлять к тебе такую заботу? — Всего лишь слухи, — развел руки Дарра, и мы засмеялись. Натянуто и коротко. Дарра, очевидно, был совсем не против того, чтобы его тоже определили в разведку. Он казался очень обеспокоенным тем, как бездарно тратит время и силы. Я окунулась в приятные густые мысли о том, что Эрик, забыв про осторожность, так рьяно пытался изолировать меня от других и приблизить к себе. Мне очень хотелось, чтобы всё было именно так. И чтобы его действия — и слухи о нем, очень похожие на правду — были спровоцированы мыслями обо мне, а не оказались случайным — выгодным для меня — совпадением. Потому что на Эрика это было непохоже. Вот так рьяно и открыто метить территорию. Но на него не было похоже и другое: проявление чрезмерной заботы к новичкам, преждевременное выделение комнат для их удобства и беспокойство о загубленных талантах лучшего из новичков. Им руководило что-то совершенно иное? Что это может быть?