***
Яша полусидел-полулежал на узеньком диванчике, приставленному к угловому столу мрачного кабака. В руках боевого мага красовалась дорогущая черная гитара, струны которой лениво перебирал Яша. Максим сидел рядом, в более скромной позе, зато стол был сплошь уставлен пустыми бутылка из-под выпивки. В „Плаче Зимородка“ царил полумрак, наполненный запахом пыли, птичьих перьев и спиртного. В темных закутках ютились редкие посетители, а угрюмый хозяин сосредоточенно смешивал какое-то ядовито-зеленое пойло, которое, по мнению Жени, и нюхать-то не стоило, не то что вливать в себя. — Опаздываешь, Женек! — громыхнул Яков, заставив хозяина пролить немного жуткого коктейля на столешницу, от чего та немедленно задымилась. — Я писал, что встречаемся, сука, в восемь, а уже пол девятого! Что, блядь, Британия тебе не привила пунктуальности? Евгения хмыкнула, повесила промокшее насквозь пальто на знакомую вешалку в виде гусиного клюва, и подсела к друзьям. На столе тут же возникла пузатая кружка, в которую полилось свежее пиво. Яков любовно погладил гитару и взял несколько сочных аккордов. — Ты петь надумал? — поинтересовалась девушка, отпивая немного и наслаждаясь ощущением сухости и тепла. Погодка на улице оказалась еще менее благоприятной для прогулок, чем казалось на первый взгляд. Хозяин заведения неодобрительно покосился на заляпанные по самые голени ботинки Жени, с которых мягкими каплями стекала грязь. Девушка с вызовом посмотрела на бармена, чья рожа была практически скрыта за дымом, который продолжал валить от столешницы, и тот принялся поспешно спасать мебель. — Может и буду, — неопределенно сказал Яков, убирая пальцы от струн только для того, чтобы хлебнуть пива. — У Яши сегодня лирическое настроение, — ухмыльнулся Максим, черты лица вампира сильно заострились, было заметно, что он давненько не ел. — Ему сегодня зарядила пощечину прехорошенькая продавщица из книжной лавки. Он решил, что все женщины, ходящие на двух ногах, — бессовестные… — Ублюдочные сиськоносительницы, — подсказал запнувшемуся вампиру Холодов. — Это самое, — Максим убрал со лба прядь светлых волосы и поудобнее устроился на стуле, — а внимания настоящего мужчины достойна лишь одна дама, та, что с двенадцатью струнами… Яша согласно кивнул и любовно погладил гриф чернявой красавицы. Женя откинулась на спинку дивана, оббитого плотной тканью с узором из не то журавлей, не то страусов. В кабаке стоял неясный гул, создаваемый посетителями, большей частью сидящими спиной к залу, так, чтобы их лиц невозможно было разглядеть. Бармен, наконец, соизволил выбраться из-за своей стойки, чтобы принести паре, сидящей в самом дальнем и темном углу, бокал ядовитой мерзости, а заодно поинтересоваться у девушки, не желает ли она чего-нибудь еще. Евгения не желала, она просто отпила еще немного пива, наслаждаясь компанией, в которой не требовалось ничего говорить. — Ты бы поел, — девушка сочувственно посмотрела на Максима, поражавшего своей нездоровой бледностью. — Пора, пожалуй, — согласился вампир. — Здешнее пойло — отменная гадость, — заявил он, с отвращением глядя на стоящий перед ним полупустой бокал, в котором плескалось нечто буро-красное. — А вот нехер пить вино, — рявкнул Яша, снова заставив бармена подпрыгнуть на месте. — Местное пивко — очень даже ничего. Эй! Любезнейший, сука! Тащи еще кувшинчик! — Разумеется, — Максим нервно дернул подбородком. — В твоем случае все, что пенится и желтое — решает любые проблемы. Но не все так ограниченны, друг мой. Яков наморщил нос и закатил светлые глаза: — Пойди пожри, мумия. Тебя скоро терпеть станет невозможно. Прикинь, Женек, а я ведь с этой рухлядью в одной комнате живу! Евгения покачала головой: — Вот не люблю я, когда Яша прав, но на этот раз я просто вынуждена с ним согласиться. Тебе пора есть, и будет лучше, если ты сделаешь это незамедлительно. Максим вскочил так, что стул лихо про скользил по полу