Эдана

Следующее утро началось именно с этой мрачной новости. Нас построили в тренажерном зале, прохладном и пустынном в этот ранний час. Четверка и ещё двое его помощников-инструкторов стояли, вытянувшись и отведя руки за спину. Их лица были напряжены. Перед ними вышагивал из стороны в сторону Эрик. — В Бесстрашии не место слабым телом и духом, — произнес он и замолк на несколько минут, не то обдумывая следующие слова, не то давая нам время осознать услышанное. — Если вы чувствуете, что можете последовать за ним, вас никто не держит. Изгои радужно примут вас в свои ряды. Потому… — Но это жестоко, — донеслось возмущенное, но негромкое. Эрик вмиг замер, занеся ногу для следующего шага, затем крутнулся на каблуке и подошел вплотную к подавшему голос новичку. Тот отшатнулся и поморщился, словно ожидая удар. — Ваша немощность — не наша проблема. Вы выбрали эту Фракцию, и не наша вина, что вы не поняли всей ответственности, которую вы на себя берете, присоединяясь к нам. Бесстрашные охраняют правопорядок в городе и охраняют периметр. Такое не доверяют сопливым слабакам. — Н-н-но мы д-д.. д-должны почтить его п-п-память, — отозвался Тимоти. Эрик вперил в него острый яростный взгляд. — П-побиваться за ним будут его родители. — Перекривил Эрик, сморщив лицо. — А вы должны т-т-тренироваться. — Это свинство! — выпалила я прежде, чем осознала, что вообще собираюсь заговорить. Полный возмущенного презрения взгляд достался и мне. — Повтори, — прошипел Эрик, подступая ко мне вплотную. Он был так близко, что мне показалось, я ощущаю кожей лица исходящее от его тела тепло. Хотя, пронеслось у меня в голове нерациональное, судя по тому, как он себя ведет, Лидер должен быть холодным и скользким, как мерзкая змея. — Это свинство — передразнивать заику, — произнесла я, сжимая в кулаки пальцы и напрягая до предела прижатые по швам руки. Пирсингованная бровь надменно взметнулась вверх. — Выйти из строя, — плюнул он сквозь зубы. А потом вдруг закричал, я не смогла не дернуться: — Выйти из строя, быстро! Рыжая, заика и сердобольный, вон из строя! Мы трое вразнобой, с опаской шагнули вперед. — Вам п-п-придется, — он кривлялся, впиваясь взглядом в Тимоти, — научиться затыкать рты. Иначе тем или иным способом вы присоединитесь к своему товарищу-слабаку. Упор лежа, отжались, поднялись, присели. Сто раз. Сбившийся и сдавшийся начинает всё сначала. Бегом! — завопил он, даже брызнула слюна. Все вздрогнули, даже Четверка, сопровождающий нас суровым взглядом не одобряющего человека, понимающего всю сложность положения. Первый подавший голос, Тимоти и я нехотя опустились на пол, упираясь в холодный цемент руками, дрожащими от бессилия после вчерашних упражнений. Под тяжелыми взглядами всех собравшихся, угнетенные новостью о смерти одного из нас, мы попытались контролировать свои измученные тела и выполнить всё, как требовалось, но уставшие мышцы стали нас подводить почти сразу. Первыми подкосились истерзанные руки у Тимоти. Он рухнул лицом в пол, и, полежав так с секунду, выслушивая брань Эрика у себя над головой, медленно поднялся. Он разбил нос, и теперь на его губы стекала кровь. — Заново! — проорал Эрик. — Все трое, мать вашу, всё заново! Следующей подвела нас троих я. Приседая, я неловко подвернула ногу и боком рухнула на пол. — Всё сначала! В конечном итоге мы присели и отжались около тридцати раз, когда за Эриком пришли, и он удалился, даря нам надежду на долгожданный отдых. Но Четверка оказался неожиданно непреклонным: — Чего замерли? Продолжайте! Будет вам наука, как с Лидерами разговаривать. К счастью, он не заставил нас всё переделывать и учел первые две попытки в общее количество упражнений. Вечером того же дня я лежала, ощущая себя одним большим комком невыносимой боли, в своей кровати. Рут и Дарра сидели рядом. — Козел, — подытожила Рут. — Он полный козел. — Его здесь уважают, — пожал плечами Дарра. Мы уставились на него, и он снова передернул плечами. — Не только вы считаете его ублюдком. Того же мнения даже некоторые Лидеры, но его боятся и уважают. Все втроем мы обреченно замолкли. Рут заговорила только спустя минут десять: — Как думаете, где похоронят того бедолагу? — Кажется, его зовут Рэндон, — задумчиво произнес Дарра и осекся: — Звали… — Возврат в семью — даже такой — невозможен, — предположила я. — Наверное, его похоронят уже как Бесстрашного, тут. — Это чудовищно… — со вздохом протянула Рут. У неё было отсутствующее выражение лица, Дарра тоже выглядел задумавшимся. Подбив поудобнее подушку, я отвернулась от них, стараясь как можно меньше двигаться, избегая болезненных протестов мышц. И неожиданно для себя уснула.