Эдана

«Старайся никогда не вырываться вперед и не отставать» — вот надежное правило для тех, кто с почтением относится к всемогущему, хотя и не блещущему умом, зловещему «среднему человеку» Джером К. Джером. Ангел, автор и другие.

Но я встречаю его на следующий же день. Утром и во время Церемонии я вовсе о нем не думала, я парила, окрыленная правом выбора и результатом теста, опьяненная масштабами Церемонии. Я сидела, непривычно выпрямившись, натянутая, как струна, и вслушивалась в имя каждого инициируемого. — Эдана О'Лири, — звучит с трибуны, и я подхватываюсь с места. Не оглядываясь на родителей, но чувствуя их взгляд — и брата, с другого конца зала — на своей спине, я спускаюсь вниз. Бросив короткую улыбку ведущему Церемонии, лидеру Отречения, я беру со стола нож и решительно направляюсь с ним к нужной посудине. Нет, я не буду медлить, как делало большинство инициируемых передо мной. Я сделала выбор давно, вчера я окончательно убедилась в его правильности, и сейчас настало время только огласить свое решение. Переполненная волнением, радостью и энергией, я не чувствую боли, когда провожу лезвием ножа по ладони. Очевидно, ранила я себя сильнее необходимого, потому что на горячие угли срывается не капля крови, а целый поток, и, с шипением падая на темные угольки, испаряется клубом дыма. — Бесстрашие! — внезапно громко объявляют у меня над головой. Я вздрагиваю, поднимаю глаза на ладонь, залитую кровью, и на мгновение пугаюсь. Я сделала выбор. Черт побери, я сделала выбор, и мой следующий шаг уже будет самостоятельным. Я кладу нож обратно на стол, беру предложенную мне салфетку и, не оборачиваясь на родителей, иду на звуки аплодисментов, криков и свиста. Иду к черному сектору зала, иду к Бесстрашным — своей фракции. В первом ряду есть несколько мест для новеньких, я направляюсь именно туда. По пути кто-то одобрительно хлопает меня по плечу, кто-то дергает за рукав синего пиджака. Я подалась порыву и пожала чью-то руку, перемазав, очевидно, ее кровью. А затем, неожиданно для себя, падаю в объятия какого-то парня. — Молодчага! — кричит он, перекрикивая гром аплодисментов. — Решительная! Перед тем как сесть на предложенное место, я замираю на мгновение. В зале воцарилась тишина, нарушаемая лишь шагами на лестнице следующего инициируемого. А я все не могла сесть. Где-то в толпе я зацепилась взглядом за два стальных глаза под нахмуренными бровями с черной серьгой. Зацепилась и сразу потеряла из виду. Ну и ладно, показалось. Позже, уже в поезде я познакомилась с парнем, которому упала в распростертые руки. Похвалившим меня Бесстрашным оказался врожденный член фракции, но тоже новичок, долговязый парниша с кучерявой копной пепельно-черных волос. Дарра. В следующие три дня я водилась только с ним, потом, во время одного из первых спаррингов, я познакомилась с Рут, и до конца подготовки мы дружили — Дарра, Рут и я. Но пока, в поезде, я познакомилась только с ним. И именно Дарра, выглянув из открытой двери состава, улыбнулся и, повернувшись ко мне, весело поинтересовался: — Надеюсь, твоя одежда тебе не сильно дорога? — Что? Он спохватился на ноги и с силой потянул меня за локоть. — Нам нужно прыгнуть, — с безумной улыбкой сообщил он. — Что? — С поезда. Во-он на ту крышу. — Что? — Эдана, не пугай меня. Ты же не украла эту одежду у фракции, ты же и впрямь из Эрудиции? Ну вот, уже второй раз за два дня меня называют дурой, нелепой ошибкой фракции. Мама бы изошла пеной от ярости. Фыркнув в ответ что-то невразумительное, я выглянула из поезда и, увидев, как из первого вагона выпрыгивают с диким криком восторга или страха черные фигурки, шагнула обратно в вагон. — Нам придется хорошенько разбежаться, — сообщила я, упираясь спиной в стенку вагона. — О, тут ты чертовски права, — одобрительно гоготнул Дарра и повел рукой. — Дамы вперед. Нужная крыша уже проносилась мимо вагона. Медлить нельзя. Оттолкнувшись от стены, я что было мочи прыгнула, молясь о том, чтобы тело и физика не подвели, и я не приземлилась на землю между поездом и нужным зданием, превратившись в котлету. Сгруппироваться у меня не получилось, так что я полетела кубарем на твердую крышу, сгребая ладонями весь мелкий гравий на ней. Следом с диким воплем приземлился Дарра и, огрев меня по затылку рукой, с диким хохотом откатился в сторону. — Добро пожаловать, — процедил он, задыхаясь от смеха.