и скрылся в полумраке зала, откуда раздался подозрительный звон: — Хотите избавиться от старика, так и скажите! — взвился вампир, не давая ни Холодову, ни, уж тем более, Жене раскрыть рта. — Не буду вам мешать. Напивайтесь и расслабляйтесь, молодые люди. Дверь хлопнула так, что склянки, которыми были заставлены полки за спиной бармена, угрожающе зазвенели. Хозяин кабака поспешно схватился за палочку, заставляя бутылки и рюмки притихнуть. — У тебя кровь на шее, ты видела? — поинтересовался Яков, которого, казалось совсем не смутило поведение вампира. Женя отмахнулась: — Это сова, та, что ты прислал. Требовала пожрать. — Ты ей отказала, и поэтому оголодавшая, сука, птичка была вынуждена пожирать тебя? — Все намного прозаичнее, — Евгения растерянно коснулась расцарапанной шеи, — она скребла меня когтями до тех пор, пока я не вытребовала для нее сырой курятины на кухне. — Падла! — глубокомысленно заключил Холодов и снова занялся гитарой. — Что нашло на Макса? — Женя подлила себе пива из нового кувшина, предварительно внимательно осмотрев и обнюхав его: уж очень зверской была физиономия бармена, когда он ставил посудину на стол неспокойных посетителей. — Ты б не жрала неделю, я бы на тебя, сука, посмотрел, — начал Яков, но тут же криво усмехнулся. — Хотя нет, не смотрел бы. С твоим, блядь, ротищем ты бы меня проглотила сразу же. Девушка схватила пробку от вина, которая валялась рядом с початой бутылкой, и швырнула ею в Холодова. Деревяшка вспыхнула и рассыпалась пеплом, не долетев до длинного носа Якова каких-то несколько сантиметров. Яша сверкнул глазами: — Держи себя, сука, в руках, женщина. Успокоится, пожрет — потрындишь со своим Максимом. Откуда мне знать, какие там блядские депрессии в его белобрысой кровососущей башке могут быть. Он вообще какой-то, сука, недоделанный с тех пор, как мы из Ирландии вернулись… Может жалеет, что так эльфкам в глазки и не посмотрел. Бабы у Старшего народа что надо, скажу я тебе. Если б еще не хотели меня пришить всякий раз, как я к ним подбирался, — взгляд Холодова мечтательно затуманился. Женя не сдержалась и фыркнула: — Странно, что тебя Борзова не прикончила за мысли об эльфках… — Мои мысли — только мои мысли… Моя жизнь — только моя жизнь… Моя смерть — только моя смерть, — тонкие длинные пальцы провели по струнам. Яков глубоко вздохнул и запел: Замок временем скрыт и укутан, укрыт В нежный плед из зеленых побегов Но развяжет язык молчаливый гранит И холодное прошлое заговорит О походах, боях и победах. Время подвиги эти не стерло Стоит только поднять верхний пласт Или взять его крепче за горло И оно свои тайны отдаст. Голос у Холодова был низкий, звучный и красивый. Совсем не похожий на противное завывание, которым Яша общался в повседневности. О песенных талантах Якова знали многие, но послушать доводилось далеко не всем… Чтобы Яша взялся за гитару требовались веские причины, куда более веские, чем какая-то там пощечина. Женя слушала, а сама пристально всматривалась в прозрачные глаза мужчины, надеясь узнать, что же так растревожило боевого мага и древнего вампира. — Что таращишься? — пальцы Якова, не останавливаясь, плясали по струнам. Несколько посетителей с откровенным интересом вслушивались в мелодию. — Какое-то настроение у вас… — Женя развела руками, не зная, как на словах объяснить свои ощущения. Холодов усмехнулся и снова запел: Упадут сто замков и спадут сто оков, И сойдут сто потов целой груды веков, — И польются легенды из сотен стихов Про турниры, осады, про вольных стрелков. Ты к знакомым мелодиям ухо готовь И гляди понимающим оком, — Потому что любовь — это вечно любовь, Даже в будущем вашем далеком. Он пел еще, практически до поздней ночи. Два бородатых мага, сильно потрепанных, но от того не менее волшебных, даже пододвинули поближе скрипящие стулья, а потом искренне аплодировали Якову. Физиономия бармена тоже слегка смягчилась, особенно когда Холодов, не жалея ни монеты, высыпал на прилавок здоровую горсть золотых галеонов. Женя хотела сообщить подвыпившему Якову, что на эти деньги можно купить весь "Плач зимородка", но сбилась на слове: "зимородок", икнула и замолчала. Яша только недовольно покосился на девушку, потом буркнул: "Иди сюда, Женек, блядь", - и крепко прижал Евгению к себе. Так, обнявшись, они вывалились из душного кабака в ненастную ночь и побрели в сторону "Трех метел".***
Женя могла только гадать о том, откуда сочится информация в этом треклятом замке. — Мы, конечно, понимаем, что это не наше дело… — вкрадчиво начал один из Уизли, предварительно густо покраснев. — Но мы уже подумали, что ты решила смыться перед вторым туром. — С чего вы взяли? — Евгения взглянула на близнецов поверх тоста, на который старательно намазывала джем. Братья многозначительно переглянулись, уже который раз с тех пор, как на обед заграничная гостья демонстративно устроилась за столом Гриффиндора, чем вызвала негодующие взгляды МакГонагалл. Причина подобного поступка была предельно проста: стоило Жене подойти к своему месту, как Снейп тут же наморщил нос, словно ему запахло чем-то эдаким, крайне неприятным. Евгения, как честный человек, принялась осматривать свою одежду: возвращаясь в школу из Хогсмида она нарвалась на радость Клыка, а лапы волкодава обычно не сияли чистотой, поэтому казусы могли возникнуть разные. Но ни грязи, ни чего-либо менее приятного девушка не обнаружила, зато зельевар, буквально исходивший ядом, выразительно хмыкнул. А потом и вовсе заявил, что проблема Жени не в ее одежде. Девушка, естественно, оскорбилась, вполголоса обозвала Снейпа вонючей пиявкой, пожелала ему подавиться и присоединилась к близнецам. — Так в чем дело? — повторила вопрос Евгения, чувствуя, как нарастает в ней раздражение. — Ты просто не ночевала в замке, вот мы и озадачились, — едва слышно пробормотал один из парней, скорее всего Джордж, и тут же уткнулся в тарелку с рагу. — Нет мы понимаем, что слабой женщине атмосфера Хогвартса может показаться уж слишком зловещей… — продолжил парень, оторвав взгляд от тарелки и уставившись на собеседницу с самым похоронным выражением, которое только мог изобразить. — Да, а привидения, Филч и подземельный нетопырь делают только хуже, — Фред даже завывать принялся в конце каждого слова. — Но неужели ты так просто сдашься и бросишь нас в этом аду? — взмолился Джордж, и Женя, не выдержав, расхохоталась. Сидевшая неподалеку подружка Гарри Поттера подпрыгнула на месте и уставилась на Евгению с выражением, до боли похожим на недовольную мину МакГонагалл, от чего Жене стало еще веселее. — Не дождетесь, негодяи, — выдохнула она, отсмеявшись. Девушка отложила бутерброд, потрепала близнецов по рыжим шевелюрам и, с вызовом посмотрев на мрачного Снейпа, поднялась из-за стола. — Пойду разбирать министерскую почту, — сообщила она Уизли, отправляя бутерброд в рот. — Кшашши, а Бэшшмен вам дшеньши вешшнул? — последнюю фразу Евгения договаривала с набитым ртом. Фред покачал головой: — Отправил еще одно письмо с заверением, что вернет долг с процентами, и продолжает шарахаться от нас. — Вот сука! — с чувством произнесла Женя, заслужив тем самым восторженные взгляды студентов и немое порицание МакГонагалл, которая на протяжении всего завтрака не выпускала иностранку из виду. — Ничего, — пообещала Евгения скорее самой себе, нежели парням, — я с ним еще побеседую. — Да пес с ним, — горько отмахнулся Джордж, — от этого слизня зимой снега не допросишься. — Вы просто не умеете правильно просить, — Женя прямо чувствовала, как в ней пробуждается эдакий Яков Холодов, и была твердо намерена дать этому маленькому демону волю, только в нужном месте и в нужное время. Девушка подмигнула братьям, помахала бредущему мимо Ерни МакМиллану, нахально улыбнулась МакГонагалл, и с достоинством покинула Большой Зал. Разбирать завалы писем пришлось очень долго. До поздней ночи Женя строчила ответы, и к полуночи накопилась порядочная стопка. Девушка устало потерла глаза, посмотрела на часы, краем глаза заметив маленького домовика, который, проскользнув через незаметную дверку в стенной панели, притащил из стирки очередную стопку жениной одежды. Искушение завалиться спать было велико, особенно подогревала это желание сырая и холодная погода за окном, дивно сочетающаяся с потрескивающим пламенем в камине, запахом лаванды и сухих поленьев. Евгения с трудом прогнала сон, ответы требовалось выслать еще до того, как стрелка часов доберется до двенадцати, тогда будет считаться, что она не нарушила сроки. Один раз Женя затянула на день с отправкой корреспонденции, за что была жестоко наказана: десяток сов, бесцеремонно вломившихся в ее комнату с кучей писем и, что самое неприятное, помета, снились девушке до сих пор. Евгения сладко зевнула, потянулась, вдоволь похрустев суставами и отправилась в совятню. Птахи, которых Женя заставила задержаться, явно собирались на охоту. А взъерошенная сипуха и вовсе не вызывала желания подходить к ней ближе, чем на пол метра, но Евгения себя пересилила. Пятеро сов вылетели из окна башни и едва заметными тенями понеслись вперед по серо-черному небу. Луна бледным мутным пятном выглядывала из-за густой пелены. Голые деревья красовалась мерцающим в скупом свете инистым убранством, а вялая трава вокруг замка была покрыта призрачно-белой изморозью, золотившейся в тех местах, где на нее попадал льющийся из окон школы свет. Мимо девушки, свесившейся из окна, промчалась белоснежная полярная сова, птица описала красивую дугу и приземлилась возле жениного локтя, требовательно ухнув. Девушка с опаской погладила снежно-белые перья, но очевидно, сова этого и требовала, потому, что получив свою порцию ласки, она доброжелательно клюнула Евгению в ладонь и улетела прочь. С чувством исполненного долга девушка брела по спящим коридорам. Желание побаловать себя порцией отменного горячего шоколада возникло внезапно и было так соблазнительно, что Женя тут же ему поддалась и направилась в сторону кухни. Громкие голоса привлекли внимание Евгении, когда она была на пол пути к вожделенной цели. Горько вздохнув, девушка развернулась на каблуках и направилась на звук. Картина, которую она застала, выглядела весьма занятно: Снейп, Грюм и Филч, выряженные кто в пижаму, а кто и в очаровательную ночную сорочку, в наброшенных поверх этого безобразия мантиях, громогласно спорили о чем-то. Голоса отражались от стен, создавая резкое эхо, больно ударившую Женю по ушам. Появление девушки раздухарившиеся мужчины не заметили, поэтому она решила обозначить себя: — Сегодня у нас смотр ночных нарядов? — поинтересовалась она. — Простите, я не подготовилась… Снейп тут же изменился в лице, которое из озлобленного преобразилось в отменно разъяренное и медленно повернулся на голос. Грюм тоже повернул свою перекошенную физиономию, только волшебный глаз продолжал таращиться куда-то в сторону лестницы, у которой и происходило все действо. Филч знакомым жестом вытер нос и попытался что-то Евгении сообщить, но изо рта завхоза вырвалось нечто нечленораздельное. — У вас дежурство? — первым совладал с собой Снейп. — Если так, то можете не волноваться, мы сами разберемся. — Не сомневаюсь, — Женя прислонилась плечом к побитому молью гобелену и с усмешкой посмотрела на странную троицу. — А заодно и перебудите всю школу, — взгляд девушки остановился на золотом яйце, которое сжимал в руках Грозный Глаз. — А это у вас откуда? — Это одного из чемпионов, — мракоборец отвечал с явной неохотой, а его здоровый глаз недобро блестел. — Я это и сама вижу, — фыркнула Евгения, приближаясь к Аластору Грюму. — Меня интересует, что это яйцо делает у вас в руках. Ответить Грозному Глазу не дал Филч: — Это Пивз, паршивец! Наверное спер у Поттера! Я требую отдать его мне! Это доказательство вины Пивза! — С чего вы взяли, что это яйцо Поттера? — Женя сочувственно посмотрела на трясущегося от праведного гнева завхоза. — Его профессор Снейп опознал! — тут же раскрыл все карты Филч. Женя скользнула взглядом по пижаме зельвара, поверх которой красовалась его обыкновенная черная мантия: — А вы, значит, и днем и ночью блюдете целостность вещей Поттера? Как долго гонялись за похитителем яиц? — Я пришел на визг, — сквозь зубы ответил Снейп. — Филч уже был здесь. А яйцо я узнал по отметинам, каждое из них определенным образом… — Я была на том инструктаже, — огрызнулась девушка, так и не дав зельевару договорить. — Что же вас выдернуло из теплой постели? За спиной Жени одобрительно хмыкнул Грюм. — Кто-то пытался взломать мой кабинет. В очередной раз, — спокойно ответил Северус Снейп, глядя поверх жениной головы. — И как раз сейчас вы пытаетесь выяснить, зачем Грюм это сделал? В коридоре стало тихо, если не считать треска факелов и шумного дыхания троих мужчин, столпившихся у лестницы. — С чего ты это взяла, девочка? — в рычании, вырвавшемся из перекошенного рта экс-мракоборца было трудно различить слова. — Важно не то, откуда я это знаю, а то — зачем вам это нужно? — Женя выпятила грудь и сделала шаг по направлению к Грозному Глазу. — Это не твое дело, девочка! — громыхнул Грюм, но остудить женин пыл оказалось не так просто. — Что-то очень много не моих дел возникло в последнее время, — девушка напирала на Грозного Глаза, не обращая внимания на Филча и Снейпа, которые оказались вжатыми в стену. — Не связано ли это с тем, что мое присутствие чем-то мешает вам, Аластор Грюм? Сперва недозволенные заклятия, которые применяются на детях, теперь странные обыски чужих кабинетов… Очевидно, что если бы была возможность, то на кабинете вы бы не остановились, так ведь? Волшебный глаз мракоборца крутнулся в глазнице и вперился взглядом в Евгению, а пальцы с крупными суставами нервно сжали золотое яйцо: — Что ты имеешь ввиду? — негодяй не собирался так просто сдаваться. — А то, что я очень хорошо вижу, Грюм, — презрительно выплюнула Женя, с отвращением рассматривая покореженное лицо мракоборца, кажущееся еще более уродливым в сочетании огня факела и тусклого ночного света, проникающего в замок, через забранное решеткой окно. — И не заметить копоть и каменную крошку возле своей двери я не могла. И ссадину у вас на затылке я тоже видела ясно и четко… Краем глаза девушка заметила, как Снейп коснулся рукой своего затылка, очевидно вспомнив откуда, однажды, у него появилась точно такая же ссадина. — Если я что-то и делаю, то только по… Евгения вскинула руку, заставляя Грюма оборвать речь на полуслове: — Я не хочу слышать, что Дамблдор поручил вам обыскивать мою комнату! Это бред и ложь! Вам понятно?! Здоровый глаз мракоборца опасно блеснул: — Думаешь, девочка, что Дамблдор так просто проглотит то, что ты якшаешься с вампирами? Ты, наверное, забыла, что одного притащила в школу. Ты веришь, что наш директор поверит на слово кровососу, который обещает никого не трогать? — А вы, я так поняла, считаете, что этот самый кровосос будет сидеть у меня в спальне и дожидаться своего часа? — полюбопытствовала Женя, которой почему-то стало смешно. — А почему бы и нет? — рявкнул Грозный Глаз. — Даже если и так, неужели вы решили, что так легко сможете до него добраться? Помнится, вы даже вампира в Максиме опознали не сразу… Не страшно угодить ему на обед? — Евгения откинула назад растрепавшиеся волосы и насмешливо посмотрела на кипящего преподавателя. — Да не пыхтите вы так, Грюм, а то пар из ушей пойдет. Впрочем, в обстановке этого дурдома он будет выглядеть очень органично. Я считаю наш разговор оконченным. Вы больше не будете вламываться ни в чьи кабинеты, ни в чьи личные спальни без личного согласия и присутствия их хозяев. В противном случае, барьеры окажутся на всех комнатах этой школы. Поверьте, два дня работы не пугают меня. Доброй ночи! Девушка круто развернулась и пошла в сторону, прямо противоположную кухне. Уже на полпути к своей комнате Евгения вспомнила, что забыла выспросить у преподавателей и завхоза о яйце, но возвращаться не было ни сил ни желания. Злобное веселье сменилось всепоглощающей усталостью, и Женя подумала о том, что очень хорошо понимает Холодова и Максима, впавших в депрессию. Жить среди вечных дождей и слякоти, не напиваясь вусмерть и не предаваться, при этом, волшебным мыслям о суициде, мог только местный, или человек с очень крепкой нервной системой. Кое-как переставляя ноги, Евгения добрела до своей уютной обители. Она успела стащить с себя джинсы и теплую кофту, когда в дверь постучали. Чертыхаясь в пол голоса, девушка набросила халат и распахнула дверь, за которой обнаружился Северус Снейп. На зельеваре была все та же пижама, поверх которой черным мешком болталась все та же мантия. Черные волосы неряшливыми прядями обрамляли бледное лицо, а под глазами зельевара синели мешки. — Вам бы накатить, — глубокомысленно заявила Женя, бегло оценив внешний вид Снейп. — Вы не видели Поттера этой ночью? — в лоб спросил зельевар, очевидно, решив не обращать внимания на выпады девушки. Евгения облокотилась на дверной косяк: — Дался вам этот мальчик, — она нахмурилась, — с чего бы ему таскаться ночью по школе, еще и с яйцом? — Поттер склонен к подобным вылазкам, — равнодушно ответил Снейп. — А вы только тем и занимаетесь, что следите за ним? — вскинула брови Женя. — У вас широкий круг интересов, Северус. Вы следите за Грюмом, за Поттером, за яйцами, причем, чужими… Зельевар побледнел еще больше, хотя казалось, что сильнее уже некуда, и сделал шаг по направлению к замершей перед ним девушке. Воздух спружинил прямо перед длинным носом мужчины, не дав ему продвинуться ни на сантиметр. — Попытаетесь сильнее, будете ходить с разбитой башкой, как и Грюм, — спокойно заметила Женя. — Вы тогда с ним будете очень похожи: два параноика с разбитыми головами. — Значит, мне уже ход закрыт? — ехидно поинтересовался Северус Снейп. — Вы сами предпочли закрыть его для себя, — пожала плечами девушка, зябко переступая с ноги на ногу: до порога тепло, льющееся из камина, не доставало. — С чего бы мне впускать того, кто сам не хочет здесь находиться. — Ну еще бы… — выплюнул зельевар и демонстративно закатил глаза. Женя прищурилась, что-то в тоне Снейпа изменилось и заставило девушку насторожиться. — Это вы к чему? — спросила она медовым голосом, всматриваясь в недовольную физиономию мужчины. — К тому, что вы очень быстро меняете предпочтения, — чтобы выдать эту фразу, Снейп явно сделал очень большое усилие над собой, но вот чтобы вовремя остановиться, его внутренних резервов не хватило. — То вас вполне устраивает мое общество. То, как только со мной возникло малейшее недопонимание, вы предпочитаете не вполне живых личностей. А если и те по какой-то причине не выказывают желания терпеть ваш скверный характер, то доступ в ваши апартаменты открывается неким спорным персонам, которые обзавелись музыкальными инструментами… — Так вы и за мной следили, — укоризненно покачала головой Женя. На лице девушки не дрогнул ни единый мускул, зато в душе поднялась настоящая буря. И дело было даже не в том, что ее едва ли не напрямую обозвали шлюхой. — В следующий раз, если будете шпионить, пожалуйста, доводите дело до конца и контролируйте, кто и где ложится спать. Тогда вам будет легче сопоставлять очевидное, — девушка несколько раз глубоко вдохнула. — А теперь, пожалуйста, избавьте меня от созерцания вашей уродливой пижамы, потому что если и возможно еще больше испортить мое мнение о вас, то только демонстрацией сего предмета туалета. Доброй ночи, профессор. Женя аккуратно прикрыла за собой дверь и замерла за ней. Раздался удар, свист, еще один удар и сдавленный стон. Евгения недобро усмехнулась — Снейп все-таки не удержался и пнул ее дверь.